Охотник

Кукловодов оказалось аж два. Один ведет красных, а вот второй синих. Может, за охотничьи угодья спорят? Все хищники так поступают, только вот, это живых тварей касается. А никак уж не кукловодов проклятых.

Ладно, что бы там они не поделили, это дает мне шанс. Хотелось бы, конечно, посмотреть на битву отрубов, когда еще доведется, но не ко времени сейчас.

Быстро перебегаю в самую дальнюю комнату, замираю у окна. Красные ломят, еще чуть синих потеснят, и можно попытаться сбежать. А там уж дай Звел силы, чтоб оторваться.

Бой меж тем, разгорается не на шутку. Стенка на стенку, все по-честному, мы так зимой с соседней деревней выходим, чтоб кровь не застоялась. Только какая у отрубов кровь, жижа гнилая.

Синие упираются, слегка даже теснят красных. Вот это совсем некстати, хоть самому выпрыгивай в окно и на подмогу иди. Нет, обратно качнулись. Выносят противника на гнилых кулачках, еще миг, и вижу спину крайнего. Дальше не жду, опираюсь на подоконник, одним махом оказываюсь на улице. И — бежать, неважно куда, главное подальше.

Отрубы на меня внимания не обращают, кукловод синих видит и даже орет что-то вслед, но через толпу красных ему не пробиться. Даже если очень захочет. Бегу со всех ног, лучшая кобыла старосты против меня сейчас — чахлый жеребенок. Петляю, как заяц, проскакиваю мимо трех давешних отрубов, что нападать на меня не стали. На этот раз заинтересовались сильнее, один даже потрогать попытался, не успел. Останавливаюсь лишь когда дышать становится совсем невмочь. Нет, надо из этого Алирока выбираться как-то, любым способом, хоть головой об стену, но выбираться надо. Иначе сожрут.

Каким-то чудом умудряюсь перепрыгнуть слизь. Ох, и противная же штука! Кто в нее попадет, уже не вылезет, сожрет мигом, хоть у нее ни пасти, ни желудка нет. Причем и отруба, и костяка слопает, слизи без разницы. Дед Богун сказывал, однажды при нем облома схарчила и не подавилась. Может, и врет, да сдается мне, слизи это вполне по силам. Иное дело, что обломы не настолько тупы, чтобы в слизь без причины соваться.

Слизь выстреливает мне вдогонку щупальца, не успевает. Снова свезло, ждала ведь она меня, шаги чуть не за версту чувствует. У нее ведь ни глаз, ни ушей, а вот колебания ловит, что лиса мышь.

С тоской смотрю на безжизненные, смертельно опасные дома. Сейчас бы затаиться, обдумать все как следует, а приходится сломя голову удирать от мертвяков. И надеяться неизвестно на что.

Но ведь должен быть выход наверх, непременно должен! Именно с улицы, как-то ведь стражники в нижний город должны попадать?

Проход впереди закрыт. Подземные этажи тоже порой рушатся, как раз такой случай. Пожав плечами, сворачиваю направо и останавливаюсь. Впереди что-то тускло светится красным, не разглядеть толком.

Осторожно подхожу, прикидываю, можно ли перепрыгнуть. Кажется, по силам, но больно уж рискованно. Вступать в красную дрянь я не намерен, явно какая-то выродившаяся магия. А значит, штука опасная.

Разворачиваюсь и обнаруживаю, что другого пути нет. Ко мне довольно шустро спешат сразу пять костяков. Надо поторопиться, это не медлительные отрубы, вот-вот накроют.

Разбегаюсь, прыгаю через светящуюся дрянь. Только бы нога не поехала, только бы прыжка хватило...

Не едет. Хватает. Перелетаю с запасом, чешу вперед по улице. Оглядываюсь назад — костяки, один за другим, влетают в магическое дерьмо. И сгорают в пепел, один за другим, даже не думая останавливаться.

Перевожу дух, осторожно разминаю больное плечо. Вроде, не болит. Достаю лук, натягиваю — больно еще, но уже терпимо. Если в ближайшее время не нарвусь на кого, потом будет легче, дуэльный пояс свое дело знает.

