Упавшая Звезда

— Есть немного, — нехотя ответил Влад, — попробую склеить...

— Склеить? Но…

— Это ерунда всё, — задумчиво потрепал он рваную бахрому, оказавшуюся на удивление острой, под которой угадывался металлический блеск, — однако сильная зверушка была. Ладно, к чёрту её, ты сама-то как? Тебя не задело?

— Нет, я в порядке.

— А дрожишь, как generator на холостом ходу, эээ… Ну в общем сильно дрожишь. Испугалась?

Она недоумённо посмотрела на него, — «Как будто это и так не ясно», — хотела сказать она, но не успела.

— Испугалась, скажу тебе честно, — он понизил голос до шёпота, склонившись к её уху, — будь у меня штаны — я бы в них точно наложил, как увидел этих зверушек.

Цири захлопала глазами от неожиданности, но потом взглянула в совершенно нагло ухмыляющееся лицо Влада, и…

— Ты, ты! Ты, такой... — её кулачок больно встретился с тёмным наплечником. Вдобавок к боли, добавился ещё и злость на этого, этого…

— Такой-такой, — откровенно веселясь, церемонно покивал он, — зато ты больше не дрожишь и не клацаешь зубами, — но в следующий миг его лицо в раз посерьёзнел и новые слова он произнёс уже без всякой дурашливой радости, — я действительно испугался, Цири. Сильно. Не за себя — за тебя.

Девушка, потупившись, промолчала. Она тоже сильно перепугалась. И как ни странно — за Влада куда больше, чем за себя. Стало как-то неловко, хотя и стыдиться вроде было нечего. А ещё он до сих пор обнимал её…

— Кхм, ну ладно, — словно почуяв, куда мыслями ушла девушка, парень наконец выпустил её из объятий, — надо найти эту черноволосую занозу, да узнать, что да как. Раненные, опять же... Эй, боец, видел Ренаведд, где ваш командир? — остановил он какого-то воина контрабандистки, что, подволакивая ногу, брёл к бревну у почти прогоревшего костра.

— Нету у нас, кажись, больше командира, — морщась от боли, негромко пробормотал тот.

— Что значит «нет»?

— А… — непонятно отмахнулся мужик, указывая куда-то назад, откуда явился сам.

— Что-то не нравится мне это, — быстро зашагал вперёд парень, да так, что Цири еле поспевала за ним, — когда я видел её в последний раз, всё вроде в порядке было.

Ренаведд оказалась плоха — пусть в едва озаряемой тлением костров темноте её неестественная бледность и тёмные круги под глазами были почти не видны, но вот пропитавшиеся кровью штаны и рваная рана на правом бедре — говорили сами за себя. Ногу уже плотно перетянули какой-то тряпкой, но, похоже, контрабандистке оставалось совсем недолго.

— А, это ты… Рыцарь-не рыцарь, — с трудом прошептала она, когда Влад склонился над ней, разглядывая страшную рану, ничуть не смущаясь темноты вокруг.

— Я, — спокойно ответил он, — молчи, не трать силы.

— Какая разница…

— Молчи! — вновь бесстрастно повторил парень, отлепляя от кожи пропитанную кровью ткань, — Цири и… Эй ты, как там тебя, — он быстро оглянулся на Тибора, немой статуей замершего подле черноволосой, — подержите её, — и вновь обернувшись к Ренаведд, — может быть больно. Терпи — я должен осмотреть рану.

Дождавшись пока они прижмут девушку к траве, Влад, зажёг яркий белый колдовской свет у себя на шлеме, отчего Тибор удивлённо дёрнулся, едва всё не испортив. Парой быстрых движений ножа, парень окончательно срезал с её ноги штанину, открывая взору белую, покрытую кровавыми разводами и потёками кожу. К несчастью, это привело и к ослаблению наложенной кем-то в спехе перетяжки, плотно пережимающей ногу выше длинной глубокой раны. Из-под красной повязки на ране, толчками принялась сочиться кровь. Влад непонятно выругался и быстро подтянул перетяжку.

— У-удивлён? — прохрипела Ренаведд. — Я же должна орать от боли… Да? А я не ору. Смешно, правда? Я… Ничего не чувствую, странно, знаешь? Вообще ничего…

— Цири, бегом к шатру, — не обращая на неё никакого внимания, принялся раздавать указания парень, — желтая коробочка с красным крестом. Быстро, дорога каждая секунда. Ты, Тибор сейчас…

Но что было дальше, она уже не слушала, рысью кинувшись к белому тенту их жилища. Она знала, про какую коробку говорил Влад. «Aptechka», кажется так он её называл. Там, по его словам, лежали всякие лекарства и средства для врачевания. «Да где же она?», — прошептала девочка, ругаясь про себя и силясь найти искомое в полутьме шатра. Наконец ей это удалось, и более не задерживаясь ни на мгновение, она бросилась обратно.

— Ты… Прости, те выходки… Глупые, да, — глухой, надломленный голос Ренаведд был первым, что услышала Цири, едва вернувшись, — ты ж всех тут спас… А я…

— Заткнись, не трать силы и не мешай, — уже по-настоящему рыкнул в ответ Влад, забирая у девушки жёлтую коробку из странного материала, тут же принявшись копаться внутри.

— Да брось, — тихо пробормотала черноволосая, слабо махнув рукой, — я всё понимаю… С такими ранами не живут. Тут только чародей…

— Цири, помоги, — попросил её Влад, по-прежнему игнорируя раненную контрабандистку, достав из коробки какие-то пакеты, похожие на пергаментные или бумажные, только отчего-то прозрачные, — я наложу нормальный zhgut, а ты проследи, чтобы этот, — он указал на перетяжку выше раны, — не ослаб, пока я не закончу.

— Глупо звучит, но… Прости Влад, — еле слышно шептала брюнетка, обводя их всех невидящим взглядом, — прости, что изводила тебя… Дура, полная дура… Ты мне… Не часто встретишь…

— Она бредит — слишком большая кровопотеря, — бесстрастно прокомментировал Влад, затягивая странную конструкцию вокруг бедра девушки, почти у самого паха. И вдруг он резко наклонился к самому её лицу — его горящие золотом глаза встретились с мутным взором черновласки и он неожиданно мягко и проникновенно произнёс, — Ренаведд, ты не умрёшь. Рана смертельна, но не для меня. Услышь меня и не сдавайся. Ты будешь жить.

— Сианна, — с трудом сглотнув, тихо-тихо произнесла она, — меня зовут Сианна…

Эти слова, казалось, отняли последние силы, и она провалилась в забытье. Влад лишь быстро проверил пульс и, убедившись, что сердце бьётся, отнял от раны насквозь мокрую тряпицу, с отвращением откидывая её в сторону. Его руки порхали, засыпая внутрь непонятную серую и белую пыль, какую-то странную тягучую жидкость, а после и вовсе принялись водить над ней неуловимо мерцающим огоньком. В ране что-то запенилось, пошёл лёгкий неприятный дымок — парень тут же свёл края раны вместе и те, словно по воле магии, начали срастаться! Да вот только Цири могла поклясться, что магией тут и не пахло!

«Любая достаточно развитая технология — неотличима от магии», — пришли ей на ум слова, как-то произнесённые Владом. Тогда она не поняла их смысла, но вот сейчас… На её глазах творилась подлинная магия… Которая ею не являлась. Чудо, созданное не с помощью сверхъестественных сил, а лишь по прихоти человеческого ума. И тогда человек совсем не игрушка в руках незримого хаоса, судьбы или предназначения, но сам… Творец? На миг даже сама мысль об этом показалась ей ну просто ужасненько кощунственной, однако, вместе с тем, и такой величественной…

«А что если», — внезапно подумала она, молча разглядывая свою ладошку, над которой едва заметно колебался воздух, — «магия есть и не чудо вовсе, а лишь чьё-то творение? Технология. Слишком развитая для нас».

* * *

— Ну вот и отлично, — я разогнулся, в последний момент по привычке пригнув голову, чтобы разминуться со стойкой шатра, — срослось всё нормально, а уж учитывая отсутствие маркеров и приводов микронавигации в твоём организме — то и вовсе отлично.

— Ты опять говоришь непонятно, — чуть улыбнулась Сианна, натягивая лёгкие холщовые штаны.

— Что поделать, если в вашем языке просто нет подходящих слов, — развожу руками и в последний момент успеваю поймать опасно зашатавшуюся чёртову стойку. Девушка мягко смеётся, встряхивая длинной чёрной чёлкой.

— Мне уже можно садиться в седло?

— Хм, — я на миг задумался, прикидывая результаты и последствия своего полевого лечения, и покачал головой, — пока не стоит. Потерпи хотя бы денёк, а уж потом сядешь в это ваше пыточное устройство, которое вы по какому-то недоразумению зовёте «седлом».

— Спокойно, — она деланно вскинула руки, смеясь одними глазами, — я уже слышала, что ты неравнодушен к лошадям.

— Опасно и спереди, и сзади, — категорично отрезал я, откровенно веселясь внутри — а ведь всего-то имел неосторожность разок рассказать древний анекдот. Сианна, видимо вспомнив, не удержалась и прыснула со смеху, завалившись обратно на спину, даже позабыв про штаны.

— Ты бы оделась уже, наконец. А то сейчас как придёт Цири, да как застанет тебя со спущенными штанами…

— Неужто заревнует? — игриво уточнила брюнетка, всё же аккуратно поднимаясь. Из-под чистой белой, хотя уж скорее серой повязки на бедре — пришлось использовать предварительно прокипячённую местную ткань, высыпалось несколько бесцветно-серых песчинок-пылинок. — Ну вот, теперь из меня песок так и сыпется, — обречённо вздохнула девушка, — а вроде не старая ещё… Долго он так будет?

— Недели две, может месяц, — я пожал плечами, — дефектным микроботам и шлакам от очистки нужно время, чтобы покинуть организм. Обычно их выводят сразу после операции, но у меня нет нужного оборудования. Так что терпи. Это не смертельно.

— И вновь не поняла ни слова, — ухмыльнулась Сианна, застёгивая узкий кожаный ремешок с простой пряжкой.

— Так уж и ни слова?

— Ну, — она, нахмурившись, почесала кончик носа, — старухой с песком я перестану быть через месяц. Здравствуй новая жизнь!

— Иди уже давай, «новая жизнь». Тебе ещё своих оболтусов строить.

— И то верно, — заулыбалась она, пригибаясь в низком проходе, но в последний момент обернувшись и в раз посерьёзнев, негромко произнесла, — спасибо, Владислав, я этого не забуду. Обещаю.

А в следующий миг на её лицо вновь наползла лёгкая беззаботная улыбка, не сходившая с него уже дней пять как, и, выпорхнув наконец наружу, она принялась звонко и ёмко раздавать указания своим лоботрясам-наёмникам.

Вот такая она Сианна-Ренаведд — редкостная сволочная стерва до недавнего времени, и — вполне милая весёлая девушка сейчас. А граница-то оказалась всего в четыре вампирских когтя длиной.

Да, с того памятного сражения с вампирами минуло уже шесть дней. И все шесть из них мы провели в дороге. Тронулись в путь в тот же день, ближе к полудню, сразу, как разобрались с раненными, да похоронили погибших. Возможно слишком поспешно, но я не мог обвинять этих людей — никому не хотелось ночевать рядом с руинами, из которых вылезло сразу четыре вампира. Мало ли, что там ещё водится? И пусть Цири утверждала, что раз там гнездились вампиры, то других монстров можно не бояться — вампиры, особенно гаркаины, очень не любят соперников в своих владениях и изничтожают их в первую очередь, но Тибор решил перестраховаться. Ренаведд… Точнее Сианна к тому моменту ещё не очнулась, так что уцелевшими людьми руководил он. Коротышки-краснолюды идею убраться подальше поддержали единогласно, как и трое уцелевших купцов.

Потери были, конечно, ужасающие — из почти сорока человек, кроме нас с Цири, выжило всего восемнадцать. Могло бы и больше, будь у местных нормальные медикаменты. Наверное, и я мог бы вытянуть ещё двоих-троих, полностью истратив на них всё содержимое аварийной аптечки, но… Честно говоря, я и Сианне-то помог, больше руководствуясь эмоциями, чем разумом. Возможно это было глупо… Да нет, это и было глупо — в условиях ограниченных припасов, тратить часть бесценных лекарств ради жизни какой-то малознакомой мне девчонки-аборигенки. Но стоять и просто смотреть, как умирает молодая девушка, зная, что можешь её спасти… Я не смог.

Мысленно отдавать команду на пуск ракет и видеть, как из-под плоскостей твоей машины вырываются дымные полосы, уносящиеся к вражескому транспорту было просто. Это враг и его надо уничтожить. То, что на транспорте было несколько тысяч человек никакой роли не играло. Это война. Вжимать спусковую кнопку, стреляя по любой движущейся в пыли тени, там под сводами имперского сената, тоже было совсем просто. Ёлы-палы, да даже то, что я покрошил тех непонятных разбойников-ищеек, встреченных в пустыне, не вызывало у меня никаких моральных бзиков и дилемм. Враги, угрожавшие смертью мне и Цири. И произойди такое ещё раз — рука у меня не дрогнет. Но вот так стоять и наблюдать за смертью… Нет, я просто не смог отвернуться в тот раз. Совесть не позволила.

К вечеру первого дня Сианна всё же очнулась, была напоена, накормлена, шокирована тем, что от чудовищной раны остался лишь рваный бледный шрам, и вновь уложена спать. Цири всё это время поглядывала на меня каким-то странно-задумчивым взглядом, и что ещё страннее — за весь день не задала ни единого вопроса. Так-то эту болтушку-почемучку не уймёшь, а тут молчит!

На второй день, черновласка наконец-то пришла в себя и принялась наводить порядок. Нет, первым делом она повозмущалась, что её не привели в чувство раньше, но без особого огонька, так, больше для галочки. К счастью для её людей, активно двигаться я ей запретил, равно как и ездить верхом, да и самой девушке ходить пока было тяжело. Так что вся её активность ограничилась раздачей словесных пинков и обещаний всех небесных кар на головы криворуким дебилам, которые без неё ни черта не могут. «Криворукие дебилы» прониклись и забегали быстрее. Даже те, кому бегать в силу здоровья было ещё в общем-то не положено.

— Так ты чародей? — разогнав всех окружающих и прочих любопытных, поинтересовалась Сианна тем вечером второго дня, сразу после ужина. Отчего-то сказано это оказалось с откровенным неприятием, чуть ли не ненавистью.

— Нет, не чародей, — малость опешив, покачал головой я, откидываясь на массивный дубовый ствол позади, — ты не первая, кто меня принимает за чародея. Но я не владею магией.

— Не владеешь магией, значит, — девушка поджала губы, резко заложив левую руку за спину, — что дальше? Скажешь, что и вампир меня всего лишь поцарапал?