Капкан времени-1. Между мирами

В ответ — очередной мучительный стон. Я разлепила глаза, сфокусировавшись на сером облупившемся потолке. Когда общая картина начала приобретать четкие очертания, не отрывая от пола головы, я огляделась. Серые стены, серый каменный пол, отморозивший оголенные участки тела, серый потолок, серая железная решетка и ни одного, даже малюсенького окошка.

— Мы что, в тюрьме?— спросила я охрипшим голосом и протерла заспанные глаза. Увы, картинка не изменилась. За те несколько секунд, что я находилась в сознании, это помещение уже давило на психику.

Люк не ответил. Я озадаченно посмотрела на него в ожидании объяснений.

— Что скажешь?— не вытерпела я, пробуя приподняться второй раз, уже медленнее, чтобы не закружилась голова.

— Мы в полной...— Люк оборвал фразу, предоставляя мне возможность самой ее закончить. Да уж, что есть, то есть.

— Эти уроды нас сюда посадили?— уточнила я.

— Без понятия,— Люк пожал плечами и повернулся к стене, будто в ней была щель, сквозь которую он смотрел. Я еще раз убедилась, что ни единого отверстия в комнате нет.

— Здесь есть туалет,— предупредил Люк, махнув в сторону от решетки. Я нехотя поднялась на ноги и прошагала вдоль комнаты за перегородку, слегка покачиваясь. Моему взору предстало помещение размером с кабинку общественного туалета. Справа у картонной стены стоял заржавелый умывальник и старый унитаз сомнительного происхождения. Я включила воду, чтобы создать шум, так как двери, разумеется, не было, но сам факт, что в тюрьме был туалет и горячая вода, с одной стороны радовал меня, ведь могло быть намного хуже, а с другой стороны лишал нас возможности воспользоваться предлогом выйти по нужде и сбежать. А вот это уже создавало проблему — отсутствие причины для выхода.

Я вернулась в комнату и присела на краешек скамейки, прилепленной к стене. На полу лежала черная куртка, на которой я, кстати, и спала все это время, что и объясняет наличие на ней запаха одеколона. Люк стоял ко мне спиной, скрестив руки на груди, в той же позе, в какой я его оставила.

— Все настолько плохо?— спросила я, перекидывая ногу на ногу. Скамейка заскрипела, и я поспешила встать с нее, чтобы не плюхнуться на землю вместе со всей конструкцией.

— Я не знаю, что нам делать, Кир,— ответил Люк отсутствующим голосом. Он был спокоен, как и всегда, но человека, на которого я привыкла полагаться, который всегда знал выход из любой ситуации, сейчас не было со мной. У стены стоял совсем другой Люк, которого мне еще не доводилось видеть. И этот Люк впервые не знал, что нам делать дальше. Ну, и как, скажите, жить с этим?

— Выход всегда есть, Люк,— попыталась подбодрить его, на что получила ответ настолько тихий, что он даже не был озвучен.— Как долго мы здесь?— спросила я, чтобы разрушить тишину, нависшую в комнате. И без нее тошно было.

— Три дня,— отозвался парень, не оборачиваясь.

— Я спала три дня?— изумилась я. Ни одно снотворное на меня не действовало с детства.

— Кстати, как твоя шея?— спросил Люк наконец, отлепляясь от стены и переводя взгляд на меня.

— Не знаю,— только сейчас я ощутила чужеродный элемент у основания ключицы. Парень подошел поближе, внимательно вглядываясь в то место, что я никак не могла увидеть, как ни крутила головой.

Подняв руку, Люк поднес ее к моей шее и осторожно провел пальцем по порезу. Я вздрогнула от неожиданности, боль недавней раны перекрывало другое ощущение, дрожь от его прикосновения к моей коже. Люк отдернул руку.

— Ты ударила меня током,— пожаловался он. Знал бы только, как меня саму ударило, не возникал бы.

— Защитная реакция,— отмахнулась я, пытаясь сосредоточиться на разговоре. Боже, что это было? Уф, наверное, каждые его прикосновения будут для меня как первые, а я так и не смогу к ним привыкнуть.

— Порез еще не зажил,— сказал Люк, не заметив моего волнения,— скажу честно, этим упырям не помешала бы парочка медицинских уроков. У тебя вся шея в крови была.

— Не удивлюсь, если еще и заразу занесли,— подтвердила я, хотя мыслями была где-то в стране Оз.

Внезапное покашливание застало врасплох, и я, испуганно подпрыгнув, попятилась от стены.

— Это еще что?— спросила я Люка, которого позабавила моя реакция, он даже начал улыбаться как прежде.

— Наш новый знакомый, мистер Шейзл. Он скрашивал мое одиночество, пока тебя не было.

Люк подошел к стене и постучал. За перегородкой послышалось недовольное ворчание и звук приближающихся шагов.

— Что, мальчик? Проснулась спящая красавица?— осведомился мистер за стеной и еще раз громко прокашлялся.

— Здравствуйте,— выдавила я радостное приветствие, хотя до конца не понимала, что вообще происходит.

— Добрый вечер, Кира,— поздоровался старик и несколько раз стукнул о стену без толку,— как ты себя чувствуешь?

— Эм... Вроде нормально,— ответила, недоуменно глядя на Люка. Тот тихо покатывался со смеху,— спасибо. Вы сами как?

— Хорошо... Хорошо... Не те годы уже, милочка, чтобы было хорошо... Да... Вот было время, что было еще хуже... Даже не знаю, что может быть еще хуже, ведь нынче еще хуже...

В голове нарисовался образ полусогнувшегося старикана, наполовину выжившего из ума, утопающего в своих воспоминаниях. Я состроила Люку гримасу, на что он лишь покачал головой и еще больше развеселился, мол, сама с ним разговаривай.

— За что вас держат здесь, мистер Шейзл?

— Зови меня Джонни, дорогая. Старый добрый Джонни. Джонни никогда не делал худо людям, и люди любили его.

— Мистер Шейзл,— прервала я соседа, потому что тот уже не на шутку разошелся в самовосхвалении,— что насчет моего вопроса?

— Я уже не тот, что был раньше,— продолжал старик,— и на ухо туговат, и умом не блещу. Не нужен я Господину более, на что ему сдался никчемный старикашка?

Манера старика говорить о себя в третьем лице начинала бесить. Я показала Люку кулак за то, что завел разговор.

— Спроси еще раз, Кир,— посоветовал парень,— тебе нужно это знать.

Что такого знал старикан, что мне нужно знать? Ладно, будь что будет.

— Мистер Шейзл, прием! Зачем вас здесь держат и как долго?

— Долго,— ответил он,— очень долго. Несколько веков для меня сродни тому времени, что я пребываю здесь.

— Зачем они вас держат... эм... Джонни?— я начинала тихо звереть.

— Каждый день они используют меня, чтобы узнать предсказание, милочка. Для них старый Джонни не более чем вестник.

— Они сканируют память и выискивают полезную им информацию,— пояснил Люк,— если же такой не имеется, то они избавляются от ненужного пленника и берутся за нового.

— Да ты что?— удивилась я.— Они обладают теми же силами, что и ты?

— Нет, только Демон. Что странно. Я не встречал еще кого-то помимо моей семьи, кто обладал бы этой способностью. Шейзл видит будущее, поэтому он и держат его взаперти, чтобы всегда быть в курсе событий.

— О-о, это жестоко,— произнесла я, проникшись жалостью к старику. Каково ему в одиночку переносить эти жуткие испытания? — Сколько вы здесь находитесь?— обратилась я к соседу.

— Давно, милочка, очень давно. Несколько веков...

Я ударилась головой о стену. Серьезно. Он издевается?

— Люк?

— Два или три года,— ответил он,— не больше.

— Она уже рядом...— произнес старик голосом шамана,— еще недолго осталось тебе властвовать, негодяй, хе-хе, недолго. И настанет день, когда тебя сменит новая душа, милая Дэллс, тогда и найдешь ты покой свой вечный...

— Минуточку!— я припала к стене ухом, пытаясь услышать больше. Он упомянул Дэллс? Ту самую, которую в своем дневнике упоминала бабушка Брэма, девушку со сходным энергетическим зарядом? Но старик уже замолк.

