Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— С удовольствием прибил бы этого Лукшака, у меня с ним свои счёты! — встрепенулся истерлинг.
— Нет, сие исключено, — отрезал предводитель 'Аварии'. — Беспричинное убийство урукхая человеком, а это будет выглядеть именно так, только усилит националистические настроения. А наш противник и без того слишком силён. На их сторону перешёл даже бывший член правительства Урюка Ющак Страшное Лицо. Насколько я знаю, он весьма богат, поскольку возглавлял Урукбанк и был крупнейшим ростовщиком страны. Потом сделал карьеру в правительстве и считался твёрдым приверженцем умеренного крыла чепистов. Но его сбила с пути Чума.
— Тут что эпидемия? — насторожился Арагволд.
— Нет, так называют внебрачную дочь Гэка, которую тот хотел сделать своей наследницей и на которой женился глава Урукбанка, — отозвался Серый Плащ. — Говорят, общаясь с ней, Ющак заразился чем-то похожим на проказу и потом долго лечился. Вроде бы болезнь отступила, но оставила неизгладимый отпечаток на его некогда смазливой (по местным понятиям) роже. Поэтому его прозвали Страшное Лицо. Да и взгляды его резко изменились, теперь он даст сто очков вперёд самым отпетым экстремистам. Кстати, кроме Лукшака там есть и другие печально известные бандитские атаманы. Такие как Михась Саакш и Эрданхак, по кличке В Спину Нож.
— Эрданхак?! — подскочил капитан гвардии Арнора. — Эх, жаль, мы с Уваром его тогда не добили! И Саакш тот ещё трусливый подлец!
— Но опаснее всех Тигрюль Тимох, — компетентно добавил агент ЭРУ. — Она — единственный полевой командир женского пола, но при этом страшнее любого мужчины. Её так и называют Женщина с Косой.
— Сразу видно, что баба, вместо меча сражается крестьянским инвентарём! — усмехнулся Арагволд. — Она бы ещё скалкой вооружилась!
— Зря смеёшься, её нельзя недооценивать, — возразил Серый Плащ и нахмурился. — А накладную косу она заплетает на голове. Смотрится её причёска довольно живописно и симпатично, а урукхаи из Рейха от неё просто балдеют. Но эта коса легко превращается в плеть или удавку и становится грозным оружием. В общем, даже злые урки уважают Женщину с Косой за красоту (такой уж у них вкус) и решительный нрав. Она у них в авторитете и многие готовы за ней в огонь и в воду. Так что нам ещё повезло, что из-за предрассудков против женщин она не возглавит ПУП, иначе бы мы все опупели.
— Что же делать? — спросил встревоженный истерлинг. — Неужели всё, что мы делали, было напрасным?
— Далеко не всё потеряно, — успокоил Амрод. — Гомикам и эльфинитам на территории бывшего Рейха ничего не светит, а значит, единственный выход — противопоставить пупистам мощную коалицию чепистов. Здесь многое будет зависеть от позиции герцога Углукбека. Кстати, Кэшта сейчас ведёт с ним переговоры один на один.
— Один на один?! — в душе Арагволда вновь закопошилась ревность.
— Я тебя понимаю, братан, — оживился Беарнас. — Уж я-то знаю, что такое любовь. Кстати, Серый Плащ, ведь ты же ещё не слышал историю о моей любви!
— Нет, в триста первый раз я это слушать не могу! — отчаянно запротестовал Маэлнор.
— Да подождите вы со своей любовью! — оборвал их рассерженный Амрод. — Где Арагволд? Он только что был здесь!
— Элберет твою Гилтониэль! — выругался Беарнас.
А капитана уже и след простыл.
Глава 7. Человек и урукхайка
Остановить Арагволда было уже невозможно. Окрылённый успехом своей миссии и разгорячённый сомнениями, он просто не заметил королевскую охрану, пройдя сквозь неё как нож сквозь масло.
У дверей королевской приёмной истерлинг столкнулся с выходящим оттуда Углукбеком, но лишь слегка кивнул своему спасителю. Оставив Его Светлость в недоумении, человек ворвался в заветную дверь.
Кэшта обернулась. На её лице можно было прочесть смесь изумления и возмущения — к королеве никто не смел вторгаться без доклада. Но как только она увидела капитана, зелёные глаза царственной урукхайки тут же засверкали от радости, словно два больших изумруда.
