Ты для этого подходишь лучше, наш серьезный и добрый Рем. Ты уже стал ему наставником и другом, его воспоминаниями о нас. Дело за малым. Я все еще помню, что читал о значении семьи для оборотней (хотя, Мерлин свидетель, как я ненавидел читать серьезные книги), и видел своими глазами, что это правда. Будьте семьей, Реми. Он последний из Мародеров, он твой детеныш, ты нужен ему, а он тебе. Будьте семьей и знайте, что мы трое по-прежнему вас безумно любим.
Гарри подошел и мягко положил руку на спину отвернувшегося к окну оборотню, но тот отшатнулся, и все увидели, что в его глазах блестят слезы.
— Ремус, — начал Гарри, но угрожающее рычание его прервало.
— Никогда тебе не прощу, — лицо Люпина исказилось яростью, в голосе стремительно прорезались рычащие ноты. — Твоя вина, только твоя. Из-за тебя я потерял последнего друга.
— Я знаю, и сам себе не прощу. Я тоже любил его, Лунатик, — слезы полились из глаз. Гарри снова потянулся к нему.
— Не смей!
— Но...
— Тебя для меня нет! — оскалив клыки, рыкнул оборотень.
— Отлично, — гневно выкрикнул Гарри, короткими злыми движениями стирая слезы. — Тебя для меня — тоже!
Фразы ритуала отречения прозвучали. Между ними вспыхнуло и погасло зеленое пламя, закрепляющее его. Минерва, в шоке прикрывавшая ладонью рот, осторожно обняла мальчика за плечи и проводила до гостиной. Никто не заметил торжествующую улыбку на лице директора школы Магии и Волшебства Хогвартс.
Глава опубликована: 15.05.2011
Глава 4
— Итак, молодые люди, это ваш контракт. Как несовершеннолетним, вам нужен попечитель для заверения.
— Мой отец передал эту обязанность профессору Снейпу.
— Да, мистер Малфой, он уже поставил свою подпись. Мистер Поттер, — гриффиндорский декан обернулась к нему, — с вашего согласия я выступлю вашим попечителем.
— С удовольствием, профессор.
Малфой насмешливо фыркнул и поставил подпись на пергаменте. После того как все четыре росчерка заняли свои законные места, Минерва МакГонагалл прикоснулась палочкой к пергаменту и прошептала заклинание. На их глазах свиток разделился на три, один, ярко вспыхнув, исчез со стола, чтобы появиться в отделе магических контрактов.
— Можете забрать свои копии. И еще: ваше расписание, мистер Поттер, — она протянула ему пергамент. — Теперь все, касающееся ваших занятий, вы должны решать самостоятельно, без вмешательства и обсуждений с посторонними лицами. Даже с попечителями, — строго добавила она, взглянув на Малфоя, который еле удержался от того, чтобы закатить глаза. — Разве что надо спросить директора о месте их проведения.
— Профессор Снейп сказал, что знает подходящий зал в подземельях, — нетерпеливо вставил Малфой.
— Хорошо, тогда это все.
— Малфой, подожди за дверью, — бросил Гарри.
— Не указывай мне, Поттер.
— Выйдите, мистер Малфой.
Драко выразительно посмотрел на гриффиндорца и, гордо задрав подбородок, удалился из кабинета, не забыв оставить дверь чуть приоткрытой.
— В чем дело, Гарри?
— Профессор, вы вчера сказали, что моя дисквалификация отменена и я снова зачислен в команду, — Драко задохнулся под дверью, — но я подумал и, — сглотнув, Гарри твердо закончил, — вынужден сообщить, что не смогу играть в этом году.
— Но как же так? — растеряно пробормотала Минерва. — Кубок чемпионата и кубок школы...
— Я понимаю, что в масштабах школьной жизни — выигрыш кубков важен, но если чему меня и научил прошлый год, так это тому, что время детских игр и забав для меня в прошлом. Мне нужно больше времени уделять урокам, подготовке в Аврорат и дополнительным занятиям, к которым еще и Малфой прибавился, — он слабо улыбнулся. — В свете предстоящей войны мне это кажется куда более важным, чем моя любовь к полетам.
