Потерянное одиночество. (р.н. Поздний вечер вторника)

— Встань, — приказала я Шону, — и подними саблю.

Он с готовностью подчинился. Я заглянула ему в глаза, нет, он не обиделся на рабское подчинение, он понимал, что иного выхода не было.

— Защищай от Алехандро, — тихо сказала я

Он кивнул.

— Тони, дай мне...— и я указала на его боевую цепь, выглядывавшую из кармана.

— Она железная, — испугано предупредил волк.

— Отлично. Дай.

Эдалтери, стояла довольно далеко и не слышала наших тихих переговоров.

— Этот инкуб мой по праву сильного. Ты сделала хуже только ему и себе этой выходкой, — выкрикнула она, направляясь к нам.

Я взяла цепь за конец обмотанный изолентой... Два шага ей на встречу...Она видит цепь в моей руке, на лице появляется страх и она выпускает ленту, не доделав ее, страх сбил приказ силе. Я замахиваюсь и бью, стараясь попасть в шею, она чуть отклоняется, но удар все же достигает своей цели... Крик! Кровь.

В меня входит чужая сила и начинает метаться сбивая все...не давая двигаться... не давая думать...

Хочу... Хочу... Ее хочу...

Да! Хочу ее крови! Чтоб лежала подо мной, умоляя прекратить...

Замахиваюсь... Удар... Кровь. Крик.

Вамп приближается, сейчас вцепится в меня... Но его лицо искажается удивлением и болью, он падает навзничь... Шон перекатывается по земле, он успел броситься вниз и подрубил ему ноги.

Я отвлеклась и грязная сучка бьет меня кулаком в лицо, я почувствовав движение отклоняюсь назад и удар выходит несильным. Огрызаться?

Замах — удар, замах — удар. Пасьон встряла... Получи и ты. Замах — удар. Хватило. Эдалтери — грязная сука, воняющая застарелой кровью, вечно гавкающая шавка... Замах — удар. Ай... цепь жжется... Отбросила ее. Удар кулаком, еще. Выпустить лозы и душить... душить ими... Чтобы уже никогда не слышать этот мерзкий голос. Никогда...

— Пати! Пати! Пожалуйста, Пати! Прекрати, пожалуйста! Пати! Розочка... Хорошая... Белая... Прекрати...

Чей это голос? Такой приятный... бархатный... Чей?

И тут схлынуло...

Разум вернулся.

Я как бы увидела себя со стороны, добивающую и так полудохлую Эдалтери. В двух шагах скулила Пасьон, Шон не давал приблизиться ей и Алехандро, угрожая саблей. Вамп несмотря на такие раны все еще был бодр и опасен. Руман и Тони на своих плечах подтащили Седрика, и это он меня уговаривал остановиться. Да, убивать действительно не стоит. Я заострила силу-лозу, направляя ее в горло Эдалтери 'Она должна молчать. Ее голоса больше нет' приказала я. Сила послушно, что-то изменила в горле моей жертвы, теперь та сможет разговаривать только шепотом.

Я тяжело посмотрела на Седрика

— Я в порядке, — мрачно произнесла я.

Подошла к Шону и взяла у него из рук саблю...

Алехандро как-то неверяще затаился, замер. Странно, у него вместо лица ужасная половинчатая маска, а эмоции проявляются ясно. Вот сейчас он боится и надеется. Напрасно.

Я быстро замахиваюсь и отсекаю руку. Серебро рубит его плоть с непривычной легкостью. Вамп кричит и пытается напасть, прыгая на обрубках и протягивая руку... Отскакиваю.

— За Пижму, — информирую я.

Вамп опять подпрыгивает нападая, но я уворачиваюсь и отсекаю вторую руку по локоть.

— За Мальву...

Вамп застыл... Отдает приказ?

Я срубаю ему голову...

— За Ландышей, — это уже я говорю сама себе.

Раздается вой... Какие-то тени несутся ко мне...Хлопки выстрелов... Два вампа мешками падают на землю. Один начинает разлагаться, другой тихо шипит от боли, и не предпринимает активных действий.

Затишье.

— Птенцы Франса есть? — выкрикивает вопрос в затаившуюся тьму Седрик.