Жуть, до чего пить хочется. Нашариваю флягу, неспешно делаю глоток. Всего один, хотя хочется выпить всю флягу. Кто знает, сколько мне по Андеграуду бродить придется, да и наверху неизвестно, найдем ли воду, которую пить можно. С эльфом это проще, он как-то умеет определять, и все же, все же...

Трое отрубов вихляющей походкой направляются ко мне. На этот раз не убегаю, хладнокровно расстреливаю их из лука. Без кукловода они не опасны... в таких количествах. Если соберется толпа, все равно придется удирать, и хорошо еще, коли будет куда.

Плечо почти не тревожит, что радует. Не люблю чувствовать себя беззащитным, особенно в Руине. Теперь путь наверх я себе точно проложу!

Снова задумываюсь, не попытаться ли через дом. И снова не рискую. Если не сложится, дом окажется ловушкой, выбраться будет непросто. Кстати, тут еще водятся такие крыслеты, что-то вроде крыс-отрубов, эти поопасней многих будут. Мелкие, юркие, нападают стаей. Отбиться от них тяжело, сбежать попробуешь — загонят в ловушку. Зато, в отличие от других мертвяков безмозглых, огня боятся до смерти... и после смерти тоже боятся.

Улица упирается в закрытые железные ворота, останавливаюсь и оглядываюсь по сторонам. Вроде, спокойно пока. Вернуться назад, до перекрестка ближайшего? Ох, не по мне это. Отрубы соображают медленно, я уже проскочил, а они только преследовать собираются. А там и забудут о погоне, разбредутся бессмысленно.

А вот стоит вернуться, как раз на них, небыстрых, и наткнусь. Придется пробиваться, это шум... другие подоспеют...

Словом, назад мне наотрез иди не хочется. На месте стоять — тоже. И по тем же причинам. Все же через дом попробовать?

И тут меня осеняет. У меня же чудо-гриб есть, аккурат для таких случаев! Зря мне его, что ли, Хозяйка Чужих Перекрестков подкинула?

Достаю диковинку, прикладываю — ворота не шелохнутся. Неужто врут сказки? А как же ложь, да в ней намек? Где намек, Звел его побери?

Пробую вторично — на этот раз срабатывает. Что-то щелкает створки лениво дергаются и застревают. Замечательно! Теперь я свободно могу засунуть в щель пятерню, но делать этого не буду. Если этой громаде вздумается двинуться обратно, я ж без пальцев останусь!

На дальнейшие тычки грибом ворота не реагируют. Делать нечего, придется возвращаться обратно. Где меня поджидает уже толпа отрубов и — вот дерьмо! — кукловод. Не колеблясь, стреляю, хитрый кукловод сразу прячется за спины кукол, так просто его не достанешь.

Ничего, до отрубов пока достаточно далеко, ситуацию еще можно изменить. Например, огнебоем. Отрубы идут кучно, толпой, стреляю в самую середку. Взрыв! Ошметки разложившейся плоти разлетаются во все стороны. На последнем привале я специально накладывал огнебой помощнее, мертвяки отчего-то поодиночке шляются редко.

Еще одна стрела с огнебоем, а следом простая — в кукловода, который уже не может укрываться за чужими спинами.

Праздную победу, отстреливая отдельных отрубов. Как сразу же выясняется, рано. Потому что следом прет куда большая толпа отрубов, разумеется, во главе с кукловодом.

С тоской пересчитываю стрелы. Не так уж их много осталось, а с огнебоем так вообще две, ночной бой изрядно подорвал мои запасы.

Что я за дурак, правильно Релли говорила! У меня же стрелятель есть! Ну, теперь вы у меня попляшете!

Кольца зеленого огня просто разрывают толпу отрубов. Кукловод, поняв, что дело дрянь, пускается на утек. Напрасная попытка. Кого я точно отпускать не собираюсь, так это именно его. Стреляю, и одним кукловодом становится меньше.

Выжившие отрубы сбиваются в толпу и настойчиво пытаются до меня добраться. Жду, пока они собьются в кучу, потом стреляю. Сколько раз стрелятель исторгнет зеленые кольца перед тем, как превратится в бесполезную игрушку, я не знаю, потому стараюсь дорожить каждым выстрелом.

