9. Кофе с сюрпризом

А процесс наверняка затянется не на один год — церковь имеет обыкновение горячо защищать даже оступившихся своих сынов.

В итоге я написала два письма: одно для адвоката, другое — для мистера Спенсера с короткой благодарственной припиской его молодому протеже за прекрасно проделанную работу. Это, разумеется, было только началом — вскоре начнутся бесконечные встречи, совещания и переговоры, и тогда у меня точно не останется ни одной свободной минутки. Однако отступать некуда — средства на восстановление замка изысканы, да и ремонт на деле уже начат, и отказ от первоначальной затеи сейчас выйдет очень дорого... во всех смыслах.

— Итак, Юджи, — вздохнула я, когда оба письма были запечатаны, а отчёт перекочевал в ящик стола, запирающийся на ключ. — Передашь корреспонденцию мистеру Чемберсу, он знает, что делать. На сегодня это всё, дальше занимайся своей обычной работой. Или ты можешь присоединиться к урокам мистера Бьянки — если не ошибаюсь, занятия сегодня проходят в библиотеке. Математика и аксонская грамматика... Это было бы весьма полезно.

Юджиния залилась таким ярким румянцем, что если б я не знала об этом её забавном свойстве, то решила бы, что у бедняжки жар.

— Как пожелает леди, — пролепетала она. — Образование очень важно... Конечно, я буду прилежно учиться...

— Что ж, такое трудолюбие достойно уважения, Юджи. Ступай.

Глядя на неё, я вспоминала значение слова "окрылённая".

Вскоре в кабинет постучалась Магда и сообщила, что обед готов, и "если леди пожелает"... Я посмотрела на часы и со вздохом признала, что пора бы уже и "пожелать", иначе вечером в кофейне мне придётся нелегко.

Да и не так часто в последнее время нам с Лиамом удавалось пообедать вместе... Интересно, поднаторел ли он с тех пор в непростой науке этикета?

На ходу вспоминая, с каким трудом в самом начале мальчик учился различать пятнадцать видов вилок и вилочек для разных блюд на "Мартинике", я немного отвлеклась от окружающей действительности — и, когда увидела в галерее, у окна, невысокого мужчину, то сперва испугалась. И только через долгую-долгую секунду сообразила, что это всего лишь мистер Бьянки.

— Добрый день, леди Виржиния, — первым поздоровался он, когда я подошла ближе. — Бесконечно счастлив видеть вас в добром здравии и в неизменно хорошем расположении духа.

— Добрый день, — улыбнулась я. Бьянки по обыкновению был в одном из своих строгих костюмов, коих, по моим наблюдениям, у него имелось четыре или пять, причём цвета так хорошо сочетались между собою, что жилеты можно было смело менять местами и таким образом изрядно разнообразить гардероб. Впрочем, жилеты и шейные платки, как я уже поняла, были тайной страстью гувернёра. Сегодня, к примеру, он выбрал синий платок и серый жилет в тонкую тёмно-голубую клетку. — Как успехи Лиама в учёбе?

— Он любознательный и усердный юноша, и это с избытком искупает его неискушённость во многих сферах науки, — рассеянно похвалил его Бьянки и вновь скосил взгляд на что-то за окном. — Но дела идут хорошо и, полагаю, через два года он обзаведётся широким кругом знаний вдобавок к острому от природы уму.

— Рассчитываю на ваши таланты преподавателя, — ответила я, пытаясь проследить за взглядом мистера Бьянки. — Понимаю, что спрашивать ещё рано, но не проявлял ли уже Лиам интереса к какой-нибудь благородной профессии? Доктор, адвокат, книгоиздатель, дипломат?.. Титул — это очень хорошо, но такому мальчику вряд ли подойдёт жизнь благородного бездельника.

— Полностью согласен с вами, леди. Но пока юноша интересуется, увы, лишь частным сыском. Например, он спросил меня недавно, нет ли каких-либо книг, детально описывающих раскрытие преступления. Я посоветовал ему сочинения сэра Артура Игнасиуса Монро. В вашей библиотеке имеется три тома, если я не ошибаюсь.

— Да, верно, отец был поклонником таланта сэра Монро, — согласилась я. — И, кажется, даже приятельствовал с ним одно время... Мистер Бьянки, простите моё любопытство, но на что вы смотрите всё время? Никак не могу понять.

У гувернёра дёрнулся уголок рта.

— Мне бы не хотелось никого зря пугать, леди Виржиния, но если вы спрашиваете... — Бьянки на мгновение прикусил губу, хмурясь, и легонько постучал пальцем по стеклу. — Обратите внимание вон на того молодого человека в шляпе.

Я шагнула ближе и прищурилась, всматриваясь в указанном направлении. Из-за тумана предметы вдали немного расплывались, но юноша в сером котелке был достаточно близко, чтобы разглядеть его хотя бы в общих чертах.

— На того, что читает газету?

— Именно. Мне кажется, я видел его уже несколько раз.

— Ничего удивительного, — пожала я плечами. — Многим нравится гулять по Спэрроу-плейс. Это очень красивая площадь — фонтан, каштаны, пышные клумбы, старинные особняки, здание Управления Спокойствия слегка в отдалении... Возможно, юноша живёт поблизости. Приехал навестить родственников, например.

— Для обитателя или гостя одного из особняков в округе он слишком бедно одет, — заметил мистер Бьянки. — А для гувернёра слишком молод. Я почти уверен, что встречал его поблизости от вашего дома, леди Виржиния, и в дневное время, и вечером. А в первый раз заметил его на прогулке, в парке Черривинд, где мы с юным баронетом Сайером на практике подкрепляли урок ботаники и учились различать местную флору. Не могу сказать с точностью, но, кажется, это был тот же самый молодой человек.

Признаться, я почувствовала себя немного обеспокоенной. Конечно, юноша с газетой выглядел вполне безобидно, но...

— Парк Черривинд достаточно далеко отсюда. Разумеется, встреча может быть и случайной. Однако сообщите мне, если ещё раз увидите этого юношу, — попросила я. — Не предпринимайте ничего самостоятельно — я сегодня, после завтрака, же напишу знакомому детективу обо всём этом, так что подождём его рекомендаций. А если вы ещё решите отвести Лиама в парк или в музей, то скажите мистеру Маноле, чтобы он вас сопроводил.

Бьянки скромно кашлянул, быстро скосив глаза в сторону юноши в котелке.

— Полагаете, этого будет достаточно? Мистер Маноле не показался мне человеком, достойным... — гувернёр резко замолчал и прикоснулся к узлу шейного платка. — Простите, леди Виржиния, я оговорился. Разумеется, ваш выбор прислуги безупречен.

Мистер Бьянки говорил исключительно вежливо и уважительно, похоже, искренне раскаиваясь в том, что успел сказать — и том, что хотел сказать. Однако я почувствовала себя...

...уязвлённой?

— О, нет, не беспокойтесь, — растянула я губы в улыбке. — Вы не произнесли ничего предосудительного. Каждый может быть введён в заблуждение манерами другого человека. А поведение мистера Маноле, не могу не признать, очень способствует разнообразным заблуждениям, увы. Впрочем, этого человека мне порекомендовали в Управлении Спокойствия, — покривила я против истины. Совсем чуть-чуть — Эллис ведь действительно работал в Управлении. — Так что он сможет уберечь вас от беды.

Я рассчитывала, что мои слова успокоят мистера Бьянки, но он вдруг побелел, а зрачки у него расширились.

— Понимаю, — кивнул гувернёр, уже не просто прикасаясь к шейному платку, а значительно ослабляя узел. — Действительно, мне стоит непременно последовать вашему совету... Простите, здесь, кажется, немного душно.

— Тогда нам следует спуститься вниз, — согласилась я, порядком озадаченная. — И обед уже готов. Мне не следует подавать Лиаму дурной пример и опаздывать к мною же назначенному сроку.

Так или иначе, но юноша в котелке успел испортить мне аппетит самим фактом своего существования. И за супом, и за рыбным жарким, и за десертом я всё время возвращалась мысленно к нему. Конечно, самой пугающей — и прилипчивой — была версия, что юноша следит за мной и подослан, скажем, мисс Купер. Но это слишком смахивало на детективный роман авторства сэра Монро. Гораздо вероятней, что мистер Бьянки просто перепутал его с кем-то из-за головного убора или похожего пиджака. Или, к примеру, что дядя Рэйвен отправил одного из своих подчинённых приглядывать за мною, как неоднократно случалось уже раньше...

Как я ни старалась забыть и успокоиться, таинственный преследователь не выходил у меня из головы. Эллис, хоть и получил мою записку с подробным описанием происшествия, однако отвечать на неё не спешил. Постепенно к предположениям о личности возможного преследователя прибавилось ещё одно — вдруг это был тот самый претенциозный журналист, "Обеспокоенная Общественность"? Не зря давненько не появлялось ни одной статьи за его авторством...

Не было и это затишьем перед бурей?

Неудивительно, что при встрече с дядей Рэйвеном я, едва поздоровавшись, спросила полушутливо-полувсерьёз:

— Признайтесь, это не ваш человек бродит вокруг моего особняка в последние дни? В сером котелке, потёртом пиджаке и с пристрастием к газетам? Он успел уже напугать мистера Бьянки и...

Я осеклась, не договорив.

Маркиз ещё не ответил, но тень в его глазах сказала мне больше, чем хотелось бы.

— Будьте так любезны, драгоценная моя невеста, опишите человека в котелке немного подробнее, — сухо попросил он. — А также обстоятельства встречи, время и степень вовлеченности мистера Бьянки во всё это.

Тон его заставил меня зябко поёжиться и почувствовать себя виноватой без причины.

— Боюсь, я не смогла разглядеть его достаточно хорошо. Могу сказать только, что на вид ему было не больше восемнадцати лет, волосы у него острижены достаточно коротко, цвет тёмный. Не поручусь, правда — чёрный или каштановый... С ростом тоже затруднение — из-за расстояния легко ошибиться, но мне показалось, что пиджак был этому юноше великоват в плечах и по длине.

— Значит, скорее всего, рост средний или маленький, — кивнул дядя Рэйвен. — Что ж, это уже много. А когда вы видели его?

— На днях, — нахмурилась я. Мне казалось, что с тех пор прошло уже больше недели, но это, разумеется, было обманчивое впечатление, сложившееся из-за обилия работы. — Однако мистер Бьянки утверждает, что встречал его не единожды. Вам лучше поговорить с гувернёром, право.

Отчего-то меня не оставляла мысль, что я сейчас очень осложнила жизнь мистеру Бьянки.

— Тогда сообщите ему, что завтра его допросит мой человек... — начал дядя Рэйвен, и я едва не поперхнулась глотком сладкого кофе с мёдом и кардамоном. — То есть, разумеется, поговорит с ним, — поправился маркиз, очевидно, нисколько не раскаиваясь. Я кашлянула, глядя в сторону, и он вздохнул, сдаваясь: — Я пришлю Мэтью. Возможно, не завтра тогда, но в ближайшие дни. Вы ещё кому-нибудь рассказывали об этом юноше в котелке?

— Сообщила Эллису, но от него пока не было новостей.

— Гм, — задумался дядя Рэйвен. — Если отправить слежку одновременно и из Управления, и из моей службы, то можно спугнуть рыбку... Я свяжусь с детективом Норманном сегодня же, согласуем действия. Однако поговорить с мистером Бьянки так или иначе будет не лишним.

— Что ж, оставлю слугам указание впустить мистера Рэндалла, — кивнула я, стараясь выглядеть невозмутимой. Сама возможность "допроса" Бьянки человеком, похожим на меня, как брат-близнец, казалась почему-то невероятно смешной, и трудно было удержаться от улыбки. Интересно, о чём подумает гувернёр? Что Мэтью Рэндалл — незаконнорождённый сын графа Эверсана?

Честно говоря, я бы и сама так решила, если б не знала, что это исключено. Дядя Рэйвен, конечно, никогда не распространялся о биографии своего секретаря, но, легко разгадав подоплёку моего интереса, объяснил, что внешнее сходство — шутка природы, чистая случайность.

"Но эта случайность, признаться, сыграла юноше на руку, когда мне пришлось решать его судьбу", — туманно добавил он тогда. И больше, несмотря на настойчивые расспросы, не рассказал ничего.

