Охотник

Кублы — это тоже вид нежити. Мертвяки, вроде отрубов, но не люди, а животные. В общем и целом, не страшны, но вот на открытом месте, да толпой... Думаю, без магов несладко пришлось бы, стоптали за милую душу.

— Облома встретили, — гнет свое Медвежонок, потрясенный, очевидно, ожившей страшилкой. — Дон в него три стрелы вогнал, а ему хоть бы что! Как прыгнет на нас, я за топор, хвост ему один подрубил! А тут и госпожа Релли от книги оторвалась и спалила его к Звелу...

— Очень редкая книга попалась, — смущенно говорит Релли.

— Еще до Потопа считалась раритетом, — подтверждает господин Излон.

Вот они, господа маги! Книжечки редкие читают, пока другие с обломами бьются во славу родного королевства, живота своего не жалея! А прибили, небось, за то, что рычал слишком громко, от источника знаний отвлекал...

Чувствую, как эльф снова ощупывает воздух возле моих глаз.

— Как? — спрашиваю жадно. — В порядке?

— Вроде бы, — отвечает неопределенно. — Зажмурь плотнее, я сейчас повязку сниму.

Зажмуриваюсь посильнее, боли это не вызывает, что обнадеживает.

— Открывай, но осторожно. Чуть почувствуешь боль, сразу зажмуривай, — командует Дон. Чуть приоткрываю глаза и сразу зажмуриваю. Не потому, что больно, свет слишком ярок, режет. Да наплевать, главное — вижу! Снова вижу!

— Больно? — с тревогой спрашивает эльф. Смотри-ка, волнуется, переживает!

— Ярко, — отвечаю я и приоткрываю один глаз. Совсем чуть-чуть.

Вторая попытка проходит успешно, свет уже не слепит. Осторожно. Не торопясь, давая время привыкнуть, я открываю глаза.

Боги мои, духи предков! Спасибо, что не дали ослепнуть! И отдельное спасибо...

— Я твой должник. На всю жизнь, — проникновенно говорю эльфу.

— Не зря вы, эльфы, считаетесь лучшими в мире целителями, — с уважением говорит господин Излон.

Дон хохочет.

— Вы тоже ничего не поняли? А еще маги! Я его вовсе не лечил.

— Как же? А мазь?

— Обычная противовоспалительная мазь, — эльф булькает смехом. — Сами посудите, лечебную для глаз — ее же не один час делать. А ингредиенты? Где я их в Руине найду? Или вы думаете, я с собой лекарства на все случаи жизни таскаю?

— Но как же тогда? — я ничего уже не понимаю.

— Как-как... дуэльный пояс, забыл? Он-то тебя и вылечил.

— Так я и знал, что все вы, остроухие, шарлатаны! — радостно ухмыляюсь я. — А туману напустил, Релли вон поучал, как ученицу шкодливую...

— Правильно поучал, между прочим, — серьезно говорит эльф. — Больной должен верить в то, что исцелится непременно. Тогда его организм сам себя лечит, при минимальной помощи со стороны. Дуэльный пояс тоже не панацея. Если б я тебя соответствующе не настроил, излечение длилось бы куда дольше.

— А сказать, что пояс сам все залечит, нельзя было?

— Можно, — соглашается Дон. — А ты вот, во что больше веришь — в свойства какого-то сомнительного древнего пояса или в целебную магию эльфов?

Возразить нечего. Способности эльфов-целителей в веках прославлены, как в них не верить? А пояс я вчера нашел (или позавчера уже?), правда, и он мне помог преизрядно.

— Твоя взяла, — говорю со вздохом. — Подниматься-то мне можно, шарлатан?

— Ноги не сломаны — значит можно, — радует меня Дон.

Поднимаюсь, ощупываю себя с ног до головы. На лице не вижу, а на руках кожа вполне прилично выглядит, будто на солнце сильно обгорел. А огнебой оказывается мой — страшная штука! Жаль, стрел не осталось никаких. И стрелятель потерял...

— Стрелами не поделишься? — спрашиваю у эльфа без особой надежды. Тот показывает чисто человеческую фигу, но крутит ей перед моим носом исключительно по-эльфийски. То есть, не влево-вправо, а вверх-вниз.

