Чуйка

— Что известно об этом мире? — спросил Степан у полковника Казанцева, возглавляющего отдел информационного обеспечения.

— Очень мало. Это постапокалиптический мир, в котором прошла термоядерная война, разрушившая почти всю инфраструктуру. Там холодно и высокий уровень радиации. Последнее как раз и является основной причиной отсутствия информации. Мы стараемся не рисковать понапрасну здоровьем сотрудников. Но сейчас, после того как вы привезли синие гранулы, появилась возможность послать туда разведку.

— Что я могу взять с собой из артефактов? — спросил Степан, на этот раз адресуя вопрос к генералу.

— Это — вообще без ограничений. Берите всё, что посчитаете нужным. Единственное чего вам не дадут, так это Пегаса.

— А Пегас, он что, до сих пор существует?

— Конечно, что с ним станется? Но для его выделения моих полномочий недостаточно. Его ведь даже замаскировать ни подо что не получится.

— Как я доберусь до портала и доставлю туда артефакты?

— Виктор Сергеевич, поясните, — попросил генерал Трофимова.

— До Североморска мы с вами полетим военным бортом. Туда через день мотается транспортник. Вылет завтра в девять утра. За час до вылета вам надо быть на заставе. В Североморске я возьму машину, и она довезёт вас вот сюда, — Трофимов показал на карте. — А дальше ножками, там недалеко. По возвращении, нажмёте кнопку на пульте, который я вам дам, и за вами придёт машина.

— Лыжи брать?

— Не нужно, возьмём в Североморске. А вот тепло одеться — точно не помешает. На Кольском полуострове сейчас ещё не слишком холодно, а в тамбурном мире морозит не по-детски. Учтите это, когда будете экипироваться. И не забудьте выписать командировочное удостоверение — там закрытая зона.

— А как быть с жетоном? — спросил Степан у генерала.

— Никак. Все жетоны именные и выдаются только штатным сотрудникам. Вот сдадите экзамен, тогда и получите.

— Ещё вопросы есть?

— Как быть с прививками?

— В этот раз придётся обойтись без прививок. Мы ничего не знаем о бактериологической обстановке в этом мире. Поэтому будете обходиться техническими средствами. А притащить что-нибудь на экипировке не бойтесь. Портал её полностью дезинфицирует. Всё?

— Больше вопросов не имею. Разрешите приступать к экипировке?

— Приступайте, я вас больше не задерживаю.

Располагая достаточным временем, Степан действовал обстоятельно. Ему вспомнился Робинзон, перетаскивающий на остров с корабля всё подчистую, в надежде, что оно ему обязательно пригодится в хозяйстве. И ведь пригодилось. Степану очень хотелось последовать этому примеру, но он понимал, что сейчас принцип комплектования багажа должен быть иным — брать следовало только то, без чего нельзя будет обойтись.

Первым делом Степан направился на склад инвентаря. Дышать непонятно чем он не собирался, понимая, что кроме вирусов и бактерий в тамошнем воздухе могло находиться изрядное количество всяческой неудобоваримой химии. Обычным фильтрующим противогазам он и раньше не доверял, предпочитая пользоваться изолирующим. Он перепробовал разные конструкции и, в конце концов, остановился на адаптированном для низких температур дыхательном аппарате со сжатым воздухом. АП "Омега" — Север 2 — 300 весил почти двенадцать килограммов. Но зато он был не таким капризным, как регенерационные противогазы, и главное, не отслеживался по тепловому следу. В аппарат устанавливались сразу два металлокомпозитных баллона объёмом по шесть и восемь десятых литра воздуха, сжатого до трехсот атмосфер, которых хватало на два часа работы. Степан мог взять с собой почти неограниченное их количество, так как ему не придётся таскать запасы на собственном горбу. Прикинув в уме, он решил остановиться на пятидесяти баллонах, которых ему должно было гарантированно хватить на двое суток, а больше он на той стороне задерживаться не планировал. К аппарату прилагалась панорамная маска "Дельта", исключающая отпотевание и замерзание при температуре до минус пятидесяти градусов Цельсия.

