Прошелся перед выстроившимися парнями, искоса поглядывая на пристроившуюся с краю Надюху. Хоть и шутили на параде насчёт её перехода, но никак не ожидал, что её командование попросит взять её на дополнительные занятия.

— Курсант Курова! Пять шагов вперёд! Кругом! Значит так, салаги. Вы все мне нужны живыми и здоровыми хотя бы до получения боевого задания. Поэтому. С девчонкой быть очень аккуратными и зря не злить. Вопросы есть?

— Так это та самая легендарная Надежда? — интересуется один из парней.

— Да. Ещё вопросы? Курсант Курова, встать в строй. Кто будет с ней заигрывать — сто отжиманий вне очереди. Рота, напра-во!

* * *

Секундная оплошность — и полетела спиной вниз на сухую утоптанную землю плаца.

— Не больно? — наклоняется с озабоченным лицом парень, через плечо которого только что порхнула птичкой.

— Не-а!

Поймав его за руку, уперлась ногой ему в живот и швырнула через себя в перекате. А следующим движением — вскочила на ноги.

— Я ж тебе помочь хотел, — недовольно насупливается парень, наступая.

— Команды "стоп бой" не было.

— Ах ты ж стерва...

Парень злится и забывается — пытается ударить наотмашь. Тут же перехватила его руку, развернулась — подставляя то, что нормальной женщине положено беречь, и снова бросила его на землю. Но десантник уже в полёте догадывается сунуть кулаком по лицу.

— Макияжик не попортил? — ехидно осведомляется он.

— Только попробуй!

Нырнула, уходя от удара ногой и, падая сама, подбила опорную ногу. А затем приняла падающую тушу десантника на обе ноги и отбросила в сторону. Но оказавшись на ногах увидела, что и соперник снова на ногах и бросается в атаку.

— Стоп бой! Следующий! — командует капитан.

— А как же "оформить задержание"? — обернулась к нему.

— Хорошо. Тогда следующий спарринг — до твоей победы.

— А еси я её? — подходит новый соперник. Кажется — ещё выше предыдущего. Но никто дуру за язык не тянул — сама ляпнула.

* * *

Тренировка окончена, пора делать перерыв. И почти все парни уже отошли в тень, отряхиваются от пыли. Все, кроме одного. Того, что остался с Надюхой. Пара подняла такую пыль, что иногда только по размеру можно понять — кто в очередной момент летит кубарем. И понемногу он начинает сдавать. По правде говоря — всё же не ожидал такого от этой девицы. Хоть и хвалилась её успехами их командир, но... Был уверен, что девчонка остаётся девчонкой. Но вместо этого в рукопашной увидел не девочку, а боевую машину. Лёгкую, красивую, иногда даже весёлую, но — машину. Без страха и усталости. В очередной раз она проводит болевой, заламывая руку парня за спину, и в этот раз он всё таки не сбрасывает её, а сдаётся. Отпущенный — встаёт, тяжело дыша. Подходит, козыряет. Лицо перепачкано и в царапинах.

— Товарищ капитан...

— Вольно.

— Фух... Это... Не смог я.

— Молодец, хорошо держался.

— Разрешите идти? — подбегает отряхнувшаяся от пыли девчонка. Поглядел на неё. Молодая, красивая. Когда-то ведь была живой. Такую бы замуж за хорошего парня. И зачем ей теперь такая фигурка? Ей бы броню навесить.

— Идите, курсант. Завтра к девяти.

Надюха убегает переодеваться в свою красноармейскую. И где только выкопала? Полтора века ведь прошло.

* * *

— Надь, ты спала вообще?

Надя поднимает голову от шитья. На кухонном столе разложена ткань с шикарным рисунком. Видимо — очередное бальное платье. Надя моргает пару раз и отвечает:

— Спала. Четыре с половиной часа. Я выспалась, не волнуйся. Я сейчас тебе приготовлю.

— Перестань, Надь. Ты что-то совсем в домработницы себя определила. Я сам разогрею.