— Жадина, — говорю безнадежно.

— Мои возьми, — неожиданно предлагает Медвежонок. — Мне все равно топором сподручнее...

Это точно. Из лука он выстрелить почти никогда не успевает, зато как топором пойдет крутить, отойди-подвинься! А не отойдешь или там, не подвинешься, сам виноват. Медвежонок, как в раж войдет, на такие мелочи, как свой-чужой, внимания не обращает. Кого топором достал, тот и чужой.

— Это дело! — радуюсь я от всей души. — А то словно голый... перед дамой даже неловко!

Стрел у Медвежонка в избытке, только простые все, не умеет малец заговоры накладывать. Точнее, умеет, но другие. У нас ведь места такие — без наговоров долго не проживешь, каждый ребенок хоть мелочь, а умеет.

Довольный, оглядываюсь по сторонам, и почти сразу замечаю стрелятель. Лежит себе, за камнем спрятавшись, меня ждет. Иди-ка за пояс, дружище, все лучше, чем на дороге валяться.

— Ну, идем? — спрашиваю.

— Мы пришли уже, — хмыкает Релли. — Вот они, Золотые Ворота, любуйся.

В любом уважающем себя городе есть Золотые Ворота. Даже у нас в деревне имеются. Нет, на самом деле они деревянные, но традиция есть традиция, одни ворота непременно должны называться Золотыми.

Эти не просто называются, они в самом деле сделаны из золота. Во всяком случае, из чего-то, на золото донельзя похожего. Я же не ювелир, чтобы точно определить.

— Вход в Золотой Город, — говорит Релли. — В самое сердце королевства. За этими стенами — Перводворец, Башня Мудрости...

— Сад Тысячи Древ, — вздыхает эльф ностальгически.

— А как войти туда, я не знаю, — честно признается Релли.

— До Потопа через Золотые Ворота можно было пройти, лишь имея королевское приглашение, — вставляет слово господин Излон.

— И вы его взять, конечно же, забыли? — догадываюсь я.

— Именно, — на господина мага больно смотреть. — Спешка проклятая! И ведь знал все, вот что самое обидное!

— Да, промахнулись, — соглашается Релли. — Но отчаиваться не стоит, что-нибудь обязательно придумаем. Геррам ведь ворот тоже не миновать, в Золотой Город иначе не попасть. Улицы Алирока сюда не доходит, здесь свой подземный комплекс... а стены под заклятием, до сих пор держится.

— Знаменитая людская рассеянность, — язвительно говорит Дон, и я сразу понимаю, что нам сейчас будут утирать нос. — К счастью, Светлейший Князь предвидел это. Потому и отправил с нами именно меня.

— Ты можешь открыть ворота? — оживляется господин Излон. — Или сломать стену? Но это невозможно, чары слишком сильны до сих пор...

— Ни то, ни другое, — эльф наслаждается ситуацией — Просто у меня есть королевское приглашение. И оно до сих пор не отменено.

Все просто. Когда-то один из королей послал неизвестно зачем одному эльфу приглашение. И отменить его не удосужился, потому как не королевское это дело, такими мелочами голову забивать. А может, просто умер, с королями и такое случается.

— Со спутниками? — деловито уточняет Релли. Вопрос не праздный, если пройти сможет только один эльф, нам это ничего не дает.

— Разумеется, — эльф удивленно пожимает плечами. — а как же иначе?

Действительно. С чего это эльф к королю в одиночку пойдет? А родня как же, ее тоже надо кормить, развлекать...

— Спутников, разумеется, не более семерых? — уточняю я. Число семь у эльфов не то чтобы священно, но уважают они его крепко.

— Угадал, — Дон улыбается так снисходительно, что мне хочется разок ему врезать. Самодовольство в эльфах меня всегда раздражает.

— Тогда пошли, — резко обрывает разговор Релли.

Дон подходит к воротам, мы — за его спиной. Золотые створки безгласны и недвижимы.

— Я прибыл по приглашению короля и требую прохода! — громко говорит эльф. Мгновение, другое ничего не происходит, затем створки медленно, неохотно начинают открываться. Без скрипа и скрежета, с каким-то гудением.