— Эй!— я барабанила кулаком о стену.— Мистер Шейзл? Джонни? Вы меня слышите?

— Конечно, слышу, милочка Кира, что же мне еще делать, кроме как слушать тебя?

Это был сарказм?

— Вы сказали: "Дэллс"? Вы знали ее?

— О-о, милочка, я много кого знал в своей жизни. Много с кем делил хлеб и переживал несчастья...

Этой его "милочки" было достаточно, чтобы возненавидеть целый мир. Больше не буду произносить это слово. Ни за что.

— Вы знали Дэллс?

— Какую Лэйс?

— Дэллс!

— Вэллс?

— Дэллс, черт бы вас...— я осеклась, пристыженная осуждающим взглядом Люка.

— Я давно уже не танцую *(Dells по звучанию напоминает dance-танец, прим. автора),— рассмеялся старик и снова закряхтел,— радикулит, знаешь ли...

— Боже...— зарычала я, пряча лицо в ладонях. Что этот маразматик знал о Дэллс? Что он знал о девушке, по стопам которой я шла?

— Люк! Помоги мне.

Парень лишь встряхнул каштановыми волосами.

— Ничем не могу помочь, любая магия блокируется защитным полем.

От злости я готова была рвать и метать, серая покраска стен, мрачная и напряженная, негативно влияла на мою детскую психику.

— Так, мистер Шейзл, вы только что говорили о ней. О Дэллс. Кто это?

Я прислонилась ухом к стенке и разговаривала с ней, как ненормальная, надеясь на то, что старик услышит.

— Милочка...— о не-е-ет, опять,— понятия не имею, о каких колокольчиках ты говоришь **(с англ. bells — "колокольчики", прим. автора).

— Послушайте, Джонни, мне крайне необходим ответ, пожалуйста, скажите мне все, что знаете о Д-Э-Л-Л-С,— последнее слово я произнесла по буквам.

— Дэллс... Хм... Кажется, припоминаю такую...— промычал старик.

— Ну? Так что?

— Только она никак с тобой не связана, Кира. У нее не получилось, а у тебя получится. Ты на верном пути...

— На каком пути?!— прокричала я, Люк напряженно цыкнул, и я, cбавив тон, повторила,— мне нужен Амулет, верно? Вы знаете, что это такое?

— Тебе нужна поддержка... Вторая часть... У малышки Дэллс ее не было. Помню ее такой хрупкой и беззащитной. Я еще был совсем молодой, ух! Какой же я был красавец, все девчонки без ума от меня были! Да я же был нарасхват, и пел, и плясал, и бренчал, удалой был!

— Вы присутствовали при изгнании демонов?— прервала я расшумевшегося старика.

— О да-да, где я только не присутствовал! Её Величество видел не раз! А сколько знакомых было в...

— Стоп-стоп, когда вы говорили про вторую часть, вы ведь имели в виду Амулет Демона? Повелителя? Скажите хоть что-нибудь толковое!

Меня уже тошнило от его туманных намеков, если это были намеки, в чем я сильно сомневалась. Что случилось с Дэллс? Что я должна была делать? Он же провидец, чтоб его!

Громкое клацанье застежек на сапогах донеслось за решеткой. Люк резко обернулся, прикрывая меня спиной. Я выглянула из-за его плеча и увидела двух охранников в одинаковой темно-синей униформе, один из них болтал в воздухе связкой ключей.

— Мы не должны переговариваться с остальными пленными,— предупреждающе шепнул Люк, когда я подошла к нему сзади.

— А иначе что?

— Они наказывают всех, кто не подчиняется их правилам.

Охранник зазвенел связкой, подыскивая нужный ключ. Решетка со скрипом отодвинулась.

— На выход!— грубый мужской голос отдавался от стен крохотных камер. Старичок охая и ахая вылез из своей норы и уныло поплелся вслед охранникам, его даже не окружали — и так знали, что тот неспособен убежать. Я наконец-то смогла увидеть в лицо своего собеседника: длинные седые волосы, вьющиеся у основания, морщинистое, но жизнерадостное лицо, сгорбленная фигура. Но больше всего меня поразили глаза. Бестолковые, лишенные всякой надежды на спасение, скрывающие невероятную боль, муку и мудрость в своей глубине. Старик встретился со мной взглядом и ободряюще подмигнул. Я выдавила из себя улыбку. И сделала то, что в здравом уме никогда бы не сделала. Я закричала на охранников.

— Эй, вы! Гады! Что вы делаете? Вы толстые вонючие ублюдки! Уроды, калечащие людей! Сами из себя ничего не представляете! Упыри слабоумные с дырой на месте сердца!— я бросилась на решетку, размахивая руками и осыпая проклятьями охранников, сопровождая свой словесный понос неприличными жестами. Мужчины удивленно переглянулись. Тот, что держал связку с ключами, насупился и с полным презрения и ненависти взглядом направился к нашей решетке. Люк зажал мне рот ладонью, от него так и разило недовольством. Но я уже не могла остановиться. Отбиваясь от Люка и в то же время размахивая кулаками на охранников, я мечтала только об одном: чтобы решетку отодвинули хотя бы на миллиметр. Этого было бы достаточно, чтобы выбраться. Чтобы убежать. Чтобы исчезнуть, испариться, раствориться в массе. "Просто открой решетку",— приказывала я, хоть и знала, что любое заклятье успешно блокируется и остается в пределах камеры.

Охранник протянул руку с зажатым ключом к замочной скважине. Оставался только один поворот, отделявший нас от свободы. "Давай же, идиот, ты ведь хочешь меня прикончить?"

— Нет!— рявкнул второй.— Она только этого и добивается, не поддавайся на провокации девчонки!

Мужчина тупо обернулся на напарника, потом так же тупо уставился в мои отчаянные глаза.

— Да-а,— протянул он, отходя от решетки,— ты прав. Сидеть смирно, детишки! Повелитель скоро прибудет.

С этими словами они направились к выходу. Мистер Шейзл кинул на меня прощальный взгляд и скрылся за поворотом.

— Мы были в одном шаге от побега! В одном шаге!!!— кричала я скорее на себя, чем на Люка, хотя он просто ждал, пока моя яростная волна пойдет на убыль.— Ну, почему?! Скажи!!! Почему?!

А Люк молчал. Его спокойные светло-серые глаза с голубым отливом, полные понимания и сочувствия, выводили меня из себя. Он вечно прав! С самого начала знал, что ничего не выйдет! Только я поддавалась молниеносным порывам, только мне сносило крышу. Что я вообще делала здесь? Именно я? Не могла судьба найти более смышленую девочку, чтобы поручить ей свои невыполнимые миссии? Что сейчас делал Артур? Собирал армию? Да. А что делала я? Приближалась к нервному срыву? И снова ответ положительный.

Я упала на колени перед стеной и стала лихорадочно лапать ее руками, давя со всей силой, что еще оставалась в теле. На каждый участок шершавой штукатурки. Я искала межстенный проем, как на третьем этаже, и я готова была весь день потратить на это. Да что там день? Неделю. Месяц.

Когда Люк понял, что я делаю, сказал:

— Я пытался, ничего не вышло.

— Не верю! Невероятно! Выход есть, обязательно! В каждой сказке есть хэппи-энд...

Люк присел рядом со мной, обнимая своими сильными руками. Он всегда был сильный. Это я слабохарактерная...

— Мы не в сказке, Кир,— вздохнул он, прижимая меня к себе,— иногда и рыцарь, и принцесса оказываются в одной ловушке.

Я уткнулась Люку в грудь, не в силах больше сдерживать слезы. Меня колотило, как в лихорадке. Как ребенка, который больше не хочет плакать, но остановиться не может, и он дрожит всем телом, нервно всхлипывает и шмыгает носом. И его всегда кто-то утешает. Я была благодарна Люку за то, что не оставил одну, не читал нотаций, не упрекал, не кричал на меня, как я на него. Он обнял меня, и этого было достаточно. Честное слово. Его поддержка была для меня спасательным кругом, брошенным в темный океан одиночества.

— Люк, мы выберемся отсюда?— спросила я, отрываясь от его футболки и заглядывая в обеспокоенные глаза парня. Случилось самое плохое. Он начинал терять надежду. Нет, пожалуйста, только не после того, что я перенесла! Без опоры мне не обойтись.