Чуйка

— Что, и покушение будет?

— Обязательно. Но неудачное. Так что не волнуйтесь. Подумайте лучше, через кого на вас смогут надавить? Жена, дети?

— Конечно, могут! И если жена или дети будут в опасности, то я соглашусь на любые условия Чумакова.

— Где они сейчас?

— Жена дома, дети в школе.

— Есть место, о котором вообще никто не знает, где они могли бы пересидеть хотя бы сутки?

— У моего старого друга. Мы очень редко общаемся, давно у него не были и там их никто искать не будет.

— Пишите записки для жены и друга. И напишите жене, чтобы смартфоны, умные часы и прочие гаджеты они оставили дома. По ним на раз можно вычислить местоположение.

— Вот, держите. Я тут написал адрес.

— Теперь возвращайтесь в кабинет и ведите себя как обычно. Можете ещё пару звонков сделать. До семнадцати часов вы в безопасности, а к этому времени я уже вернусь. Да, я посадил у вас в приёмной двух надёжных парней, предупредив их, чтобы не пускали никого, кроме вашей секретарши. Так что никого к себе не вызывайте.

Пройдя в кабинет, Степан ещё раз громко заверил Большого Босса, что сделает всё для обеспечения его безопасности, а сам в это время профессионально оценил вид из окон: может ли с соседних крыш что-нибудь прилететь? В принципе, могло. Но чуйка помалкивала.

Добравшись до своего департамента, Степан настропалил охрану, не сообщая ей ничего конкретного. Просто удвоить бдительность и быть готовыми к любому развитию событий.

Выезжал он из банка медленно, внимательно глядя по сторонам, а свернув на Большой Сампсониевский проспект, вообще остановил машину, прикидывая, где бы сам засел со снайперской винтовкой. И сразу обнаружил искомое место. Прямо напротив.

Торец длинного двухэтажного корпуса Военно-медицинской Академии абсолютно не привлекал внимания обычных людей. На первом этаже всего одно окно и давно не функционирующая деревянная дверь в полуметре над землёй, укрытая сверху полукруглым металлическим козырьком. Под ней даже ступеньки отсутствуют. Понятно, что вход в здание организован изнутри, с территории Академии. Окон на втором этаже нет вообще — они давным-давно заложены кирпичом и заштукатурены. На чердаке густая металлическая вентиляционная решётка. Вот она-то и привлекла внимание Степана. Решётка была старой, пропыленной, но в нижнем правом углу, как будто, немного чище, светлее.

Степан включил зажигание и поехал по своим делам. Он увидел всё, что ему требовалось.

С женой Большого Босса он всё решил быстро. Восточные женщины очень тонко чувствуют, когда следует выполнять распоряжения мужа безоговорочно. И даже умеют это делать. А вот с детьми оказалось намного сложнее. Оставить смартфоны дома?! Это в принципе невозможно! Тут даже авторитета матери было недостаточно. Объединёнными усилиями справились, конечно, но нервов это Степану стоило...

Потом надо было втолковать другу Большого Босса, что он тоже должен убрать подальше все свои средства связи, причём так, чтобы до них не добрались дети. В общем, времени он потратил много, но самую важную задачу решил. Теперь можно было ехать на заставу.

Там Степан сразу пошёл к генералу. Сам он справиться не рассчитывал. Депутат ЗакСа — это не его уровень. Да и быть в нескольких местах одновременно тоже не получится. Генерал был свободен и принял его сразу.

— Товарищ генерал, — заявил Степан, как только попал в кабинет. — Я решил вопрос с увольнением и получил Дембельский аккорд. Но мне будет нужна ваша помощь.

После чего выложил всё. Вместе со своими соображениями и прикидками. Осознав суть проблемы, генерал вызвал Трофимова, и конкретные действия они обсуждали уже втроём. Потом, выпроводив обоих в приёмную, генерал о чём-то переговорил по телефону с директором ФСБ.

Погранслужба Земли очень редко вмешивалась во внутренние дела государств, на территории которых располагались её заставы. Но совместные согласованные действия двух сторон в некоторых случаях не исключались. Особенно тогда, когда они были одинаково выгодны обеим сторонам.

Кому именно потом звонил директор ФСБ, и какие давал указания, Степану было неизвестно. Но спущенные с самого верха команды очень быстро дошли до непосредственных исполнителей.

Особист Военно-медицинской академии старший лейтенант Фирсов, получил приказание от своего непосредственного начальника, не имеющего к ВМА никакого отношения. Ему было велено встретить в семнадцать часов тридцать минут на входе в Академию специальную группу оперативных сотрудников ФСБ, возглавляемую полковником Трофимовым. И обеспечить её скрытное беспрепятственное продвижение к помещению, которое Трофимов укажет. Осуществлять предварительное оповещение руководства Академии о спецоперации ФСБ, ему было категорически запрещено.

Старшему следователю по особо важным делам Следственного комитета подполковнику Зарецкому позвонили из Москвы, потребовав сформировать к восемнадцати часам следственную группу и быть готовым к выезду по адресам, которые ему сообщит полковник ФСБ Трофимов.

Прокурору Санкт-Петербурга позвонил лично Генеральный прокурор. О чём именно шёл разговор, история умалчивает, но после его окончания тот связался с женой и предупредил, чтобы она не ждала его к ужину.

Судье Банникову было велено задержаться до утра на рабочем месте и быть готовым безотлагательно подписывать ордера на обыск, которые ему будут доставляться от полковника ФСБ Трофимова и важняка Зарецкого.

Председатель ЗакСа Санкт-Петербурга был оповещён о крайней необходимости заехать утром до начала рабочего дня в Большой дом на Литейном проспекте.

Другие должностные лица, которые на том или ином этапе должны были принять участие в предстоящих действиях, тоже получили руководящие указания. Их было совсем немного, они пока не знали конкретики и не могли куда-либо слить информацию, так как попросту ей не обладали.

Поэтому средства массовой информации пребывали в неведении о предстоящих событиях, а рядовые члены и руководители одной из крупнейших ОПГ Северной столицы даже не могли предположить, что их судьбы уже предрешены.

Степан получил на заставе всё, что ему требовалось для реализации придуманного им плана, заехал домой за метлой и накидкой пыльных тропинок, и к шестнадцати тридцати уже был в банке. Занеся всё к себе в кабинет, он направился к Большому Боссу. Заведя его в комнату отдыха, быстро проинструктировал.

— Вашу жену и детей я отвёз, теперь они в безопасности. Операция согласована на всех уровнях. Сейчас мы вернёмся в кабинет, и будем ждать звонка Чумакова. Разговор запишем на вот этот диктофон. Скажите ему, что отказываетесь продавать контрольный пакет акций. И в случае продолжения наезда, вынуждены будете обратиться в прокуратуру. Держитесь уверенно. Закончив разговор, сразу возвращайтесь в комнату отдыха и постарайтесь не выходить из неё до самого отъезда. В кабинете небезопасно. Я уверен, что покушение планируется на улице, когда вы поедете домой, но лучше перестраховаться.

Чумаков позвонил на пять минут позже назначенного срока. Скорее всего, он это сделал специально, чтобы клиент поволновался. Он не исключал, что разговор может быть записан, поэтому лишнего старался не говорить. Получив отказ, настаивать на своём не стал. Лишь посетовал, что некоторые люди совсем не думают о своей семье, когда принимают ответственные решения. И на этом закончил разговор.

— Это был намёк? — спросил Большой Босс, когда они перешли в комнату отдыха и задвинули за собой дверь.

— Конечно. Пытаются вас выманить из банка. А мы им подыграем. Сейчас я открою дверь, вы встаньте на пороге, звоните жене и вслух возмущайтесь, что она не берёт трубку. Потом вдоль стеночки пройдите к бару, позвените там бутылками, набулькайте в бокал, и выпейте, но не коньяк, а воду. Немного подождите, позвоните жене ещё раз и возвращайтесь сюда.

Большой Босс выполнил всё, что ему было рекомендовано Степаном.

— У вас здорово получается, — похвалил его Степан. — Вы очень натурально себя вели. Я бы точно поверил. Теперь подождите десять минут и звоните ещё раз. Сразу после этого потребуйте у секретарши, чтобы она вызвала вашего шофёра. Но не сюда, а на стоянку. Спустившись туда, постарайтесь выглядеть растерянным и озабоченным. Когда сядете в машину, сразу не выезжайте, затейте какой-нибудь разговор с водителем. Потом скажите ему, чтобы ехал медленно, а перед самым поворотом на Большой Сампсониевский проспект на пару секунд остановился. В этот момент на противоположной стороне улицы что-то вспыхнет и громыхнёт. Сразу после этого задним ходом пятитесь обратно к банку, возвращаетесь в комнату отдыха и больше никуда не выходите. Я подойду, как только освобожусь. А сейчас мне пора.

Выйдя в приёмную, Степан предупредил охранников, чтобы те сопроводили Большого Босса до машины, а потом задержались на стоянке, на случай если он вернётся.

Потом быстрым шагом направился в свой кабинет. На всё про всё у него оставалось не более четверти часа, а сделать надо было многое.

Закрыв дверь на замок, он выключил свет и отворил окно. Рассовав всё, что требовалось взять с собой, по карманам, он надел накидку пыльных тропинок, оседлал метлу и выпорхнул в распахнутое окно. На часах было семнадцать тридцать пять, но во второй половине октября в Санкт-Петербурге темнеет рано. Уличные фонари уже были включены, в домах светились окна, по стенам метались сполохи от проезжающих повороты машин. И где-то в этой изменяющейся световой гамме прятались провода и тонкие тросики растяжек. Степан поднялся над крышами, чтобы ни на что не напороться, перелетел улицу и снизился, лишь достигнув торца нужного ему здания. Повернув метлу вертикально, он завис рядом с вентиляционной решёткой. Теперь требовалось всё делать предельно тихо, так как любой шорох мог быть услышан с той стороны решётки, где притаился человек с винтовкой. Сейчас, находясь в непосредственной близости, Степан видел тень, которую отбрасывал на потолок чердака его силуэт.

Решётка крепилась к оконному проёму шестью арматурными прутками, уходящими в кладку. С каждой стороны их было по три. Степан прилепил к ним с наружной стороны по небольшому коническому кусочку пластида с вдавленными внутрь миниатюрными радиодетонаторами. Сначала с одной стороны проёма, потом, сместившись влево, с другой.

Закончив, он отлетел подальше в сторону и доложил Трофимову о готовности. Тот подтвердил получение доклада и, в свою очередь, сообщил, что группа выдвигается на исходную позицию.

Теперь нужно было немного подождать. Велосипедное седло позволяло зависать на вертикально расположенной метле, не прикладывая больших усилий, но руки всё равно уставали. Поэтому Степан переместился к коньку крыши и медленно, буквально по сантиметру, начал опускаться. Коснувшись ногами металла он плавно перевёл рукоятку воображаемого реостата в нулевое положение и присел на конёк в двух метрах от торца здания. С этой позиции ему был отлично виден выезд из Петровского Форта. Спустя несколько минут оттуда появился шестисотый мерседес Большого Босса, медленно подъехал к выезду на проспект и притормозил на секунду, скрывшись за рекламным плакатом.

Степан открыл рот и нажал на кнопку пульта. Шесть маленьких взрывов слились в один. Сорванная с креплений решётка скользнула по стене вниз, зацепив по пути козырёк над дверью, грохнулась на асфальт и, отскочив от его твёрдой поверхности, завалилась на газон, почти вплотную примыкающий к торцу здания.