— Пришли! — благоговейно выдыхает господин Излон. — Золотой Город!

С первых же шагов ясно, почему его так назвали. Нет, из золота здесь только ворота, но... "золото" — это ведь не только металл или цвет. Золотом порой называют что-то прекрасное, уникальное. И в этом смысле, сердце Руины действительно золотое.

Дворцы... храмы... башни... голова идет кругом, пока не натыкаемся на кусок Злого Леса.

— Назад! — кричу, срывая горло, и огнегад промахивается по отшатнувшемуся господину Излону. А откуда-то из глубины с топотом несется бронетуша...

Ох, как пригодился бы сейчас огнебой! Но ни на одной стреле нет наговоров, выпускаю обычную — удачно. Стрела с хлюпаньем уходит в глаз твари. Разумеется, бронетушу этим не остановишь, одного глаза ей более, чем достаточно, чтобы нас всех прикончить, места немного, то, что мы быстрее, сейчас значения не имеет.

Зато мы не в Злом Лесу, а в Руине. И магия здесь работает, как ей и положено. Земля под ногами твари становится вдруг жидкой, бронетуша проваливается по самые ноздри, бешено барахтается в сразу же начавшей густеть почве. Релли смотрит на тварь с легким любопытством, как на букашку непонятную. В этаком раздумье — вредная, или не очень? Прибить, или пусть живет?

Бронетуше везет, девушка отворачивается от твари и продолжает путь.

— Ума не приложу, откуда тут Злой Лес взялся? — говорю. Нет, но в самом же деле — нигде в Руине отчего-то не пророс, а в Золотом Городе — нате, пожалуйста!

— Сад Тысячи Древ сажали эльфы, — с невыразимой тоской говорит Дон.

Оборачиваюсь, смотрю пристально. В глазах эльфа слезы. Он до последнего надеялся, что хотя бы это творение его сородичей уцелело, в Руине ведь все возможно...

И тем больнее ему сейчас, когда эта последняя, безумная надежда умирает на глазах. Дона я не слишком-то привечаю, раздражает меня его высокомерие, самоуверенность, но сейчас отчего-то хочется ему помочь. И я даю ему пинка.

Мировая скорбь в глазах тут же сменяется яростью. Дон бросается на меня, я уворачиваюсь, бью под ребра, его кулак вонзается мне в грудь, выбивая дух. Самозабвенно молотим друг друга минуту, другую, пока не обнаруживаем себя подвешенными в воздухе.

— Немедленно прекратите! — слышим возмущенный голос Релли. — С ума посходили? Из-за чего драка?

Молчим, безуспешно пытаясь извернуться. А потом Дон ухмыляется. Во всю свою эльфийскую рожу.

— Спасибо, — говорит. Не Релли, мне. Догадлив, поганец.

— Обращайся, — пожимаю плечами, и мы пожимаем друг другу руки. По-прежнему болтаясь в воздухе.

Релли приземляет обоих, смотрит с подозрением. Не понимает, конечно. И то чудно, что Дон понял.

Отвожу взгляд, чтобы не встречаться глазами ни с Доном, ни с Релли. И неожиданно замечаю то, что поначалу от моего внимания ускользнуло.

Росток. Нет, даже небольшое деревце. Вообще-то, в Злом Лесу обычные деревья не растут, он их превращает во что-то совсем иное. А здесь...

— Смотри, — негромко говорю эльфу, тот поворачивается...

— Мне не чудится? — спрашивает шепотом, словно боясь спугнуть сказку.

— Нет, — так же шепотом отвечаю. Потому как чудо спугнуть легко, пристальным взглядом, громким голосом.

Дон раскрывает навстречу деревцу ладони и поет. Листья подрагивают в лад песни, открываясь навстречу. Точь-в-точь, как ладони.

— Его сажал сам Пресветлый, — с благоговением шепчет эльф. — Никто и не думал, что он выживет... силы в ростке немного. Сын Великого Древа... младший и последний, насколько мне известно... даже в Вечном Лесу не осталось...

