Невезучая или эльфы как они есть

Воспоминания пронеслись у меня в голове так быстро, что закружилась голова, и после этого на меня напала прозрачная маска у костра, окунув в эмоциональный мир сестёр, где было всё: и любовь, и грусть, и затаённая обида, словно невытащенная заноза, которая со временем превратилась в глухую ненависть. У костра маски вели гневный диалог Моранны и Салнары в возрасте четырнадцати лет. В нём было много упрёков и обвинений, но суть заключалась в том, что Моранна на самом деле забыла о том, что произошло в горах, и не понимала Салнару, которая после болезни стала слишком замкнутой, и не хотела с ней веселиться. Салнара же наоборот всё отчётливо помнила, и не верила, что Моранна всё забыла. Оно и понятно, я бы тоже не поверила, однако эмоции и мысли моей настоящей бабушки говорили о том, что на месте тех воспоминаний у нее не было ничего, даже размытой дымки. Для Моранны в горы они с сестрой не пошли, а на вопрос Салнары, что же они тогда делали, девушка только разводила руками — она не помнила.

Не успела отдышаться, как со стороны леса прилетели еще две маски. Эти Салнара и Моранна были немного старше и спорили о том, кто из них виноват в том, что эльфы-пленники сбежали, и которую из них накажет отец, когда он об этом узнает. Пока они спорили, меня утянуло в домашнюю тюрьму дома Салистис. Мужчины сидели в защищённых магией камерах. Блондин и жгучий брюнет. Первый мне не понравился сразу, несмотря на привлекательные черты лица, было в нём что-то неприятное, злобное, к тому же он презрительно сверкал синими глазами и поджимал губы, кого-то мне смутно напоминая, от чего я мысленно съежилась. Второй мужчина был не так красив, слишком бледен, болезненно худ, с острыми скулами и впалыми глазами, словно он не спал неделю или больше. Тем не менее, длинноухий брюнет к себе располагал, в нём чувствовался внутренний стержень, он был сдержан, уверен в себе, терпелив и в его тёмно-синих глазах то и дело появлялись зелёные блики. Неужели?! Эльф-некромант?

Моя догадка оказалась верной, именно его желал поймать мой прадед, а второго эльфа поймал случайно. Оба шпионили для эльфийских повелителей, но попались на глаза скучающему Архимагу, который давно мечтал вникнуть в тонкости эльфийской-некромантии, поэтому не сдал шпионов городским магам, а спрятал их у себя в домашней тюрьме. Девочки знали об этом и по ночам тайно, переодевшись в простые платья, подкармливали обоих, и, как результат, обе влюбились в темноволосого. У эльфа-некроманта и мысли не было соблазнять девчонок, но выбираться из плена надо было, и он сдружился с Моранной. Только Салнаре он тоже понравился, хотя она и делала вид, что благоволит другому. Светловолосому не нравился никто — ни девочки, ни раздражающий темноволосый собрат, ни тюрьма, но его задело, что обе предпочли ему — красавцу — этого невзрачного поклонника магии смерти.

В отличие от сестёр у меня было больше опыта общения с эльфами, так что я могла уверенно сказать, что только влюблённая девчонка могла посчитать ту вялую улыбку и дружеское прикосновение к предплечью проявлением внимания ушастого некроманта, и только вторая влюблённая могла глупо приревновать к этому. На чувствах Салнары и сыграл блондин, пообещав девушке обучить ее эльфийским хитростям, которые позволят ей обойти сестру, но на деле эльф воспользовался её наивностью, чтобы выбраться из камеры. Эльфы покинули дом семьи Салистис под покровом ночи. Некромант возвращаться не собирался — он сразу направился в эльфийские земли. Блондин же, просидев пару месяцев в магическом коконе в ближайшем лесу, изменил внешность, и вернулся. Он узнал, что за ними ухаживали не просто служанки, а дочери Архимага. Тогда он снова сблизился с Салнарой. Она его не узнала, но мужчина, как и обещал, научил её эльфийским хитростям, при этом продолжая шпионить для Первого Повелителя.