— Арагволд! Слава Эру, ты живой! — вскричала она, и сама не заметила, как оказалась в объятиях у человека. — Ой, а что у тебя с лицом?
— Пустяки, обыкновенный синяк, — отозвался с улыбкой истерлинг. В эту минуту он был вне себя от счастья, а всё остальное не имело значения.
— Прости, я так виновата перед тобой! Из-за меня ты постоянно попадаешь во всякие передряги!
— Тебе не в чем винить себя, — в словах Арагволда сквозила нежность. Сейчас он простил бы ей всё на свете. — Мужчину шрамы украшают, а шрамы полученные из-за женщины — вдвойне. И потом, я же люблю тебя!
Неожиданно Кэшта отстранилась.
— Я что-то не так сказал? — пробормотал капитан потрясённо.
— Извини, я уже, к сожалению, не та бедная девушка, которую ты встретил на дороге. Теперь я — урукхайская королева.
— Ну и что из этого?
— Я больше не принадлежу себе и должна, прежде всего, думать о национальных интересах. Близкие отношения с человеком могут скомпрометировать меня в глазах народа, особенно сейчас, когда в число моих подданных влились националистически настроенные урукхаи из бывшего Рейха, а на носу выборы.
— Почему мы должны оглядываться на то, что подумают какие-то урки?
— Ну, я же только что объясняла! — с отчаянием в голосе произнесла Кэшта.
— Я вижу, что эти урки тебе дороже, чем я! А ведь это именно они убили твоих родителей, да и тебя бы прикончили, если бы мы не подоспели!!!
— Это удар ниже пояса. Почему ты не хочешь меня понять? Я же только исполняю свой долг!
— Долг! — повторил Арагволд с горечью. — Я тоже делаю то, что велит мне долг. Но почему всё оборачивается против нас? Подумать только, ведь я сам помог тебе стать королевой! А в итоге между нами воздвигся глухой барьер. Я способствовал объединению урукхаев и падению Баградской Стены, но стена между нами только выросла!
— Прошу тебя, не считай меня неблагодарной. Я очень признательна за всё, что ты сделал. Мне нестерпимо больно от сознания того, что я причиняю тебе столько страданий. Поверь мне тоже очень тяжело!
— Но что дальше? У нас есть хоть маленький шанс?!
— Если бы я знала! Но в любом случае я всегда буду считать тебя своим лучшим другом.
— Иногда друг — это очень мало, — печально молвил Арагволд.
Повисла неловкая пауза.
— А как твой сын? — спросил человек, чтобы нарушить молчание. — Кстати, ты так и не дала ему имя?
— Пока нет. Знаешь, он сказал первое слово! — с материнской гордостью заявила Кэшта.
— И какое же? Наверное, 'мама'.
— В том-то и дело, что вовсе не 'мама'. Его первое слово было 'Эру'.
— Эру?! — удивился человек. — Он-то тут при чём?
— Вот и Амрод считает, что в этом есть какой-то символизм. Он сказал, что возможно в нём просыпается генетическая память перворожденных эльфов, и попросил меня пока не давать ребёнку имени.
— Мнда, теперь я понимаю инстинктивную ненависть Гэка к своему ребёнку. Боюсь, что твоим уркам это тоже не понравится.
— Куда они денутся: мой сын — внук Отца Урукхаев и законный наследный принц!
— Они не погнушались убить самого Урукбаши, хотя в нём не было ничего эльфийского.
— Теперь времена изменились. Но в любом случае я никому не позволю обидеть моего сына!
— Ах, если бы ты также защищала меня!
— Но это ведь разные вещи: он же мне родной сын!
— Да, а я — вообще неизвестно кто! Ты совсем не любишь меня.
— Не говори так. Почему мы всё время ссоримся?
— Хотел бы я знать.
— Извини, нам пора прощаться. Ко мне должен придти с докладом наш верховный визирь Урюк.
Арагволд хотел что-то возразить, но вместо этого лишь грустно улыбнулся, поцеловал Кэште руку и вымолвил:
— До свидания.