Общевойсковой защитный комплект Степан решил не брать. Функционал у него в защитном отношении, почти тот же, что у накидки пыльных тропинок, и долго в нём не походишь. Так что лучше обойтись без дублирования.

Теперь следовало позаботиться об утеплении организма. Для Санкт-Петербургской зимы вполне хватило бы обычного термобелья, но ему предстояло столкнуться с совсем другими морозами. А значит и бельё нужно другое. Степан даже знал, что именно ему требуется — водолазный костюм. В принципе, это тоже термобельё. Но особенное. Грубой трёхслойной вязки из верблюжьей шерсти. А на ноги унты. В качестве верхней одежды он подобрал следующую комбинацию — брюки от зимнего пограничного костюма и куртку от демисезонного, а поверх этого тулуп и ушанку. И зимние трёхпалые кожаные варежки на натуральном меху. Не забыл и разгрузку. Самого большого размера, который нашёл. Чтобы её можно было поверх тулупа надеть. В последнюю очередь озаботился палаткой. Ему нужно было что-нибудь совсем маленькое, но существенно больше спального мешка. Стандартных палаток такого размера, как он и подозревал, не было, но когда Степан объяснил, что именно ему требуется, палатку сразу принесли. Штатную. Видимо не он один на заставе был таким умным. Тогда он набрался наглости и спросил, есть ли часы, которые не останавливаются при переносе. Оказалось, что есть. И не наручные, а такие, которые можно закрепить на рукаве тулупа.

Потом он сложил в мешок несколько килограммов саморазогревающихся консервов, пару больших упаковок сухого спирта, алюминиевую кружку, коробок туристических спичек, баночку растворимого кофе, ещё кое-какие мелочи и пару десятков карманных химических обогревателей. С водой было сложнее, эта субстанция имела обыкновение превращаться в лёд даже при небольшом минусе, а Степан готовился к серьёзному морозу. Но он быстро нашёл решение. Взял пару упаковок пластиковых бутылок по ноль три литра, открыл каждую, вылил немного воды, завинтил крышки обратно и засунул в мешок с провиантом. Теперь пусть мёрзнет и расширяется. Бутылки выдержат. Для дезинфекции Степан взял несколько баллончиков с аэрозолем на основе высокоактивных хлоркислородных и гидроперексидных соединений, основное преимущество которого заключалось в том, что он не нуждался в нейтрализаторе.

Оружие можно было взять только холодное. Кроме своего привычного ножа разведчика Степан прихватил несколько десятков метательных ножей и десяток сюрикенов. Не забыл и малую сапёрную лопатку, являющуюся предметом двойного назначения, так как её можно было использовать не только в качестве шанцевого инструмента. Рядом положил фомку, пассатижи и небольшую кувалду — три инструмента, с помощью которых можно сломать или отремонтировать практически всё.

Когда дело дошло до артефактов, он решил особенно не борзеть и, в дополнение к тем, которые у него уже имелись, взял только несколько ковриков и кольцо обратного действия.

Потом сложил в отдельную сумку газоанализаторы, дозиметр и ещё кое какие приборы. Чтобы два раза не ходить. Туда же положил верёвки, фонарик и разную мелочёвку. Закончив сборы, упаковал всё в четыре здоровенных армейских баула.

На следующее утро Степан, захватив из дома чехол с артефактами, приехал пораньше, чтобы успеть до восьми утра загрузить в минивэн весь свой багаж. У него уже сейчас было пять мест, а в Североморске ещё лыжи добавятся. В одиночку это всё физически не упереть. Поэтому Степан рассчитывал на помощь Трофимова. И не прогадал — тот взял с собой двух сержантов. Не только в качестве грузчиков, разумеется, а в основном для того, чтобы они обеспечили возвращение Степана. Сам Трофимов торчать в Североморске не собирался и планировал улететь назад этим же самолётом.

Минивэн подъехал к самой аппарели Ан-12. Вчетвером они быстро перетащили багаж в негерметизируемый грузовой отсек, а сами заняли места в кабине для сопровождающего груз персонала, находящейся в переднем отсеке.