Взрывная волна направленного взрыва по большей части ушла внутрь, частично отразившись от периметра проёма и быстро выродившись в звуковую. Степан, укрытый козырьком крыши, вообще не почувствовал её давления. Он стартовал из сидячего положения, сделал стремительный пируэт, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов и, влетел в открывшийся проём верхом на метле.

Вентиляционный короб был демонтирован и отодвинут в сторону. Рядом валялась снайперская винтовка с оптическим прицелом и глушителем. Чуть в стороне корчился, прижимая руки к лицу, контуженный взрывом стрелок. Степан даже не стал его глушить. Просто опрокинул на пол, завернул руки за спину и сковал их наручниками. Приподняв к свету за шиворот, осмотрел лицо. Оно было немного посечено мелкими осколками кирпича, но глаза целы.

Подумав, он стянул с рук киллера тонкие нитяные перчатки и, воспользовавшись ими, дал ему хорошенько облапать винтовку, которую предварительно поставил на предохранитель. Отпечатки пальцев не дадут этому типу отвертеться при любом раскладе.

Дождавшись прибытия группы, Степан передал Трофимову диктофон и выпорхнул на улицу.

Влетев в окно, он закрыл его и включил свет. Снял накидку пыльных тропинок и упаковал её вместе с метлой в чехол, полностью скрывавший форму необычного предмета.

Потом занялся своими должностными обязанностями: поставил "на уши" охрану, заставил перекрыть входы в банк и на подземную парковку, выпроводил всех посетителей и сотрудников, сделав исключение лишь для охранников и секретарши Большого Босса. Заменил "караул" в приёмной, отправив по домам тех, кто дежурил там днём. В общем, навёл шороху.

Большой Босс ждал его в комнате отдыха. Порозовевший после принятия внутрь изрядной дозы спиртного, он был доволен как вдоволь наевшийся сметаны котяра. В речь, как по мановению волшебной палочки, вернулся восточный акцент, испарилась пришибленность, напрочь ушло уныние.

— Всё, дорогой? — спросил он, как только Степан вошёл в комнату. — Можно ехать домой?

— Ни в коем случае! — охладил его пыл Степан. — Закончилось покушение, а всё остальное ещё только начинается. Так что эту ночь вам придётся провести тут. Скорее всего, с вами уже больше ничего не случится, но лучше перебдеть. А утром здесь будет не продохнуть от следователей и репортёров. С первыми побеседуете, рассказав о наезде Чумакова, попытке отжать у вас банк и своём обращении за помощью в ФСБ, которое вы сделали через свою службу безопасности.

Для вторых мы организуем небольшую пресс-конференцию. О чём именно там можно будет рассказывать, и какие делать акценты, вас проинструктирует следователь. Когда всё это закончится, мы с вами окончательно закроем вопрос с моим увольнением и дальше вы вольны действовать в соответствии с собственными планами.

— Слушай, дорогой, давай выпьем. Я тебе очень хорошего коньяка налью, тут такой не продают. Вах, это нектар! Ты меня от большой беды спас, банк сохранил, никогда этого не забуду. Сам приходи, друзей приводи, я тебе любой кредит выдам.

— Вы пейте, а я пока не могу, пойду завершать операцию. Надо убедиться, что всех взяли. Вот завтра после пресс-конференции не откажусь.

— Поезжай дорогой, делай всё, что нужно. Я тебя здесь буду ждать.

Загрузив чехол с артефактами в машину, Степан повёз его домой. Выезжая на Большой Сампсониевский проспект, он увидел стоящий на противоположной стороне автогидроподъёмник на базе КАМАЗа с выдвинутыми аутригерами. Рядом копошились сварщики, рихтующие погнутую взрывом решётку.

Дома его ждала взволнованная Ольга, ничего не знающая о подоплёке событий, но нутром чувствующая, что её жених опять во что-то ввязался. Степан успокоил девушку, кратко рассказав о произошедших за день событиях, смолотил ужин и уже собрался уезжать, но в последний момент был остановлен вопросом: