Упавшая Звезда

— Не скажу. Вампир порвал тебе бедренную артерию — без помощи ты бы умерла очень быстро. К счастью я оказался поблизости.

— Не нужно держать меня за идиотку, Владислав, — мгновенно вспыхнула доселе скрываемым раздражением черновласка, — я знаю, как выглядят такие раны и что от них бывает. И этот шрам выглядит так, будто ему уже несколько месяцев!

— Чего ты хочешь от меня? — тут уже и я не выдержал. — Я спас тебя от смерти. Быстро и качественно. Это не магия — технологии моей родины способны и не на такое. Я потратил на тебя часть своих запасов. Очень скудных, заметь! И вот это твоя благодарность?

Я не кричал, нет, даже голоса не повышал, однако девушка как-то разом сникла, потупившись и растеряв весь боевой запал и уверенность. Так и не ответив, она уже, похоже, собралась уходить, но я её окликнул. Не хотелось оставлять непонятные недомолвки и претензии за спиной.

— Послушай, Сианна…

— Не стоит, — как от удара поморщилась девушка. Впрочем, сейчас она говорила уже куда спокойнее, — зови лучше, как и раньше.

— Почему?

— Это… Долгая история. И не думаю, что тебе стоит её знать. Сианны больше нет — есть Ренаведд.

— Тогда ночью ты сама сказала…

— Да знаю, знаю! — раздражённо стукнула черновласка своим свеже-выточенным берёзовым костылём об землю, — не знаю, что на меня нашло. Испугалась, наверное. Да, испугалась — кто бы там не испугался? Вот, решила умереть с родным именем.

— По-моему ты пытаешься убедить в этом лишь саму себя.

— Думай, что хочешь, но не называй меня Сианной. Это раздражает.

— Как скажешь, — примиряюще поднял я руки, — Ренаведд, так Ренаведд.

Посидели в молчании. Я медитировал на колыхающиеся на ветру листья — она злилась.

— Ах, d’yeable с тобой, — почти прорычала она, швыряя осточертевшую деревяшку наземь, — меня выгнали из дома. Я не старше твоей подружки была, когда откуда ни возьмись вылез тот старый замшелый пенёк со своим дебильным пророчеством, залюби его мантикора. Тоже чародей, мать его, выискался!

— Что за пророчество?

— Да, бес его знает, где он эту чушь раскопал! Якобы есть такие девочки, рождённые под тенью Чёрного солнца, и что внутри они совсем не от рода людского и только и жаждут как бы уничтожить весь мир, залив его кровью*.

— Звучит, как бред сумасшедшего, — честно признал я, — и… Кхм, Чёрное солнце?

— Полное солнечное затмение, — сплюнула за спину она, — случилось как раз в день моего рождения.

— И твои родители, как я понимаю, поверили этому эээ… Пеньку-чародею?

— Ну, папаня-то мой во всю эту чушь не особо верил, по правде говоря ему вообще было плевать на всё кроме шлюх и вина, а вот маманя прониклась, — лицо Сианны приобрело ожесточённое выражение, а узкие ладошки сжались так, словно оно мысленно кого-то душила, — может, будь я как моя младшая сестрёнка, всё бы и обошлось, но я-то была той ещё пакостницей. Все эти юбки-платья терпеть не могла, постоянно грязная ходила да исцарапанная. Этикет, манеры, танцы — всё не для меня. Мне бы рогатку побольше, камешков, да идти стрелять по голубям в парке. Или удочку — и с мальчишками на рыбалку. Маманя пыталась всё это изжить, да где там! Только ссорились. Никак не получалась у неё образцовая наследница кня… Эх, неважно.

— И из-за такой глупости тебя приняли за какого-то уничтожителя мира? — я почувствовал, как моё лицо невольно вытягивается. Нет, ну бред же! Но я видел, что девушка не врала. Может чего-то недоговаривала, но она была искренна.