Сам Франс безжизненным мешком валяется на границе света и тени... Но он жив, vis-зрение показывает, что он в общем-то цел, просто пуст до самого дна. Две тени подкрадываются к Франсу, волки наставляют на них пистолеты.

— Птенцы? — строго спрашивает Седрик. Ему тяжело самому стоять на ногах и говорить тяжело... Он еще слишком слаб, но он глава... Глава Совета.

Вампы испугано кивают и один, верней одна, клыками вспарывает себе запястье и поит своего отца. Франс присасывается, и вампирше приходится бороться, отдирая свою руку, ей это все же удается и второй вамп тут же подставляет свое запястье. Пока он кормит своего Мастера, я оглядываюсь.

Пасьон скулит над Эдалтери... Она оглядывается на меня, и мы встречаемся взглядами... Секунда, две, три... и она отводит глаза. Кишка тонка мне угрожать, даже так, безмолвно. Осматриваю других filii numinis... Арденте с брезгливостью смотрел на Эдалтери, но, почувствовав мой взгляд, поднял на меня глаза и потупился в еле заметном поклоне. Отамнел разглядывал Седрика и вампов. Саббиа изучал меня, уверенный, что ему нечего опасаться. Фрешит же, как всегда вещь в себе, ответил мне легким поклоном и перевел взгляд на Седрика.

Ну... По крайней мере никто не оспаривает и не осуждает моих действий. Это уже хорошо.

Тем временем, Франса уже кормил какой-то третий вамп и четвертый был на очереди. Наш 'привычный' князь вампов уже пришел в себя и не пил кровь как голодный зверь, а с чувством достоинства принимал дар от детишек. После четвертого Седрик прервал кормежку.

— Франс-вампир, подойди.

Тот, дураком не был, и послушался беспрекословно, подойдя и став в десятке шагов от Седрика.

— Есть ли иной вампир, кроме тебя, могущий претендовать на звание Князя города?

— Нет, Глава Совета, — ответил вамп.

Золотоволосый и зеленоглазый Франс с обманчиво миловидной физиономией был полной противоположностью Алехандро. Внешне. Внутри — все тот же воняющий, разложившийся труп.

— Претензии к волкам и divinitas по поводу смерти вампиров есть?

Руман и Тони демонстративно держали пистолеты на виду.

— Нет, Глава Совета, претензий ни к кому нет. Перемирие продолжается, — ухмыляясь ответил Франс.

— В таком случае, с этой минуты ты лично отвечаешь за все действия вампиров в этом городе. Как ты будешь поддерживать порядок дело твое, но если порядка не будет, не будет и вас. Ясно? Или есть вопросы?

— Вопросов нет, Глава Совета.

Седрик кивком отпустил его, и вамп ушел вертлявой походочкой, уводя за собой мертвяков. Интересно, а как же птенцы Алехандро? Вряд ли их только двое..., раненому вампу кто-то помог, уводя его с собой. Нет, расслабляться рано. Похоже, Седрик думал точно так же, с кислой миной глядя в след Франсу.

Я еще раз оглядела нашу теплую компанию сильнейших filii numinis города. Вот так вампы и захватывали власть в городах. При трусливом или подлом молчании и невмешательстве 'членов Совета' — кто взял на себя привилегии и бремя власти, тот пусть его и тащит, пока не надорвется, а мы посмотрим, и в крайнем случае соберем команду слуг-людей да уничтожим лежки.

Противно.

Хотя почему... Сама ведь такая же. Пока не наступили на хвост, не пошевелилась.

Шон стоял чуть в стороне, он уже не мог фамильярно обнять меня как полчаса назад. Мне стало его жалко. Ужасно когда рабская метка является залогом безопасности — инкубы, как и флерсы, считались непригодными для самостоятельной жизни. Во-первых, слишком глупы, во-вторых, инкуб не флерс, он может быть опасен. Но Шон ведь не был глупым, наоборот умным и отважным — убил вампа и на князя бросился...

Седрик, опершись на Румана, доковылял к нам. Видно, ему пришли в голову те же мысли по поводу 'членов Совета', что и мне, он сумрачно рассматривал темно-зеленую троицу и Арденте.