Глава 8. Самая страшная тайна
У главы нового правительства Хоббитании забот хватало, но надо было спасать Средиземье, и Мери вновь оказался в Пригорье. Они сидели с Ломко в 'Гарцующем пони' и дегустировали местное пиво.
Министр пивоварения и виноделия отнёсся к этому делу очень ответственно, но как опытный специалист держался бодро. Мери Попинс смотрел в одну точку и мучительно размышлял, как ему лучше выполнить задание Гэндальфа.
Подумать только: прошлый раз Понадол готов был сам рассказать им о Короне Средиземской Империи! Но после того как с ним так невежливо обошёлся Пеппи, трактирщик наверняка не пойдёт на контакт. Но ведь тогда они ничего ещё не знали! 'Мы были слепы как котята!' — с досадой подумал Мери.
Взгляд его остановился на тощем чёрном коте в углу помещения. Кот жадно лакал молоко из блюдца. Временами он отрывался от этого занятия и подозрительно зыркал по сторонам своими красными глазищами. От этого взгляда у Мери перехватывало дыхание, а по коже бегали мурашки.
— Быть может тот облезлый кот был раньше негодяем, — угадал его мысли Ломко Травкинс.
— А этот милый человек был раньше добрым псом, — подхватил чей-то знакомый голос.
— Понадол! — одновременно воскликнули хоббиты.
— Не надо так кричать, вы привлекаете внимание. — Лысый трактирщик, не дожидаясь особого приглашения, присел за их столик. — И если хотите иметь со мной дело, то мне нужны твёрдые гарантии от тех, кто вас послал.
— Но откуда ты знаешь?
— Я много чего знаю, — уклончиво ответил Понадол. — Так как насчёт гарантий?
— Если ты поможешь спасти Средиземье, то тебе простят прошлое, кем бы ты ни был, и что бы ты ни совершил. Но кто ты такой, в конце концов?
— Неужели вы ещё не догадались? Впрочем, что взять с вас, если даже этим задавакам из Валинора моя задачка оказалась не по зубам? Ладно, пойдёмте в другое место, здесь слишком много лишних ушей.
Разговор был продолжен в комнате, где триста лет назад останавливались Фолко и Торин, а совсем недавно Бродо и Моторин.
— Ну, так кто ты? — повторил свой вопрос Мери.
— Ну, я же всеобщим языком сказал: я — тот, кто прежде был в облике пса!
— Неужели! — вырвалось у Попинса. — Так вот где собака зарыта!
— Я не понял, какая собака? — пробормотал сбитый с толку Ломко Травкинс.
— Да Саруман я! Саруман! — потерял терпение трактирщик.
— А это как? — не понял Ломко. — Наркоман знаю, токсикоман знаю, а вот саруман — впервые слышу. Это что-то новенькое?
— Как всё запущено! — простонал Понадол.
— Не обижайся, я тебя знаю. Помнишь Ломко, он шестьсот лет назад под именем Аспида захватил власть в Шире?
— Меня тогда ещё не было.
— Ладно, Мери, плюнь ты на этого алкаша, я буду разговаривать с тобой. Знал бы ты, что это такое веками скрывать своё настоящее имя!
Саруман тяжело вздохнул.
— Каково было всё это время МНЕ, первому Председателю Белого Совета Мудрых, в шкуре трактирщика! В глубине души я даже хотел, чтобы меня раскрыли. Но куда этой серости до меня, Многоцветного!
Мери почувствовал в его последних словах ревность к карьере Гэндальфа смешанную с бахвальством и решил сыграть на этом:
— Тебя не зря так высоко чтили Мудрые. Тебе удалось сделать то, что оказалось не под силу ни Валинору, ни 'Аварии', ни Отряду Спасителей, ни Кольценосцам.
— Ты это о чём? — удивился Саруман.
— Только ты один знаешь тайну, от которой зависит судьба Средиземья. Я говорю о Короне Средиземской Империи.
Вместо ответа пожилой трактирщик дико захохотал, затрясся от смеха и свалился со стула. Он катался по полу и конвульсивно дрыгал ногами.
Хоббиты переглянулись.
— По-моему он того, — буркнул Травкинс.
— Видимо, обладание этой страшной тайной свело его с ума, — заключил Мери.
— Ой, не могу, ой не могу! — надрывался маг-трактирщик. — Гэндальф оказался ещё большим ослом, чем я думал!
