Разумеется, подобного пренебрежения хмырь стерпеть никак не мог! На третьем шаге меня грубо рванули за плечо, причем так сильно, что ткань захрустела и лопнула, оставив в руке хмыря погон с лычками, а меня развернуло к нему левым боком! Вот и молодец, вот и умница… н-на!
Подхватить ногу и ударом плеча в ребра сбить хмыря с ног оказалось легко — тип реально не ожидал ответки! Да еще упал этот клоун мордой в землю, даже не попытавшись откатиться в сторону — а через секунду уже и не мог, трудно кувыркаться, когда на тебе сидит (ну, я коленом его придавил, но разницы особой нет) девяносто кило и задирает твою голову вверх за волосы, да так, что шея трещит! Троица из курилки рванулась на выручку — и вдруг замерла на полпути. Я закрутил головой — чего это они — и чуть не заржал! Крайне неожиданно — за резво вернувшимся (как и не уходил!) Денисом столпилось еще и человек пять-семь «раз-разов», с крайне решительными моськами! Как они это шустро… Впрочем, так даже интереснее…
— Младший сержант, на каком основании вы нанесли мне оскорбление действием, оторвав погон и рукав формы? — я почти шиплю в затылок лежащему на земле козлу, а рожи трех «быков» группы поддержки быстро скучнеют. Именно на такой эффект я и рассчитывал — одно дело «наехать» на сорвавшегося с нарезки сопляка, сержанта-выскочку; другое дело влететь под статью устава об оскорблении личного достоинства действием, да еще в настолько идиотской ситуации, в которой они по всем законам, писаным и неписаным, неправы. Я, насмешливо оглядев всех троих, дернул что-то вякнувшего было типа под коленом за волосы, и поинтересовался максимально издевательским тоном:
— Ну, и что это было? Точнее, что было — я и так понимаю; вопрос уточняю — зачем, и кто именно вас надрюкал меня попробовать зачмырить? Предупреждаю — будете вилять, я вот этого урода вызову на дуэль, благо звания у нас равные, и пристрелю нахер, как бешеную псину, без малейших угрызений совести! Слушаю исповедь, предельно откровенную!
Лежащий в позе «зю» на асфальте глист вдруг дернулся и завонял, отчетливо так, и лужа из-под него появилась, мокрая и специфически смердящая, аммиаком… Мои (те, что на моей стороне) сдавленно захихикали, а у «выручальщиков» рожи стали похожи на маски — неудобно как, за такого трусливого приятеля (ну, они ж должны были его, по идее, официально защищать именно как лепшего друга, несправедливо обиженного мной дурковатым?) в разборки влезать…
— Отпусти-и-и! — проскулил гнусь.
— С какой радости?! — я решил давить до конца, раз уж эта тварюшка подставилась. — Ты, козел, мало того, что полез своими кривыми грабками меня хватать, так еще и сделал это со спины, падаль — в лицо зассал, уе…ан штопаный?! У меня руки чешутся тебя прямо сейчас дорезать, чтоб не возвращаться больше к этим проблемам! И никто и слова не скажет!
— Э-э-э, ты того… — занервничал топчущийся в паре метров сержант в шемахе, мужик лет сорока из «своры поддержки», хотя его никто и не спрашивал, — Ты не дури, «залетный»! Давай нормально порешаем, и все — мы вас не трогаем, вы нас не цепляете! Не надо лишних проблем, осознали, больше не будем, вы крутые рейнджеры… Договоримся?!
Я осмысливал его слова пару секунд, а потом от облегчения едва не заржал! По сути, оно и так-то было более-менее понятно, но я придумал себе целый «глобальный заговор против меня!», аж самому страшно стало! А тут все куда проще и примитивнее… даже тупее, иначе не скажешь — я «залетный»! То есть это — «крысюки» складские, или еще какие… всего-то! Обычное «мерянье пипиской»…
При всем декларируемом равенстве, в РА сержанты-старшины, как и офицеры, тоже не… равнозначны. Собственно, на Старой Земле аналогично, даже среди вроде как равных и по званию, и даже по занимаемой должности военнослужащих имеется своя «табель о рангах». Возьмем, к примеру, двух старшин-кладовщиков, с одинаковой ставкой ежемесячной оплаты (считая и премии), одинаковой должностью и даже одинаковым возрастом с выслугой! И разница между ними в единственном моменте — один заведует складом, в котором на длительном хранении лежат броневые плиты и опорные катки для танков, ремкомплекты типа. Лежат годами, время от времени на склад что-то привозят, что-то используют, номенклатура меняется, рабочий момент… спереть что-нибудь из ассортимента — можно, наверное, только нафига оно кому?! Броневую плиту даже приварить как лист металла не очень-то просто, там же не гомогенная «черная» сталь, там та еще слойка… То бишь, в мирное время старшина-«танкист» занимается никому, кроме собственно государства (и то — не всегда), не нужными железяками, и, за редкими исключениями, никому совершенно не интересен. А второй старшина — зав/глав/нач продуктовым складом, где имеется приличный набор всякого разного съедобного, временами и дефицитного, а временами даже и деликатесного! Оное, заметно более важное и нужное имущество — для армии, в том