— Ты обещал вернуть их еще луну назад! — продолжил гнуть свое Дуан, и тсарю пришлось стукнуть по столу кулаком, чтобы прервать вечную склоку двух соседей.
— Полсотни воинов из многотысячной армии не повод допускать мятежников в свои земли, — неприязненно заметил Айвин. — А ты, Лао! Даже в твоих горах прячутся бандиты, а ведь когда-то ты хвалился, что знаешь каждую пещеру в Ундонских пиках. Вместо облав ты продолжаешь спорить с Дуаном из-за этих проклятых пятисот воинов!
Сухопарый смуглый князь скосил ледяной взор в сторону соседа. В волшебных горах ундона постоянно дул ветер, перенося горячие песчинки от подножий к вершинам. Жителя княжества были особенно смуглы, их рыжие ресницы и чуть раскосые светлые глаза выделяли их среди остального населения Алайи.
Спустя четверть часа внеочередной совет ничем не отличался от очередного, где обычно присутствовали маги и первые лица государства. Все кричали и возмущались, пытаясь доказать тсарь, что они самые преданные его слуги, а вот сосед вместо борьбы с разбойниками и мятежниками устраивал на прошлой неделе очередную охоту на диких кабанов или бои на арене, где напрасно гибли не только ценные виды хищников, но и воины. Кай в таких случаях в основном молчал, а тсарь медленно приходил в бешенство.
— Государь, вы рисковали собственной жизнью и безопасностью государства, когда рискнули отправиться на эту вылазку! — заметил осторожный Ио, оглаживая русую бороду. — Следовало отправить туда Клайва, он прекрасно справился бы сам.
— В следующий раз рисковать будешь ты, Ио, раз уж так печешься о моей безопасности, — буркнул Айвин. — Уж твои-то земли точно не могут считаться чистыми от разбойников и бандитов.
— Зато мои воины смогли отразить нападение на обоз с собранными податями, который двигался в столицу с северных окраин Синка, — с достоинством возразил князь. — Борцы за свободу, как они себя зовут, потеряли больше двух десятков своих, прежде чем поняли, что добыча им не по зубам. Раз уж эти негодяи начали нападать на вооруженные обозы, всем стоит оставить в стороне склоки и объединиться
— Не умничай, Ио, сперва своих бандитов выведи, прежде чем остальных учить, — буркнул Сиф, которому тсарь пригрозил личной инспекцией в наиболее неспокойные районы.
— И давно они нападают на сборщиков податей? — нейтральным тоном спросил Айвин, боясь сорваться.
Об этом шпионы Дирака пока не сообщали, значит, мятежники пока не окончательно обнаглели, и был шанс, что подобная ересь еще не достигла крупных городов. Народные мятежи, судя по примерам из истории, штука весьма неприятная, особенно когда под боком только и ждущие ослабления Алайи темные. Восстанавливать страну после внутренних войн куда как тяжелее.
— Тихо! — скомандовал тсарь, и князья, ворча себе под нос, нехотя подчинились. — Надеюсь, все поняли, что угроза существует, и она весьма реальна. Каждый из вас принимает меры в соответствии со своими силами и возможностями. Ио, раз в твоих землях начались нападения на обозы, на этом можно устроить неплохую ловушку. Так же и в случаях, когда бандиты не просто нападают, но и освобождают других рабов. Устраивайте облавы, ложные торги рабами, прячьте своих воинов под видом крестьян и рабов, но этому должен прийти конец. В ближайшие луны с борцами за свободу надо покончить, пока Алайю не затопила волна всеобщего мятежа. Эти разбойники опасны не только как угроза безопасности или деньгам, они влияют на мысли простых шейсов и рабов. Кому нужно восстание в княжестве? Надеюсь, я ясно выразился? Это приказ!
— Некоторым нечего охранять обозы с податями, поскольку их нет, — ехидно пробормотал Дуан себе под нос. — Кай ведь ничего не сказал насчет происшествий в своем княжестве. А до меня дошли слухи, что и в казну кое-что недоплачено.
