Упавшая Звезда

No mercy, no mercy, no mercy on your soul

Kill by any means necessary

Win by any means necessary

Live by any means necessary

Die by any means necessary

Hammerfall — "Any Means Necessary"

Единственное, что я успел сделать после предбоевой планёрки, так это заскочить в арсенал и по-быстрому втиснуться в свою броню. Сражение обещало быть сложным, кто его знает, как оно там обернётся, да и вообще здесь в ФПС стандартные варианты пилотского снаряжения прямо скажем недолюбливают. И есть за что.

Обыкновенный лётный костюм представляет из себя, по сути, лёгкий герметичный скафандр мягкого типа. Изредка встречаются варианты с усилителями конечностей, но это как правило лишь у гвардейских частей. Во флоте этого обыкновенно более чем достаточно — от радиации и иных излучений защищает, лёгкий, движений не стесняет случись что, да и вообще жить в нём можно до недели, правда с подключением к системам самолёта. Если автономно, то около суток — всё упирается в запас дыхательных смесей и ёмкость батарей. Но то, что работает во флоте, как оказалось, после моего перевода в ФПС — здесь работает далеко не всегда и к тому же со своими особенностями. Сказывается специфика службы, когда в отличие от флота, бывает попавшему в неприятности пилоту прийти на помощь просто не успевают. Ну а жить хочется всем, поэтому и приходится использовать выцыганенные неизвестным образом исследовательские скафандры, да не простые, а повышенной автономности. По крайней мере, так было на «Конкордии», как устроено на других кораблях патруля я не знал, впрочем, был уверен, что и там как-то выкручиваются. Жить ведь, и впрямь хочется всем. Впрочем, я со своими «бзиками» пошёл ещё дальше и по старой памяти сумел «родить» боевой скафандр спецназа десантного корпуса. Были у меня там знакомые ещё со времён той памятной заварушки в Сенате Мидгарда. Собственно, после неё я и перестал, скажем так, доверять стандартным лётным скафандрам. Четыре пулевых и одно бластерное, последнее к счастью лишь по касательной, как-то не способствуют излишнему доверию. Кэп Носов, что удивительно, лишних вопросов задавать не стал, но с тех пор многие на корабле стали поглядывать на меня со странной смесью опаски и восхищения, а десантный наряд ещё и грустной зависти. Им такие штуки не светили от слова совсем.

Так в раздумьях я и спускался на полётную палубу, или по-простому ангар, где техники уже вовсю готовили к бою десяток наших «Фантомов» — всю эскадрилью. Подготовка по всем нормативам входила в финальную стадию — прогонялись последние тесты оборудования и систем, а под брюхами машин, замерших на своих площадках, очерченных яркой жёлтой подсветкой, крепились длинные сигары авиационных противокорабельных торпед.

Что из себя представляет «Фантом»? О, «Фантом» — он же «ASI-4», это такой атмосферно-космический истребитель, принадлежащий к третьему поколению подобных машин. Разработан одной из старейших земных авиационных фирм — McDonnell Douglas в 2442 году. С тех пор он пережил пять глобальных модернизаций и успел снискать славу многофункциональной, надёжной и неприхотливой рабочей лошадки палубной авиации. Но время не стоит на месте и сейчас эта в общем-то неплохая машинка, несмотря на все свои модернизации, считается безнадёжно устаревшей. Весь флот Федерации и ряда сопредельных государств стал переходить на пятое-шестое поколение ещё до войны. Собственно, новые машины перед войной и во время шли исключительно во флот и армию, патрульная служба упорно игнорировалась, как не столь важная, но теперь, спустя полтора года после победы, новая техника должна была добраться и до нас. Этот выход, насколько я знал, должен был стать последним со старыми машинами, после него «Конкордию» ждал док и капитальная модернизация, а заодно и «Фантомы» планировалось заменить на новенькие «шестёрки» — «Чёрные вдовы» или «Сушки», вероятно. От того, что этого не сделали перед этим выходом, нестерпимо хотелось кусать локти. Останавливало лишь осознание бессмысленности подобного занятия. Мда, хорошо ещё на наши машины, в отличие от первого-второго поколений, можно торпеды вешать, а то пришлось бы совсем кисло.

Ангар встретил меня на удивление громкой, пусть и не заглушающей все остальные шумы музыкой. Играл древний «Мотл кру», что там? Ах да, «Запусти сердце». Один из моих орлов увлекался всей этой древней тематикой и был зачастую настолько навязчив, что в общем-то все в нашей эскадрилье были уже давно и неплохо знакомы со старой музыкой. Собственно, источником музыки и была группа пилотов, собравшаяся в небольшом уголке, выделенном под предполётные брифинги и неминуемо следовавшие за ними «разборы полётов». Ну правильно, кто же ещё додумается перед боем устроить концерт кроме моих распизд… Кхм, ненормальных.

Когда мы собрались всей шайкой,

Что нам было нужно, так это посмеяться.

Годы позади,

Могу уверенно сказать, мы многим надрали задницы.