числе для высших ее чинов, а также для многих других при-армейских, возле-армейских и даже совсем-не-армейских лиц — крайне заманчивое и зачастую еще и прибыльное, а потому старшина-продуктохранитель куда более интересен… Встретятся два таких старшины, на улице, скажем, чисто случайно — гарантирую, вы с первого взгляда четко и безошибочно определите, на каком именно складе, который из них конкретно, служит! И я не о толщине брюха, тут все индивидуально, но даже качество сапог/берцев у обоих будет совершенно различным! Один в кирзе — второй в хроме… И отношение к ним со стороны начальства — о-о-очень разное, второго не грех и попросить уважительно, поскольку правильно украсть тоже уметь нужно (даже как-бы обязательно — поскольку ни один, даже самый тупой лампасник, не отдаст приказ «…ты, старшина, в темпе там сопри мне балычку и ветчинки, из стратегических запасов, для ради побухать с сослуживцами!», а скажет «…знаешь, Петрович (Ревазович, Мовшевич и так далее), тут комиссия на днях приедет, надо бы организовать как положено… ну ты понимаешь, да?»), и такие умеющиеспецы (особенно — верные и послушные, а также способные помалкивать) ценятся и лелеются, ибо полезны— ну а первого не возбраняется «шпынять» и «цукать»… ибо от него не зависит ни-че-го! Ведь каждому «настоящему шакалу» прекрасно известно, что войны (на которой оч-чень понадобятся бронеплиты), может, еще двадцать пять лет не будет, то бишь, пенсия военная, повышенная, будет обеспечена в сугубо мирное время — а вот кушать, причем вкусно, хочется всем и регулярно, и для продвижения по службе (от чего размер этой пенсии впрямую зависит) боевая подготовка вверенного подразделения частенько значит куда меньше, чем качество накрытого, для проверяющих «сверху», стола… Правильные специалисты на вес золота!
Такая же фигня (с соответствующей спецификой, боевая подготовка все же на первом месте) имеется и тут, на Новой Земле. Часть младшего командного состава в ЦУП-е действительно переменная, как и офицеры, и с теми же целями — дабы опыт командования нарабатывать в различных условиях, и при этом не «застаиваться» на одном месте, обрастая связями, знакомствами и избыточным «жиром». Только вы сами попробуйте раз в два-три-пять лет полностьюсменить весь штат вспомогательного персонала такого крупного подразделения! Да тупо ревизия на серьезном пункте снабжения хотя бы батальонного уровня — это, особенно при желании ревизуемых, работа многих недель, а то и месяцев! Причем недостача (если она есть) найдена будет, с этим без вопросов, вычисляется достаточно быстро при перекрестной проверке текущих документов — а вот виноватых, в этой недостаче, хрен нарисуешь! Если, конечно, сами «складские крысы» не сдадут, а то и подставят кого-то из своих, тут уже возможны варианты… А если упрутся насмерть — замаетесь в бумажках ковыряться, а учитывая, что частенько сами они, «крысы», эти бумазейки и рисуют… проверяющим гарантированы незабываемые впечатления — бессмысленного движения по кругу! Нет, и против такого есть свои методы — но требуются свои собственные, качественные и при этом независимые «крысюки», а еще лучше — «волки-крысобои»! Ладно, один-два раза склад проверить, но делать оное постоянно… В общем, часть младшего командного (хотя именно «командными» они являются скорее условно-вынужденно) состава — «переменные» чисто теоретически, обретаясь в одних и тех же должностях/местах службы/званиях десятилетиями, и переводясь в другие подразделения зачастую разве что по собственному желанию. Как и небольшая группа таких же офицеров — но эти отдельная каста, речь не о них, да и, как ни удивительно — с офицерами в мирное время несколько проще, если не считать нескольких ключевых должностей…
Между переменными (или на жаргоне РА «залётными») и постоянными (они же «тыловые/складские крысы») ефрейторами-сержантами-старшинами идет… не скажу, чтобы прямо-таки «холодная» война — но определенная напряженность имеется. Примерно такая же, как между соперничающими семьями и кланами — то есть мелкие подставы, попытки уязвить, обесценить достижения и выпятить недостатки… Если я правильно понимаю, «крысы» решили, что в их ряды я точно не вхож, а, следовательно, принадлежу противоположной группировке — и потому стоит попробовать меня… того, повалять мордой в грязи. Причем именно моя личность в данном случае вообще никакой особой роли не играет — просто решили за счет «молодого выскочки» прочих «залетных» очередной раз обгадить, чуть-чуть, для профилактики; и придумали практически беспроигрышный способ — только я не повелся и самих поймал на тот же крючок, об оскорблении действием! А ведь мог и раньше сообразить — еще когда после поездки «по местам боевой славы» амуницию на склад обратно сдавал, меня так мурыжили не от большого же ко мне уважения?! Блин, ну когда я уже мозгами научусь шевелить не просто по теме, но и своевременно?!
