Тьфу!
Проглоченное отозвалось волной омерзительной тёплой ломоты во всём теле. Вампир даже срыгнул малую часть недавно проглоченной крови, чего обычными способами от него добиться невозможно. Сущность светлого паразита, агонизируя, оставила мне букет премерзких ощущений-воспоминаний. Подленькая радость какой-то сплетницы, скользкое удовольствие малолетнего пакостника, наслаждение собственной властью, вытянутое из пожилого мужика, главы семейства, лупцующего жену... похоже, подумалось мне на фоне сухих рвотных спазмов, шаман, с которым я недавно свёл знакомство, не сразу выявил и изгнал ту пакость, которую мне пришлось сожрать. Похоже, она успела попировать внутри ограды.
А хорошо, что в это поселение меня не пустили... да... хорошо!
— Рин? Что с тобой, Рин!?
Я сдуру повернулся к хилла. Бедняжку качнуло прочь. Ну да, блюющий кровью вампир являет собой зрелище... не самое эстетичное. Мягко говоря.
— Всё нормально, — Не голос, а булькающий хрип. — Сейчас пройдёт.
И действительно, оно проходило. Чужие ощущения истаивали, ломота затихала. Паразит, которого я убил, был скорее опасен и мерзок, чем силён, и "переварить" его труда не составило.
Кстати, надо бы сварганить амулет против голодных духов, чтобы не приходилось жрать всякую паразитическую дрянь. Да не отпугивающий и не защитный, а амулет-ловушку. Шаманство плюс артефакторика... если как следует напрячься, моих навыков для этого должно хватить.
Меж тем хилла быстро освоилась, даже сделала попытку приблизиться. Карманный вампир немедленно возжелал пополнить утраченный запас крови и эши за счёт дурочки. Пришлось давить в себе тёмные побуждения, реализовать которые я вовсе не желал. Впрочем, хилла словно почуяла неладное и снова отодвинулась. Умница... впрочем, настоящая умница — не та, кто вовремя отдёргивает руку от огня, а та, кто вообще не суёт пальцы в огонь... видимо, Лада очень молода, раз так глупо рискует. Или это — неуклюжая попытка заботы?
Двери виртуального склепа, протяжно заскрипев, сомкнулись, отсекая мой Мрак от моей же человеческой сути.
— Накрепко запомни на будущее, — буркнул я, вытирая рот пучком сорванных листьев. — Если в моих глазах исчезли белки, а кожа побледнела, держи дистанцию. Ясно?
— Да.
— А раз так, идём дальше.
Мы пошли дальше. И снова вышли на дорогу — без новых нежелательных приключений.
Как я уже упоминал, ночью небесная пестрота отличается от дневной больше оттенком, чем яркостью. Ночью на небе просто больше тёплых жёлтых оттенков, днём — холодных голубовато-белых. И крупные купеческие караваны, маршруты которых пересекают границы многих доменов, продолжают движение круглые сутки. Благо неторопливые гужевые звери, называемые где лераву, где сошо, а где попросту тяг-тянушками, способны, не терпя ущерба, обходиться без сна хоть целую неделю — только бы зерно в торбах, подвязанных к мордам, не иссякало надолго.
Взбодрив себя заклятьями, а лучше — призвав Двойника, я тоже вполне способен двигаться несколько суток без передышки. Но зачем? Да и для разного рода неожиданностей усталый маг — добыча более лёгкая, чем маг отдохнувший и бодрый. Поэтому, стоило небу побледнеть и смягчить краски, желтея, как я решил остановиться, чтобы вздремнуть часов восемь-десять.
Для меня ночёвка на обочине — дело давно привычное. При большой нужде я могу переночевать и без воды, и без огня, и на голом камне. Хотя любить такую необходимость, когда она возникает, я не научился... и вряд ли когда-нибудь научусь.
Как был горожанином, так, видно, и помру им.