Последних двух добиваю стрелами. После чего рискую все же пополнить запас, наплевав на риск дождаться новой толпы отрубов.

И попутно раздумываю, что делать дальше. Со стрелятелем в руках расклад меняется серьезно. Можно рискнуть прорваться через дом, можно попробовать расстрелять ворота. Или же продолжать искать выход на улицах Алирока.

Последний вариант отметаю сразу. Хватит, нагулялся. Мертвяки, может, по мне и будут скачать, а вот я по ним вряд ли.

Разумнее, наверное, попытаться через дом, но я выбираю ворота. Мальчишество, конечно, принимать вызов от железки бессмысленной, но уж больно любопытно — а что там за ней? Наверняка что-то есть, не зря же закрыли от остальных горожан. Вопрос только, одолеет ли эту махину стрелятель?

Древняя игрушка не подводит. От грохота едва не глохну, одна створка слетает, вторая держится, хоть и изуродовало ее преизрядно. Не беда, одной мне вполне достаточно, я ж не бронетуша какая.

На миг жалею о содеянном. Не потому, что ворота жалко, я вот всю дорогу нашуметь боялся, а тут такой грохот устроил, караул свисти.

Упрямо выпячиваю подбородок, иду вперед. Что сделано — то сделано, а если отрубы с костяками, рыгами, прухами и прочей нежитью за мной последуют, мало им не покажется. Стрелятель — штука серьезная, мигом погоню проредит.

Делаю несколько шагов вперед, и замираю. Погоня сюда точно не сунется, побоится.

Шагах в десяти передо мной, покачиваясь на единственной ноге, стоит облом.

XXVII.

Отец говаривал как-то, не страшно, когда облом — смерть твоя, страшно, когда жизнь твоя — облом. Не скажу, что в это страшное мгновенье я понял, что он имел ввиду, просто вспомнилось отчего-то.

Замерли оба, стоим, оцениваем противника. Я оцениваю когти, зубы, оба мощных гибких хвоста — все то оружие, что делает тварь столь опасной. Облом рассматривает стрелятель, и штука эта ему не нравится. С чего я это взял? Да с того, что он меня сразу в клочья не порвал. Все, что я о борьбе с обломами знаю — одной стрелой его нипочем не уложить, а вторую выпустить не успеешь.

Нападать никто первым не хочет, для каждого этот бой — верная смерть. А ведь придется, отступать нельзя. Он, коли дистанцию увеличит, станет беззащитной мишенью. Я, спиной назад отступая, непременно на отрубов наткнусь или на мертвяков. Вот и стоим, таращимся друг на друга, прикидываем.

Облом вроде бы и незаметно начинает поджимать под себя единственную ногу. Хвосты едва напряглись, кто другой и не заметил бы.

Тварь готовится к прыжку, осторожно, чтобы раньше времени не насторожить противника. А я... я просто стреляю.

Облом видит мое движение, прыгает, но не на меня, как ожидалось, а вбок и назад. Быстро и далеко, даже в мыслях не держал, что он на такое способен. Кольца зеленого огня проходят мимо, расширяясь, обрушивают ветхую стену какой-то неказистой постройки.

Вожу стрелятелем вправо-влево, пытаясь отследить облома. Тщетно, пространство вокруг застроено изрядно, спрятаться есть где. И напасть, едва возможность представится.

Досадливо сплевываю. Положение не из лучших, когда мы друг против друга стояли, я хотя бы знал, где он находится. Теперь на чуйность вся надежда, что уловлю не мысли даже, желание напасть. И успею должным образом встретить.

Быстро осматриваюсь желая покинуть это местечко как можно скорее. Хотя посмотреть есть на что. Например, грибы в человеческий рост, понатыканные грядками, словно кочаны капусты. Никогда такого не видел, интересно, а есть их можно? Стоп-стоп, а высадил их кто, ведь не облом же? Ни за что не поверю, что сами по себе выросли, больно ровно все, как на ухоженном огороде. Стало быть, кто-то здесь обитает, грибоеды какие-то. Как же они, спросить позвольте, с обломом уживаются? Или он их уже оприходовал?