— Очень самоотверженно с твоей стороны, это поступок истинного гриффиндорца. И, к моему глубочайшему сожалению, весьма верный, — она вздохнула, — поэтому я принимаю твой выбор и не смею тебя отговаривать. Думаю, тогда возможно, — она на секунду задумалась, — просто обменяться значками со старостой факультета? Конечно, это также несет груз определенных обязанностей, однако в паре с такой талантливой ученицей, как мисс Грейнджер, уверена, вы сможете их распределить максимально удобным образом и неограниченно пользоваться привилегиями, положенными этому статусу.
— Не думаю, что это будет справедливо по отношению к ней, профессор. Гермиона, конечно, бесконечно верный друг и без лишнего звука сделает всё, что в ее силах, однако я не хотел бы ее чересчур нагружать.
"Идиот", — вынес для себя Малфой.
— Да, ты прав, — она снова вздохнула. — Если тебе понадобится помощь, я имею в виду — какая угодно помощь, я к твоим услугам в любое время. Запомни, Гарри.
— Большое спасибо, профессор, я учту.
Малфой отшатнулся подальше от двери, увидев, что Поттер направился к ней, и подумал, что гриффиндорцы — самый придурочный из всех факультетов, обогнавший на этом поприще даже Хаффлпафф. Вздумай он сказать Снейпу о добровольном, принудительном или даже вынужденном уходе из команды, тот бы с него шкуру спустил, а МакГонагалл только что помахала ручкой обоим Кубкам и чуть ли слезы умиления платочком не утирала. И чего ему в голову взбрело, что Поттер мог измениться? Только потому, что он возмужал за лето и практически спокойно разговаривал с ним в поезде? "Дурак ты, Малфой, они же грифы: наивные и доверчивые, а ты теперь им союзник, и им по их пресловутому кодексу чести обязуется обходиться с тобой терпимо. А так, Поттер каким был придурком, таким и остался. Жаль, а ведь на какой-то миг казался вполне нормальным человеком".
Гарри, широко распахнув приоткрытую дверь, хмыкнул про себя нечто неразборчивое в адрес слизеринской хитрости и посмотрел в глаза замершему у противоположной стены в скучающей позе Малфою. Закрывая дверь, только он услышал донесшийся из кабинета шепот:
— Что ты сотворил с этим ребенком, Альбус!
* * *
Короткая прогулка до входа в подземелья позволила Малфою реально оценить круг знакомств Гарри Поттера. Это были представители трех факультетов и всех возрастных категорий, каждого из которых Поттер знал по именам и на каждом шагу кому-то кивал, с кем-то здоровался и махал ручкой. Поттера окликали, подходили переброситься парой фраз ни о чем и не менее десятка раз просили о разговоре "на одно слово" наедине. Тогда Поттер отступал от Малфоя на пару шагов и под заглушающим заклинанием экспрессивно о чем-то переговаривался с желающим. Естественно, что именно эти беседы и заинтересовали Драко сильнее всего, а так как он не мог ничего подслушать (уж таково действие применяемого заклинания: конфиденциальность, чтоб ее!), ему оставалось лишь наблюдать. Малфой боялся упустить малейшее движение, ведь даже самый, казалось бы, незначительный жест мог оказаться ключевым и поведать ему обо всем! Правда, иногда это было практически безрезультатно, и он весь извелся от любопытства.