— Похоже, он совсем безнадёжен, и мы так и не узнаем, где искать Корону Средиземской Империи, — вздохнул Мери.
— А что, если никакой Короны нет?! — сквозь смех с трудом вымолвил Курумо.
— Как нет!? Все же о ней знают!
— Так ведь это я пустил дезу! — воскликнул Саруман торжествуя.
— Ты?! Но зачем?!
— Просто так.
— Да как ты мог!
— Мне было скучно. В моей жизни было всё: возвышение и падение, торжество и боль, почёт и унижение. Я испытал экстаз творца, стремление к власти, упоение борьбы, жажду мести. Но всё это осталось в прошлом. В моём бытии не было смысла, и я почувствовал опустошение. Мне надо было чем-то занять себя, чтобы не отупеть от нудного существования трактирщика. Вот я и позволил себе безобидную шутку.
— Что ты наделал, безумец?! Ведь ты дал всем ложную надежду, а теперь она рухнула!
— Да если бы не эти слухи, не было бы и Отряда Спасителей! И вообще: надеяться нужно на себя, а не на мифические амулеты.
— Но ты же обещал нам помочь.
— Разве? Да и что я могу? Я уже давно лишился своей магии. Древние силы покидают Средиземье, и его народы должны сами решать свою судьбу. Это главный вывод, который я сделал. Так и передай своему Гэндальфу.
Вначале мне тоже хотелось отомстить, кому-то что-то доказать. Но потом я понял, что всевластье недостижимо и ведёт к гибели, а ненависть не приносит счастья.
Мне хотелось встать во главе урукхаев, но до меня дошло, что это глупо. Они поклоняются Белой Руке, но им нужен великий и мудрый бог, а не лысый трактирщик. А потом я понял, что им нужен не живой бог, а мифический символ. Они пошли своим путём, избавившись от моего влияния. Но я рад этому. Я горжусь, что был их создателем и считаю, что урукхаи — это лучшее, что я сделал в своей жизни. Мысль о том, что в них живёт частица моей души, согревает меня в самые мрачные дни.
— Я понял, кто ты! — воскликнул радостный Ломко. — Ты не саруман, ты — урумам.
— Чего-чего?!
— Урумам. Ведь папа у урукхаев Эру, а ты, выходит, мама!
Глава 9. Тьма над Гондором
Злобные и коварные враги имеют обыкновение нападать подло и вероломно. Вот и на сей раз они не обманули ожиданий.
В роковой вечер 8-го мая 300 года багровое зарево заката слилось со зловещими красками пожарищ и рек свежей крови. Над Гондором, всюду сея огонь и смерть, чёрной стаей пронеслись драконы системы 'Глаурунг 5-М'. Их налёты сопровождалось ужасным воем, от которого в панику впадали даже сильные духом. Оглушительный грохот грома и ослепляющие вспышки молний, сопровождавшие их появление, напоминали о легендарной Войне Гнева. А огонь, изрыгаемый их ужасными пастями, выжигал всё подряд, расплавляя металл доспехов и оставляя лишь дымящееся пепелище.
Вслед за ними из Мордора под прикрытием зловещей Тьмы хлынули неисчислимые орды свирепых гоблинов, огромных троллей и мерзких гурров. И был среди них жуткий балрог с огненной плетью, именем Комет, и уничтожал он даже микробов.
Одновременно со стороны Харадского Ханства с диким гиканьем хлынула конная лавина сюннов, рубящая кривыми саблями всё живое, что им попадалось на пути. За ними шли прочие войска Хусмана: харадримы и покорённые ими народы. Были здесь и хорошо известные в Гондоре кхандцы, и выходцы из Хильдориэна, о коих в Средиземье никто и не слыхивал.
Такое огромное и разноликое воинство не собиралось никогда прежде и превосходило даже армию Великого Вождя. Под красным с белым полумесяцем флагом Харада в бой шли чёрные нигры, жёлтые еллы, перьерукие мутанты в полной боевой раскраске (их Дикие Полки отличались особой жестокостью), парсы на элефантах, апары на велбудах, туареги и многие многие другие. Уже один вид этих несметных полчищ подавлял, внушая ужас и отвращение.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |