Когда жить уже не хочется...

— Глаза голубые, как глубокое небо в безоблачный день, — сказала Ярина.

А я замерла. Неужели, она помнит? Или сочиняет?

— У него щекотнючие усы, — сказал Дар.

Это ж надо, такое слово придумал!

— Светло-русые волосы, — продолжила доченька.

— Он высокий, что когда он брал меня руки, я мог дотянуться до неба! — сказал сынуля.

Неужто и впрямь такой здоровый? Или просто маленькому Дару так показалось?

— Ладно, малыши, спать, хватит болтать!

— Мамочка, а мы встретимся во сне с батюшкой? — зевая спросила Яся.

— Если ты этого хочешь, обязательно встретишься.

— А ты?

— И я...

Я погладила их по головкам. Они лежали в моих объятиях. И тихонько запела им колыбельную. Ту, что сама всплыла в моём сознании.

А снился мне отчего-то безумный учёный, в очочках и жутко так хохотал, лохмалый и заросший, с бородой во все стороны. Я проснулась среди ночи и долго потом не могла уснуть. Глядела на потолок и думала, кто это вообще мог быть. Неужто кто-то из моей прошлой жизни. Которой? Двадцать первого века или середины девятнадцатого? Жила ли я в этом мире до того, как очнулась? И как вообще я тут очутилась?

А на утро меня пригласила хозяйка.

— Здравствуйте, сударыня.

— Доброе утро, Зинаида. Давай сразу к делу. Вопрос первый: тебе нравится Виктор Борисович?

Я нахмурила брови, стараясь вспомнить кто это такой.

— Это тот щеголь, что ходит к нам в последнее время? — спросила я.

Хозяйка закатила глаза и кивнула.

— Он не нравится моим детям.

— А тебе?

— Какая разница?

— Не детям с ним жить.

А я уставилась на неё непонимающе. Это как же не жить? Если меня сватают, то дети в любом случае будут жить с нами, разве нет? Моё недоумение хозяйка поняла.

— Есть разные варианты. Например, отправить учить в пансион или гимназию.

— Нет. Он мне не нравится, — и хотя я лукавила, отвечая так, но для меня это был неприемлемый вариант. С детьми расстаться — ни за что! Во всяком случае, пока не вырастут.

— А вы что, уже хотите от меня избавиться? Я понимаю, что для вас я приношу лишь одни расходы и трудности, но прошу, не надо меня отдавать замуж.

— Ну что ты, милая, всё хорошо. Не переживай! — от её слов легче не стало, даже наоборот.

— Я заплачу, у меня есть кое-какие сбережения.

— Мне не нужны деньги! — резко сказала она.

— Тогда я буду учиться ещё усерднее, чтобы в будущем была возможность расплатиться с вами, — в отчаянии зашептала я.

— Успокойся, Зинаида! — она подошла ко мне и встряхнула за плечи. — Слышишь, я не собираюсь отдавать тебя замуж. Во всяком случае за этого. Разве что ты сама бы захотела.

Я помотала головой.

— Вот и славненько. Просто он мне даже деньги предлагал, только бы ты за него вышла. Я решила сперва узнать твоё мнение.

— Зачем я ему? Я ведь не красавица! И состояния у меня нет.

— Ты ошибаешься, ты очень красива, по-своему. И манеры у тебя хорошие, если ты держишь себя в руках.

— Тогда зачем я вам? Столько суеты, столько расходов?

— А если я просто хочу помочь тебе? Неужели не веришь в доброту?

И что мне ответить?

— Я не видела в этой жизни доброты, кроме вашего дома. Да и то, не ото всех.

— Кто-то относится к тебе плохо? — взгляд хозяйки посуровел. — Кто?

Я опустила взгляд.

— Всё хорошо, — тихо сказала я.

— Скажи мне, ты ведь мне должна.

— Это скользит во взглядах. Я же не слепая. Ваши дочери мне завидуют, вы уделяете нам больше внимания, чем своим детям. И их учитель танцев, весьма недвусмысленно на меня глядит. То во взгляде злость, то плотоядные ухмылки. Да и иногда прижимает меня к себе не так, как положено по этикету.

— Я разберусь.

— Не надо. Я не хочу прослыть ябедой. Но я могу вас попросить о чём-то? Знаю, это перебор с моей стороны, но всё же...

— Да.

— А вы можете больше внимания уделять своим детям. Не нам всем, когда я читаю, а все слушают, а только вы и они. А лучше если вы будете находить время для каждого из них, отмечая их особенности и личные успехи.

Хозяйка одарила меня странным взглядом, а я совсем сникла. Зря я это сказала. Но я не умею льстить. Лучше промолчу. Но ведь она заслуживает правды. И ведь со стороны виднее. Хотя, это не моё дело. Но она ведь хотела правды, поэтому я просто не могла промолчать.

Женщина отошла к окну.

— Ты права, Зина, ох как права. Я и правда их упускаю. У меня была дочка, старшая. Она бы сейчас была твоего возраста и, возможно, я бы уже была бабушкой. Но я тогда была увлечена тем, что пыталась произвести на мужа впечатление, а он волочился за каждой юбкой. И я её упустила. Я до сих пор не могу себе простить. А когда ты появилась, такая худенькая и тощая, ты мне напомнила её.

— Что тогда случилось? — я подошла сзади и приобняла за плечи, стараясь выразить поддержку. Не знаю, обнималась ли я раньше, но знаю из прошлой жизни, что всегда мне этого не хватало, вот таких дружеских объятий, хотелось чувствовать, что ты кому-то не безразличен.

— Она влюбилась в своего учителя. А ведь ей всего восемь было! — она замолчала. Я знала — борется со слезами. — А потом её нашли мёртвой. Сказали, что это был несчастный случай. Она просто подскользнулась на лестнице. Я тогда была тяжела второй дочкой. И я чуть её не потеряла тогда. У меня ведь перед этим было несколько мёртвых детей.

А я обошла её сбоку и обняла. По-настоящему.

— Простите, — а что я ещё могла сказать? Я ведь наговорила тут гадостей. Как я могла усомниться в этой добрейшей женщине.

Она отстранилась и вытерла слёзы.

— Ты права. Я найду для каждого время.

— Извините за бестактный вопрос.

— Договаривай.

— А ваш муж...

— Когда родился Влад, у нас с деньгами было совсем худо. Дом был заложен, потому что муж влез в карточные долги. Стоял вопрос о нашем переселении. И тогда он сбежал. А потом его нашли мёртвым, на дне реки. Он утопился. А может, помогли ему. Пришлось продать дом, и начать всё сначала. Мне тогда помог один человек. За что я ему всегда останусь признательна. Он помог начать новое дело. Знаешь, я даже какое-то время неровно к нему дышала. Вот только он всегда держался на расстоянии, не давая даже повода усомниться в его намерениях.

Больше откровенничать хозяйка не стала и отослала меня. Сама же отправилась по каким-то своим делам, получив от лакея письмо.

На утро она вызвала к себе в кабинет и дала опытные образцы, которые следовало опробовать и удачные модели начертить. И мы с кухаркой на пару зависли на кухне. А потом она позвала ещё и своих знакомых — молодых девушек, которые новшество оценили и готовы были расхватать.

— Так, девчата, не так быстро. В очередь! И сперва мне надо зарисовать.

Я отобрала наиболее удачные образцы и пошла делать чертежи. Встретилась с хозяйкой в коридоре.

— Я вижу, пользуется спросом, особенно у молодёжи. Пожалуй, стоит самой попробовать.

— Вам показать? — оживилась я. Ведь, как я поняла, хозяйка, чтобы быть рачительной, должна во всём разбираться сама и в том числе уметь готовить.

— Иди, черти. Потом покажешь. А я пока переговорю с девчатами.

Я пошла, но за поворотом осталась. Захотелось послушать.

— Так, милые девушки. Я смотрю вы очень хотите приобрести чистилку. Так вот, каждой из вас я могу подарить её, но при условии, что вы обязательно покажете пяти своим знакомым и дадите им попробовать её в деле.

Я улыбнулась. Сарафанное радио, бесплатная реклама. Здорово придумано. Интересно, во сколько обойдётся моё псевдо-изобретение. И будет ли иметь прибыль? Мне очень хотелось чтобы успех всё же был. Даже если прибыли не будет, хотя плохо, если не будет. Всё же хоть как-то отблагодарить ту, что мне и моим малышам помогает, хочется.

* * *

*

Успех и правда был. И на мельнички тоже. Доступность народа прельщала. А хозяйка заодно продавала какие-то свои товары. Устраивала акции при покупке старых товаров новинка бесплатно или наоборот. В общем, в накладе она не осталась. Я же дорабатывала чистилки, делала из них ещё и шинковки или ножи для чистки рыбы, удобные точилки для ножей. А вот с резалками дело шло сложнее. Для той же картошки. Сталь делали любую, в том числе и тонкую, для ножей. Но запихнуть лезвия в деревянное основание, а сверху ещё стакан сделать — это оказалось не столь просто. А потом я сделала миксер-мельничку. Вместо электрического двигателя ручка, которую надо было крутить, как на мясорубке.

К нам приходили в гости разные молодые люди, в основном свободные в своих отношениях, на меня не все обращали внимание, но были и такие. Если честно, романтики тоже хотелось, но я боялась отношений. Это было связано с зеленоглазым, из моей прошлой жизни. Я так и не вспомнила, кем он был, но он однозначно разбил мне сердце.

Хозяйка стала больше общаться со своими детьми, а со мной больше общалась по работе. Да-да, я теперь была её личным изобретателем, и она даже хотела платить мне деньги, но я отказалась.

— Но ведь тебе нужны деньги на личные расходы, какие-то платья, например.

— Мне ничего не надо. Того, что вы дали — вполне достаточно.

— Так и будешь ходить в обносках?

— Я не брезгую.

— Но ведь ты девушка, ну ладно, женщина. Должна стремиться быть красивой.

— Пока нет того человека, ради которого я хочу быть женственной. А для учёбы и похода в город мне вполне хватает того, что есть.

Хозяйка лишь демонстративно закатила глаза.

— Но ты обещаешь мне сказать, когда тебе кто-то понравится?

Я потупила глазки.

— Ладно, ступай.

* * *

*

К этому разговору больше не возвращались.

Как-то раз меня вызвала хозяйка и велела собираться в город. Запрягли открытую коляску, в которой были лишь мы вдвоём.

И потащила она меня в парикмахерскую.

— Извини, милая, но сделаем тебе модную стрижку.

— Я не хочу.

— Ну, сейчас я твоего мнения спрашивать не буду, уж извини.

Просто развернуться и уйти — я не могла.

В итоге меня подстригли до плеч. А потом потащили по магазинам. Хозяйка сама выбирала наряды, а мне велела их примерять. Вот только наряды были мужскими.

— Это что, новое веяние моды? — спросила я, недоумённо вышагивая перед ней в брюках.

— Нет.

Объяснила она лишь дома.

— Вернулся мой знакомый и готов учить талантливого ученика. Вот только женщину он к себе близко не допустит, да и сейчас не те времена, когда могут давать мужскую специальность слабому полу. Теперь ты у нас будешь молодым парнем. И тут сгодится твоё нежелание выглядеть женственно. И хоть черты лица у тебя не мужские, но за молодого парня сойдёшь.

Волосы собрали мне в низкий хвост, грудь несильно перетянули, потому как особо нечего было перетягивать. С размером груди у меня не вышло.

И вот я поражалась настырным ухажёрам. Что они во мне нашли?

Но теперь мне надлежит стать мужчиной. А как же манеры? Я ведь не знаю, как ведут себя мужчины.

— Насчёт манер — не заморачивайся, — увидев моё замешательство шепнула хозяйка. — Он не заметит. Ты главное, не спорь с ним. Ученику следует молча слушать и следовать указаниям учителя.

— Хорошо, — кивнула я, глядя на себя в зеркало. А что — и правда, молодой парень. Безусый, но тут молодёжь как раз бреется, а вот люди уже постарше могут и бороду носить.

Накинула на себя пиджак.

— Я готова!

* * *

*

Встреча с учителем меня выбила из колеи. Это было лохматое чудовище! Я понимала, что учёные безумны, но чтобы настолько не следить за своей внешностью — было выше моих сил. Первое, что безумно захотелось — развернуться и уйти, или претвориться мебелью. Меня оставили ждать в коридоре на заводе, где работал тот самый учёный. Тут было жарко. Неужели вентиляторы не изобрели? Должны были. Тогда в чём дело? Почему хотя бы на заводе не поставить их? Я сняла пиджак. Да и в рубашке было жарко. Да ещё и брюках.

— Зиновий, иди сюда, — из кабинета выглянула хозяйка, приглашая внутрь.

Отступать было поздно.

Вот только мне реально стало дурно. Я стала тяжело дышать. Блин!

— Что с вами? Вам плохо? — участливо спросил безумный учёный.

— Есть немного, — скромно ответила я.

— Тогда пойдёмте на свежий воздух!

Он подхватил меня под руку и повёл на выход. Несколько лестничных пролётов промелькнули быстро, словно я раз, и очутилась внизу, спустившись на лифте, даже ощущение было такое же, когда дух захватывает. Внизу было лучше, но всё равно жарко от печей. И меня вывели на улицу, оставили в прохладе тени дерева. Ветер шевелил листочки и овевал моё вспотевшее лицо. Солнышко светило, и улыбка сама невольно вырвалась, когда я в просвет взглянула на небесную лазурь.

— Знаю, тут жарко, — сказал учёный, обращая на себя моё внимание.

— Почему не сделаете воздуходувную машину? — ляпнула не подумав я. Забыла, что не с равным себе разговариваю, а с учителем, где надо и подольстить и высказать уважение.

А вот мужчина озадаченно почесал давно нечёсаную голову. Сколько лет он не мылся? Что было странно — мерзкого запаха пота я не ощущала, да и одеколона или духов, хотя и находился мужчина достаточно близко.

Он стал ходить передо мной взад и вперёд и усиленно мыслил.

— А вы мне нравитесь, Зиновий! — наконец выдал он. — Пожалуй, я подумаю над вашим предложением, но сперва надо решить вопрос с вами. Жару вы плохо переносите. Плохо, ну да ладно. Тогда пока будет теория, и пожалуй, мы можем перенести занятия в этот дом, — и он указал на двухэтажный простенький каменный домик, сложенный из красного, хотя, несколько удлинённого кирпича, чем по нашим нормам.

Мужчина достал из кармана ключ и отпер замок входной двери. Ни скрипа, ни звуков щелчков. Словно и не механический тот, а электронный. Да и то, у электронных слышится звук открываемого затвора. Любопытно! Надо будет после взглянуть, как устроен.

Внутри было даже холодно, по сравнению с летней жарой на улице или духотой на заводе. И темно. И явно других людей здесь нет. Но веяло запахом сырости. Тут же подул не весть откуда появившийся ветерок и стало свежо, но вовсе не сыро. Чудеса!

Прошли мы в какой-то достаточно светлый кабинет на первом этаже, с огромным окном во всю стену, правда начинающимся от пояса с широким подоконником, заставленным зелёными комнатными растениями, не выше аршина.

Это было так странно, совершенно не вписывалось в обстановку. И тут воздух был теплее, но в то же время не жарче, чем на улице.

Но если он тут спроектировал нормальную вентиляцию, почему на заводе не сделает?

Везде было много скрученных из бумаги трубочек и перевязанных ленточками, находящихся в стеллаже вдоль всей левой от двери стены. Каждая ячейка которого была подписана каким-то шифром. Чертежи?

Ещё рядом с окном стояла чертёжная доска, пока пустая. А на столе были расстелены другие чертежи. Я взглянула мельком на них, но так и не поняла, что это за устройство такое. Какие-то металлические детали.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался учёный.

— Уже лучше, благодарю.

— Это была большая ошибка тащить вас сразу на завод. Ребята уже привыкли, а вы — нет. А я жары не замечаю, — виновато сказал он. — Я прошу прощения за свою невнимательность, — он так и стоял у двери, лишь прикрыв её за собой. — Меня звать Богдан Михайлович. А вас?