— Сейчас до узелка дошью — и уберу. Немножко осталось, — склоняется она снова. Рука с иголкой так и летает вверх-вниз.

— Может — вернёшься к себе?

— Я мешаю?

— Нет. Просто мне неудобно перед тобой. Ты и со Стёпкой, и с Ванькой, и по дому помогаешь, и работаешь, и...

— Я рассчитывала, что будут каникулы.

— Надь, не перестарайся. Ты всё-таки не совсем железная.

— Спасибо, что напомнил, — отвечает она не то грустно, не то с улыбкой.

Достал тарелку из микроволновки, стоя приступил к завтраку.

— Я не то, чтобы тебя выгонял. Но как-то... Не по-человечески получается.

Надя сворачивает шитьё.

— Ладно, я поняла. Вечером соберусь. Но если что-нибудь понадобится — зови. Я сразу. Я тебе говорила, что Стёпик меня иногда мамой называет?

— Путает вас, наверно.

* * *

Снаружи доносится гул двигателей. А внутри самолёта — молчание и полумрак. Минуты полёта тянутся очень медленно — хватает времени на то, чтобы назвать себя дурой за все разы, которые привели на борт военно-транспортного самолёта и усадили в кресло. Да ещё и одетую, как настоящий десантник — в защитный бронекостюм, с парашютом за спиной и даже с автоматом в руках. Бронекостюм великоват в плечах, но сказали — меньше не было. И как только умудрялась справляться с этими громилами? Кажется — только измором. Огляделась. В десантном отсеке рота десанта. Ближе к десантному люку — пара небольших гусеничных роботов и боевая машина десанта. Когда узнала, что придётся прыгать — надеялась, что будет просто прыжок, как видела по телевизору у спортсменов. А когда поняла, что никто зазря гонять самолёт не будет — метаться было поздно.

— Страшно? — поворачивается сидящий рядом парень.

Честно кивнула.

— Гы! Мне тоже! — весело сообщает он. От его тона становится смешно. Тоже хихикнула и ещё раз мысленно назвала себя железной дурой.

Под потолком загорается предупреждающий сигнал и в конце отсека появляется быстро расширяющаяся светящаяся щель. Поднялась вместе со всеми. В открывшийся люк выпадают оба робота, следом за ними — боевая машина. Рванула вперёд, стараясь не отстать. Прыгнула в раскрытый настежь люк. Подумала о том, что, если бы была целиком живой — точно бы описалась от страха. Или что похуже. А так в кувырке успела увидеть быстро удаляющийся самолёт, огромное небо, землю внизу. Как на тренировке — раскинула руки, стабилизируя положение в воздухе. На тренировке в трубе это было совсем не страшно. Но от того, что всё получается — стало даже весело. Парашют дёрнул, сразу замедляя падение. Парни тяжелее, поэтому опускаются быстрее. Осторожно потянула за стропы управления, стараясь не отстать. И только коснулась ногами земли — дёрнула за шнур отброса парашюта, и, пригибаясь, побежала к боевой машине. Роботы впереди уже водят стволами — будто выискивают противника. Но — к счастью — здесь его нет. И тут на экранчике, встроенном в шлем, выскакивает: "Общая вводная. Противник в квадрате 211. Занять оборону в квадрате 204. Провести ближнюю разведку". Через секунду добавляется задача: "Боец 72. Занять место в БМ. Остаться при экипаже". Прочитала на бегу, молча кивнула и запрыгнула в люк. Плюхнулась на дальнее свободное место и пристегнулась — чтобы не вылететь из кресла на ходу. В наушниках раздаётся:

— Б72, почему не отвечаете?

— А надо было?

— Тьфу ё, это ты?! Живая?

— Не меньше, чем обычно.

— Тогда захлопнись и сиди до конца цирка. Твой номер сыгран.

Откинулась на спинку, зажала автомат коленями и с чувством выполненного долга закрыла глаза. Есть время почитать книжку по пошиву бальных платьев на восемнадцатый век.

* * *

— Б72, ответьте.

Успела начать дремать, но среагировала быстро.

— Б72 на связи.

— Конфету хочешь?

— Издеваетесь?

— А домой?

— Хочу.

— Тогда изобрази раненого.

Задумалась. Как изобразить — не объяснили. Поэтому отстегнула ремень, осторожно выбралась из десантного люка. Чертыхнулась, что уж слишком много кругом десантного. Пригибаясь, пошла в ту сторону, куда смотрел ствол пушки. На всякий случай открыла карту. До ближайшего населённого — пара десятков километров. И связь не ловит совсем. Подумала о том, что самое подходящее место — организовать себе красивую смерть. Но тут же отогнала эту мысль. Пригибаясь и прячась за деревьями — прошла немного вперёд. Шлем позволяет отправлять шифрованные текстовые сообщения, но как — толком объяснить не успели. Чтобы как-то себя обозначить — нажала кнопку передачи и выпалила:

— Я Б72, условно вижу условного противника.

"Б72, продолжайте наблюдение", — ответил командир сообщением.

"Вводная: противник перешел в наступление на позицию группы" — сообщает шлем. Тут же привычно вскинула автомат, дала несколько коротких очередей холостыми. И, вскрикнув с нажатой кнопкой передачи "твою мать!" довольно натурально упала под куст и замерла. Шлем среагировал мгновенно: "Вводная: Б72 ранен и без сознания". Немного полежав почувствовала, что тянут за шиворот — и, чтобы не мешать парню выполнять задание — распустила приводы, когда они почти не сопротивляются — как расслабленные мышцы.

* * *

Экран шлема сразу выдал маркер — показывая направление на "раненого". Ровно в той стороне, откуда слышал звуки перестрелки холостыми. На учениях такое происходит каждый раз — однажды и самого так же вытаскивали, так что удивляться не стал. А, как положено, подполз и потыкал рукой в лежащего.

— Это, поползли.

Лежащий не отозвался. Снял перчатку и осторожно пощупал его руку между рукавом и перчаткой. От нащупанного почувствовал, что стриженные волосы пытаются приподнять шлем над головой. Рука была холодная и пульс не прощупывался. Схватил за шиворот и потянул. Тот потянулся, словно тряпочная кукла. С такой работали на тренировке по доставке раненых. По спине бежит холодок от непонимания происходящего. Уже научился различать звук холостых и боевых выстрелов. Но ясно слышал высокий вскрик и... Что-то уж слишком мало этот раненый похож на раненого понарошку. Оттащил в сторону, перевалил через небольшой бугорок, оглянулся. Прислушался — и не услышал дыхания. На всякий случай передал сообщение командиру: "Б72 обнаружен. 300". И, взвалив на плечо бесчувственное тело, побежал, ориентируясь по маркеру на шлеме, указывающему на место, пригодное для посадки высланной вертушки.

— Потерпи, браток, потерпи... Сейчас... — прошептал, осторожно укладывая на землю у края леса. Поднял бронестекло шлема. Руки предательски задрожали, когда начал отстёгивать подбородник. Скинул шлем и сел. Летнее солнце ещё не настолько ушло за деревья, чтобы не узнать в лежащем девушку, изводившую всю роту рукопашкой последние несколько дней.

— Просыпайся, выдра.

Она открыла глаза и сердито заявила:

— По вводной я без сознания. Так что извини.

— А чего у тебя пульса нет?

— У меня не только пульса нет. Я же кибер.

— Стерва. Напугала.

— Зато натурально же было?

— Я уж подумал — у нас двухсотый. Ох ты и заноза.

— Вообще-то я старалась. А ты тоже молодец, — похвалила она, надевая шлем на место.

— Ну тя нахрен.

Снял бронешлем и сел, привалившись спиной к дереву.