К счастью, лес условной средней полосы щедр. Он не оставляет доверившихся ему без возможности напиться, согреться, прилечь на мягкое. Неподалёку от бревенчатого моста через очередной большой ручей я нашёл поляну, где, очевидно, уже не раз останавливались путники, и притащил на неё несколько здоровых валежин, а ещё — груду "еловых" лап. Груда, разделённая на две равные части и накрытая запасными плащами, превратилась в постели, а две валежины, положенные меж ними и подожжённые простейшим из огненных заклятий, стали нодьей бивачного костра, что должен был своим светом и теплом скрасить ночёвку.
— Устраивайся, — сказал я Ладе, жестом показав на импровизированное ложе. — Сейчас я быстренько создам Стража, и можно будет отдохнуть.
— Что есть Страж?
— Смотри и увидишь.
Хорошо знакомой бесплотной тропой я опустил свой разум в Глубину до начала шестой вуали. Мир материального исчез, полностью уступив место странным сущностям и перетекающим формам пространства чистой магии. Грань пятой и шестой вуалей для меня — далеко не предел, но такое погружение в Глубину почти идеально уравновешивает мои личные способности к наблюдению и действию. Выше я не смог бы достаточно хорошо контролировать сложные процедуры созидания; ниже — не смог бы сосредоточиться на осуществляемых изменениях, сохранив лишь способность наблюдать за происходящим.
С начала шестой вуали Глубины огонь костра выглядел бледным и далёким пятнышком, а вот аура, окружающая мою спутницу, предстала запредельной сложности узором: пульсирующим, сияющим ярче, чем иероглифы небес, полным тайны и внутреннего огня. С немалым трудом мне удалось оторвать взор от хилла и сосредоточиться на создании Стража.
Есть магия, требующая большой силы, и магия, почти не требующая силы, зато требующая максимальной концентрации. Любая магия созидания требует и того, и другого — потому-то мне и пришлось уходить в Глубину так далеко. Стоило мне приступить к деланию, как слух заполнился низкой и мощной мелодией, рыкающей, как бас-гитара: то истекала в подготовленную форму энергия, замешанная, как большинство наиболее мощных моих заклятий, на энергиях Мрака, взнузданных сетью тёмного вдохновения. Одновременно передо мной замелькали строки базовых алгоритмов. Зачаточное сознание своих Стражей я предпочитаю контролировать при помощи отдалённого аналога программного кода. На мой вкус, это надёжнее, чем чисто эмоциональные узы. Мои пальцы (вернее, гибкие струи-манипуляторы, которыми с шестой вуали предстали мои конечности) неторопливо и тщательно выплетали-вырисовывали контуры Стража.
На сей раз плод моей фантазии обрёл форму восьминогого скорпиона с пятью парами глаз на втягивающихся стебельках, двумя хвостами — один с парализующим, другой со смертельным ядом — и с циркулярной пилой вместо левой клешни. Короче, монстр без жалости и изъяна.
...подъём из Глубины шёл медленно, с сопротивлением. Добравшись до третьей вуали, я приостановил его, чтобы напряжения энергооболочек возвращались к норме как можно быстрее, хотя это дополнительно нагружало сознание. Ничего, скоро отосплюсь.
— Ну, Лада, как тебе мой Страж?
Магический скорпион-мутант завис над костром на высоте метра в полтора и там неторопливо вращался, контролируя окружающее пространство во всех направлениях и на всех вуалях, начиная с третьей. Помесь злобного пса с радаром. Сам Страж при этом оставался примерно на уровне пятой-шестой вуалей, в тех слоях Глубины, где я его творил, но бросал внушительную "тень" и на четвёртую вуаль. Мне стало интересно, сможет ли хилла увидеть её.
Как оказалось, смогла. Хотя не сразу.
И тут же отшатнулась:
— Что это?!
— Успокойся. Я же сказал: это созданный мною Страж. Тебе он вреда не причинит, не бойся. Я включил тебя в его охранный контур.
По моей команде заклятие словно всплыло, перейдя на третью вуаль и тем самым позволяя хилла рассмотреть себя во всей красе. Воспользовавшись шансом, Лада с минуту изучала Стража. Потом одарила меня довольно странным взглядом. И спросила:
— Ты не вызвал его, а сделал?