Когда я разъярен

Или пинаю помост,

Меня распирает адреналин,

Проходящий по моим венам.

Я бы сказал, мы ещё можем надрать кому-нибудь задницу*.

Ну вот, наконец-то меня заметили, и кто-то рысью метнулся к небольшому компьютеру, предназначенному на самом деле для изучения различных тактических схем и построений, мигом отрубая музыку. Хотя, признаться, с последними словами песни, я не мог не согласиться, думаю сегодня мы ещё надерём кое-кому задницу.

Подобную выходку я, как и всегда предпочёл показательно проигнорировать. И эти засранцы прекрасно знали, что за такое «представление» перед вылетом им ничего не будет. Добрый я… Впрочем, во всём остальном я был настолько педантичен и придирчивым, что парни порой буквально волками выть начинали. Поначалу из-за этого даже были проблемы, ведь ко всему прочему, перевели меня фактически «через голову». А вернее через головы всех, рассчитывавших на место комэска. Однако моё прошлое, будь оно неладно, всегда следовало за мной. Помогло оно мне и в тот раз. Как-то неожиданно для всех оказалось, что служить под началом живой легенды чуть ли не всего космофлота не только почётно, но и в целом куда безопаснее. Я никогда не посылал своих людей на убой и всякий раз мне каким-то чудом удавалось находить выходы из казалось безвыходных ситуаций.

Нет, я не был гением, да и все остальные тоже не были мега асами, скорее изначально их уровень был куда ниже среднего по флоту, всё-таки ФПСники это далеко не пилоты из боевых флотов, прошедшие через шесть лет мясорубки войны и налетавшие десятки тысяч часов, но длительные ежедневные тренировки в пилотировании, взаимодействии и многом другом постепенно давали свои плоды. С моего прихода на «Конкордию» мы не потеряли ни одного из своих товарищей, хотя количество стычек со всякими пиратами, мародёрами и прочей недобитой швалью, прячущейся по углам обитаемого космоса от военной машины Федерации, только увеличилось.

Я вообще верил, что при правильном обучении, даже конченного троечника, если он конечно не полный дебил, можно сделать, пусть и не асом, но вполне сносным пилотом уж точно. Главное дать ему цель, показать, как её добиться, ну и время от времени придавать хороший такой стимулирующий импульс пониже спины. Так учили меня во флотской академии, а затем и на самом флоте, так старался действовать и я. Разумеется давалось мной не всё, многое было безжалостно порезано и отправлено в утиль, как бесполезная и пустая трата времени, не оправдывающая себя в дальнейшем. Например, я за прошедшие пять с лишним лет после выпуска так и не смог понять, зачем молодым курсантам почти год вдалбливали в головы основы ремонта малых истребителей. Неужто кто-то верит, что у подбитого пилота есть хоть сколько-нибудь шансов с помощью подручных средств отремонтировать свой самолёт? Как правило, у нас истребителей лишь две стадии повреждений — «доползёт до ангара» и «в труху». И в обоих случаях ремонтных навыков от пилота не требуется ровным счётом никаких. Так на кой чёрт тратить столько времени на ненужные навыки, когда его можно применить с куда большей пользой, хотя бы на дополнительный налёт часов?

А между тем народ уже успел шустро построиться в подобие кривой шеренги, довольно скудной, прямо скажем — всего девять человек. Ловлю их взгляды — немного смущённые, но абсолютно не раскаивающиеся. У всех предвкушение боя, но паники нет. Врагов больше чем нас? И пусть! Сегодня мы надерём чьи-то задницы!

В кабину запрыгивал уже под рокот сирены. Бронеколпак закрывается — герметизация, звуки ангара отсекаются, как по мановению руки. Пока располагаюсь в ложементе и фиксирую тело, импланты подключаются к бортовому компьютеру. Подсвеченное красным тёмное пространство непрозрачной кабины тает и теряет очертания. Чётко различимой остаётся лишь приборная панель с немногочисленными дублирующими системными экранами, да аварийные РУД и РУС*, на случай если прямое управление через импланты откажет. Остальное отображается в дополненной реальности, прямо перед моими глазами. Неяркая вспышка и вот вокруг меня уже заполненный техникой ангар, а я словно вишу в воздухе посреди него.

Мой «Фантом» выкатывают на полосатую жёлто-черную стартовую позицию, перед очерченным горящим красным светом порталом шлюза. Рядом и слева и справа выстраивается ряд точно таких же машин. Все десять штук вместе со мной — пять звеньев, все здесь. Сегодня мы летим полной эскадрильей. Ну что ж, значит придётся экстренно вспоминать свой боевой опыт. Управлять в бою сразу таким количеством бортов мне не доводилось аккурат со времён Войны. Тогда, правда, у меня машины были поновее да получше, не сравнить с «Фантомами», но уж что есть.