Поттер был окружен тайнами, он излучал власть и уверенность, которые слизеринец особенно сильно ощутил там, в поезде, а сейчас это все дремало в наследнике Годрика, заглушенное его обычной наивностью и открытостью, которыми так гордился весь Гриффиндор. Только Малфоя подобное больше не могло обмануть: Гарри был слишком разным, слишком сложным, и Драко с ума сходил, думая, что он, столь кичившийся своей прозорливостью и интеллектом, не смог разглядеть этого раньше. Однако теперь Драко собирался разобраться во всем до самого конца, ведь он всегда обожал сложные загадки, и внезапно ему повезло. Ключ к разгадке он получил или надеялся, что получил (ведь с этими грифами, а особенно с Поттером никогда наверняка не поймешь), в его очередном тет-а-тет с одним из рэйвенкловцев. Кажется, того зовут Терри Бут. Парень стоял к нему спиной, но по тому, как он топтался из стороны в сторону, заламывая руки, что-то с бешеной жестикуляцией втолковывая стоявшему перед ним Поттеру, как, закончив, неподвижно замер, и по тому, сколько напряжения было в этой позе, Малфой понял, о чем он говорил. Он знал это вернее, чем если бы слышал мальчишку собственными ушами. Поттер тем временем зябко повел плечами, нервно пропустил пальцы сквозь густую гриву смоляных волос и что-то коротко сказал своему собеседнику, от чего тот с явным облегчением позволил себе расслабиться.
— Слушай, Малфой, — прервал его размышления голос вернувшегося Поттера, — может, отложим начало наших занятий?
— Директор сказал — с сегодняшнего дня.
— А слизеринцы всегда его слушают, — в тон ему парировал Гарри. — Ты не пропустил мимо ушей тот момент, что мы должны все сами решать касательно этих занятий? Без всякого постороннего вмешательства? Сегодня четверг, — пробормотал он, просматривая расписание, — первым уроком сразу сдвоенные с вами Зелья, и Снейп по такому случаю будет просто "счастлив", а дальше будет Защита и опять со Слизерином. Два самых сложных предмета с самыми большими заданиями.
— И для тебя это слишком трудно? — язвительно заявил Драко, задетый за живое предположением, что мог пропустить лазейку в договоре.
— Не особо, но я бы хотел еще встретиться с друзьями, которых давно не видел, и уладить кое-какие дела. И не говори мне, что тебе не надо сделать то же самое. Твой статус "принца" необходимо поддерживать, особенно учитывая недавние события. Осмелюсь предположить, задача предстоит не из самых легких и приятных.
Малфой, прищурившись, посмотрел на него, желая убедиться, насколько тот серьезен, и сказал:
— Тогда в следующую субботу, — Гарри согласно кивнул, — но зал ты посмотришь сегодня, чтобы потом мне не пришлось ждать тебя у Большого Зала, как какой-то хаффлпаффке опоздавшего ухажера.
— Даже не знаю, что меня больше тревожит, — усмехнулся тот, — образность твоего мышления или возможные скрытые желания, — и он весело рассмеялся, наблюдая бессильное возмущение Малфоя посреди переполненного коридора. Хотя будь это произнесено громко и услышано еще кем-нибудь, кроме самого Драко, и от проклятия Поттера не спасла бы никакая толпа.
* * *
На первый в этом году урок у самого ненавистного шестого курса профессор Снейп шел в очень приподнятом настроении, хотя внешне это никак не проявлялось. Причина тому была проста и в принципе незатейлива: продвинутые зелья, сборный класс четырех факультетов — избранных, которые получили на экзамене "Превосходно". Северус был неимоверно горд собой, поскольку сумел отстоять это свое право перед директором, предложившим хотя бы в текущем году сделать исключение и принять на курс студентов, начиная с "Выше Ожидаемого", конечно же, явно для того, чтобы протолкнуть своих бездарей-любимчиков из Золотого Трио. И сейчас, открывая дверь классной комнаты, он предвкушал два года свободы от присутствия Поттера.
Снейп, ни на кого не глядя, стремительно пронесся по проходу в своей излюбленной манере, мельком оглядел сидевших студентов, замер на месте и в неверии снова оглядел столы. Три занятых места на традиционно слизеринской половине класса создавали ощущение пустоты, зато вторая половина изобиловала тремя рэйвенкловцами, одним хаффлпаффцем и двумя гриффиндорцами, естественно, бесстрашно устроившимися за первой партой. И один из них смотрел на зельевара невыразимо наглыми зелеными глазами.