— Есть одно 'но', — вдруг произнес Фрешит, — Бой был за место главы Совета, и по праву сильного его получила Пати Росео, убив основного претендента и... расправившись с его женой-консортом.

Седрик криво усмехнулся мне, мол, готов уступить, Розочка.

'Иди ты!' — мысленно ответила я ему.

— Фрешит, я отрекаюсь от места Главы Совета в пользу нынешнего главы, лорда Седрика. И хватит об этом. У нас есть еще один вопрос на повестке дня.

— Да, — светским тоном отозвался Седрик, — Слушаем вас.

— Беженцы из Майями, розовые, просят о разрешении поселиться на территории Нью-Йорка, рядом с университетами.

— Сколько их?

— Двенадцать.

— Не мало... Я так понимаю, эти милые леди из них, — Седрик кивнул на забытых всеми Ники и Венди.

— Да, эти, и те в машине, и еще несколько не приехали.

— Как я понимаю, вы, Пати, не против?

— Нет, я не против.

— Арденте?

— Не против, — коротко ответил тот.

— Хорошо, пусть селятся. Леди, правила знаете?

— Да, — отозвалась Венди.

Седрик молча кивнул.

— Есть еще один вопрос на повестке дня. У меня. Кто убил вампа Грегори? — веско произнес Седрик, осматривая каждого по очереди.

— Пасьон! — окрикнул он ушедшую в себя красную.

Та вздрогнула и сжалась.

— Нет! Я не убивала и не приказывала. И Эди тоже! Она не убивала и не приказывала.

— Откуда ты можешь знать? — давил на нее Седрик.

— Она когда узнала, очень ругалась на Росео. Нет! Это не мы! Не мы!

— Фрешит? — Седрик принялся за своего конкурента.

— Я не убивал вампа Грегори и не отдавал приказа его убивать, — спокойно ответил тот.

— Отамнел?

Тот повторил слово в слово

— Арденте?

И тут одна из машин заурчала, сорвалась с места, и мгновенно набрав скорость, унеслась.

Я какое-то время тупо таращилась ей вслед.

— На моей машине, — флегматично произнес Отамнел, — Хоть бы не разбил, придурок.

Саббиа среди нас не было.

Арденте все же произнес, что не убивал и не приказывал, хоть все и так уже было ясно.

Властелин песка, скучающий божок... Устроил нам всем развлечение.

Эпилог

Filii numinis стали разбредаться. Пасьон уволокла Эдалтери в свою спортивную машину, никто даже не пошевелился, чтоб ей помочь. Арденте предложил отвезти Отамнела и тот согласился. Фрешит раздумывал, где ж ему взять такси посреди ночи, а ко мне подошла индуска.

От нее веяло какой-то странной незнакомой силой, помня об азиатских оборотнях, я не спешила проявлять чванливое превосходство filius numinis.

— Леди, — обратилась она, — вы не защитили своего слугу, не предупредили его.

'Я так и знала' горько подумала я.

— Да, я виновата перед ним, — произнесла я, ожидая, что же она скажет дальше. Если бы Митха убили, она б не тянула, и сразу об этом сказала.

— Вы готовы искупить вину? — спросила она.

— Все зависит от цены.

Старуха улыбнулась, готовая торговаться.

— Митхун человек, а моя внучка хочет от него детей...

'Ничего не понятно...'

— А кто вы? И кто ваша внучка?

— Мы... змеи.

'Змеи... Как мило... Бедный Митх. Или не бедный?...'

— Так что же вы хотите от меня?

— Нам нужна сила... Зеленая... Заключенная в камни.

'А... амулеты надо зарядить'

— Много?

Старуха пожала плечами, мол, откуда я знаю, сколько для вас много.

— Предупредите заранее. Какое-то количество силы я точно дам, но если вам будет нужно много, то это будет отдельный разговор. И Митх по-прежнему мой слуга, — добавила я.

Старуха кивнула

— Договорились.

Мда... Я б могла и вовсе отказаться вести с ней переговоры, сказав, что не ее дело вмешиваться в мои отношения со слугами. Да мало ли на что способны эти 'змеи'? Вампов то они как-то отогнали... Хоть бы Митха мне не испортили...