На поезде ему до Мурманска пришлось бы ехать сутки, и потом ещё час добираться оттуда до Североморска. Дедушка транспортной авиации доставил их с Левашовского аэродрома до Североморска-1 менее чем за два часа.

Уазик Североморского отдела Управления ФСБ по Мурманской области уже ждал их на лётном поле. Водитель передал Трофимову ключи от машины, чехол с лыжами и две совковые лопаты. После его ухода они загрузли вещи в машину и потом с большим трудом втиснулись туда сами.

Сначала проехали через весь город до перекрёстка улиц Ломоносова и Сафонова, чтобы отметить командировочные предписания. С этого места уже было видно Кольский залив и Степан, никогда до этого не бывавший в Североморске, предложил посмотреть на корабли, раз уж они оказались совсем рядом.

Трофимов не возражал, справедливо полагая, что экзаменуемый может тратить отпущенное ему время так, как считает нужным. Свернув на улицу Сбигнева, они выехали к Морскому вокзалу. Слева высился памятник Героям-североморцам, а по правую руку протянулся причальный фронт. Полюбовавшись на хищные обводы замерших у причалов кораблей, сочетающих в себе скорость и несокрушимую мощь, послушав плеск волн, разбивающихся о гранит набережной стенки, и вдохнув полной грудью свежий морской воздух, пахнущий солью и слегка отдающий мазутом, они поехали обратно. Поднявшись по улице Душенова, уазик пересёк Северную Заставу и, выехав на Мурманское шоссе по улице Пикуля, поехал в сторону Североморска-3.

Снега пока ещё было немного, по колено максимум, но в сугробах по обочинам уже стояли вешки. Когда если всерьёз, ориентироваться можно будет только по ним. Через семь километров, дорога спустилась в низину между Нижним и Средним Ваенгскими озёрами. Когда проезжали мост через Ваенгу, Трофимов предупредил сидевшего за рулём сержанта, что через сто метров будет небольшое расширение. Там нужно развернуться и остановиться, вплотную притёршись к обочине. Выбравшись из машины, сержанты раскидали сугроб лопатами и утоптали небольшую площадку. Степан переоделся, рассовал по карманам разгрузки ножи, сюрикены, фонарик и прочую мелочёвку. Закрепил часы с фосфоресцирующими стрелками на левом рукаве тулупа. Сержанты помогли ему увязать баулы на коврике таким образом, чтобы любой из них можно было открыть, не развязывая верёвок. Один из сержантов заметил, что тут существенно холоднее, чем Североморске. Там было минус пять максимум, а здесь как бы не все десять градусов ниже нуля. И поинтересовался у Трофимова, не связано ли это с порталом? Полковник ответил, что вполне возможно.

Трофимов передал Степану пульт для связи, предупредив, что его нужно оставить на этой стороне. Попрощавшись, Степан нацепил лыжи, активировал коврик и, приподняв его на уровень своих плеч, закрепил к разгрузке. Теперь можно было трогаться в путь. До речки, над которой клубился туман, ему предстояло пройти всего полкилометра.

Добравшись до портала, Степан спрятал пульт в сугробе, наметённом вокруг одинокой берёзки, огляделся, запоминая ориентиры, присел и съехал под уклон прямо в туман.

Что присел — это он правильно сделал. Потому что на выезде из тумана лыжи заскользили по льду и Степан уселся на задницу. Здесь было Холодно. С прописной буквы. Градусов тридцать пять, не меньше. Вокруг простиралось ровное как стол ледяное поле. Снега почти не было. Сквозь низко висящие облака просвечивало красноватое пятно холодного солнца, слегка подсвечивая местность, но абсолютно не согревая.

Сняв лыжи, Степан поднялся на ноги, отсчитал десять шагов от полосы тумана и крепко вбил в лёд палки, которые в случае чего послужат ему ориентиром. Лыжи развернул носками к туману и положил между ними. Других ориентиров вокруг не было: ни деревца, ни камня. Только лёд.