— Ну что, болезный, готов к дуэли? — как задергался паскудник, а чего он ожидал? Ласкового «ну ладно, мир-дружба-жвачка-погорячились-с-кем-не-бывает»? — Я тебя прикончу быстро, не переживай. Тебе что больше нравится — холодняк или огнестрел?! Давай, я щас с тебя слезу, свидетелей тут хватает, так что идем на полигон — и все, никаких больше проблем. Договорились?! Штаны, к слову, можешь не менять — так и так после смерти трупы все свои внутренности опорожняют, я не одного видел, так что поверь, смысла никакого… — не хочу я его убивать, не стоит того ситуация — но и спустить наезд с рук нельзя, «не поймут», причем в первую очередь «залетные»! Так и так с «крысюками» отношения испорчены, мне деваться некуда — надо хоть с их антиподами отношения наладить. А способ как раз под коленом корячится, чего-то сказать пытается…
— Ладно, Следопыт, давай не будем горячку пороть. — вдруг совершенно иным тоном заговорил внимательно следящий за мной старший сержант. — Мы всё осознали, были неправы, с нашей стороны серьезный косяк, нет вопросов, ты крут как вареное яйцо... Давай договариваться, а то ты и правда дуэль устроишь, и, не сомневаюсь, прирежешь… моего, кстати, братца, двоюродного. Пожалуйста, слезь с него, пусть долбо…б уже идет, моется… тем более, что в любом случае через полчаса максимум весь УЦПП и так будет знать, как обоссался от страха «крыс» под коленом нового младш ого, считай, ты уже в шоколаде… гм-м-да. Обещаю — в накладе не останешься, я слово держу.
Я сделал вид, что сомневаюсь, но потом кивнул (повторюсь — убивать по такому детскому поводу? сам не хочу!) и, наклонившись к уху ожидающего своей судьбы глиста, проговорил:
— Ну, пожалуй, тебе повезло. Тебя купили, уе…ок. Твою шкуру выкупил брат, хороший он у тебя, заботливый… Посмотрим, насколько дорого он… тебя любит! Поэтому я тебя сейчас отпущу — живым и даже целым, хотя ты сегодня по краешку проскочил, можешь днюху праздновать. Если еще раз попытаешься на меня хвост поднять, да еще и в спину ударить — пеняй на себя, просто прикончу, разговаривать больше не буду. Не ты первый, и даже не десятый… так что все в твоих руках. — после чего отпустил волосы обмякшего (после того, как понял, что сегодня его не убьют) тела и встал на ноги. Сержант, цепко отслеживающий все мои движения, чуть расслабился и, пожав плечами, сказал:
— Спасибо, Следопыт. Извини, считай — обознались. По компенсации… тебе что-нибудь конкретное надо, или оставишь на мое усмотрение?
Я покосился на оторванный погон, пожал в свою очередь плечами:
— Да, наверное, оставлю на твоей совести… Рукав зашить можно, шов лопнул, ткань вроде в порядке; а в остальном — все самое необходимое у меня имеется, а хотелки... Да и прав ты — не собирался я его кончать, дебильно как-то, за такую чепуху, я ж не отмороженный; но ведь и народ не оценит, если я прогнусь, сам понимаешь… Так что определяйся сам, как считаешь нужным. А я пойду, пожалуй, камку зашивать — чего-то мне уже есть перехотелось, я и так шел только «чайку» посербать… Да, единственное добавлю — не надо моих бойцов пытаться чмырить, я тоже злопамятный, тем более ни от кого не прячусь; появятся вопросы — со мной и решайте. Идет?
Сержант медленно кивнул, потом спокойно развернулся и потопал вслед за хмырем — кстати, так и не узнал, как их обоих хоть зовут? Надо будет кого-то… хотя, почему кого-то? Вон Денис все еще здесь, его и настропалю:
— День, тебе спецзадание. — я махнул ему рукой, заодно благодарно кивая расходящимся и активно обсуждающим происшествие «раз-разам». — Узнай как-нибудь тихонько, кто это вообще был? Не похоже, что тот сержант сильно переживал за родственничка, значит был уверен, что я его не трону — то есть, он серьезный тип как минимум здесь, и с ним ссориться не с руки. Другое дело, что он ошибался…
— Почему ошибался? — из-за спины послышался знакомый голос. Большая деревня, ага…
— Гаврилыч, ты так не подходи больше, хоть покашляй или носом пошмыгай для приличия! — я развернулся к старому знакомому, пряча попутно в кобуру «компакт». Гавряев, мазнув взглядом по оружию, скривился и кивнул, извиняясь:
— Б…я, я и забыл про твою привычку… Ладно, проехали, дело житейское... Так почему старший Новик ошибался-то?
— А сам подумай! — я и без того едва сдерживался, а тут еще подкрадываются всякие! «Гориллыч» снова поморщился, но потом махнул рукой и принялся рассуждать вслух:
— Так, раз ты говоришь, что Новик ошибался, то ты был готов его братана пришить. И не пришил только потому, что не хотел крови… так? — я согласно мотнул головой. — Тогда, получается, ты… стоп, ты же только что приказал, своему, разнюхать — с кем сцепился?! Ты что — не в курсе, кто такой Новик?!