— Порой надо так мало, чтобы спустить лавину, — невесело усмехнулась она, — в тот день мы с сестрой замыслили очередную проказу. Да ещё какую, хех, закидали горящими шарами с рыбьим жиром самого господина, мать его, нильфгаардского посла! Идейка была моей сестрёнки, но всех собак, как обычно спустили на меня. Меня тогда впервые по-настоящему высекли и посадили под замок. Тогда же и вылез из какой-то выгребной ямы тот хер с пророчеством. А через неделю я уже ехала в сопровождении четырёх верных, — девушка с отвращением скривилась, — отцовских рыцарей. Эти самодовольные ублюдки даже говорить со мной отказывались, а ведь совсем недавно кланялись в пол! На вторую ночь я попыталась сбежать обратно домой, так они меня поймали и так отмудохали, что я всю ночь только подвывать могла!

Ренаведд замолкла, тяжело дыша и покусывая потрескавшиеся губы. Рассказ давался девушке тяжело, но похоже, она просто устала держать всё это в себе и ей надо было кому-то выговориться. И видимо я, вытащивший её из могилы, подходил для этого как нельзя лучше.

— Что, неужто жалеешь меня? — исподлобья уставилась она на меня.

— Жалею.

— В гробу я видала всю вашу жалость, — вновь озлобилась девушка, хотя я был готов поклясться, что заметил в уголках её глаз бисеринки слёз. Впрочем, Сианна тут же сморгнула и, сумев взять себя в руки, и тихо добавила, — не нужна мне ничья жалость.

— И тем не менее, как любой нормальный человек, я тебе сочувствую.

— Где же вы были, «нормальные люди», когда меня гнали из дома, когда измывались надо мной… — протянула она уже без прежней злобы, лишь с обречённой пустотой в голосе.

— Я был так далеко, что вряд ли ты сможешь даже представить, а другие… Я не могу отвечать за других людей.

— Меня просто бросили посреди леса, когда мы оказались в Меттине, — немного помолчав, продолжила Сианна, — не знаю, сколько я бродила по лесу, пытаясь выйти к людям. Жрала какие-то корешки, кору с деревьев. Один раз меня саму чуть не сожрали волки… А потом вышла на бандитский лагерь. Я думала меня изнасилуют и убьют. Или ещё хуже, оставят как рабыню и будут насиловать, пока я сама не сдохну, но, ты не поверишь, этого не произошло! Меня выходили, отмыли, откормили и приняли, как свою! Ты представляешь, — в глазах девушки зажегся лихорадочный блеск, — какие-то наёмники, почти бандиты, оказались благороднее и милосерднее, чем все эти расфуфыренные «блестящие» болваны-рыцари моего чёртового папани?

— Видишь, значит всё же нашлись те самые «нормальные люди»?

— Нашлись, — глубоко вздохнув, успокаиваясь, пробормотала она, — нашлись. И многие из них остались на той проклятой поляне у руин.

— Эй, — я аккуратно потрепал по плечу, повесившую голову девушку, — ты ничего не могла сделать. Даже мне вампиры доставили хлопот, а уж окажись вы одни — у вас не было бы ни шанса!

— Я знаю, но от этого ничуть не легче, — мрачно проронила она, поднимаясь. Резко развернувшись, не прощаясь, Сианна ушла к палаткам. Костыль так и остался лежать в траве.

После вечернего разговора я думал, что девушка постарается избегать меня, или в крайнем случае просто держать дистанцию, но я ошибся. Уже следующим утром она ничем не показывала, что те ночные откровения вообще были. Ну и стала более общительной, что ли? Подолгу болтала со мной, пыталась выспрашивать про магию, но всякий раз получала один и тот же ответ. Временами они спорили о чём-то с Цири, даже ссорились, после чего, впрочем, быстро мирились. Одним словом, как заметила моя белобрысая спутница: «Бука растеряла весь образ буки».