Мысленно оглядываюсь назад, пять самолётов заняли стартовые площадки по правому борту, пять во главе со мной по левому. Шлюзов всего два, стартовать будем звеньями-парами, я выхожу последним. Перед глазами замелькали цифры обратного отсчёта, стартовая команда техников замерла по своим местам. Тяжёлые бронированные створки ворот поползли в стороны, а перед ними замерцало герметичное силовое поле, удерживающее воздух. Ноль. Первые двойки самолётов, вытолкнутые магнитными катапультами, прошли через прозрачную плёнку полей. Десять секунд и их места занимают следующие пары, через мгновение устремившиеся вслед за ними. Моя очередь. Самолёт плавно входит в пазы катапульты — отстрел, короткое мгновение перегрузки и вот я в открытом космосе. За моей спиной спешно закрываются ворота, а внешняя корабельная броня встаёт на свои места. Но я этого уже не вижу — крейсер быстро удаляется, продолжая свой забег к планете. Мы тоже туда смещаемся, но заметно медленнее.

— Разворот к противнику, построение всей эскадрилье в боевой порядок. Форма «16». Семь разгонных импульсов, движемся за крейсером, дистанция — две световых секунды, — мысленные приказы всем пилотам следуют один за другим. Хорошая всё же вещь полное подключение к самолёту, экономия времени громадная, а уж обработка информации почти мгновенная.

Эскадра противника внезапно прекращает разгон, сравнявшись в скорости с нами. На дистанцию огня не выходят. Держатся на десяти световых секундах. Вот паршивцы, как знают, что за торпеды мы несём. Эффективная дальность у них около шестёрки будет. Чего они медлят? ПВО на такой дистанции бессмысленно, а из главного калибра шмалять по нам — всё равно что из пушки по воробьям.

Спустя семь минут сенсоры фиксируют появление многочисленных мелких целей, вылетающих из транспорта — а вот и вражеская авиация подоспела. Ну да, я был прав — второе поколение, что-то возможно даже из первого — вон какая засветка шикарная, и это, между прочим, на не самых совершенных сенсорах «Фантома». Вражеские самолёты выстраиваются воронкой перед головными фрегатами противника. Странно, такую плоскую воронку не используют уже, дайте памяти, лет тридцать! Что же они задумали? Судя по сигнатуре, самолёты минимум четырех разных моделей. Хм, решили догонять нас? Так с ускорением их самолётов это затянется на полчаса точно. Дистанция всё ещё сокращается, но уже не так заметно, как раньше. Не понимаю, на что они надеются? Ещё двадцать минут, и мы выйдем на орбиту третьей планеты, уйдём за горизонт и пусть попробуют тогда нас разбить… Чего же они медлят?

Ответ на этот вопрос пришёл за шесть с половиной минут до подлёта «Конкордии» к планете, вернее к точке, расположенной примерно за восемь тысяч километров от геостационарной орбиты, где крейсер должен был сменить курс и уйти за горизонт. И ответ прямо скажем был совсем не из приятных.

В четырёх минутах полёта перед «Конкордией» стали быстро формироваться две выходные сферы, а догоняющая эскадра резко прибавила ходу. Спустя ещё шестьдесят семь секунд из внутрисистемного микропрыжка перед крейсером выскочили два корабля — первый был корветом всё того же типа «Свордфиш», а вот второй… Второй представлял из себя настоящий дестроер. Как и все неприятели довольно старой модели — тип «Матадор», но вот только нам от этого было не легче.

В иных условиях, одиночный древний дестроер крейсеру не соперник, от слова совсем, однако сейчас он был в составе целой эскадры, а у нас от крейсера лишь одно название. Один на один с ним потягаться ещё можно попробовать, но в нынешнем составе это лишено даже толики здравого смысла.

Между появившимися кораблями и «Конкордией» тем временем потянулись первые невидимые глазу, но хорошо заметные бортовому компьютеру трассы выстрелов и мечущиеся чёрточки многочисленных ракет и торпед.

— «Красный-1» «Конкордии», «Красный-1» «Конкордии», — усталый голос Носова казалось залил всё пространство вокруг меня. Такой вот странный эффект от прямого подключения к системам самолёта.

— «Красный-1» на связи, — так же мысленно отвечаю на вызов капитана.

— Влад, «Конкордия» не выдержит боя со всей эскадрой. Мы идём на прорыв. Прикройте нас, приоритетная цель — «Матадор». И… Прости старика.

— Ничего, я всё понимаю, кэп. Это единственный выход. Постарайтесь там не сильно упасть, — я действительно всё понимал и, наверное, даже лучше чем хотелось бы. Если «Конкордия» сейчас пойдёт на прорыв к планете, на нас без её зенитного прикрытия можно будет поставить крест. Ох, не так мы себе всё планировали, ох не так… Но на корабле почти четыре сотни человек и любое промедление грозит для них верной смертью. Ну а нас всего десять и выбор… Да нет тут никакого выбора и точка.

— Постараемся и спасибо. Удачи вам, парни! «Конкордия», конец связи.

Крейсер принялся набирать ускорение всё больше отдаляясь от нас.