У него всё шло по плану, если бы не Моранна. Яркая, жизнерадостная, сильная девушка с горящими глазами и огненным сердцем. Она как живая стихия носилась по Брандору, придумывая разные шалости, чтобы Салнара повеселела и снова стала прежней, и не расстраивалась, когда не получалось. Всю вину за побег эльфов Моранна взяла на себя и стойко выдержала гнев отца. Это восхитило эльфа, хотя он и не присутствовал при магической порке — об этом ему рассказала Саланара.

Возомнив себя верхом мечтаний любой человеческой женщины, — после трансформации он стал выглядеть как человек, — эльф решил сблизиться со второй сестрой, и потерпел поражение. Моранне слащаво-красивый, сладкоречивый мужчина был не интересен. Она согласна была дружить, но не более того. В отличие от сестры, которой окончательно вскружил голову белокурый "учитель иностранных языков", Моранна продолжала грезить о темноволосом эльфе-некроманте.

Осознав, что его чары на девушку не действуют, мужчина, обладая крайне скверным к тому же непреклонным характером, не отказался от намеченной цели, а осторожно выпытав у Салнары, по кому чахнет её сестра, предложил Моранне узнать для неё имя темноволосого эльфа. Обосновывал он свою уверенность тем, что для него узнать имя эльфа с тёмными волосами ничего не стоит, так как в эльфийских землях все темноволосые сплошь некроманты, а их среди эльфов мало.

На месте бабушки я бы насторожилась, но влюблённая девушка и думать забыла об осторожности. Имя ненавистного собрата эльф, разумеется, знал, но сразу не сказал — месяц он мучил Моранну, пока не убедился, что рыбка полностью проглотила наживку и срываться с крючка не собирается.

Темноволосый оказался вторым сыном могущественной семьи Мэйсанэль — Дариалис Элродан Аладис Мэйсанэль. Талантливый некромант, любимец отца и как полагали некоторые его главный преемник, хотя в семье были и более талантливые дети, например, старшая дочь — Эллиадис. Семья Мэйсанэль к слову была необычной, так как среди эльфов в тот промежуток времени только Повелители могли иметь большое количество детей, остальные эльфийские пары рады были и одному ребёнку, а у них было три дочери и два сына — все некроманты. По этой причине даже упоминание семьи Мэйсанэль вызывало у светловолосых глухое раздражение.

Моранна пожелала написать письмо Дариалису и рассказать ему о своих чувствах, и, кто бы сомневался, почтовым голубем, вызвался поработать всё тот же "учитель иностранных языков" — эльф под прикрытием. Он заверил глупую влюблённую девушку, что передаст письмо проверенным людям и те переправят его в эльфийские земли. На самом же деле мужчина прочёл письмо Моранны, где девушка не только признавалась в чувствах Дариалису, но и назначила встречу в тайном месте у эльфийской границы. Особое место, куда Повелитель Эльдарских болот — Тальсиар позволял приходить всем некромантам, чтобы отдохнуть и набраться сил, так как это была его территория и перед другими эльфийскими Повелителями он не отчитывался. Причём относилось это не только к эльфам-некромантам, но и к некромантам остальных рас, они так же могли прийти к скрытому водопаду, чтобы освежиться.

Эльф написал Моранне ответное письмо, в котором, подражая Дариалису, выражал сдержанную заинтересованность, и согласие на встречу. Получив ответ, девушка была на седьмом небе от счастья. Салнара же начала замечать, что интерес "учителя" к ней начал угасать, и хотя выходить замуж за блондина девушка не собиралась, увидев сестру и "учителя" вместе, она сильно разозлилась и устроила Моранне скандал. Сёстры разругались в пух и прах, — это и услышал вернувшийся из леса Аеллир — поэтому отправившись на встречу с Дариалисом, Моранна никому ничего не сказала.

В назначенное время девушка была на месте. Проблема заключалась в том, что, в отличие от своей сестры, Моранна всё еще была наивным ребёнком, и её первая любовь даже не рассматривала физический контакт, как следующий этап отношений с эльфом. Она грезила о совместных прогулках, беседах, чтении магических книг, походах на нежить, упокоении немёртвых... нет-нет, вы не ослышались, Моранна страстно желала стать магом-некромантом, но отец был против, и у него были на это причины. Моранна же отличалась невероятным упрямством, и в моменты их долгих споров у неё появились мечты о мужчине, который поймёт её стремление стать некромантом, возьмётся обучать, поддержит, будет внешне привлекателен — не обязательно, но хотелось бы — и, главное, сможет противостоять её отцу, то есть Архимагу. С этой точки зрения Дариалис был почти идеален. Но её идеалу суждено было разбиться на куски, встретившись с жестокой реальностью. У водопада её ждал эльф — мужчина, и у него были свои планы на эту встречу.

Маска отпустила меня в момент, когда Аеллир был в нескольких метрах от стоянки, и я открыла рот, чтобы предупредить его, но не успела — им завладело чужое воспоминание. Несмотря на то, что маска говорила на эльфийском, я понимала каждое слово, от чего волосы у меня на голове зашевелились. Момент был выхвачен в промежуток времени, когда Моранна уже отказала эльфу, бросив мужчине в лицо, что он не тот, за кого себя выдаёт, а эльф начал наступать, ухмыляясь и убеждая, что это она сама не знает, чего хочет, и он докажет ей это.

Ощутив исходящую от мужчины угрозу, я начала пятиться, но Аеллир был быстрее и сильнее меня. Он схватил за руки, до боли сдавив запястья, от чего я вскрикнула, затем поцеловал так, что у меня возникло ощущение, что он собирается сломать мне челюсть. Во рту появился привкус крови. Прибывая в состоянии глубокого шока, я практически не шевелилась, слушая его сбивчивое бормотание о том, что я сама этого хотела, но очнулась, когда "маска" уложил меня на песок. Удерживая одной рукой запястья, мужчина начал рвать на мне одежду. Этого я вынести не смогла, и начала сопротивляться. Громко звала Аеллира и просила его очнуться. Не держи эльф мои руки, я бы вцепилась ему в лицо, чтобы содрать эту мерзкую маску. Грубые ищущие прикосновения вызывали отторжение и рвотный позыв. Мне было больно и противно. В какой-то момент мужчина отпустил одну мою руку и вдруг, дернулся, словно его ударили в челюсть. Отшатнувшись, эльф с удивлением уставился на меня — из носа маски текла прозрачная кровь.

"Хороший удар, бабушка. Молодец!", — подумала я. Но это разозлило "маску" до белых искр в глазах и она сперва ударила меня по щеке — не слишком сильно, иначе бы без зубов осталась, но в ушах, тем не менее, зазвенело. Дождавшись, когда мой взгляд сосредоточится на нём, мужчина процедил сквозь зубы что-то вроде "кровь за кровь" и резко наклонился к моему правому плечу.

Укус в основании шеи был неожиданным и крайне болезненным. Я закричала. В унисон со мной закричал Аеллир, так как соизволивший пробудиться артефакт, не разделяя маску и магистра на своего и чужого, вогнал в щёку ректора шесть острых железных шипов, после чего мужчину с меня сдуло магическим ветром. Маска слетела с его лица, и Аеллир очнулся. На этом мои ужасы закончились. Но не для Моранны — её, к сожалению, не кому было спасти.

Позже Аеллир рассказал, что оставшийся безымянным блондин, пока они мирно болтали, напоил Моранну зельем из фляги, которое на время заглушило её дар, лишив концентрации, что не позволило девушке призвать овара. Таким не хитрым образом мужчина решил "уравнять" их с Моранной позиции, так как место, где проходила их встреча, имело неприятное свойство вытягивать магию из того, кто вёл себя агрессивно или имел недобрые намерения. К тому же в непосредственной близости от водопада эльф не мог воздействовать на Моранну запахом, что было бы эффективнее, чем забалтывать её и рассчитывать на невнимательность влюблённой девчонки. Так же ректор отметил, что собираясь на встречу, блондин не до конца определился чего желал больше: отомстить семье Салистис, или же доказать себе и Моранне, что он лучше Дариалиса, что именно на него обе девушки должны были обратить внимание в первую очередь. Вот такой вот самовлюблённый павлин.