Загадки, загадки, а времени их разгадывать нет вовсе. Осторожно обхожу делянку с грибами, облом вполне может здесь затаиться, решительно вступаю на порог изящного здания, пусть лучше в помещение за мной последует, там управиться полегче будет.

Таинственные обитатели себя не проявляют. Либо нет их уже давно, либо выжидают, чем дело кончится, если облом этот у них вместо стража. Ладно, я приключений не ищу, я их отстреливаю, когда являются по мою голову. Иду дальше, сквозь коридоры и залы. Что интересно, пыли и грязи нет, явно кто-то за порядком следит. На стенах — картины, в залах да коридорах — статуи. Эх, постоять бы да рассмотреть хорошенько, да некогда.

Вот, к примеру, всадник на лошади — эка невидаль, скажите? А если присмотреться, видно, что у животного вместо когтей на лапах — копыта, совсем как у коровы. А вон и корова сама — и ничуть не изменилась, только рога поменьше, и еще что-то, с ходу не пойму. Стало быть, до Потопа такими они были? Интересно-то как...

Здание заканчивается удобным окном, не поверите — с настоящим стеклом! Бить рука хоть и чешется, но не поднимается, распахиваю створку, прыгаю. Высота смешная, ни сломать, ни вывихнуть что-нибудь даже при желании не получится. А вот метнувшийся прочь облом смешным не выглядит.

Выцеливаю тварь, но не стреляю. Сдается мне, нападать он не желает. Значит, лучше его не трогать, а то передумает еще. Стрелятель — штука мощная, но не уверен, что сумею целого облома завалить, живучи они сверх всякой меры.

На глаза попадается как раз то, что я столь безуспешно ищу. Железная винтовая лестница, уходящая как вверх, так и вниз. Вниз мне ни к чему, а вот наверх...

Стрелой взлетаю до второго пролета, оглядываюсь. Звел-охотник! Не один тут облом, трое разом! Стоят довольно далеко, не нападают, только смотрят. Как пастухи на одинокого волка — рискнет напасть или уйдет восвояси?

Или они пастухи и есть, а неведомые грибоводы для них вроде овец? Тогда понятно, что нападать не стали, отогнали от стада и ладно.

Лестница заканчивается люком, на нем замок — точь-в-точь, как у священника нашего, только закрытый. Достаю чудо-гриб — замок пребольно бьет мне по ноге. Перетерплю, не впервой, куда хуже, что люк приржавел, не вдруг и откроешь, а Медвежонка под рукой, как назло, нет.

Можно стрелятелем поиграть, вот только не хочется мне в этом месте находиться, когда осколки железные полетят. Вниз спуститься — это можно, если по другому не выйдет, так и сделаю, хотя тоже рискованно. Если обломы решатся напасть, да все сразу, порвут на тряпки.

Мучаю люк, пока не замечаю сбоку колесо с двумя рукоятями, чтобы вертеть удобнее было. Хватаюсь, кручу — пошла, родимая! Со скрипом, люк поддается, отходит в сторону. Ну, наворочали древние, не в раз и разберешься.

Выбираюсь, перевожу дух. Сейчас древние развалины мне милей даже родного дома, просто потому, что они не Алирок. Потому, что в небе весело перекатывается мячик солнца, а небо синее до боли в глазах. И воздух, свежий, живой, совсем не такой, как в подземельях.

Кажется, я понимаю всех этих отрубов с мертвяками. Не охотиться они на поверхность выходят, воздуха свежего хлебнуть, звездами полюбоваться. А если повезет, и закусить кем-нибудь...

Кстати, насчет закусить. Полагаю, самое время, пока не свалился от голода. Распаковываю сумку, жадно насыщаюсь, запивая водой из фляги. Поколебавшись, делаю глоток эльфийской настойки, все-таки вымотался прилично, по подземелью ползая.

Состояние расслабленное, ничего уже не хочется, ни принцессу искать, ни с геррами драться, ни просто идти куда-нибудь. Просто лежать на обломках камня (некогда бывших изящной беседкой) и смотреть в синее небо.