Потерянное одиночество. (р.н. Поздний вечер вторника)

Я открыла сумочку и достала свое оружие — глиняную немецкую кружку с крышкой.

— Что это? — в удивлении спросил Седрик.

— Вода! — с улыбкой ответила я. Мой соратник зло оскалился, он все понял.

Вампы ворвались в зал, их было семеро. Абшойлиха легко было отличить по огромной давящей силе, остальные шестеро были его детьми. Связь между ним и остальными была такой, что глядя на них vis-зрением виделся черный со всполохами багрового монстр — большое пятно-центр Абшойлих и щупальца — его дети.

— Ух ты! — проскрежетал мерзкий голос, — У тебя и жена есть, как это ты умудрился ее спрятать? Такую зелененькую красотку? Дочь дриады небось? — и раздался мерзкий скрежещущий звук, наверное смех.

— Зелено-беленькая... Она не сможет развлекать меня так долго как твоя волчица.

— Не слушай его, Седрик — тихо приказала я.

— Не слушаю, — получила я безмолвный ответ.

Вампы окружали нас, отшвыривая стулья, я смотрела только vis-зрением, Седрик тоже. Я очень хорошо чувствовала его, почти читала мысли, думаю, он так же знал, что происходит со мной. Мы отступили к стене за сценой, вынуждая вампов взять нас в полукруг. Абшойлих что-то стрекотал, но его слова не доходили до сознания, судя по тому как двигалась чернота внутри него и других вампов они изменяли свои тела, пытаясь нас напугать. Это я прочитала еще в своих фотокопиях, что общаясь с вампом лучше смотреть на него vis-зрением, чтобы он не мог обольстить красотой или напугать жутким уродством.

Наконец они выстроились полукругом, считая что загнали нас, я все это время прятала кружку выставляя руку с кинжалом.

Сейчас! Я крутнулась разбрызгивая воду так чтоб попало на всех.

— Люмене глорис! — радостно крикнула я, вкладывая силу в эти два слова. Я б могла крикнуть хоть 'Happy birthday', но именно на 'Люмене глорис' у меня была выработана генерация белой силы.

Вода, ставшая одним целым со мной, откликнулась на призыв и из брызг-искорок превратилась в яркое пламя, ослепляя вампов и прожигая в них сквозные дыры.

Раздался яростный вой, черные щупальца корчились, пытаясь затянуть чернотой полученные от света дыры и не могли. Те, кто был с моей стороны, осели на пол и конвульсивно дергались, со стороны Седрика получили меньшую дозу и пытались все же ринуться в бой. Он выстрелил, а затем пустил в ход меч, дерясь сразу с тремя или уже двумя, и тут... Центр этого черного монстра — Абшойлих, стоявший поодаль позволяя своим выкормышам делать грязную работу, ринулся на нас, вернее на меня.

Каким-то чудом я ухитрилась совместить vis-зрение и обычное, при ближнем бое все же нужно четко видеть противника, а не размытое очертание его ауры. Абшойлих был действительно омерзителен, он сочетал какую-то извращенную, уже саму по себе мерзкую, красоту с уродством бешеного зверя. Маленький рост, как у пятнадцатилетнего, узкое лицо с высокими скулами, тонкий прямой нос точеными ноздрями, огромные желтые глаза, тонкие губы и рот полный острых зубов как у акулы. Все это отпечаталось в моей памяти за доли секунды. Ни у кого я не видела ни до, ни после, такого безумно-ненавидящего лица. К счастью, я хорошо поработала над собой в тот день и воспринимала все не эмоционально, как будто смотрела фильм в кинотеатре, ему не удалось меня напугать. На одних инстинктах я убралась с его дороги, заскочив за спину Седрику, который смог упокоить одного и теперь наших врагов было четверо — двое из тех с кем дрался Седрик, один все же оклемался после моего окропления и Абшойлих...

Этот мелкий урод отдал мысленную команду своим выкормышам и они синхронно набросились на Седрика.

Мы с Абшойлихом оказались один на один.

— Думаешь, Вайс , что сможешь победить меня? Ну давай! Давай! — сказал он звонким мальчишечьим голосом. На телесном уровне он превратился в подростка. Никогда не любила этаких 'возвышенных лиц' с большими глазами и тонкими чертами лица...

— Ну же! Давай! — не унимался он. Vis-зрение подсказывало, что он наливается чернотой, да такой, что все вампы виденные мной до этого дня, все равно, что летние сумерки против непроглядной тьмы склепа.

'Этот вечер — наш. Да.' Сегодня случится то, что должно.

Я безотчетно шагнула навстречу вампу, и тот на запредельной скорости метнулся к моему горлу, чудом я успела закрыться рукой, фактически вставив в пасть этому монстру. Мы повалились наземь, он оказался удивительно тяжел и опять тошнотворно сочетал в себе звериное и человеческое. Глядя мне в глаза он с удовольствием сомкнул челюсти, откусывая кусок моей руки, мне показалось что он перекусил ее совсем, то есть отгрыз. Я в ужасе опустила глаза вниз, но увидела свою кисть на прежнем месте и даже чуть пошевелила пальцами, пока я это делала, Абшойлих повернул голову и выплюнул кусок моей плоти. И опять демонстративно нацелился на шею, в последний момент я с беспомощным писком успела подставить уже раненую руку. Его зубы впились рядом с раной ближе к кисти, и если первый раз он откусывал лишь мясо, то теперь дробил мне кость. Сжимая зубы он смотрел мне в глаза и прислушивался к треску, я поняла, что третьей атаки не переживу.

— Мама!!! — безотчетно вырвалось у меня, — Ма-ма!!!

Мамочка...

Ласковые нежные руки, дающие безопасность и радость, нежный вечерний свет, запахи календулы и налитого спелого яблока, они рядом — мама и папа. Папа пахнет календулой, мама яблоком, я смеюсь, мне очень хорошо... Мой любимый обнимает нас, моя доченька смеется, переводя взгляд с меня на него, внутри меня растет наш сын... скоро, очень скоро он появится на свет...

Я вынырнула из прекрасного видения, оно было очень-очень коротким, Абшойлих даже не успел перекусить мне руку до конца. Его лицо было в моей крови, и эта кровь теперь жгла его, разъедая гнилую плоть. Он прекратил откусывать мне руку и попытался отстраниться, а я постаралась его удержать и вспомнила, что во второй руке у меня кинжал. Я всадила его сзади в шею и притянула вампа к себе, заливая ему в рот собственную кровь, а чтобы он не мог ее сплюнуть завалила набок, потом и вовсе оказалась сверху.

Он был очень силен, если бы я просто атаковала его силой, он бы легко переварил ее, но кровь — сплав материи и силы, с ней так легко не справиться. Моя кровь, попадая в него, напоминала раскаленное железо среди ветоши, она выжигала его. В какой-то момент я догадалась использовать кинжал и нанесла удар в сердце, кромсая его, а потом в рацио центр — я не пробила череп, кинжал согнулся чуть не сломавшись и соскользнул, нанесла второй удар, через глазницу и оставила оружие внутри. 'Почему он не сопротивлялся?' — мелькнула и погасла мысль.

Наконец-то он сдох! Сила прекратила клубиться в нем и принялась пожирать телесную оболочку, я поспешила свалиться со стремительно гниющего трупа и глянула в сторону своего соратника, тот на полу еле живой удерживал клинок в дюйме от своей шеи, сразу два вампа давили на Седрика, один клинком второй рвал ему живот когтями. Но в момент, когда я на них смотрела, вампы уже тревожно застыли — их отец-создатель умирал, а значит, они умрут вместе с ним. Осознав это, тот который держал меч с ревом надавил, но Седрик на долю секунды опередил его, изменив угол клинка и увернувшись, вамп вонзил меч в доски и повалился мешком; а того кто грыз, Седрик из последних сил отшвырнул пинком.

— Пати, — услышала я внутри себя его встревоженный голос.

— Все нормально, Седрик, — так же беззвучно отозвалась я.

Мы поползли навстречу друг другу, зная что если будем вместе нам станет легче.

Мы лежали обнявшись в крови и грязи позволив нашим силам сплести вокруг нас кокон. Так нас и увидела зеленая четверка. Саббиа и Отамнел осторожно заглянули в дверь, увидели нас и махнули, подзывая Форесталя и Ауэ. Подошли и стали над нами, мы с Седриком почувствовали себя пойманными в ловушку, мы слишком слабы и беззащитны сейчас.

— Ну что, бог и дети богов, если кто-то хочет стать во главе Совета, то пожалуйста. Я отрекаюсь. — горько произнес Седрик.

Четверо старших переглянулись между собой.

— Ну-ну, — отозвался Саббиа, смуглый аристократичный итальянец, выглядевший лет на тридцать, единственный, к кому было применимо 'бог', — ну что вы, юноша, это вы зря. Вы только что доказали, что достойны быть нашим главой, правда?

Остальные закивали.

— И жена ваша... Примите наши запоздалые поздравления.

Мы с Седриком недоуменно переглянулись, но промолчали. Тут Форесталь, вечный противник Саббиа, пробурчал.

— Ты хорош только языком молоть, не видишь что ли, молодежи надо помочь?

Саббиа лишь пожал плечами и отошел.

— Клянусь Светом и Тенью что не замышляю зла, а желаю вернуть долг благодарности, — произнес Форесталь, и склонился надо мной. Выглядел он как крепкий жизнерадостный дедушка лет шестидесяти и повадки у него были такие же — доброго дедушки.

— Давайте детки, расцепляйтесь уже.

Мы с Седриком опять переглянулись, 'расцепление' было до странности интимным процессом и нам не хотелось его делать под изучающими взглядами.

— Отвернитесь что ли... — озвучил Седрик наши мысли.

Старшие удивились, но послушались, став к нам вполоборота, даже Саббиа. Мы втянули в себя наши силы и расцепили объятия.

— Ну иди, ко мне, девочка, не бойся, пусть немного, но белого у меня есть, а то этот обалдуй нашпиговал тебя зеленым по самую маковку, — добродушно бурчал Форесталь.

Я несмело вложила свою руку в его, вторая израненая рука болела, и я старалась поменьше ею шевелить. Дедушка обнял меня за талию свободной рукой и мягко притянул к себе, предлагая силу в поцелуе. Я осторожно и несмело принялась пить небольшими глотками. Страшно хотелось впиться и тянуть по полной, но во-первых, это не вежливо, а во-вторых, несмотря на клятву не делать зла, при такой моей несдержанности он мог рассмотреть то, что я обычно скрываю, ведь Форесталь даже мысли не допустил что зеленая сила моя, так пусть и остается в этом неведении.

Его сила была очень вкусной и напоминала весеннюю воду, что пробуждает землю ото сна. После нескольких порций, получив маленький глоток, но видя в нем еще достаточно белой силы я вопросительно глянула на него.

— Ты как кошечка, — улыбаясь, сказал он и потрепал меня по попе, я малость ошалела от такой фамильярности.

— Ауэ, — он обернулся к бывшей владелице заливных лугов, на вид тонкой семнадцатилетней девушке с длинными пшеничными волосами.

Она скорчила ему в ответ гримасу, мол и без тебя все знаю.

— Клянусь Светом и Тенью что не замышляю зла, а желаю вернуть долг благодарности, — мягко сказала она, и протянула мне ладошку.

Тем временем золотоволосый и худой Отамнел такой же, как Седрик черно-зеленый, хотя справедливости ради надо сказать зелено-черный, предложил помощь моему соратнику, произнеся клятву, что не замышляет зла и тоже предложил ладонь. Ну да, целоваться двум мужчинам как-то не пристало.

Я так же аккуратно пила от Ауэ, она морщила нос и чуть стучала ножкой, я не выдержала

— Что?

— Щекотно! Пей нормально! Точно, как кошка! — звонким голосочком отозвалась она.

Я постаралась пить нормально, но все так же не раскрываться. Форесталь с интересом наблюдал за нами,

— Эх, шалавы наши побоялись и вообще удрали из города... — обронил он, имея в виду, что хорошо бы мне было подкормиться от Пасьон или Эдалтери.

— Как удрали? — зло спросил Седрик. Все в удивлении глянули на него.

— Серхио в плену у вампов, его надо будет реанимировать, — объяснил он.

— Придется без них, — ответил Форесталь и посмотрел на меня, пытаясь оценить, насколько я восстановилась.

— Если он еще жив, — тяжелым камнем упали в тишине слова Саббиа.

Седрик уже вполне оклемался, ведь ему надо было лишь затянуть раны, а крови и силы он потерял не в пример меньше чем я. Поэтому пока я сидела на стуле, латая себя, он убежал договариваться с волками. Рядышком сидела Ауэ — она отдала все, что у нее было, и теперь конвертировала зеленую силу в белую, восстанавливая баланс. Форесталь нарезал круги вокруг нас, а Саббиа и Отамнел о чем-то тихо переговаривались.

— Ну хорошо, давай еще, — вдруг произнес дедушка. Я не понимающе посмотрела на него. — Ну у меня еще осталось, могу поделиться, вдруг действительно этот красный слабачок жив еще...Ну?

Мда... Ну не отказываться же.

На этот раз сила хлынула под напором, как в реке переполненной талой водой, я только и успевала, что торопливо глотать. Так было недолго, и когда сила схлынула, я ощутила, что крепкие руки азартно мнут мне место пониже спины.

— Форесталь..., — только и смогла я вымолвить с упреком.

— Старый охальник, — авторитетно заявила Ауэ.

— Уж и подержаться то нельзя, — с наигранной обидой пробурчал он, но руки убрал. Я побыстрее примостилась на стул подальше от разбитного дедушки. Вот только его интереса мне и не хватало, еле Седрика пережила.

— Ну-с, расскажите нам, как все было, — пристал ко мне Саббиа. Я растеряно оглянулась, ища поддержки, но натыкалась лишь на любопытные взгляды. Пришлось беспомощно покачать головой и спрятать лицо в руках.

— Ну полно те, Саббиа — заступился за меня как ни странно Отамнел, его голос как всегда был тих и вкрадчив, — Не стоит девочке сейчас все это вспоминать, она ж белая...

— Да, — поддержала Ауэ.

Тут в комнату ворвался разъяренный Седрик.

— Псы! Шавки шелудивые!!!

— Да бросьте, — тут же отозвался Форесталь, — неужто вы думали, что волки нарушат глобальное перемирие? Ведь вампы так и не убили никого из них, вырубили, даже покалечили, но не убили.

— Не убили!? А Хелен!?

— Седрик, — подключился Отамнел, — даже мы знаем, что Хелен попала в лапы Руфусу, а тот как ни крути не вамп, а divinitas.

— Но Руфус раб!!! Он же пытает ее по приказу вампов!

— Ты так уверен в этом? — саркастичный голос Саббиа.

— Я не думаю что он такой самоубийца... — тихо с угрозой сказал Седрик.

— Да? А вот мы когда подъехали к зданию долго 'слушали' и ничего не могли понять. Мы все, Седрик, все! Не ожидали увидеть тебя живым и... свободным, — холодно проинформировал Саббиа.

— Ну уж не обессудьте, что разочаровал вас, — шипя от злости ответил Седрик.

— Мужчины, не затевайте дурных ссор, — раздраженно сказала Ауэ. Ее слова возымели действие, по крайней мере, вскипевший Седрик успокоился.

— Я пойду вызволять Хелен и Серхио даже без волков, — мрачно сказал он.

— Я с вами, — отозвался Отамнел. Все в удивлении уставились на него, изнеженный золотоволосый сибарит, никогда не проявлявший открытой агрессии, вдруг добровольно ввязывается в драку.

— Не люблю вампов, — светским тоном ответил он на наши взгляды.

— Хм... А как вы думаете с ними расправляться? — спросил Форесталь.

— Револьвер и серебряные пули, — злорадно ответил Седрик, подбирая с пола оружие и вставляя патроны. Я припомнила, что он успел сделать несколько выстрелов до того, как вампы выбили оружие у него из рук.

— У меня тоже есть подобная игрушка, — и Отамнел отвел полу пиджака, демонстрируя кобуру.

— Я тоже не пустой, — отозвался Саббиа, — Ну что, глава, пошли! Вернее веди нас! — закончил он с ехидным смехом.