— Охотно растолкуем, — уверил усатый стражник, почесывая за ухом гигантского кота. Зверь, кстати, на протяжении всего разговора сохранял на морде самое флегматичное выражение и лишь изредка лениво помахивал хвостом, делая вид, что его происходящее интересует менее всего. — У нас есть пара десятков свидетелей тому, как обвиняемая палила из пистолета на улице, выкрикивала непристойности, оскорбляющие слух каждого порядочного человека, который понимает ее наречие... Но это все, скажу прямо, пустяки. Мы привыкли к тому, что приезжие ведут себя так, как привыкли у себя дома, и никакие меры на них не действуют. Но один возмутительный факт мы уже не могли оставить безнаказанным. Обвиняемая Гайде осквернила священный городской фонтан.
— Интересно. Каким же образом?
— Она купалась там. Нагишом.
Секунды на две повисла театральная пауза. Шивилла могла бы удивить больше, пожалуй, только если бы появилась на палубе своего корабля в пышном, нежно-розовом платье с рюшами.
— Да кто же их разберет, — сердито пробормотала она, — на нем что, написано, что он священный? А выглядел, как обычный себе фонтан...
— Ага! Так вы признаете, что совершали эти кощунственные действия?
— Нет. Не совсем. Я признаю, что я там была. Но я...не могу точно вспомнить, что я там делала.
— Ничего страшного, за вас это уже вспомнили два десятка возмущенных горожан. А для нас не новость, что на севере все пьют, не просыхая...говорят, у вас там холодно... — тут Гайде зарделась и метнула не самый прицельный, но прожигающий взгляд в сторону судового врача. Обидно же. Она ведь всего-навсего съела пару конфет. Только никому этого не объяснишь, рыбам на смех. Всего пару-тройку конфет...ну, может четыре, или пять. Но она ведь взрослая женщина и может делать все, что хочет, не так ли?.. — Незнание законов не избавляет от ответственности. А то, что это за фонтан, вы бы сами легко узнали, если бы проявили хоть небольшой интерес и уважение к краю, в который приезжаете. Но нет, "мы деловые белые люди, нас интересует только то, как бы купить подешевле и продать подороже"... Вы ведь здесь, наверное, не в первый раз, я прав?
Блюститель порядка, оказавшийся человеком очень щепетильным и весьма эмоциональным, активно жестикулируя и забавно шевеля усами поведал благодарным слушателям о том, что в центре города, оказывается, располагается главный и единственный фонтан, посвященный сонму из десяти священных животных. Чистая пресная вода на Белой и Черной Полосе, как можно догадаться — один из ценнейших ресурсов, а засуха — одно из худших зол. Поэтому попусту транжирить воду здесь считается кощунственным — поля орошаются хитрыми мелиоративными системами, для технических нужд используется вода из залива, и еще масса на первый взгляд неочевидных примеров... Богачи могли позволить поставить у себя во дворе как символ роскоши маленький фонтанчик, непривычному глазу напоминающий поилку для птиц или декоративную стенку, по которой по непонятной причине струится вода. Но настоящий Фонтан в городе (да и то, не в каждом) был один. Люди всех сословий относились к нему с благоговейным уважением, лишь в строго определенные часы позволяя себе набрать в нем чистой воды или омыть руки и лицо... Так что можно представить, в каком свете теперь предстала невинная, на первый взгляд, детская шалость Шивиллы.
— Неважно, нечаянно или умышленно, но вы глубоко оскорбили высокие чувства людей, пришедших на площадь отдохнуть от мирской суеты, и совершили преступление против городской святыни. Из-за вас сегодня на площади проводили обряд очищения и изгнания злых духов. А за все свои преступления вы должны будете предстать перед судом старейшин... — вволю выговорившись и выплеснув свое искреннее негодование, мужчина успокоился и отвлеченно заглянул капитану за спину, устремив взгляд куда-то вдаль. — Ну и ну... Поглядите, капитан.