* * *

Парень всё ещё дулся, когда сверху донёсся звук заходящего на посадку вертолёта. Хотела встать, но десантник взвалил, как мешок, себе на плечо и вынес на открытое место. Ожидала, что вертолёт сядет для загрузки раненного. Но вместо этого будто сильная рука схватила за шиворот и потащила вверх, так что земля стала быстро удаляться. От неожиданности выронила автомат и он повис на ремне. А через несколько секунд увидела перед собой дверь вертолёта и тянущиеся навстречу руки.

— Давай сюда, малыш. Какой ты маленький, — улыбнулась военный медик, встретившая в пассажирской кабине вертолёта. — Признавайся — где болит. Ой — какой ты хорошенький.

Пристроившись на лавке у борта, сняла шлем и встряхнула волосами. Медичка всплеснула руками.

— Ой, да ты девочка. И не тяжело тебе в этом?

— Мне — нет.

— Водички тебе дать?

— Энергогеля лучше.

— А — это тоже есть. Мы его для киберов держим. А ты про него откуда знаешь? Или на учениях по вкусненькому соскучилась?

— Соскучилась, — ответила честно.

— Ладно, держи. Всё равно пропадёт. Киберов мы редко возим. Они — ребята крепкие. Всё — больше не хочешь?

— Не хочу, — довольно ответила, следя — как индикатор питания поднялся до максимума.

— Боишься поправиться? Ну правильно. Говорят — он питательный, жуть. Я его тоже пробовала, но осторожненько.

Хоть пассажирская кабина и звукоизолирована — шум винта мешает разговаривать. Поэтому, чтобы поберечь голосовые связки медички — надела шлем и повернулась к окну. Подремать уже не удавалось — через несколько минут полёта вертолёт приземлился на военном аэродроме.

* * *

В общежитие вошла уже затемно. По случаю каникул соседки нет на месте, так что, обмывшись, включила лампу и уселась за шитьё. Белый шёлк платья напомнил купол парашюта над головой. Не отрываясь от работы, подняла в воздух Потеряшку и поглядела его камерой в тёмное небо. И дала себе два обещания. Побывать в небе ещё хотя бы раз. И не говорить об этом маме.

* * *

Глава 25

Ещё в школе поняла, что для настоящего детектива очень важна зрительная память. Поэтому старалась её тренировать всеми способами. И теперь эти тренировки пригодились на практике. Преподаватель пустил по аудитории несколько фотографий, а потом, уже собрав все — озвучил задание.

— Загрузите на ваши планшеты программу составления фотороботов и составьте мне фотороботы тех людей, которых видели на фото. Курсант Курова — Вам дополнительное задание. Нарисовать портрет карандашом.

— Ладно... — неуверенно отвечает соседка. Не ожидала от неё такого ответа и удивлённо повернулась.

— Ты что — рисовать не умеешь?

— Нин, ну я точно не художник.

Понизив голос так, чтобы никто случайно не услышал — спросила на ушко:

— Но ты же сфоткала фотку?

— Да.

— Ну и обводи по контуру.

— Спасибо. Я попробую.

Усмехнулась и начала подбирать элементы портрета, стараясь мысленно держать перед глазами фотографию — задание. Сосед по ряду почёсывает голову в нерешительности. Надя, как и ожидалось, быстро подобрала все элементы фоторобота, а потом отложила планшет и взяла в руки бумагу и карандаш. Ненадолго замерла. Потом медленно провела первую неуверенную линию. За ней так же осторожно — вторую. Добавила несколько осторожных штрихов. Понаблюдав немного за соседкой, улыбнулась и вернулась к своему заданию. Когда закончила и отправила преподавателю результат своих трудов — обнаружила на лежащем перед соседкой листке уже почти готовый портрет. Но Надя продолжала рисовать. Она добавляла штрихи к лицу, на бумаге понемногу появлялись воротник, галстук, пиджак. Надя размазывала карандашные штрихи резинкой, снова подрисовывала. Занятие уже подходило к концу, с разных сторон начали доноситься довольные выдохи. Наконец — преподаватель подошел к Наде и склонился над её рисунком.

— Художка? — спросил он.

— Нет. Я просто обводила... По памяти... — озадаченно крутит карандаш в пальцах Надя.