— Кстати, — вспомнил Айвин, — ты действительно не полностью сдал свою часть в казну, Кай. Что-то случилось?
— Поскольку наш любезный Дуан как всегда сует свой нос в чужие дела, — зло бросил князб Кватра, откидывая со лба пепельные волосы, — отвечу, что происшествий в моем княжестве нет. И не будет, надеюсь, не потому, что разбойники тихо сидят, а потому что мои подданные сами каких угодно бандитов поймают и расправятся с ними. В отличие от стервятников, выжимающих свои владения до последней золотой монетки, чтобы большую часть не тебе, Айвин, в казну положить, а в собственных погребах упрятать, я не повышал налоги в последний раз. Вот почему недостача за прошлую луну. Многие шейсы и так отдают последнее, продавая в рабство себя и собственных детей. Да, я про тебя говорю, Дуан, ведь в Сейше процент свободных в десять раз меньше, чем рабов! И в твоей власти, Айвин, не только устранить борцов за свободу минимальными затратами, но и избежать их появления. Дай подданным возможность какое-то время пожить без какого-то из последних оброков, которыми их обложил не ты, нет, их князья!
Правители снова загомонили, яростно крича на возмутителя спокойствия. Хорошо, что зеркальные проекции были непроницаемы, а то весь стол оказался бы забрызган слюной из злобно выкрикивающих оскорбления ртом.
— Молчать всем, — рявкнул Айвин, окончательно доведенный до бешенства. — Все — вон! Исполнять приказы, наводить порядки в своих землях! А ты, Кай, чтоб добрал недостающее, хоть из собственного кармана, мне все равно! Чтобы к завтрашнему утру недостающая сумма была у моего казначея. И лучше молчи, пока я еще держу себя в руках. Помни, что бывает с теми, кто осмелился критиковать тсарскую власть. Помни и молчи, пока не перешел последнюю грань!
Одна за другой тихо лопались зеркальные проекции князей, поспешил убраться хозяин замка, раздавая рабам приказы о подготовке главного зеркала для путешествия его величества домой. И только Кай задержался напоследок в одном из зеркал, прежде чем исчезнуть, посмотрел на мрачного Айвина и произнес:
— Ты сдаешь, тсарь. Потихоньку слабеешь, забываясь в своем горе, — взгляд князя выражал сожаление и холод. — Кто-то этого не видит. А самое главное, что Леа не видит, во что превратилась без нее Алайя, и как светлая земля тихо-тихо сгорает в драконьем пламени.
И наглец исчез, прежде чем брошенный тсарем кубок в дребезги разнес драгоценное волшебное зеркало.
Шейд.
Сумрачные леса темной страны дышали покоем и умиротворением. Влажная от росы трава тяжело клонилась к земле, серебрясь в неясном дневном свете, темные бабочки порхали с одного цветка на другой, взмахивая большими бархатными крыльями. У прозрачного, словно слеза, ручья робко переминался с ноги на ногу черный олень, прислушиваясь к звукам в чащобе. Наконец, решившись, он вошел в воду и осторожно опустил рогатую голову вниз, быстро-быстро глотая живительную влагу. Шорох, и грациозное животное огромными скачками унеслось прочь, забыв о жажде.
В этой части Сумрачного Эйда было слишком уж тихо. Давно уже здесь перестали встречаться даже хищные жмаки, которых мало кто мог напугать, не говоря уже об остальных обитателях лесов. Ни хищников, ни птиц, ни рептилий не осталось на брошенной территории близ разлома.
Как тут появилась бездна? Никто не мог бы сейчас вспомнить. В один из дней по земле, словно от сильной засухи, побежала, извиваясь, трещина. Могильный холод спугнул первую живность, населявшую когда-то эту часть леса. Разлом ширился и рос, истекая плотным непрозрачным туманом, по краям его лежали тела тех самонадеянных хищников, которые пробовали пересечь опасную бездну напрямик. Одеревеневшие будто мумии тела застыли навсегда, остекленевшие глаза в застывших, не разлагавшихся со временем телах с ужасом смотрели в серое небо темного государства. После того, как разлом расширился на несколько десятков метров, распахивая жадный смертоносный зев, многие из мертвых попадали вниз, кто-то остался на краю, молча предостерегая живых.
Появление хозяина этих мест прошло тихо и почти незаметно. Рей Блайн посещал место разлома сразу, как только боль от слияния с Хранителями показала ему, где появилась язва на теле подвластных ему земель. Ни природная магия, ни магия смерти не помогли правителю разобраться в сути страшного явления, а в следующий раз бездна стала слишком могущественной, чтобы деймины могли что-то с ней сделать. Шейд впервые ступил на влажную траву нового мира.
Владыка разлома не был злым, не был добрым. Он был иным, чуждым этому закрытому миру существом. В иных местах его называли Тенью, кое-кто особо язвительный прозвал Шейда Мировым Червем. Все эти прозвища были отражением сути странного создания: он пожирал миры, оставляя от них лишь пустые оболочки.
С каким же азартом за Червем охотились драконы! Кто-то из них создал безмолвный неразумный сгусток тьмы, чтобы избавиться от неудачного творения-эксперимента, и выпустил его из-под контроля, посчитав отработанным материалом. И все же Тень не рассеялась, завершив уничтожение мира, напротив! Первым чувством напитавшегося энергией целого мира существа стала жажда. Бесконечная и неутолимая, пробудившая впоследствии охотничьи инстинкты, хитрость и осторожность. Эмоции и души огромного множества живых существ, пожранных Червем на пути от мира к миру, сделали невозможный разум коварным и изощренным, научили порождение драконьей фантазии изворачиваться, скрываясь от творцов, жаждавших покончить и с этим случайным чудом.
Спустя сотни лет постоянной борьбы за выживание, Шейд пришел к выводу, что самым надежным способом скрыться от преследования и, одновременно, добраться до цели, становились миры, при создании которых драконы слишком уж ограничивали возможности собственного вмешательства, оставляя творения развиваться естественным путем. Такие места было невероятно сложно найти, проникнуть в них стоило огромных сил и времени, зато на вкус они стоили всей остальной Паутины вместе взятой. Наткнувшись после долгих поисков на молодой закрытый мир, пожиратель немедленно присосался к нему, взламывая защиту, по капле просачиваясь внутрь. Так в Сумрачном Эйде и возник разлом.
Единственным недостатком такого рода миров для Червя становилось частичное правило подчинения его законам, нарушая которые он мог погибнуть одновременно с ним, ибо становился частью системы. Приходилось действовать медленно, капля за каплей высасывая жизнь из огромного дышащего организма, но тем слаще становились эти крохи, чистые души невинных жертв
Пайвана отличалась от всех остальных миров, где доводилось пировать Шейду. Остро-терпкая, чувственно-будоражащая, невероятно волнующая на вкус, она неохотно расставалась с каждой порожденной ею жизнью, будь то бессловесная тварь, дикий хищник или отчаянно сопротивляющийся деймин. Последние доставляли наибольшее удовольствие пожирателю миров.
Создав из тумана междумирья, наполнявшего разлом, и собственной магии тварей бездны, Тень отправлял их на поиски добычи, лениво раздумывая, сколько еще протянет этот мир при его посильном участии, и почему его до сих пор не обнаружили драконы-создатели. Поедать творение на глазах крылатых властителей, которые не в силах уничтожить целый мир, избавляясь от паразита, было таким же наслаждением для этого невероятного существа, как и поглощение свежих душ.