В том, чтобы часы напролёт трястись по неровной дороге в скрипучей телеге, а то и вовсе в седле, весёлого было мало, так что я совмещал приятное с полезным, расспрашивая Сианну об окрестных землях, людях, местных обычаях — в общем, о всём том же, о чём и Цири. Чтобы выжить мне требовалось узнать, как можно больше об окружающем меня мире. И обе девушки, порой наперебой, рассказывали обо всём сразу. Цири уже была привычна к моему любопытству и незнанию «элементарных» на её взгляд вещей, а черновласке, похоже, было просто скучно. Ехать в седле ей всё ещё не стоило, в бою, случись он, толку от неё тоже пока было бы немного, так что всю дорогу она либо сидела на деревянной лавке возничего, либо и вовсе валялась на шерстяном ковре в одной из повозок. И конечно же, она не могла не задаться вопросом, откуда я такой взялся, что ничего не смыслю в окружающем мире. Я не видел особого смысла что-либо скрывать, так что в ответ рассказывал о своей жизни и мире за облаками у далёких звёзд. Мне, кажется, не верили, но как выразилась Сианна: «за неимением трубадура, и эти байки сойдут развеять скуку». Хотя, по-моему, ей просто было интересно.

Так мы и провели последние дни. Местность вокруг была безлюдная — несколько раз встречались заросшие вырубки, да охотничьи заимки, но людей за всю дорогу мы так и не встретили. Как, впрочем, и чудовищ. И вот сегодня мы наконец-то вышли к цивилизации. Ну как, к «цивилизации» — небольшой деревеньке, дворов на семь, окружённой полями да садами. Заходить в неё мы не стали, предпочтя встать на ночлег у узкого ручейка, неподалёку от селения.

Я как раз собирался залезть под полог нашего шатра — Цири давно уже сопела в две дырочки, уютно свернувшись калачиком на термо-подстилке, но меня перехватила Сианна. В последние дни она быстро шла на поправку, пусть общая бледность ещё оставалась, но те же черные круги под глазами, ещё совсем недавно делавшие её похожей на эдакую нахохлившуюся панду, исчезли. Куртку и прочные высокие сапоги девушка уже скинула, оставшись в одной лёгкой, небрежно зашнурованной светлой рубашке, широких штанах, да в мягких кожаных мокасинах, отчего-то на босу ногу.

— Хочу взглянуть на брод, — поймав мой недоуменный взгляд, она спрятала руки за спину и как-то неуверенно проговорила, — сходишь со мной?

— Брод? — удивился я. — Там же всего лишь полусухой ручей. Да и темнеет уже.

— Нууу, — протянула она, отчего-то шаря взглядом по сторонам, — мне сказали там всё раскисло и телеги могут застрять. Надо бы убедиться, чтоб завтра по утру не было неожиданностей.

— А я-то тебе зачем?

— А вдруг там утопцы? — как ни в чём ни бывало, захлопала глазками она.

— Утопцы? В ручье, с одного берега которого, можно переплюнуть на другой? — я начал подозревать что-то неладное. Уж больно странно девушка себя вела.

— Ручей впадает в реку, а утопцы…

— Ладно, пошли, только быстрее, — поняв, что иначе от меня просто не отстанут, ответил я. Не то, чтобы я ей не доверял, но выносную сигналку, смастерённую не так давно на коленке при помощи аварийного набора и такой-то матери, я в шатре оставил.

Брод, как и ожидалось, был под стать ручью. С одного берега на другой можно было не то что доплюнуть, но, по-моему, даже и нассать. Но Сианна на этом не успокоилась, потащив меня на тот берег, где за невысоким кустарником виднелись возделываемые поля и несколько свежескошенных стогов сена.

— Красивый закат, правда? — указала ручкой на алеющий восток ушедшая чуть вперёд девушка, — когда-то я любила сидеть на башне вечерами и любоваться, как солнце медленно заползает за горизонт и в мир приходит злобная тьма…

— Тьма не злобная, тьма — есть лишь отсутствие света, — вздохнув, философски пожимаю плечами и оборачиваюсь. И так и замираю.