— Ох, очень остроумно! — раздраженно тряхнула кудрями девушка. — Я сыта по горло вашими шуточками! Не собираюсь я никуда оборачиваться.
— Нет, правда, посмотрите. Вам это должно быть интересно.
Нехотя обернувшись, капитан Гайде узрела то, что все уже с таким любопытством рассматривали. В акватории, прилегающей к порту, не так далеко от берега остановился фрегат Королевского Флота, роскошный, как треуголка со страусиными перьями на фоне пестрых аборигенских платков. Крупному судну, видимо, сразу не нашлось места для швартовки, поэтому пришлось пока бросить якорь в отдалении от причалов.
— Корабль. Военный. Наш, — без особого энтузиазма констатировала девушка. Да, увидеть такое в торговом порту в другой стороне света было немного странно...но не более того. Мало ли, кого где черти носят. — Действительно, необычно, но мне сейчас до него нет никакого дела.
— Вот и славно, — снова заговорил светловолосый стражник, — тогда продолжим наш разговор. Я попрошу вас написать вот здесь свое полное имя. Не беспокойтесь, вы этим самым ни под чем не подписываетесь...пока, — капитану ничего не оставалось, как нацарапать на предложенном клочке бумаги то, что ее просили. Хуже она себе все равно уже не сможет сделать. — Вот, пожалуйста, даже почерк сходится. Вчера вечером кто-то...и у меня уже не остается сомнений, что это были вы, нацарапал кирпичом на стене в одном из переулков неподалеку от порта...простите..."Шивилла Гайде — самый обуенный капитан". Кстати, за это мы вам даже благодарны. Иначе найти вас было бы в разы сложнее. Этому вы тоже не верите и хотите посмотреть своими глазами, пока это безобразие еще не отчистили?
— Верю... — процедила девушка, тут же разрывая на несколько частей листочек, который только что подписала.
— Так вы признаете свою вину?
— Нет. Но и отрицать не могу.
— Но и это еще не все... — уже страшно было представить, что еще можно вменить в вину эксцентричной сладкоежке. — Также пара свидетелей утверждает, что капитан Гайде была не одна, а в сопровождении мужчины. Молодого рыжеволосого мужчины... — не так-то уж и много было в экипаже людей, подходящих под это описание, раз-два и обчелся. А самым рыжим оказался доктор Траинен, так что на этот раз все взгляды невольно устремились на него, и мужчине пришлось выступить вперед. — Будьте любезны назвать свое имя.
— Лауритц Траинен. Судовой врач, — стараясь сохранять спокойствие, представился Ларри.
— Мда, ваше имя не говорит нам ни о чем... Но сами вы расскажите, где вы были вчера вечером?
— Со мной! — раздался неожиданный возглас, и все дружно повернули головы к говорящему. — Господин доктор был вчера вечером со мной.
У сходни стояла молодая, вызывающе одетая девушка с длинными распущенными волосами и перебинтованной рукой. Никто из присутствующих не понял, откуда она взялась и как тут очутилась, но появление нового свидетеля в деле оказалось как нельзя кстати.
— А это кто такая?
— Меня зовут Марике. Я работаю в доме удовольствий "Красный шелк", — спокойно отчиталась девица.
— И ты утверждаешь, что этот человек провел вчерашний вечер с тобой?
— Да, — лишь на секунду она задумалась, покосившись на Лауритца и проследив за его реакцией, и уверенно продолжила, — мы провели вместе с этим мужчиной вчера всю вторую половину дня, до самой ночи.
— И что же вы делали все это время?
— Ну... Неужто трудно догадаться? — блудница непринужденно отставила ножку в сторону, привычным движением отдернула юбку и как бы невзначай оголила стройную, точеную голень. — Я, конечно, могу в подробностях рассказать, чем мы там занимались, и даже показать... Только за это уже придется заплатить по нашим расценкам.