На пустынную улицу выехало такси и остановилось возле нас, Фрешит и индуска сели в него и уехали. Таксист был индус, по мобильному никто не звонил. Я поздравила себя с тем, что не стала хамить старухе.

Розовые, так и не высунув носа из машины, тоже уехали, оставив с нами Ники и Венди. Мы остались тесной, можно сказать семейной компанией: Седрик и его личные волки, я, мой раб Шон, его дочь и ее подружка.

Я подошла к Шону, тот склонил голову, не смея смотреть мне в лицо — блюдет этикет. Я обняла его и погладила по щеке

— Прости, я не нарочно.... Не могла себя нормально контролировать в тот момент... Это я с перепугу так...

Шон глянул на меня и открыл было рот чтоб что-то сказать..., как раздался странный 'хрюк' и 'у-у-у' на одной ноте. Мы в ужасе уставились на Седрика, это он издавал такие звуки, кажется... он так смеялся.

— Пати... у-у-у... Тебя нельзя пугать... Хрюк...Ты с перепугу рабские метки расставляешь... Хрюк... Кто-то обсерается, пардон, а ты метки лепишь... у-у-у. Хрюк.

Седрик стоял согнувшись пополам и говорил, с трудом набирая воздух, между приступами смеха.

— Стукните его, — сказала я ошарашенным волкам. Но те отрицательно замотали головами, дескать, мы еще жить хотим.

Я осуждающе скривилась, и отвела Шона подальше от неадекватного полу-волка.

— Я могу снять эту печать и поставить другую, — предложила я Шону.

Тот отрицательно покачал головой.

— Какую? Лучше не рисковать, ведь все теперь будут знать, что я инкуб, а воровать раба-инкуба это преступление, в отличие от подчинения слуги. Поставить же семейную печать вам будет зазорно.

— Не зазорно. Я на флерсов поставила именно семейную.

— Так то на флерсов, они белые и безопасные. А инкубов надо жестко контролировать. Нет. Я говорил, что приму от вас и рабскую печать, так оно и есть.

Я замолчала и просто прижалась к нему, давая понять, что не отношусь к нему, как к вещи, что уважаю его самого и его мнение.

— Венди растрезвонила, что я ее отец, глупышка...— горько вырвалось у него.

— Она универсал, кто посмеет ее оскорбить?

— Универсал... но еще очень слабенький.

— Ничего... Подтянется...

— Подтянется...

Тем временем Седрик уже унялся и волки делились с ним силой зализывая его раны, они втроем расположились, опираясь на капот Хаммера. Венди и Ники обнявшись утешали и подпитывали друг друга... И только мы болтаем, вместо того чтобы подкормиться после таких потрясений.

Словно прочитав мои мысли, Шон скользнул кончиками пальцев по спине, и получив молчаливое одобрение, осмелел, задирая майку, поглаживая животик, подбираясь к груди. Я развернулась к нему спиной, вжимаясь попкой, и подняв руки, ласкала его шею и затылок, подставив свою шейку под поцелуи. Я вспыхивала от его ласк, наполняясь медленно, без спешки, наслаждаясь процессом, потеряв счет времени.

Вдруг меня что-то отвлекло. Какой-то мужик, слегка пьяный, шел по улице и, увидев нас, замер в ступоре с отвисшей челюстью переводя остекленевший взгляд с одних на других.

Я как бы увидела все его глазами. Двое бандитов, один в черной коже, другой попроще, то ли целуют, то ли облизывают грудь голого по пояс обалденно красивого брюнета, лежащего на капоте Хаммера; в нескольких шагах две девушки, сошедшие со страниц Плейбоя, обнимаются и обмениваются короткими поцелуями; а чуть в стороне молодой Бред Пит вовсю тискает Монику Белуччи...

И-и-и-и.... Я не могу...

Меня скрутило пополам от смеха и я прикладывала все усилия, чтобы не хрюкать, как недавно Седрик. И-и-и-и-и....

Венди отвлеклась, посмотрела на мужика, на меня, потом на Седрика и волков, прекративших свое занятие, и все поняла.

— Мужик, ты пьян, у тебя глюки, видится всякая фигня, — с этими словами она коснулась его лба, — Иди куда шел.