Лето выбора

Будем честны, вряд ли они сейчас примут любого иностранца, как мужа императрицы. Свой и только свой.

Но — кто!?

В дверь робко постучали.

— Да!? — рявкнул Изюмский, который тоже отлично понимал всю остроту ситуации.

— Тор Ромашкин принять просит.

Дмитрий временно вернул себе титул, так было проще и для Валежного, и для Яны. Яна и высказалась первой, понимая, что она тут императрица.

Вот ведь беда...

Она не знает, что делать, но должна решать.

А Валежный не лезет вперед нее. Всем мужчина хорош, но Русину не потянет. Не сможет. Полком командовать проще.

— Так приглашайте, тор генерал, приглашайте. Полагаю, не просто так он явился?

— Даже не сомневаюсь.

Валежный предпочел бы сначала выслушать Дмитрия наедине... ну хоть предупредить, но... ладно уж! Все одно... бронепоезд из болота им вместе тянуть! Вот и не стоит разводить секретность на пустом месте.

Да и разговор зашел в тупик. А в таком случае надо попробовать переключиться на что-то другое... не получается взять крепость штурмом в лоб?

Ну и ладно, иди в обход! Пытайся подкоп сделать, взорви ее к лешевой матери... но не повторяй одно и то же.

Может, чем появление Дмитрия и поможет? Все ж не дурак. А что дело сложное...

Чего секретность-то лишнюю разводить? Все равно через месяц об этом вся Русина узнает!

* * *

Яна с интересом рассматривала Дмитрия Ромашкина.

Есть порода мужчин, которые до старости выглядят... не мальчишками, нет. Но за студентов они сходят спокойно. Угловатое телосложение, тонкокостный, даже хрупкий с виду. Но при этом, когда он двигался, словно перетекал с места на место, Яна понимала, что под простой одеждой перекатываются литые мышцы. Просто высушенные до предела.

Опасный противник.

А то, что он позволил это увидеть...

Яна даже не сомневалась, что в других обстоятельствах, Дмитрий был бы до ужаса неловким. Неуклюжим и трогательным.

Немного краски, очки, щенячий наивный взгляд.... Дамы должны млеть и гладить милого мальчика по головке. А мальчик может спокойно сломать гладящую руку в трех местах. И не сильно запыхаться при этом. И лицо ему не помеха, чуточку грима — и никаких проблем.

— Тора Яна, — поклонился Дмитрий. И уселся за стол.

Яна этикетом не страдала, а Дмитрий с удовольствием ее поддерживал. Эпатаж был ему и близок, и дорог. Вот, как у Изюмского глаза хлопают, любо-дорого посмотреть! С его точки зрения, в присутствии императрицы Ромашкин должен или стоять навытяжку, или лежать в гробу. А они так мило беседуют.

— Что вас привело к нам именно сейчас? — продолжила светскую беседу Яна.

— Я уезжаю. В Звенигород.

Яна перевела взгляд на Валежного.

— Тор генерал?

— Мое письмо. И ваше, ваше величество.

— Надеюсь, не запечатано?

Валежный качнул головой, протягивая Мите письма, которые тот и принялся читать.

Пробежал глазами, кивнул.

— Хорошо. Если поймают, сразу не казнят.

— сначала помучают? — невинно уточнила Яна.

— Потерплю. А там и свобода...

— Вас встретит радостно у входа?

— Вы стихосложением балуетесь, тора Яна?

— Хелла упаси, — честно высказалась Яна. — Так, развлекаюсь в свободное от работы время.

— Да, работа у вас — врагу не пожелаешь, — посочувствовал Дмитрий.

— Лучше бы я была извозчиком, — вздохнула Яна. — но кто ж даст?

— Нет, не дадим, — Митя почувствовал, что разговор начинает затягиваться, и перевел его в деловое русло. — Письмо я, конечно, передам. На словах что сказать жому Тигру?

Яна задумалась.

Сказать?

Не сказать?

А потом все же не удержалась. Взяла Митю за рукав и подвела к окну. Приподнялась на цыпочки, чтобы никто другой не услышал. И тихо-тихо шепнула в ухо.