Однако рассказал мне об этом Аеллир намного позже, когда он только очнулся и увидел, что натворил — он был в ужасе, так как, несмотря на провал в памяти после маски оставался эмоциональный отпечаток, из-за которого каждый из нас точно знал, о чём думал и, что делал его "персонаж".

Впрочем, не только ректор медленно приходил в себя, я так же была в растрёпанных истеричных чувствах, и хотя головой понимала, что это не его вина, рефлекторно съёжилась и отшатнулась, когда мужчина снял с себя плащ и рубашку, чтобы отдать их мне.

И этого мгновения хватило, чтобы маска Салнары завладела моим телом. Последовал гневный монолог, где девушка обвиняла блондина в обмане, показывая ему письма Дариалиса, которое она нашла в комнате сестры. Она была в ярости и даже напала на него. Огненная цепь слегка зацепила плечо "учителя", но его быстрая регенерация и жёлто-зеленое свечение эльфийской магии, не ускользнули от взгляда, наблюдавшего за их разговором, отца девочек. Оценив ситуацию, эльфу чудом удалось сбежать, но не далеко. Арихимаг и его умертвия вскоре выследили мерзавца, и блондин снова оказался в тюрьме, но уже в другой. Что прадед с ним делал — не известно, однако, когда к нему пришли и предложили выкупить эльфа или обменять его на другого пленного — он в грубой форме послал переговорщиков в экзотическо-эротический тур к демонам, и послал бы еще раз, если бы не случилось следующее...

Не успела выдохнуть и увидеть, как на плече эльфа вздуваются ожоговые пузыри, и удивиться, что ему каким-то образом удалось накинуть на меня плащ, как сверху спикировала маска Моранны.

Снова память девушки подверглась изменению, и у меня возникло стойкое ощущение, что кто-то намеренно стерает её воспонинания, в этот раз связанные с событиями у водопада. Осталось самое начало и письмо, которое Салнара отдала сестре, чтобы доказать той, что не обманывает, что Моранна действительно ходила к водопаду и вернулась домой в ужасном состоянии. Несмотря на то, что девушка ничего не вспомнила, эмоции у нее остались, и они требовали объяснений, но больше они требовали выхода, который вскоре нашли — у Моранны появилось желание отомстить. Кому? Дариалису конечно! Моранна была слишком прямолинейна и бесхитростна, поэтому никаких сомнений, с кем она встретилась у водопада, у нее не возникло. Писала Дариалису — возненавидела Дариалиса. Но как отомстить эльфу?

Впервые за долгое время сестры Салистис объединились. В поисках самых больных мест светловолосых они перерыли кучу рукописей, говорили с теми, кто хоть немного контактировал с эльфами, и вскоре выяснили, что это — чувства, сильные эмоции, которые контролируются магическими связями, именно чувства могут не просто причинить им боль в сотни раз сильнее любой физической, но и убить.

Так как я выросла на Земле, мне бы и в голову не пришло то, что придумали сёстры Салистис, а у девочек, точнее у девушек, возникла безумная идея, поймать богиню любви и потребовать у нее влюбить в них Дариалиса. Причём обе знали, что это может серьёзно аукнуться им божественным проклятьем, но это знание их не остановило.

Воспоминания о поимке богини были обрывочны. На празднике Божественной благодати сёстры Салистис вычислили, в кого вселилась Алуна — богиня любви и фортуны, и запечатали её в смертном теле. Затем они похитили эту девушку и спрятали её в доме без окон и дверей. После праздника, когда богиня должна была немедленно покинуть живую оболочку, она не смогла этого сделать и испытала спектор всех неудобств смертного тела.