В последних ало-рыжих лучах солнца, неловко улыбаясь, замерла обнажённая Сианна. Совсем невысокая, даже ниже Цири, с чёрными, как межзвёздная пустота волосами и бледной, будто горящей в лучах заходящего солнца кожей. И если красоту моей спутницы можно было описать, как едва раскрывшийся бутон прекрасного цветка, то у Сианны красота была совсем иная. Красота буквально пышущей жизнью зрелой молодости: тонкая талия, округлые бёдра и очень приятные, упругие даже на вид груди. И даже пара корявых шрамов совсем не портили её, нет, наоборот, придавали девушке ещё большее чувство жизни и энергии…

— И чего ты ждёшь? — иронично подняв бровь Сианна, с усмешкой поглядывала на меня.

Я же судорожно пытался найти подставу. Или ловушку. Или ещё какую-нибудь неправильность. Даже сканер биоформ на полную мощность врубил, на пару секунд, едва не оглохнув от вороха звуков и пришедших данных. Но нет мы были здесь совершенно одни. Ничего крупнее какой-то белки в соседнем стоге сена.

— Неужели не нравлюсь? — положив руки на великолепные груди, игриво улыбнулась черновласка.

— Нравишься, — выдохнул я, делая шаг назад и выходя из раскрывшейся брони.

В конце концов, а почему бы и нет?

Примечание к части

* Сианна несколько искажает смысл пророчества, пересказывая его так, как сама поняла. Изначально же в нём говорилось: "Черное Солнце должно было предвещать скорое возвращение Лилиты, почитаемой на Востоке под именем Нийями, и гибель человечества. Дорогу для Лилиты должны были проложить «шестьдесят дев в златых коронах, кои кровью заполнят русла рек». То есть не сами «принцессы» должны были уничтожить мир, а лишь стать проводниками возродившейся «злобной богини». Впрочем, для Сианны, как и для большинства попавших под это пророчество девушек, сие особой роли уже не играло. Вот и вышла новая глава, дорогие Читатели!) С чем всех (и себя тоже), я и поздравляю! Предвидя ваши вопросы, отвечаю сразу: нет, гарема не планируется, нет, это не любовь, и нет, фемслэша (по крайней мере Цири/Сианна) тоже не будет)). Потому что. И вот вам чутка иллюстраций: Сианна: https://pp.userapi.com/c855632/v855632997/5d837/PijA-pMFkmM.jpg https://pp.userapi.com/c855632/v855632997/5d83f/dB45jKuBSB4.jpg К сожалению, красивых изображений не нашёл. Одна порнография, а что бы красивая эротика с обнажённой Сианной — увы нет. Если у кого есть на примете — можете скинуть ссылочку в личку. Если будет что-то стоящее — прикреплю. upd. Сианна https://img.rule34.xxx//samples/2714/sample_69e9e04c661534ea8d4daa42bbded7eb.jpg?3018871 за нахождение более-менее нормальной картинки спасибо star.21 Заранее предупреждаю — следующая глава — интерлюдия о двух прекрасных канонных персонажах.

>

Интерлюдия 2 — Две чародейки

В подвале было темно и сыро. Тускло горящие свечи едва разгоняли мрак вокруг покосившегося стола, пары древних стульев, очевидно помнящих ещё короля Долбобоба, да ветхого пропылённого ковра. Не самая приятная обстановка для беседы, но зная нрав своей подруги, рыжеволосая* девушка справедливо опасалась декомпрессировать её наверху в богато обставленных комнатах этого уютного особнячка. Погрома, а в том, что только очнувшаяся подруга первым делом попытается устроить настоящий погром, девушка не сомневалась, владелец дома, Скрым Редунгейт ей точно не простит.

— Ну вот, вроде готово, — в последний раз проверив защитные контуры крупной, начерченной мелом на треть подвала гектограммы, она зажгла на углах фигуры три чёрных свечи с вогнутыми отражателями и поставила в центр маленькую нефритовую статуэтку, — ещё не хватало, чтобы ты потолок обвалила.