— Передай, что я его люблю.

Оказывается, словами тоже можно подавиться малым не до смерти. Особенно чужими.

Когда Митю кое-как, в шесть рук, подняли, отряхнули и привели в чувство, он на Яну уже смотрел с немалым уважением.

Понятно, императрица и все такое. Это бывает.

Но так дергать Тигра за усы?

Нет, это корона не гарантирует, с этим только родиться надо.

* * *

Когда Митя ушел, двое мужчин воззрились на Яну. Та только головой покачала.

— Не расскажу.

— Ваше императорское величество, — начал Валежный, но был остановлен самым решительным способом.

Яна попросту зажала ему рот рукой.

— Тор генерал. Есть вещи, которые лучше не афишировать. Но я надеюсь, что жом Тигр это оценит.

Оценит...

Скотство, конечно, с ее стороны, вот так...

Скотство и свинство.

Я тебя люблю. Но замуж выйду за другого. Я тебя люблю. Но умираю. Но люблю...

Сволочь она. Но как было не сказать? Может, хоть один раз ее вспомнят не только ругательством? Как-то так и правда получилось, что этот мужчина стал Яне дорог.

Не была она гулящей девкой, и абы к кому в постель бы не прыгнула. Но и так...

— Тора Яна, после ваших слов жом Тигр не может стать нашим врагом?

Рук-то у Яны было две. Но до Изюмского она бы не дотянулась. Вот и открыл рот не по делу.

И сколько можно испытывать ее терпение?

Яна и высказалась.

— Вашим врагом не станет. А вот моим мужем — запросто. Я ему предложение сделала!

И пока мужчины переваривали эту новость, хлопнула дверью. Да скажет она потом, что пошутила! Скажет!

Никто ведь такое всерьез не примет, понятно... бред! Как есть — бред!

Но пару минут нервотрепки мужчины заслужили.

Георгий, Свободные Герцогства.

— Топыч, мне на почту нужно.

— Зачем?

— Надо. Мама сказала.

В герцогствах они были уже почти неделю.

Федор Михайлович занимался своими важными делами, а вот малышня сидела в гостинице, в номере. Топыч приглядывал за ними, возился, играл...

Не Михаил?

Михаил пил.

Когда он узнал, КТО прошел мимо...

Михаил был свято уверен, что его обаяние... он просто не сообразил сразу, что Яна — императрица. А если б сообразил, наверняка она бы в него влюбилась! Он же просто не ухаживал всерьез! И Гошку признавать отказался.... Идиот! А если б согласился, они бы с Яной поженились!

Разве перед ним можно устоять?!

Михаил, император всея Русины...

Звучит?

А то нет? Такой шанс прохлопать! Такое упустить!

Как тут с горя не запить?

Федор Михайлович на сына поглядел, да и плюнул. Похоже, собирался помощника из внука растить. Маленького Мишку он таскал с собой везде. И на переговоры, и по закупкам, и на склады... не понимает мальчик?

Так объясним!

А то вон, сына упустил! Но там здо-оровье слабое, ма-альчик болеет, ма-альчику нельзя... послушал жену, идиот?

Ну и получи... в копилку!

Нет, с Мишкой Федор Михайлович такого повторять не собирался. С внуком они были неразлучны.

Машку сегодня тоже взяли с собой — ничего особо важного не предстояло. А если так... пусть дите порадуется. Машка без брата скучала и плакала, так что Гошка и Топыч остались практически одни.

Так, с небольшой охраной в три человека. Двое за дверью, еще один внизу. Мало ли что...

Проблема была в другом.

Даже если они пойдут на почту, ну кто выпустит мальчишек одних? Обязательно ведь пойдут с ними. И доложат потом.

А мама строго-настрого наказала Гошке, чтобы никому.

И ни за что!

И сам пропадет, и других подведет, и скрыться ему будет негде...

Топыч?

Тут другое, если что, это и для Топыча. У купца все ж свои дела, у них — свои...

Это Яна сыну хорошо в голову вбила. И Гошка все уже продумал.

