9. Кофе с сюрпризом

— Вы уже от кого-нибудь слышали, что Натаниэлл — гений? Нет? — заявил он сразу же, с порога. Было уже далеко за полночь, миссис Хат и Георг взяли кэб и отправились по домам, и только Мэдди ещё убиралась на кухне. — Так вот, я вам сообщаю. Он заметил то, что другие благополучно пропустили... Ну, и нам повезло, что то дело расследовал тоже Нэйт. У него великолепная память, когда дело касается работы. А ещё он ведёт дневник и записывает интересные случаи.

— И что же обнаружил доктор Брэдфорд? — поинтересовалась я, решив пока повременить со своим вопросом. У Эллиса глаза сверкали от азарта — грех переменять сразу тему, право.

— Похожее убийство. И какое убийство! — торжественно объявил детектив и, неожиданно для себя обнаружив на столе блюдо с пирогом, взял небольшую паузу. Я мелкими глотками пила кофе и чувствовала себя почти счастливой — радость Эллиса была на редкость заразительной. — Двенадцать ножевых ранений, но не разными типами клинка, как в случае с "музыкантом", а одним. Мы тогда предположили, что оружием являлся средних размеров базелярд с одной интересной особенностью... — Эллис задумался, помешивая кофе ложечкой на длинном черенке. — Не знаю, как вам объяснить, не ударившись в занудные термины. О, а можно я позаимствую крем с вашего пирожного?

Мне стало смешно.

— Да, пожалуйста, — кивнула я невозмутимо, и детектив быстро зачерпнул ложкой крем и плюхнул его на своё блюдце, к счастью, уже освободившееся.

— Вот, смотрите, предположим, это сечение клинка... Вы знаете, что такое сечение?

— Эллис!

— Ну, да, я же не с безголовой барышней разговариваю... Так вот, это сечение. — Он быстро сбил крем в относительно ровный вытянутый шестиугольник — две самые длинные грани были сантиметра по три. — Для базелярдов типична вот такая слабовыраженная "алмазная грань", как у мечей, но тот клинок был немного другим... — Эллис, нахмурившись, аккуратно провел ложкой дугу по центру одной из длинных граней и старательно заскрёб по тарелке, вычищая от крема обозначенную линией выемку-полумесяц. Потом детектив сделал то же самое со второй, параллельной гранью. — Вот видите? Обоюдоострое лезвие с двумя лунками. Мы в своё время решили, что орудие убийства не было "боевым" клинком. Скорее, его задумывали как украшение, может, дорогой подарок.

— Базелярд... — Я прикрыла глаза, вспоминая оружейную коллекцию отца и его долгие беседы с дядей Рэйвеном, невольным свидетелем которых становилась. — Это не женский клинок, определённо.

— Да уж, женщины предпочитают отравленные стилеты, — хмыкнул Эллис. — Или шляпные булавки. Убийство неверного любовника шляпной булавкой — уже почти классика, Виржиния! Ну, кроме выбора оружия, в пользу убийцы-мужчины говорило тогда многое — предполагаемый рост, сила удара, нашлись и свидетели... К несчастью, дело раскрыть не удалось. Кто-то хорошенько постарался, чтобы выкрасть улики — и даже тело, прямо из мертвецкой, представляете? Нэйт был страшно расстроен, просто страшно, он с этим покойником уже сроднился, можно сказать, и такой удар... Впрочем, ничего удивительного — убийство явно было внутренним делом "Детей Красной Земли", а они ребята серьёзные, как вы сами убедились в своё время.

Я поспешно поднесла чашку к губам, чтобы скрыть волнение.

Да, "Дети Красной Земли" мне были знакомы даже слишком хорошо. Как и их методы.

Вовлечь в организацию ребёнка, мальчишку, да ещё и не одного...

Эллис механически подбирал с блюдца остатки ванильного крема, облизывая ложку самым кончиком языка.

— Думаете, что и в этот раз замешаны "Дети"?

— Даже не знаю, Виржиния, — вздохнул детектив, отодвигая пустое блюдце. — С одной стороны, раны, нанесённые тем же оружием, с той же силой и преступником такого же роста — предположительно. С другой стороны, я пока не вижу связи между "детками" и учителем музыки, который подрабатывал воровством. Разве что он украл что-то, принадлежащее "деткам". Но беда в том, что мистер Эшли — это владелец дома, в котором была совершена последняя кража — к подпольной организации никакого отношения не имеет. Наоборот, он выражает всяческую поддержку Короне.

— Может, связь есть, но вы не знаете о ней? — предположила я.

— Может быть, — признал детектив. — "Детки" хорошо прячутся, да и покровители у них не из последних. Кронуса, нынешнего лидера, называют даже Пауком — за умение плести сети и ловить в них влиятельных людей... Но я также отрабатываю версию прямой связи учителя-вора с "детками". Эмигрант вполне мог состоять в подобной организации — особенно эмигрант, вхожий в богатые дома.

Я невольно примерила ситуацию на нашего гувернёра, мистера Бьянки. Действительно, репутация работала на него, его наниматели были людьми солидными — чем не идеальный шпион? А если учесть, что убитый "учитель музыки" занимался кражами, то это подтверждало его природную склонность к авантюрам и преступлениям. В том числе и против Короны, почему бы и нет?

— Кстати, как звали этого учителя?

— Убитого? Джорджио Бьянки, — ухмыльнулся Эллис. От удивления я едва не выронила чашку с кофе. — Не бойтесь, Виржиния, это просто совпадение. Мы с маркизом... Святые небеса, как это звучит-то! Словом, мы с маркизом проверили его. Каждый — по своей линии. Между вашим Бьянки и моим — лет шесть разницы, да и внешне они похожи не больше, чем любые два романца. Дело в том, что "Бьянки" — одна и самых распространённых фамилий в Романии. Вроде как "Смит" или "Джонс" у нас.

— Да, понимаю, — согласилась я и запоздало спохватилась: — Так дядя Рэйвен уже в городе?

— Мы связывались с ним по одному вопросу, заодно и Бьянки обсудили, — уклончиво ответил Эллис. — Не сердитесь, Виржиния, вам не идёт. Уверен, что маркиз скоро непременно заглянет к вам. У него дел по горло, знаете ли.

— Знаю, — вздохнула я, признаваясь самой себе, что всё же немного сержусь на дядю Рэйвена. Мог бы хотя бы записку прислать! Тем более если взял на себя труд проверить моего гувернёра. — Это всё, чем вы хотели поделиться, Эллис?

Детектив насупился, видя, что моё любопытство поугасло.

— В общем-то, да, если вы только не желаете услышать подробности обследования тела убитого... Ах, да, Виржиния, вы же тоже со мной хотели о чём-то поговорить? — спохватился он.

Признаться, к тому времени мой собственный вопрос уже вылетел из головы. К тому же обсуждать с Эллисом что-то настолько личное, будучи при этом на него обиженной, мне не хотелось. Однако я пересилила себя и спросила:

— Скажите, какие могут быть мотивы у преступника? Если он... — и кратко пересказала свои домыслы.

Эллис, надо отдать ему должное, не стал смеяться и развивать опасную тему вещих снов. Он задумался на некоторое время, поскрёбывая ложечкой по блюдцу, а потом осторожно подвёл итог размышлениям:

— Если не брать самые фантастические варианты, то наиболее вероятными мне кажутся два. Первый — месть. Леди Милдред в своё время или заполучила то, что ей не предназначалось, или отказалась это "что-то" отдать кому-то, кто в нём нуждался. И мститель, сперва лишив её мужа, сына и фамильного замка, теперь пытается истребить под корень весь род — в вашем лице, Виржиния. Затем он и подбил на преступление парикмахера. Только непонятно, зачем мучиться со столь сложной схемой, когда можно просто, скажем, выстрелить в упор из пистолета. Или не в упор. Второе... Вы обладаете тем же самым, чем обладала и леди Милдред. И подозреваемый хочет заполучить это для себя, и потому создаёт, гм, некие особые условия, в которых возможна передача. И каким-то образом пребывание в смертельно опасной ситуации подходит под определение этих самых "особых условий". Примерно так, — закончил он неловко. — Точнее можно будет сказать, если мы выясним, что именно и на каких условиях пытался забрать тот седовласый джентльмен со служанкой у вашей многоуважаемой бабушки. Кстати, вы не пытались разыскать её дневники с описанием путешествия по Колони?

— Уже, — кивнула я. — Одну тетрадь я прочитала ещё до сна. А две другие... Эллис, они испорчены. И не только они. Среди дневников несколько тонких-тонких тетрадей в жёстком переплёте, испорченных таким же образом.

— И каким же именно образом? — вздёрнул брови детектив. — Сейчас есть много способов восстановить записи, едва ли не из пепла...

— Я не знаю, каким. Заполнены там только первые страницы, причём исключительно пустяковыми описаниями природы... — я помедлила, не решаясь произнести это вслух, потому что не находила рационального объяснения — ...а на остальных — проставлены даты вверху листа. И — всё.

— Невидимые чернила, — мгновенно откликнулся Эллис. — Это же проще простого. Можно использовать простейшие домашние средства, например, лимонный или луковый сок, молоко, слабый раствор уксуса... Есть и более сложные химические соединения, для проявления которых нужны особые реагенты.

Сердце у меня забилось чаще.

— И вы смогли бы определить, что это были за "чернила"? И сделать их видимыми?

— Конечно, — кивнул детектив и нахмурился. — Впрочем, со всякой химией лучше справляется Нэйт. Вот и подбросим ему задачку. Если, конечно, вы доверите уважаемому Доктору Мёртвых дневники своей бабушки.

Это немного охладило мой пыл. Одно дело — отдать записи Эллису, которому я доверяла целиком и полностью. И совсем другое — привлечь постороннего человека. Леди Милдред могла написать о чём-то, что касалось бы только нас с нею... Или, что более вероятно, только её и Фредерика.

— Мне надо подумать, — ответила я наконец, чувствуя себя неловко. Но Эллис всё правильно понял:

— Вот и подумайте. Мы можем даже расшить записную книжку и извлечь, например, только один лист, с которым Нэйт и будет работать, а остальное вы проявите дома самостоятельно, используя готовый реагент. Но не спешите с решением. Всё равно Нэйт сейчас занят по горло.

На сей многообещающей ноте мы распрощались — и не виделись следующие несколько дней. Эллис был занят опросом свидетелей, я же занималась обычной работой и, кроме того, готовила Лиама к выходу в свет. Мы сшили у портного "взрослый" костюм, от которого мальчик пришёл в восторг — ещё бы, вместо детского наряда получить одеяние настоящего джентльмена. Леди Клэймор оказала нам любезность, прислав трактат "О современном искусстве", и Лиам потихоньку начал изучать его под руководством мистера Бьянки. Сам гувернёр не питал иллюзий относительно способности своего ученика за два дня превратиться из маленького невежды в утончённого ценителя, однако улыбался и говорил:

— В любом случае, это будет полезно — юный баронет попрактикуется в чтении сложных слов.

Наверное, именно мягкая, импонирующая мне манера Бьянки комментировать даже самые спорные вопросы сыграла решающую роль, когда я думала, с кем отправиться на выставку. В итоге мы пошли вчетвером: Лиам, мистер Бьянки, Мадлен в качестве компаньонки и я.

День начался с забавного происшествия — у нас с Глэдис оказались похожие наряды. Длинные, немного старомодные, но прекрасно подходящие для не слишком претенциозного мероприятия юбки с цветочным орнаментом — к счастью, совершенно разным — и удлинённые жакеты. Разница была в том, что я предпочла, как обычно, свои любимые фисташково-кофейные тона, а Глэдис — бирюзу и золото. Впрочем, обе мы решили, что Эмбер наверняка оденется так ярко, что на наши костюмы никто и внимания не обратит.

Так и случилось — причём не только из-за её нарядов.

— ...Мисс Купер? Ах, какое приятное знакомство! У вас чудесная шляпка. Перья колибри, кажется, были в моде три или четыре сезона назад? Никогда бы не подумала, что наряды в Колони настолько... консервативны.

Мы с Глэдис переглянулись — редко, редко можно было увидеть легкомысленно-веселую леди Вайтберри расточающей ядовитые комплименты. Уэсты тоже обеспокоенно замерли. В большом холле галереи оставалось не так много народа — спустя полчаса после открытия выставки большинство посетителей уже переместились в дальние залы. Нам же Джулия по старой дружбе обещала особенную программу и рассказ о маленьких тайнах реставрации некоторых картин, потому мы и задержались. Кроме того, Лоренс Уэст хотел лично встретить задержавшихся гостей, среди которых, помимо Эмбер, были Уилфилды и кое-кто из старой аристократии.

— Может, выйти к ней навстречу? — взволнованно предложила Глэдис, вертя в пальцах золочёный лорнет. — В последний раз, когда у леди Вайтберри был такой голос, это закончилось...

— Да-да, сломанной ногой миссис Флетчер, причём никто так и не понял, как шёлковый платок Эмбер оказался на той мраморной лестнице, — тихонько закончила я за неё. Глаза у Лиама восхищённо расширились — ещё не будучи представленным леди Вайтберри, он успел стать, похоже, её поклонником. — Нет, не стоит. Судя по голосам, они с этой мисс Купер уже расстались, и теперь Эмбер поднимается по ступеням. Давайте просто подождём.

— Вы ждите, а мы с Лоренсом пойдём и перехватим Уилфилдов, — рассудила спокойно Джулия. — В конце концов, это наша первая самостоятельная выставка, и мы не хотим, чтобы её омрачали переломы и падения. С вашего позволения, леди, — с достоинством кивнула она и, обменявшись взглядами с нервно улыбающимся супругом, направилась к выходу. Лоренс, разумеется, поспешил за ней.

И почти сразу же в холл вошла чета Вайтберри. Причём обычно спокойный и невозмутимый супруг Эмбер был похож на разбуженного посреди ночи спаниеля — тот же недоумевающий и обиженный взгляд. Умница Мэдди быстро сообразила, что сделать, и отвела Лиама с мистером Бьянки в сторону, якобы заинтересовавшись картиной на противоположной стене.

И вовремя.

Мы едва обменялись приветствиями, когда Эмбер, кипя от возмущения и будучи не в силах больше сдерживаться, заявила громким шёпотом, шлёпнув веером по ладони:

— Эта колонианка совершенно безнравственна! Она... — у леди Вайтберри даже дыхание перехватило от наплыва чувств. — Она флиртовала с моим мужем!

— Обычно флиртуют с тобой, — флегматично согласился барон и поправил очки на носу. — Когда нарушается естественный ход вещей — это отвратительно.

— И что же именно сделала мисс Купер? — поинтересовалась не на шутку заинтригованная Глэдис.

— Пожала ему руку, словно мужчина! — свистящим шёпотом откликнулась леди Вайтберри и распахнула веер, чтобы обмахнуться широким жестом. — А потом задержала её в своей руке на непозволительно долгий срок. И ещё смотрела ему в глаза! Моему мужу! И сделала ему комплимент!

— Мисс Купер всего лишь похвалила у меня дужки очков в виде обезьяньих лапок и пуговицы на жилете в виде обезьяньих голов, — вздохнул барон и опустил взгляд. — Между прочим, обычно их никто не замечает.

До сих пор молчаливо наблюдавший лорд Клэймор адресовал ему сочувственный взгляд:

— Как я вас понимаю! У меня был зонтик с ручкой в виде подковы. А все думали, что на неё просто кто-то сел и погнул.

— Ужасная трагедия. Люди никогда не оправдывают ожиданий, — кротко сказал барон.

И, кажется, он не шутил.

Тем временем в холл наконец вернулись Уэсты в сопровождении Уилфилдов — и гостьи из Колони. А я, хотя никогда прежде не видела эту мисс Купер, сразу поняла, что передо мною именно она, и никто другой.