— Кхем...мда, — кажется, проститутке удалось слегка смутить этих взрослых, серьезных мужчин. Она сыграла в рискованную игру и чуть не перегнула палку, но риск оправдал себя. — Тут, и правда, не поспоришь.
— А если не верите, то приходите в наше заведение и спросите нашу хозяйку. Госпожа охотно подтвердит мои слова, — под конец Марике расхрабрилась ровно настолько, чтобы с очаровательной улыбкой прорекламировать свой родной бордель. — Даже если вы не захотите никого допрашивать, все равно можете заглянуть к нам в любое время, просто для того, чтобы отдохнуть после тяжелого рабочего дня.
Таким образом, с судового врача все обвинения спали, еще не успев как следует прицепиться. Конечно, "алиби" у него получилось сомнительное, и для репутации не самое приятное, но главное, что оно было. Только бедная Шивилла после эпизодического просветления, наступившего в памяти, снова перестала понимать, что происходит вокруг нее. Похоже, в ее буйной рыжей головушке реальные события крепко переплелись с полунаркотическим бредом, и понимать, что из происходящего — правда, а что ей только пригрезилось, становилось все сложнее. Но на судового врача она сейчас поглядывала так, словно перестала его узнавать. Был ли он с ней вчера вечером, или только сегодня утром, а, может быть, и ночью...она бы не смогла точно ответить на этот вопрос, даже если бы ее под дулом пистолета заставили поклясться говорить правду. Зато на шлюху она бросила взгляд самого убойного калибра. Словно бы они с Траиненом лет десять уже состояли в законном браке, а тут она застукала его с этой блудницей прямо в постели. Не такой уж он и святоша, как казался на первый взгляд... Но самое обидное, что капитанше совершенно не в чем его обвинить, потому что, с какой стороны ни посмотри, лично он не сделал ничего предосудительного.
— Марике...девочка моя, ты меня просто спасла! — тем временем обратился доктор к девушке, чья минута славы на сегодня закончилась с большим успехом. — Можно я тебя обниму?..
— Что же вы так несмело, господин врач... Да можно, конечно. Это вам не будет ничего стоить, — бледное лицо девушки озарила улыбка, такая милая, прямо как у гимназистки, получившей на балу долгожданное приглашение от кавалера, а Ларри на пару секунд заключил ее в объятья и слегка похлопал по спине.
— Спасибо тебе огромное. Если бы Элоиз спьяну не сболтнул тебе название нашего корабля, и если бы ты сама не решила сюда прийти... Даже не знаю, что бы я тогда делал.
— Ой, да не за что. Это я была вам должна и хотела вас отблагодарить. Рада, если оказалась полезной. А теперь я побегу на работу... Меня ведь и отпустили ненадолго только потому, что я, как бы, болею...
— Кстати, как твоя рука?
— Лучше. Все еще болит, но не так сильно, как вчера. И выглядит не так ужасно, как вчера. Мы сегодня повязку сменили...
— Это хорошо... Тогда я желаю тебе скорейшего выздоровления... И порядочных клиентов, которые будут хорошо к тебе относиться.
Немного странно было произносить подобные вещи вслух, но что еще можно было такого хорошего, дельного ей пожелать, не "успехов" же "в профессии" и "карьерного роста". А Марике была преисполнена искренней благодарности и так довольна, словно это ее только что уберегли от острога. Хотя девушки ее сорта, на самом деле, обычно мечтают о том, что рано или поздно какой-нибудь "порядочный клиент" выкупит их, или выкрадет, в общем, вырвет из опостылевшего существования во грехе и обеспечит им новую, достойную жизнь... Если так, то она могла не строить "доктору из Королевства" свои оленьи глазки, он все равно не подходил на эту роль. Просто так сложилось, что на него иногда находил праведный порыв защищать слабых и обиженных... Ларри-Защитник-Шлюх...смешно. А что поделать, если с ними ему оказывалось проще найти общий язык, чем с женщинами, с которыми он хотел чувствовать себя на равных, но которых на подсознательном уровне стеснялся...