— Топыч, тебе придется меня прикрыть.

— И как же?

— Скажешь, что у меня голова заболела. А я вылезу через окно. Тут водосточная труба удачная, я ее пошатал. Меня выдержит.

— А меня?

— Ну... наверное. Но зачем?

Потап фыркнул.

— Гошка, ты как маленький! Если я сейчас скажу, что у тебя голова заболела, мигом пошлют за дохтуром, а потом запрут тебя под присмотром сиделки. Куда там мне! Год не выберемся!

— Верно, — Гошка сообразил, что как-то не обдумал этот вопрос.

— Поэтому мы сейчас попросим обед в номер. А пока обедать будем, тут и удерем. И обратно подниматься по трубе придется, не то уши надерут.

— Хм...

— Пообедать нам спокойно дадут. Хотя бы полчасика. И охрана кушать будет.

Все верно, к мальчикам в номер регулярно кто-то да заглядывал. Без присмотра их не оставляли, купец понимал, что мальчишки...

Даже Потап, хоть и старший годами, все одно мальчишка.

— Ты знаешь, где тут почта?

— Знаю. Приметил прошлый раз, когда ехали.

— И как добежать запомнил?

— А то ж!

Топыч кивнул.

Ради торы Яны он бы на что угодно пошел. Тора его из деревни забрала, считай, новую жизнь подарила... он бы и сам сбегал, но вот беда1 Читал-писал он пока плохо. А ежели на почте обманут?

Вдруг?

Или он сам ошибется?

У них же ни конверта, ни марки, все на почте покупать придется...

Так что бежать им вместе. Гошке писать, ему — охранять и опекать. И по шее огребать, если что, вместе. Так правильно.

* * *

Не подозревая о замыслах мальчишек, купец тем временем поставил перед доктором Ромарио банку с серым порошком.

— Вот, значит.

С доктором он был знаком уж давненько, тот лечил супругу купца. И не его вина, что лечение не помогло. Меншиков помнил Ромарио, как крепкого профессионала и фаната целительства.

— Вот?

— Человек, который рассказал мне этот рецепт, уверял, что он хорошо помогает от кровохарканья.

— Неужели?

Скепсис в голосе доктора было легко предугадать. Помощь при кровохаркании?

Болезни, которую не излечивает ничего? Которая вот уже не один год является синонимом быстрой и неотвратимой смерти?

Позвольте вам не поверить.

Улыбка купца была даже чуточку снисходительной.

— Жом Ромарио, никто вас не заставляет мне верить на слово. Вы проверьте, проверьте...

— Да? И на ком же?

— Так на больных. Я же знаю, что у вас в больнице целое отделение тех, кто болен легкими.

Это была чистая правда — не поспоришь. Болен, неизлечимо болен...

— И как это надо применять?

Доктор сильно и не упорствовал. А зачем?

Этим больным уже ничего не повредит. Даже порошок из ослиного кала, если на то пошло! Они все равно обречены!

Федор Михайлович достал листок, на котором аккуратно, округлым четким почерком, записал рекомендации, выданные Яной.

— Вот.

— Вот...

Ворчал доктор без души. И банку встряхнул, проверить.

— Тут разве что на двоих-троих хватит. И то на детей...

— Так попробуйте на детях, доктор. Что в этом такого? Если получится, так их родители вам еще спасибо скажут...

— А если нет?

Меншиков даже плечами не пожал. Оба они отлично знали, что осталось недоговоренным.

У вас и так не получится. Это — не лечится.

— Я попробую, — сдался доктор. — Где я смогу вас найти?

— Так в гостинице 'Талларен'.

— Хорошо, — кивнул доктор.

Купец дружески попрощался, и подумал, что надо бы еще подсобрать медведку. Не самому, конечно! Этого еще не хватало!

Эта была им набрана еще в Русине. И порошка у него было еще три банки. Будет, что выдать доктору. Тора Яна говорила, что это не панацея, что с какого-то момента снадобье может только отсрочить смерть, но не вылечить, но ведь и это уже неплохо!

Это золотое дно, ежели что!

Пусть доктор попробует, посмотрит... а Федор Михайлович пока делом займется. Поговорит со знакомыми. Совершенно не обязательно ехать самому в Чилиан, чтобы закупить там зерно! Телефон есть?

Договоримся...

* * *

Проводив посетителя, доктор Ромарио решительно отправился в палату.

Не соврал он купцу. Были у него в пациентах и дети. И на них смотреть было горьше всего... такие молодые — и уже.

Через десять минут он инструктировал медсестру в детской палате. Та смотрела с недоумением, но банку взяла. Доктор — всегда прав.

И порошок начала давать, смешанный с медом, как попросили.

И следить за состоянием детей.

Как и предсказывал купец, в первые дни у всех троих сильно подскочила температура. Потом спала, но началось обильное отхождение мокроты и сильный кашель. У одного из детей начала сильно болеть грудь.

Доктор наблюдал с громадным интересом.

Поможет?

Нет?

По крайней мере, не навредит. Это-то уже ясно...*

*— данное средство автору описали очень давно. Четко сказали, что применялось оно ДО появления антибиотиков — раз. А сейчас ее лучше применять ВМЕСТЕ с антибиотиками — это два. И да, ничего, кроме туберкулеза медведка не лечит. Ни гангрену, ни рак, ни язву. Прим. авт.

* * *

Вечером в номере Меншиковых довольны были все.

Доволен купец — лекарство начали испытывать.

Довольны Мишка и Машка — целый день с дедом.

Доволен Потап — их не поймали и им не попало. Так, удивились, что ребята слишком долго обедали, но это дело житейское.

Доволен Гошка — на почту они успели, и письмо отправили. Недоволен был один жом Михаил, но кто его спрашивал? Сидишь, пьешь? Ну так и пей! И не лезь к людям!

Яна, Русина.

Кто-то из мужчин высказывался Мите, что обожает подобного рода сюрпризы.

Приходишь ты, а у тебя в кровати красивая обнаженная девушка.

Митя его не понимал. Потому как приходишь ты, а у тебя на кровати красивая, но полностью одетая императрица. И взгляд у нее такой... внимательный.

Задумчивый взгляд.

— Гулять изволите, тор?

— Собираться в дорогу, ваше...

— Тора Яна, — обрезала женщина.

— Тора Яна, вы что-то еще хотите передать? Эмм... жому Тигру?

Яна качнула головой.

— Ни ему, ни кому-то другому. Митя, я хотела вас нанять, чтобы вы поработали по специальности.

— Слушаю? — мгновенно напрягся Митя.

Ситуация была нестандартная. Обычно императрицы не нанимают убийц.

Сами — не нанимают.

Но сейчас и ситуация сложная? Война, проблемы...

Яна развела руками.

— К сожалению, достойных сумм у меня нет. Но возможно, вы примете вот это?

На стол легло то самое кольцо. Да-да, Гаврюшино. Яна таки привезла его из Беркута, и решила, что оно вполне подойдет. А что?

Денег у нее нет, драгоценности все у Зинаиды, те суммы, которыми она располагает, маловаты, а просить денег у Валежного...

Как-то некрасиво.

Вы мне теракт не оплатите?

Митя взял колечко в руки, повертел его...

— И кто его носил раньше?

— Великий князь Гавриил.

— Хм?

— Он немножко померши.

Митя задумчиво кивнул. Повертел колечко в пальцах. Сапфир подмигнул ему синим глазом.

— А что? Возьмусь. Кого убирать будем?

— Тор Вэлрайо, — спокойно сказала Яна. — Справитесь?

Митя присвистнул.

— Тора, вы на мелочи не размениваетесь. Пожалуй, я попрошу доплату!

Яна фыркнула.

— Других драгоценностей у меня нет. Могу вот это колечко отдать, — она насмешливо предъявила Мите черный камень, и пронаблюдала, как он аж шарахнулся в сторону.

— Ну — нет!

— Точно?

— Издеваться изволите, тора Яна?

— Изволю. И желаю... вообще, могу расписку выдать. Сколько надо доплатить? — вот теперь Яна была полностью серьезна.