Я стоял перед Элшей и дулся, словно извращённый старшеклассник перед заседанием Студсовета.
— И всё равно! У меня не было шанса на победу! Ты поставила слишком жёсткие условия!
Элша вздохнула. Разговор шёл по кругу, и аргументы друг друга мы знали наизусть.
— Исе-кун, ты и сам отлично понимаешь, что слишком сосредоточился на техниках, предназначенных против женщин.
— Но ты запретила и Усиление!
— Потому что ты стал слишком на него полагаться. Усиление — прекрасный инструмент, он преумножает твои возможности. Но сам знаешь, чем они больше изначально — тем лучше конечный результат!
— Ты запретила Священный Механизм, призыв Бубтаро, Разрыв Одеяний, Шибари! Да чего уж говорить, ты наложила запрет даже на Билингву. У меня не осталось в запасе совсем ничего!
— Враньё, у тебя и без этого вполне серьёзный боевой потенциал.
— Который я не могу использовать против вас! Как я могу ударить тебя? Риас? Акено? Мислу? Да у меня рука не подымается даже на Райнар...
— Которую ты уже однажды побил!
— Но это было в прошлой жизни. Сейчас она более... миленькая? Да и Калаванэ с Миттельт стали гораздо более милы, у меня иногда появляется подозрение, что они не стали бы меня убивать даже без запрета Азазель-сенсея!
— Кто знает, я бы так далеко не загадывала.
— Согласен. В любом случае, не могла же ты подумать, хоть на секунду допустить, что я обижу Конеко-чан или её сестру? И что уж говорить Ассии или Валери? Они — ангелы, воплощение невинности и кротости большее, чем даже настоящие ангелы, из тех, что я встречал!
— Как видишь, "кротость" — не то слово, которое к ним можно было применить!
Я зажмурил глаза. Ассия, выпускающая в меня одно за другим магические заклинания и Валери с кровавыми копьями, кольями и бичами... Это было немножко слишком ужасно.
— Я даже не буду спрашивать, что ты сделала, чтобы вынудить их...
Элша рассмеялась звонким прекрасным смехом.
— Вынудить? Я просто дала обещание.
— Обещание?
— Несколько обещаний. Я пообещала, что та, кто выведет тебя из строя, будет ночевать этим вечером в твоей постели.
— Но ты тоже пыталась меня убить!
— Награда касается и меня!
— Но тебе же она не нужна, я всегда тебе рад, в любое время!
— Считай это спортивным интересом.
— Но ведь это ерунда! Не могут же Райнар, Миттельт, Калаванэ, Конеко, Мисла...
— Эй, откуда столько пессимизма? Мисле-чан награда понравилась! Как и Риас с Акено.
— Ладно! Но Гаспер! Киба! Ты же не хочешь сказать что и они...
— Победа Фигуры считается победой её госпожи! Так что приказы Риас были недвусмысленны. Вот только, будь уверен, если бы победила Акено, она бы это утверждение оспорила изо всех сил. К тому же, Гаспер-кун не мог отказать в просьбе Валери-чан.
У меня от этих открытий шла кругом голова. Мне кажется, или поле Рейтинговых Игр должно использоваться как-то по-другому?
— А что насчёт Падших? Неужели и они...
— Для твоих милых горничных планировался другой приз. Ты был бы обязан целый день водить их по магазинам и покупать всё, что им понравится!
— Погоди! Но обычно так и происходит на выходных! Я шатаюсь с ними по магазинам, и покупаю всё, что им взбредёт в голову! Тем более, что сегодняшний урожай сиськофруктов...
— Который ты получил, нарушив правила!
— ... который я получил, когда понял, что нарушение правил ничего не изменит, окупит все их покупки на год вперёд! Так в чём смысл этого выигрыша?
— О! Разница колоссальная! Так бы ты просто им всё покупал, а если бы одна из них выиграла, ты был бы вынужден ей это купить!
— Звучит одинаково!
— Победительница могла бы торжествовать не только над тобой, но и над подругами!
— Которым я точно так же купил бы что угодно?
— Исе-кун, ты очень милый, но всё-таки идиот.
И я действительно чувствовал себя идиотом.
* * *
Я лежал в постели, но сон так и не шёл. Как это вообще возможно, когда тебя он горячего прекрасного женского тела отделяет лишь тонкая ткань ночной рубашки?
Она выглядела такой красивой, такой невинной и беззащитной, что хотелось её обнять и закрыть от всего мира.
— Тоже не можешь заснуть, Исе-кун? — спросила она, открыв глаза.
— Думаю о сегодняшней игре, — почти честно ответил я.
На её лице возникла лукавая улыбка.
— Точно о ней?
— Мне казалось, вы победили вдвоём. Если бы не заклинания Ассии-чан, я бы не нарушил правила.
— Мы с Ассией говорили об этом. Она настаивала, что в ловушку тебя загнала именно я. И говорила, что ни за что мне не проиграет! Так что в будущем я бы на твоём месте опасалась!
Я, вспомнив, как льдины едва не отморозили мне самую важную часть, поёжился.
— Я и так опасаюсь. Не ожидал, что она и ты... — я запнулся, беспомощно подыскивая слова. — Вы очень и очень пугали!
— Больше, чем Дайне-чан? — рассмеялась она весёлым смехом.
Навевающий ужас фамильяр сенсея тут же возник перед моим мысленным взором, я уткнулся в подушку и застонал.
— Да ладно тебе, Исе-кун! Я больше не буду! — рассмеялась Валери.
Чтобы окончательно закрыть эту тему, я задал вопрос, который давно вертелся в голове.
— Вся эта кровь... Ты управляла ею!
— Ну я же всё-таки вампир, пусть и наполовину!
— Да нет... Её было много. Очень много. Больше, чем бывает в человеческом теле. Мне кажется, что ты как-то использовала Священный Механизм!
Валери отчего-то смутилась.
— Кровь — эссенция жизни. Грааль Сефирота управляет жизнью, самой её основой. Для меня восполнить недостаток крови очень легко. И так же легко она слушается моих желаний.
— Но ведь Азазель-сенсей говорил, что много пользоваться Граалем очень опасно!
— Исе-кун, Грааль — часть меня. Я должна понимать, на что способна, должна управлять собой, взять под контроль собственную жизнь. К тому же опасность исходит от силы воскрешения мёртвых, от общения с потусторонним миром. Изменение живого не несёт риска...
— Точно не несёт?
— Если и несёт, то гораздо меньшую, оно лишь укрепляет связь с Механизмом. И так как кровь — часть меня, всё, чего я ей касаюсь, становится подвластно моей воле.
— То есть в тот момент, когда я ударил твой бич кулаком ты могла...
— Нет, это было слишком краткое воздействие, я бы ничего не успела.
— Тогда, выходит, когда ты меня ухватила за ногу, всё было решено? Ты могла меня превратить во что угодно?
— Я бы не стала так поступать. К тому же, если бы ты не сдерживался, то и сам бы победил.
Я скривился.
— Я не мог делать вам больно! Я должен вас защищать, а не калечить!
— Ну-ну, Исе-кун, нет ничего, чего мы с Ассией не смогли бы исправить.
— Не в этом дело! Вы все мне очень дороги, как я мог...
— И ты натравил на нас своего фамильяра!
— Бубтаро не делал ничего плохого!
— Мы едва не сгорели со стыда, когда исчезла наша одежда! — горячо воскликнула Валери, но её голос тут же потеплел. — Хотя, если это Исе-кун, тогда можно.
Я только крепче её обнял, и мы лежали в уютной тишине, наслаждаясь теплом и близостью друг друга.
— Скажи, Валери-чан, — нарушил я молчание, — если вы так хотели выиграть, то почему не пытались устранить конкуренток? Ведь в этом случае шансы на победу значительно повышались.
Валери захихикала.
— Если отвлекаешься от главной цели, ввязываясь в бессмысленную драку, то можно остаться далеко позади. К тому же, ты не задумывался, почему победила я, а не дьявол SS-ранга?
— Э-э-э, если подумать, то атаки Куроки-чан были не очень частыми.
— Потому что Элша-сан взяла её на себя.
— То есть Элша хотела дать вам шанс?
Валери-чан вновь хихикнула.
— Может быть. Ну а может Курока-сан не смогла удержаться, чтобы не ударить ей в спину и устранить основную конкурентку. Кто знает?
Действительно. Я был слишком занят, пытаясь остаться в живых, чтобы обращать внимание на что-то ещё.
— Ты воспользовалась Гаспером!
— Конечно, это же мой друг детства! Гаспер-чан не смог бы мне отказать!
— А это бы не значило, что к победе приложила руку и свита Риас?
Алые глаза Валери-чан распахнулись.
— Ты настолько сильно любишь Риас Гремори?
Эй, с чего такой резкий переход? Ведь ничего не предвещало смены темы! Как вообще одно вытекает из другого? Но она молчала, ждала ответа.
И я просто был обязан его дать.
— Да. Я люблю её больше жизни!
— Вот как, тогда всё понятно. Значит у меня нет шансов?
Я не привык к подобным разговорам, но, если меня чему-то и научила прошлая жизнь, так это тому, что молчание и косноязычие могут стать сильнейшим ядом, отравляющим всё вокруг. В прошлый раз, если бы не её понимание и сочувствие, если бы не желание найти оправдание моим любым, даже самым отвратительным поступкам, я бы её потерял. Понадобилось выйти против Сайраорга, стоять перед глазами всей Преисподней, чтобы исправить содеянное, признаться ей в любви и назвать по имени. Я может и не самый умный человек, может я самый тупой дракон всех времён, но подобных ошибок не повторю.
— У тебя нет шансов, — сказал я. И, упреждая слова, готовые сорваться с её уст, продолжил. — Потому что они тебе не нужны. Риас — не единственная, кого я полюбил, не единственная, кто мне дороже всего на свете! Ещё я люблю Ассию, люблю Акено, люблю Конеко-чан. Пусть они меня почти не знают, но я люблю Ирину и Зиновию. В этой жизни я полюбил Элшу. Пусть с Мислой мы знакомы так недолго, но она тоже очень дорога мне. Мне кажется, что я всё ещё люблю Райнар, и немножко привязался к Калаванэ и Миттельт. Даже Курока, хоть иногда она меня пугает, вызывает у меня сильные чувства.
— А я?
— Тебе не нужны какие-то шансы, чтобы завоевать мою любовь, не нужно стараться получить то, что и так твоё. Тебя просто невозможно не любить. И каждый раз, когда думаю, что для тебя готовила эта мразь, твой братец, что не знал о твоём существовании, и, если бы не вернулся во времени, ты была бы мертва... — я сцепил зубы так, что у меня заболела челюсть.
— Скажи это, Исе-кун, — умоляющим голосом попросила она.
— Валери, я полюбил тебя в первый день нашей встречи и не переставал любить ни на миг. Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива. Я очень алчный дракон, поэтому не отдам тебя никому на свете.
— Я тоже тебя люблю, — просто ответила она. — Знаю, что не буду единственной, но рада, что для меня найдётся место в твоём сердце.
Я крепко прижал её к себе. Она выжидающе посмотрела мне в глаза, и чуток приоткрыла губы. Нужно быть полным идиотом, чтобы не понять, что сейчас делать. Я наклонил голову и прижался к её губам.
Это был осторожный и неторопливый поцелуй, исполненный привязанности, нежности и заботы. Я купался в её тепле, в её близости, дарил и получал взамен. Ни одной пошлой мысли не возникло в моей голове... Ладно-ладно! Моя башка была полна пошлых мыслей, одна пошлей другой! А что поделать, если у Валери такие прекрасные сиськи, такая гладкая нежная кожа, и такая упругая попка? Но она была ангелом, неземным существом, этим она слишком походила на Ассию, так что из-за таких мыслей я испытывал чувство вины, правда не настолько большое, как опасался.
Поцелуй длился вечность. И когда он прекратился, когда я отстранился, то увидел, что её глаза закрыты, а грудь вздымается в медленном размеренном ритме. Видимо, напряжение дня дало о себе знать, и Валери заснула со счастливой улыбкой на устах. И пусть это было немного неожиданно, я не расстроился ни капли. Я обнял её, прижав к себе, и она прильнула в ответ, что-то тихо пробормотав во сне.
* * *
Я лежал абсолютно без сна, а рядом тихо сопела Валери-чан. Мои мысли были о будущем, о ней, об остальных девушках, о предстоящих сражениях. В горле пересохло и очень хотелось пить, поэтому размышления постепенно свернули на дилемму: "напиться ли воды из крана в ванной, или сходить на кухню и хлебнуть холодного соку из холодильника?". И, так как и в том, и в другом случае пришлось бы покинуть постель, было принято важное решение: идти на кухню.
Осторожно, чтобы не разбудить Валери, я выбрался из кровати, и побрёл в сторону холодильника, манящего выбором холодных напитков. Мне не было нужды включать свет — ночью я видел прекрасно, так что шёл в полной темноте. Не знаю, что привлекло моё внимание — то ли какой-то отблеск, то ли какой-то звук, но, вместо того, чтобы спуститься на первый этаж (который по совместительству был вторым, если начинать отсчёт от нашего земного дома), я двинулся в другое крыло. Сейчас в нём не было жильцов — Азазель-сенсей строил с размахом, совершенно не жалея моих средств, так что кого-то встретить там было маловероятно.
Но, к моему удивлению, свернув по коридору, я увидел, что дверь одной из спален приоткрыта, и из неё струится лёгкий мерцающий свет. Более того, свет обрисовывал изящный женский силуэт, подглядывающий в щель. Что здесь делает Миттельт? Если ей нужна спальня, то пусть забирает любую! Ведь я давным-давно предлагал горничным выбрать себе любые покои, но они почему-то включили ненужную гордость, оккупировав комнаты для прислуги.
Я бесшумно подошёл к Миттельт, и стал позади неё, ведь мне тоже было интересно.
От зрелища, что я увидел поверх её белокурой головки, перехватило дыхание. Комната была мягко освещена искорками знакомого красного и жёлтого света, летающими и переливающимися в воздухе. Большая кровать с балдахином была расстелена и покрыта свежим бельём, в котором я узнал одну из недавних покупок "по хозяйству", что мне пришлось тащить домой после посещения торгового центра. И на этих простынях... Я не знал, чего мне хотелось больше — протереть глаза, чтобы убедиться, что я не сплю, либо зажать ноздри, предупреждая будущее кровотечение.
На кровати сплелись в объятьях два тела, и оба были женскими. Калаванэ лежала, обняв Райнар, две пары роскошных сисек прижимались друг к другу, упруго пружиня в такт томными движениям. Губы ангелов слились в поцелуе, и он не был похож на мои поцелуи с Риас, Акено или Валери. Нет, он был страстным, влажным и томным. Если бы послышался стон, я был сравнил его с нашими поцелуями с Элшей, но из спальни почему-то не доносилось ни звука. Руки Калаванэ путешествовали по телу Райнар, ласкали грудь, талию, заползали между ног и стискивали бёдра. Это... это было потрясающе. Обе девушки обладали выдающейся красотой, грудь Калаванэ, несмотря на размер, была упругой и совершенной формы. Сиськи Райнар, пусть и были гораздо меньше, ей ничуть не уступали.
— Некоторые Падают из-за жадности, некоторые из-за похоти, но она Пала из-за любви, — тихо сказала Миттельт, не оборачиваясь, и не показывая, что меня заметила.
— А ты не боишься...
— Что они услышат? Ты не заметил, что оттуда не доносится и звука? Это один из самых простых барьеров, и, наверное, один из самых полезных.
— А что ты делаешь?
— Ты что, дурак? Не видишь, я подглядываю! Не то, чтобы я была по женщинам, но подобное зрелище очень возбуждает!
— Ты хочешь сказать, что Райнар-чан на самом деле любит...