Глава 5. Кто как обзывается, тот сам так называется
Кто-то мог назвать происходящее на "Золотой Сколопендре" возмутительной несправедливостью, а кто-то — просто неудачным стечением обстоятельств... Ведь что, по сути, есть справедливость? Заслуживает ли человек каждый кнут или пряник, которых удостаивает его мадам Судьба? А если не верить во всемогущую руку Провидения, то получается, что в каждом происходящем событии человек встречается с отражением своих прошлых поступков, со своим собственным творением. Как брошенный в воду камень вызывает на потревоженной глади широкие круги, как неосторожный выкрик в горах провоцирует бурную лавину, так и поступки, кажущиеся на первый взгляд незначительными пустяками, влекут за собой последствия более чем серьезными. Так кто же виноват в случившемся казусе — может быть, отец Шивиллы, который слишком любил единственную дочь и позволял ей слишком многое, отчего в сознании выросшей девушки размылись грани между "можно" и "нельзя", "хочу" и "должна"? Или тяжелая работа, требующая большой силы воли и концентрации, которую не всегда выдерживает даже сильный человек и срывается с катушек? Или, все-таки, несчастный судовой врач, который из лучших побуждений купил ей коробку злополучных конфет, в которых человек менее романтичный и более скептически настроенный сразу заподозрил бы подвох... Кого угодно нужно было обвинить в своих бедах, лишь бы не саму себя, лишь бы гордо пройти мимо "сюрприза", которым судьба хотела преподать именно тебе тот урок, который ты все равно не в состоянии извлечь и понять.
— Ладно, сударь, — не без труда взяв себя в руки и нацепив маску благоразумной учтивости, капитан Гайде общалась в своей каюте с блюстителем, вид которого ей показался более цивилизованным, — я понимаю, что я виновата. Да, согрешила, с кем не бывает... Но это же не значит, что нужно сразу тащить меня под суд?.. Я — опытный мореплаватель, поверьте, я прекрасно понимаю, что такое пресная вода и знаю ей цену. Ну, да, я ошиблась один раз...по незнанию! И уже раскаиваюсь в своем поступке, вы даже представить себе не можете, как... — девушка бросила на вершителя правосудия очень выразительный взгляд зеленых глаз и чуть склонила голову на бок, всем своим видом выражая вопрос и заинтересованность. Возможно, она рассчитывала мимолетом обаять его какими-нибудь "женскими штучками"... Но Шивилла годами намеренно отвыкала от того, чтобы вести себя, "как баба", так что и по малейшему желанию становиться робкой и беззащитной она не умела. — Я с радостью искуплю свою вину. Но мне кажется, что на свободе я смогу искупить ее эффективнее, чем за решеткой. Я же уже говорила что...я — опытный мореплаватель. И очень, очень хорошо зарабатываю. Так, может быть, мы с вами найдем общий язык?.. — она сложила пальцы щепотью и совершила всем понятный жест, словно бы отсчитывала монеты.
Но городской страж лишь демонстративно отвернулся и презрительно фыркнул. Мужчина был неумолим, эффекта на него не возымели ни женские прелести капитанши, которые сами по себе, как оказалось, вовсе не являлись оберегом от нападок, ни сомнительное раскаянье, ни даже посул щедрого вознаграждения. Хоть кол ему на голове теши, он не желал сдвинуться ни на шаг, чтобы пойти на уступки...
— Вы хотите нас купить?
— Нет... — помотала девушка рыжей головой. На самом деле она хотела ему просто врезать, но это было категорически запрещено, а поэтому невозможно. — Я, всего лишь, хочу предложить вам материальную компенсацию за...нанесенный мной ущерб. А уж вы должны лучше распорядиться тем, куда конкретно направить деньги...