— Да. Конечно, призывать магических охранников проще, чем творить, а сами охранники при этом могут быть куда сильнее моего Стража. Зато в истинно моей твари я могу быть уверен полностью. Она станет драться за нас до последней искры Силы и скорее рассыплется, чем подчинится кому-то постороннему. Надёжность, Лада — вот что я ценю прежде всего.
Не удержавшись от душераздирающего зевка, я добавил:
— А теперь давай спать.
— Спать?
— Да. Движение по дороге требует своей платы, создание Стража — тоже работа не из лёгких. Мне нужен отдых. А тебе? Может, — хмыкнул я, — хилла не знают, что такое сон?
— Знаю.
Единственное число, заметил я. Ещё один штрих в копилку.
— Тогда ложись.
Подав пример, я накрылся плащом, разворачиваясь к костру лицом. Плащей среди моих вещей нашлось всего три, поэтому мне достался только один. Зато самый широкий, половины которого хватало, чтобы укрыться, даже когда другая половина отделяла меня от груды лапника.
— Рин...
— Спрашивай, Лада.
— Твоё искусство велико, — сказала она осторожно. — Почему же ты бродишь по земле?
"Значит, хилла разделяют предрассудки насчёт хебдиво, "низких" магов? Или это слишком поспешный вывод?" Я спросил, пытаясь уточнить:
— А что, странствия подобают только безыскусным? Объясни, будь так любезна.
Вежливое (на людской манер) обращение ненадолго сбило мою спутницу с мысли. Зато заставило дать развёрнутый ответ.
— Есть три Права, — начала она. — Первое — Право Силы. Второе — Право Знания. Третье — Право Гармонии. Второе выше первого, а третье выше второго, хотя риллу считают иначе...
Ого, подумал я. И стал слушать вдвое внимательнее.
— Меня захватили по Праву Силы, по этому же Праву ты снял с меня путы. Но когда ты не стал убивать того глупого и пугливого... шамана?
— Да, шаман поселения — так зовётся его "должность".
— Я запомню. Когда ты уступил шаману, не отправив его к новому воплощению, я поняла, что тебе знакомо не только первое Право. Этот Страж, которого ты создал, довольно силён, и всё же он создан больше по Праву Знания. Но...
Хилла явно пребывала в затруднении с формулировками. А я окончательно уверился, что она ещё очень молода — по любым меркам.
— Если бы я владела и силой, и знанием, как ты, — начала Лада снова, — я бы оставила бродячую жизнь и начала плести ивенай. Средоточие, гнездо. Я бы поставила у порога десяток таких вот Стражей, а потом жила в покое.
— Понимаю. Но, видишь ли, жизнь в покое не приносит гармонии. По крайней мере, для магов. Оседлая жизнь хороша для крестьян, для ремесленников, для чиновников. Маг, сидящий на одном месте, может хорошо выполнять свою работу. Он может копить знания и даже учить других. Но вот двигаться вперёд, не странствуя, нельзя. По крайней мере, на том Пути, который избрал я.
— О!
— Кроме того, — добавил я заметно суше, — как ты сама заметила, властительные риллу не считают, что Знание должно главенствовать над Силой. И если маг, не принадлежащий к их роду и не находящийся под покровительством одного из Высоких кланов — покровительством, цена которого выше той, что я готов платить — так вот, если такой маг начинает укрепляться на одном месте, его укрепления... стирают с поля. По Праву Силы. Я не раз слышал, как это происходит, а однажды даже принимал... участие в... стирании. Как наёмник.
Да, было дело. Из песни слова не выкинешь. Тот, против кого мы выступали, обладал много большей Силой, чем я, и прожил раз в десять дольше. Но против одного-единственного риллу с его наёмным войском он и его слуги продержались менее суток. А если бы риллу не забавлялся со своей жертвой, не желал устроить нечто вроде показательной кары и урока для дерзких смертных, он бы в одиночку стёр замок врага со скрижалей реальности за доли мгновения...
Отбросив неприятные воспоминания, я закончил:
— Поэтому я ищу гармонию в странствии. И спустя несколько часов просто отпущу Стража, а не стану привязывать его к питающему талисману и не возьму с собой в дорогу, хотя при необходимости вполне мог бы сделать это.