Темные гончие вынырнули из-за деревьев с победным лаем. Итак, твари бездны справились с возложенной на них миссией, и скоро у ног хозяина снова окажется вожделенная добыча. Жажда не дремала, напоминая о себе. Между искривленных мертвых деревьев мелькали странные тени, многорукие многоногие существа с несколькими головами, рогатые чудовища, страшные порождения черной магии Червя, они гнали вперед захваченных живых, чьим душам суждено было стать сегодняшней трапезой Тени.
Наконец, у самого разлома появился десяток оседланных тварей. Наездницы, молодые деймины, покорно держались за длинные гривы, чтобы не упасть во время бешеной скачки. Темные глаза девушек невидяще смотрели перед собой, поскольку враждебная магия на время погрузила их в транс. Поколебавшись всего мгновение, твари соскользнули в разлом, легко ступая прямо по молочно-белому туману.
Из тумана по сухой земле вышла навстречу гончим темная фигура. Лишенные признаков пола черные руки поправили капюшон призрачного плаща, простерли перед грудью ладони и сделали несколько повелительных движений. Деймины слезли со своих скакунов, выстроились друг за другом и неспешно отправились вслед за заклинателем. Их одежда истлела от одного взгляда Шейда, волосы рассыпались по плечам. По команде странного существа все пленницы улеглись внутри выложенного серым камнем круга. Ах, девушек было тринадцать, а законы Пайваны приходилось учитывать. Одной деймине пришлось просто сломать шею, дабы магическое число не вывернуло наизнанку весь ритуал. Так-то лучше, двенадцать — самое несчастливое число здесь.
Да, с этим миром были связаны определенные неудобства, но...
Камни круга начали светиться, потихоньку становясь снежно-белыми. Червь вливал силу в заклинание, ломая защиту мира, вытягивая драгоценную энергию из эфира. Тело мертвой сломанной куклой лежало за пределами круга, светлым пятном выделяясь на темной земле. Как только была пройдена определенная точка в сопротивлении Пайваны, все деймины на миг очнулись осознавая себя, и крик множества женских голосов увяз в беспредельном тумане. Девушки видели фигуру заклинателя и не в силах были пошевелиться. Они прекрасно разглядели, как под черным капюшоном туман медленно-медленно раскручивался, превращаясь в чудовищную воронку, которая тянула, тянула что-то из окружающего их пространства. До последней секунды расстающиеся с собственными душами существа были объяты смертельным ужасом. После от них остались лишь оболочки.
Воронка прекратила вращаться, камни погасли. На земле осталось двенадцать орущих, пускающих слюни безумных тел. Их жизнь пока что была не нужна Шейду, взмах руки и все девушки, успевшие запятнать землю неконтролируемыми выделениями своих тел, оказались в одном из уголков разлома, отгороженного силовой линией от остального пространства. Там же находились все остальные жертвы пожирателя миров, опустошенные, грязные, выпитые им до дна.
Если бы у полубесплотной фигуры был язык, Червь бы поцокал им от удовольствия. Невероятное чувство временного насыщения и на миг утихшая жажда давали ему огромное наслаждение. Что ж, предстоит потрудиться, чтобы отдать должное не жалкой кучке бестолковых девчонок, но и всей остальной Пайване. Для этого надо, наконец, захватить неподатливый оплот на западе, чей Хранитель до сих пор успешно сопротивлялся атакам тварей бездны. Волшебная крепость была одним из звеньев защитной цепи Сумрачного Эйда, после которого можно было браться за остальное. И в достижении этой цели Червю очень поможет агент, задействованный в самом центре темного государства!
Забавно. Если подумать, то эти смертные не так уж сильно отличались от самого Шейда: они не останавливались ни перед чем, чтобы получить то, что нужно!
Шейн.
Сознание упорно не хотело возвращаться к младшему сыну Зигмунда. Дрожащая реальность сна-бреда не давала возможности связаться с братом и вспомнить, что же все-таки случилось с ними перед погружением в беспамятство. Явно ничего хорошего: такую вязкость снов могли вызвать либо вражеское заклинание, либо хороший удар по голове. А так же то и другое вместе!