Настроение мгновенно упало до нуля, и даже осознание, что он избавился хотя бы от Уизли и Лонгботтома, больше не грело. Только многолетняя выучка шпиона позволила удержать на лице беспристрастную маску, но не сдержала желания изгадить день и всем остальным.
— Мисс Грейнджер, пересядьте к мисс Паркинсон, Поттер — к Малфою. Остальные — на первые парты: я не намерен бегать по всему классу, чтобы следить за вашими действиями.
Безропотно подчинившиеся студенты, собрав вещи, начали с шумом перемещаться, заставив его недовольно поморщиться.
— Итак, поскольку вы, наконец, соизволили рассесться, я имею честь сообщить вам, что сегодня вы начинаете курс обучения зельям, входящим в разряд высших, и поэтому считаю необходимым подчеркнуть, что они потребуют от вас максимальной точности и собранности, — он тяжелым взглядом обвел студентов, особенно задержавшись на Поттере. — Изучение продвинутого курса зелий мы начнем с изготовления зелья Истины. Кто может сообщить остальные названия этого зелья?
Две руки взлетели в воздух, но Гермиона была проигнорирована.
— Мистер Забини, прошу вас.
— Сыворотка правды или Веритасерум.
— 5 баллов Слизерину. Его свойства, — кривая ухмылка, — мистер Поттер.
— Веритасерум — зелье, под действием которого человек теряет возможность лгать или уклоняться от ответа. Оно вынуждает его говорить только правду, — начал мальчишка размерено и несколько скучающе. — Считается, что противостоять ему совершенно невозможно, однако на самом деле, как и прочие магические средства, его нельзя назвать непогрешимым. Сильнее всего воздействует на людей, не подозревающих о его применении, а также на уязвимых от природы и не умеющих ему сопротивляться. Правильно приготовленное зелье по чистоте и прозрачности не уступает слезе. Без вкуса и запаха. Для достижения необходимого эффекта достаточно трех капель качественного зелья, но, поскольку оно очень трудоемкое и при низких дозировках бесполезно в отдельных случаях, если только сам человек не пожелает говорить правду, обычно используют пять для усиления воздействия. После принятия раствора в течение пяти минут в голове реципиента становится ясно и легко, поскольку Веритасерум лишает возможности сосредоточиться и обдумать вопрос перед ответом. Если ответ допрашиваемому неизвестен, он также честно в этом признается. Взгляд может быть отрешенным или затуманенным. Вещество классифицируется министерством как очень опасное, и директивой от 1859 года использование этого зелья строго ограничено и жестко контролируемо.
— Очень интересно, у вас проснулся интерес к знаниям, мистер Поттер? Вы, наконец, узнали, что такое учебник и как им пользоваться? — съязвил Снейп, вызвав смешки слизеринцев.
— Нет, сэр.
— Какая самокритичность, я поражен. Откуда же вы почерпнули столь подробные сведения?
— Из личного опыта.
Смешки в классе смолкли, как по мановению волшебной палочки.
— Даже так, — против воли заинтересовался Снейп, — тогда, может, поделитесь с классом ощущениями?
— Ощущения отвратительные.
— Значит, с качеством вам не повезло.
— Не в том дело, сэр, просто ведьма, испытывавшая это зелье на мне, была столь любезна, что влила в меня целый пузырек, — полузадушенные вскрики, — и, судя по качеству, оно вполне могло быть вашего непревзойденного изготовления, — он, чуть прищурив глаза, впился взглядом в зельевара.
— И вы хотите, чтобы вам поверили? — холодно осведомился Снейп, не дав себе труда и на секунду задуматься над словами парня. — Судя по реакции, остальным известно, что слишком большая доза не приносит пользы, поскольку человек теряет способность различать правду и вымысел, что, в свою очередь, вызывает определенное воздействие на мозговую деятельность и неизбежно приводит к летальному исходу.