— Благодарю за содействие, драгоценная моя невеста, — механически кивнул дядя Рэйвен, очевидно, уже глубоко погрузившийся в размышления о моём предполагаемом преследователе. По крайней мере взгляд, которым маркиз провожал Мэдди, снующую по залу с полным подносом кофейных чашек в руках, был слишком уж мрачным и опасно-цепким. Пожалуй, такого не заслуживали даже миссис Скаровски и полковник Арч, излишне горячо спорящие о том, будет ли война с Алманией или газеты опять врут. Представитель же газет, Луи ла Рон, скромно помалкивал и попивал "огненный" кофе, названный так за сочетание пряного ликёра и красного перца.

— О, не стоит, ведь это в моих интересах. Это я должна благодарить вас, дядя Рэйвен, — совершенно искренне ответила я. И, зацепившись за слово "интересы", вспомнила о странном диалоге с леди Уилфилд на выставке. — К слову, не могли бы вы прояснить кое-что для меня? Кое-что, имеющее отношение к политике, если быть точнее.

— К политике вам лучше отношения не иметь, с вашей-то наследственностью, Виржиния, — с неожиданной горечью откликнулся маркиз, но сразу же добавил: — Прошу прощения. Разумеется, я готов выслушать вас и помочь всем, чем смогу. В чём заключается суть дела?

Фраза насчёт наследственности меня очень задела, но я не подала виду. Во-первых, дядя Рэйвен, вероятно, намекал на деятельность моего отца, о которой был осведомлён больше, чем кто-либо иной, а потому также имел и право судить. А во-вторых, мне — положа руку на сердце — совершенно не хотелось касаться ничего, связанного с политикой. Дело Чендлера оказалось невероятно грязным, даже в высшей степени, нежели Душителя с Лиловой Лентой, Дугласа Шилдса или Финолы Дилейни, и добровольно вмешиваться в нечто подобное опять...

— Не так давно у меня состоялся крайне загадочный разговор с леди Уилфилд, — начала я, подав Мэдди знак унести пустые чашки. — Мы случайно встретились на выставке в Дэйзи-Раунд. Туда привозят картины так называемые уличные художники... Вы знаете, я думаю, как это происходит? — спросила я. Маркиз кивнул. — Словом, там нашлась одна презабавная карикатура, немного напоминающая Его Величество... Мы, разумеется, осудили её, а потом речь зашла о якобы скором объявлении о помолвке между Его Величеством и Герцогиней Альбийской. И леди Уилфилд это очень взволновало.

— Что именно? — быстро спросил дядя Рэйвен, подвигая очки поближе, словно он хотел спрятать выражение глаз за тёмно-синими стёклами. — Что именно она сказала, как показала волнение? Упоминала ли она своего супруга?

— Вы угадали. Она сказала... Гм... "Я не выношу политику и совершенно не одобряю то, что делает мой муж".

— Точно так, слово в слово?

Многие, волнуясь, начинают говорить громче или даже кричать. Дядя Рэйвен, напротив, понижал голос едва ли не до шёпота.

— Почти. Я хорошо запомнила эту фразу... О, благодарю, Мэдди. Нет, ещё кофе не нужно, но я бы не отказалась от бокала чистой воды.

Мадлен подозрительно сощурилась.

Да, кто-то от волнения понижал голос, а кто-то — начинал испытывать жажду.

А близкие люди всегда читают нас, точно открытую книгу.

— Леди Уилфилд говорила что-нибудь ещё? — продолжил расспрашивать дядя Рэйвен, когда Мэдди ушла на кухню.

Я с сожалением покачала головой:

— Да, но, боюсь, всё остальное запомнилось мне гораздо хуже. Леди Уилфилд вроде бы упоминала о возрастающем влияние герцога Ширского... Кажется, в неодобрительном ключе. И том, что объявление о помолвке пойдёт на пользу Короне, и люди перестанут говорить, что престол потом перейдёт к кому-то из младших принцев. А под конец леди Уилфилд несколько раз настойчиво повторила, что её дети — очень хорошие и воспитанные. И добавила: "Я всегда хотела сказать это вам... а может, и не вам".