— Ты притворяешься слабым, чтобы сильные не сочли тебя врагом?
— Умница, Лада. Именно так. А ещё замечу, что, сотворяя перед каждым ночлегом нового Стража, я совершенствуюсь в искусстве их сотворения куда быстрее, чем если бы сотворил десять Стражей и год сидел под их защитой.
— О!
— Вот именно. Подумай и над этим. А пока давай всё-таки поспим.
Пустой и тёмный коридор. Едкий дым. Воздух пропитан страхом.
Я сжимаю искровик правой, атакующей рукой, а левой — блок-чашу. Заряда что в искровике, что в чаше едва треть от нормального, но лучше хилая защита и слабое оружие, чем ничего. Особенно с учётом того, что чары скорости благополучно сдохли, наградив меня тупой головной болью, а среди слуг Смарра Огнива, всё ещё многочисленных, попадаются весьма серьёзные противники. Доказательством тому хотя бы участь Коновода, остывающего в смертельных объятиях одного из бронекожих — там, позади, в двух поворотах коридора отсюда.
Да. Бедняга Коновод мёртв, и лидер отряда теперь — я.
— Что там, Рин?
— Ничего хорошего, — огрызаюсь, не оборачиваясь и продолжая красться вперёд. Боль стучит в виски угрюмым набатом, но я всё равно постоянно гляжу в Глубину на уровне первой вуали, временами ныряя до третьей. Надеюсь, ловушки в этой части подземелья достаточно примитивны, чтобы этого хватило для их своевременного обнаружения.
Так. Развилка. Прямо или направо? Вглядываюсь, вслушиваюсь, даже принюхиваюсь, хотя вездесущий запах дыма перебивает здешнюю подземельную вонь. (Не оказаться бы в огненной ловушке, если оставшиеся наверху переусердствуют с поджогами...)
— Рин?
— Разделяться не будем, — говорю я в наёмничьем стиле: кратко, резко, жёстко. — Я поставлю здесь Глаз. По сигналу все за мной.
...и вот уже мы в зале, середина которого отгорожена от боков чёрно-ржавыми решётками. Получившиеся выгородки тоже поделены решётками на части. Там, взаперти, стонут, скребутся, шипят, сверкают глазами плоды Смарровых экспериментов.
Неудачных.
Удачные — все эти ядозубы, костогрызы, бронекожие, шипоруки и прочая искусственная нечисть — обороняли замок и в большинстве своём уже перебиты.
Скрежет: словно стекло о камень. На внятную речь это ничуть не похоже, но ламуо помогает мне разобрать смысл царапающих звуков:
— Люди! Помогите, выпустите меня, выпустите!
Останавливаюсь, гляжу на скрежещущую тварь. Да, теперь это именно тварь, хотя в очертаниях скрюченной фигуры, местами непропорционально раздутой, покрытой плотной рубчатой кожей вроде змеиной, ещё угадываются, хотя весьма смутно, знакомые черты.
Мороз по коже.
— Коробок?
Я едва шепчу, но слух у твари, похоже, поострее, чем у людей.
— Рин? Рин Бродяга! Помоги, прошу тебя! ПОМОГИ МНЕ!
4
Сон-воспоминание слетел с меня, как широкополая шляпа, подхваченная внезапным порывом ветра. А ведь крик о помощи — не часть сна...
Лада!
У меня всего два малых тревожных комплекса. Первый, с реверсом в пространстве и взглядом в Глубину, я использую в дороге. Второй — на отдыхе. И состоит он из чар скорости в сочетании всё с тем же взглядом в Глубину.
Так. Первое осмысленное, а не рефлекторное действие: проверка состояния Стража. Что ж, плод моего творчества на месте, крутится в нормальном дежурном режиме. Второе осмысленное действие: проверка состояния моей спутницы-хилла. Гм. И где Владислава-Лада? Ложе пустует... включить "бинокль" на поиск... о. Вот же она. Далеко умотала, однако. И при этом...