Он всхлипывает, в глазах — пьяное счастье. Они ведь совсем иные, эльфы. Мы не умеем ни радоваться, ни печалиться как они. Разве что, дети...

— Ты сильно подрос, малыш... — Дон ласкает листья рукой, смеясь и плача одновременно.

Релли наблюдает с сильнейшим недоумением. И недовольством. Госпоже ректор не нравится, когда она чего-то не понимает.

— Я же просила не называть меня госпожой Ректор, — шипит девушка и чувствительно пихает меня локтем в бок. — Что происходит, объясни?

— Потом, — говорю ей. Взглядом, голосом... проще всего спугнуть чудо неосторожным словом. Потому и редки они так, чудеса...

XXX.

Идиллию нарушают герры. Очарованные, мы совсем забыли об осторожности, и пропустили их появление.

Построение самое, что ни на есть, боевое. Впереди воин — я киваю ему, как знакомому, он усмехается в ответ. За ним три мага, четвертый прикрывает принцессу.

Перестраиваемся мгновенно, по наитию. Вперед выступает Медвежонок с пожарной секирой, я — у него за спиной, в руке — стрелятель. Релли и господин Излон последние. А эльф... он прикрывает собой деревце. В руках лук, в глазах — решимость сдохнуть на месте, но сына Великого Древа сберечь. Потому что, если кто не понял еще, для него это последняя надежда всего эльфийского рода. Надежда на будущее. И защищать он ее будет... мы так не умеем защищать. Уже не умеем. Предки наши — могли. Всем, что имели, вплоть до Потопа.

— Надо же, какая встреча, — нехорошо (определяю по голосу) улыбается Релли. — наконец-то мы встретились...

Все напряжены до предела. Одно неосторожное движение — и начнется... однако первым атаковать никто отчего-то не хочет. Хотя момент самый подходящий, успеют ли маги защиту поставить — вопрос еще тот.

— Мы ее не искали, — объявляет маг, стоящий рядом с принцессой.

— Ну, еще бы, — Релли сама язвительность.

Почему, скажите на милость, этим магам непременно надо поговорить перед тем, как начать друг другу мозги выжигать?

Принцесса неожиданно вырывается из рук герра, бросается к нам.

— Остановитесь немедленно! Они не враги!

— Они — герры, — говорит Релли медленно и начинает действовать. Миг — и синий водоворот утягивает принцессу куда-то за наши спины. Еще миг — и ближайший геррский маг катится по земле, сбитый мощным ударом.

Маги противника одновременно поднимают руки, и нас плющит. Так, что скрипят кости, однако давление сразу прекращается, господин Излон ставит защиту. Вперед бросается воин, прикрываясь щитом, Релли плетет новое убийственное заклятие, зато господин Излон делится с герром молнией. Неприятная неожиданность — чары совершенно не вредят тому, молния пронзает герра насквозь, нимало ему не повредив и не замедлив даже. Вскидываю стрелятель, нажимаю спуск. Кольца зеленого огня точно так же проходят сквозь воина, достигают магов и рассыпаются бессильными искрами.

— У него артефакт! — отчаянно кричит господин Излон, но Релли не может уже отвлечься. Роняю стрелятель, тянусь за луком, воин уже рядом, навстречу бросается Медвежонок. Герр замедляет бег ровно на секунду, взмах меча, и парнишка катится по земле, оставляя кровавый след.

Всего лишь миг выиграл Медвежонок, но этого хватает. Лук в руке, стрела на тетиве, герр с занесенным для удара мечом прямо передо мной.

Бью в упор, в грудь, мимо щита, в последний миг воин успевает нырнуть, стрела попадает в плечо, отбрасывает его на пару шагов и разворачивает боком. Доспех на таком расстоянии не спасает, вторая стрела с хрустом впивается в бок, укладывая герра на землю. Где-то за нашими спинами отчаянно воет принцесса, хрипит на земле Медвежонок.

— Перестаньте! Хватит! Они — друзья!

Третья стрела ложится на тетиву, маги герров слаженно колдуют что-то убийственное, но господин Излон держит защиту.

— Неееет! — срывает горло принцесса Ирен, и моя стрела втыкается в землю рядом со шлемом герра. Не иначе, от неожиданности смазал.