Мороз обжигал лицо. Степан поднял воротник тулупа и накинул петельку на пуговицу. Теперь впереди осталась только узкая амбразура, согреваемая дыханием, и нос перестал мёрзнуть. Потом он смял в руке один из обогревательных элементов, размерами не превышавший пачку сигарет, и сунул его в правую варежку. Замёрзшими пальцами дыхательный аппарат не настроить. В рукавице быстро стало тепло.

Когда пальцы согрелись, он достал и проглотил синюю противорадиационную гранулу. Переложил нагревательный элемент в левую рукавицу. Распаковав дыхательный аппарат, Степан настроил его, продел руки в лямки и затянул поясной ремень. Чтобы надеть маску пришлось опускать воротник тулупа. Дышалось нормально, маска не запотевала, груз на спине не ёрзал и особенно не мешал. Засёк время. В его распоряжении оставалось два часа. Потом нужно было заменить баллоны.

Степан достал из чехла метлу и накидку пыльных тропинок. Чехол засунул в один из баулов — пригодится ещё. Сел в седло и надел накидку. Оба-на. Вот этого он не предусмотрел. Большая часть коврика с баулами торчала из-под накидки и была отлично видна. Он пробовал так и этак. Ничего не получалось. Отчаиваться Степан не стал, просто принял к сведению, что теперь ему придётся передвигаться исключительно по ночам. А дневные вылеты совершать налегке, оставив багаж в надёжном месте. Осознав это, он немного приподнялся над поверхностью льда и переломил пропуск. Мир мигнул.

Ледяная пустыня сменилась чередой пологих бугров, в которых с большим трудом угадывались развалины, утонувшие под мощными толщами грязного серо-чёрного снега, в некоторых местах испещрённого цепочками собачьих следов. Небо, плотно затянутое чёрными тучами, казалось очень низким, давило на психику, угнетало её. День сейчас, утро или вечер — было решительно непонятно, поскольку сквозь плотную пелену туч нельзя было даже приблизительно определить высоту солнца над горизонтом. Сумеречное освещение не давало теней, в палитре имелось всего две краски: чёрная и серая. Не раздавалось вообще никаких звуков. Тут было холоднее, чем в Североморске, но намного теплее, чем в предыдущем мире. Двадцатиградусный мороз при отсутствии ветра особо не напрягал.

Первым делом Степан надел на палец кольцо обратного действия. Это надёжней, чем запоминать ориентиры. Потом приподнялся полсотни метров и огляделся. Когда-то это был город. И не маленький. Но в нём, похоже, не осталось ни одного целого дома. По крайней мере, Степан таковых пока не наблюдал. Зато в пределах видимости имелись три кратера, которые, к бабке не ходи, образовались вследствие взрывов, по крайней мере, мегатонных боеприпасов. Потом воронки затекли водой, она замёрзла, и лёд занесло снегом. Человеческих следов Степан пока не видел, только собачьи. Город выглядел покинутым. Может не весь?

Степан полетел в сторону, где бугры были выше. В одном месте он обнаружил сооружение, которое возвышалось над поверхностью более чем на двадцать метров, но не имело явных признаков разрушения. Снизившись, он опустился на плоскую крышу. Она тоже была основательно заметена снегом, но тут его было меньше. Степан воткнул метлу черенком в снег и привязал к ней коврик с баулами.

Достав сапёрную лопатку, он принялся копать в том месте, где над ровной поверхностью поднимался небольшой бугор. Снег был слежавшимся и очень плотным, но без прослоек льда, поэтому хорошо заточенное лезвие врезалось в него с полутыка. Степан вырезал ровные кубики и откладывал их в сторону. Через полметра лопата звякнула о металл. Отступив чуть в сторону, он продолжил работу и примерно через полчаса углубился более чем на метр. Металлоконструкция, на которую он наткнулся, когда-то, по-видимому, прикрывала выход на крышу от осадков. Что-то вроде небольшой будочки. Сейчас она была смята, частично оплавлена, напрочь лишилась двери, но в неё всё ещё можно было протиснуться.