Попадос-3. Главное, выбить танки. Часть 1

— Ну я же не знала, — с обидой в голосе произнесла Седунова, обиженно поджав губы, и недовольно смотря на Власова, заставляя его чувствовать укор, к самому себе, — Я их только, только, закончила переводить. И сразу же пошла к тебе.

— Так, Ира, давай без этих манипуляций... — начал, было, Андрей Андреевич, но его прервал удивлённый возглас женщины:

— Без ничего?

— Без манипуляций. Без попытки выставить меня, в моих же глазах, грубым мужланом, обижающим невиновную женщину, — ответил, улыбнувшись, мужчина, — Тем паче, что я тебя и не виню, ни в чём. Я скорее на себя злюсь, что узнал об этом так поздно. И знаешь, что сделаем...

— Что? — произнесла женщина, уже с интересом на лице.

— Сейчас пойдём, к тебе, в отдел — произнёс в ответ Власов, — Ты там покажешь приказы, и твой перевод, этих приказов, и мы их продемонстрируем комиссару. А дальше пусть он решает, как с этими документами поступить. И как можно быстро донести их содержание, до нашего политического руководства.

— Но как мы пойдём? Я ещё подворотничок не подшила, — напомнила женщина, — Да и ты весь в мыле. Тебе ещё побриться надо. Да и как же ужин?

— Хорошо, подшей, пожалуйста, подворотничок. А я, за это время побреюсь. Но потом, обязательно пойдём за этими документами, — произнёс в ответ генерал, и, увидев, как Седунова взглянула на него, добавил, — А все остальное потом. Честно, честно потом. Да и по отношению к тебе...

— Что? — настороженно произнесла женщина, с подозрением смотря на генерала. Который, снова улыбнувшись, произнёс:

— Думаю, за эти бумаги ты точно станешь лейтенантом. По крайней мере, представление, на это, я подам.

[1] О том, что с высоты 241 открывался вид, непосредственно до города Берестечко, указывал, в своих воспоминаниях "В тяжкую пору", Попель Николай Кириллович. Но, в наступлении 8 мехкорпуса, эту высоту наши занять так и не смогли. Тогда части корпуса, в ходе наступления заняв селения Лешне и Корсов, упёрлись в оборону противника на рубеже Хотин, Редков, Мытник, Мытница, высота 241. При этом 12-я танковая дивизия потеряла 5 КВ, 18 Т-34, 10 БТ-7. Еще 2 танка завязли в болоте. В результате, в распоряжении командира дивизии, к вечеру осталось только порядка 40 танков, без артиллерии. 34-я танковая дивизия потеряла, в этом бою, 31 Т-26, 5 БТ и 3 бронемашины. 7-я моторизованная дивизия, к окончанию боя, ещё не вышла в район наступления.

[2] 25 июня силы советских ВВС нанесли авиаудар по 18 финским аэродромам, на которых, по советским данным, на территории Финляндии, находились немецкие самолёты. И которые по всем международным нормам должны были быть интернированы. Так же, как и прочие военнослужащие Германии и их военная техника. Но, ни находящиеся на территории Финляндии самолёты, корабли или части немецкой пехотной дивизии, не были интернированы. Что и полагалось сделать действительно нейтральному государству. Но они продолжали использоваться в интересах воюющей Германии. В этот же день, 25 июня, правительство Финляндии заявило, что страна находится в состоянии войны с СССР.

[3] 26 июня 1941 года противодействие наступающим танкам 8 мехкорпуса оказывали 179-й (занимал оборону, на этом рубеже, изначально) и 199-й пехотные полки (был введён в бой из резерва) 57-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Блюма. А также в ходе боя были задействованы боевая "пехотная" группа 16 танковой дивизии, так называемая "боевая группа Вагнера", и бронегруппа 11 танковой дивизии. Руководство противотанковой обороны Берестечко осуществлял командир полка люфтваффе "Герман Геринг". Потери немцев в танках, в этом бою, по заявкам советских танкистов, оценивались в 4 штуки.

[4] Мессершмитт Bf.109 (нем. Messerschmitt Bf.109). Традиционное для СССР написание, принятое во время Великой Отечественной Войны, и которым и буду пользоваться, Ме-109.

[5] Немцы 26 июня 1941 года пользовались поддержкой своего 5-го авиакорпуса. Подвергнув разгрому тылы 8-го мехкорпуса. Потеряв, правда, от огня зенитной артиллерии, один Хейнкель-111 и два Ю-88 в районе Бродов и Лешнева.

[6] Сейчас Новые Митницы.

[7] Танковая группа, 11-ой танковой дивизии, застряла 25-26 июня в районе Остров-Козин. Предположительно из-за проблем с топливом. Ещё одной возможной причиной этой остановки является то, что это мог быть вынужденный отдых танкистов, из-за применения ими, в предыдущие дни, стимулирующих средств. В том числе и немецкий танковый шоколад, позволявший наступать без отдыха. В любом случае, наступление, в эти дни, вела пехотная группа этой дивизии и её разведывательный отряд.

[8] Один галичанин, из состава дивизии при СС "Галитчина", был расстрелян за то, что съел имевшийся у него сухой паёк, без приказа

[9] Солдаты, в боевых частях, получали не менее 3450 килокалорий, без учёта "наркомовских" ста грамм, зимой ещё больше, а военнослужащим авиационных частей и подводного флота полагалось по 4712 килокалорий.

В суточном пайке красноармейца фигурировали следующие продукты: 800 г. хлеба (зимой добавлялись еще 100 г.), 500 г. картофеля, 320 г. прочих овощей, 170 г. макарон и круп, 150 г. мяса, 100 г. рыбы, 50 г. жиров и 35 г. сахара. Офицеры в качестве дополнительного пайка получали 50 г. рыбных консервов, 40 г. масла или сала, а также 20 г. печенья.

Суточный рацион немецких военнослужащих включал в себя следующий провиант: 750 г. хлеба, 250 г. мяса, 120 г. колбасы, сыра или рыбной консервы, 125 г. крупы или макарон, 90 г. жиров (масла, маргарина или шпика), 200 г. искусственного мёда или джема, 1 кг. картофеля или 150 г. консервированных овощей или 250 г. свежих овощей, 15 г. приправ, 17 г. сахара и 8 г. кофе. Раз в неделю военнослужащим полагались: 20 г. молока, 3 яйца, 1 банка рыбных консервов, 1 солёный огурец, 1 яблоко, 4 г. чая и 20 г. какао-порошка. Расчётное это составляло порядка 4500 килокалорий в сутки.

Однако при затруднении, у немцев, связанных с получением горячей пищи, из полевых кухонь, солдатам мог выдаваться, так называемый экстренный запас. Рассчитанный на питание им в течение трех-четырех дней подряд. Его дневная норма весила 987 граммов и состояла из следующих продуктов: 700 граммов хлеба, 200 граммов холодного мяса или сыра, 60 граммов галет, 9 граммов кофе (или 4 грамма чая), 10 граммов сахара, 6 сигарет.

[10] Второй причиной, почему эту каску, СШ-36, сняли с производства, было то, что под неё нельзя было одеть зимний головной убор. К тому же каска получилась крайне тяжёлая. Что и привело к появлению касок СШ-39 и, ставшей символом Великой Отечественной Войны, СШ-40.

[11] Майор Жеглов М. И., командир шестьдесят третьего танкового полка, по воспоминаниям Егорова А.В. в книге "С верой в победу (Записки командира танкового полка)", погиб 22 июня 1941 года. Во внезапном, встречном бою, который произошёл западнее города Яворова. В этом же бою был тяжело ранен капитан А. Д. Щеглов, командир первого батальона полка. Полк возглавил начальник штаба капитан Егоров А.В.

[12] Основными немецкими авиабомбами во время второй мировой войны были именно пятидесятикилограммовые авиабомбы. Что приблизительно соответствует, по весу, шестидюймовому снаряду. И при стандартной загрузке в 2 тонны, как Ю-88, так и Хе-111, брали четыре десятка таких бомб, за каждый боевой вылет.

[13] Войдя, в город в Немиров, 24 июня, наша танковая колонна, имевшая из пехотной поддержки только одну роту, внезапно столкнулись с немецкими частями, только что прошедшими через город. В результате боя, колонна наших танков прорвались в центр города. Но из-за столкновения двух танков, на центральной улице города, произошёл затор. Из-за которого, было потеряно более десяти машин. В том числе повреждёнными и потерявшими ход. Что вынудило, сохранивших ход машины, прорываться из города в разные направления и поодиночке. Потерявшие ход машины были, потом, уничтожены немецкой пехотой. Отчасти, это случилось, из-за потери управления колонной, так как командир батальона, старший лейтенант Туаев, погиб в первые минуты боя.

[14] Берестецкая битва 1651 года. Была проиграна казаками Богдана Хмельницкого. Что, с одной стороны, похоронило тогда, проект казачьего государства, на территории современной Украины. С другой стороны, это поражение казаков обеспечило успех Переяславской Рады. И положило начала воссоединению всех частей Руси. После чего и возникла Россия.

[15] Легкий полугусеничный тягач Sd.Kfz.10 широко использовался немцами, в начале войны, как база для импровизированных зенитных и противотанковых самоходных артиллерийских установок. Как, впрочем, и прочая техника. И вся эта техника вполне могла учитываться, при подсчётах, по разряду танки и САУ.

[16] Именно так назывался цвет петлиц, у кавалеристов, в РККА.

[17] Полное название этой дивизии на описываемый период. Включала в себя 31-й, 76-й, 92-й, 129-й кавалерийские полки, 29-й танковый полк, 32-й конно-артиллерийский дивизион, 194-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион, 6-й бронетанковый эскадрон, 32-й артиллерийский парк, 8-й сапёрный эскадрон, 32-й отдельный эскадрон связи. А также такие вспомогательные части, как 34-й медико-санитарный эскадрон, 14-й отдельный эскадрон химической защиты (44 отдельный дегазационный эскадрон), 49-й продовольственный транспорт, 256-й дивизионный ветеринарный лазарет, 18-й ремонтно-восстановительный эскадрон, 336-й полевой хлебозавод, 183-я полевая почтовая станция, 602-я полевая касса Госбанка. Всего кавалерийская дивизия РККА, по штату того времени, должна была иметь, 9500 человек, 64 танка, 22 БА, 32 полевых, 12 противотанковых и 20 зенитных орудий.

Войну дивизия закончила как 6-я гвардейская кавалерийская Гродненская ордена Ленина, Краснознамённая, орденов Суворова, Кутузова и Красной Звезды дивизия им. А.Я. Пархоменко.

[18] Именно так называли в советских войсках немецкую самоходку типа StuG III. Или специально для извращенцев, орущих, что немецкую технику надо называть правильно, как хозяева называли, Gepanzerte Selbstfahrlafette für Sturmgeschütz III mit 7,5-cm-Sturmkanone 37 oder 40.При этом, летом 1941 года, в немецких войсках существовал в огромном количестве самоходные артиллерийские установки, в виде, установленных на легкие шасси мелкокалиберных орудий. Которые, очень часто и называли танками. 197-й батальон штурмовых орудий (18 StuG III, помимо имевшихся в батальоне командных машин и бронированных транспортёров боеприпасов), под командованием майора Гельмута Христа, в начале вторжения в СССР был подчинён 48-му моторизованному, или как тогда говорили в СССР танковому, армейскому корпусу.

[19] В составе сапёрных батальонов немецких танковых дивизий имелось от дюжины, и до полутора десятков, лёгких танков типа Т-I. Которые, при подсчёте немецких танков на 22 июня 1941 года, обычно стыдливо не учитывают. Так как это была не техника боевых танковых подразделений, а якобы сапёрная техника.

[20] Есть информация, что действующие на фронте, в составе 48-го корпуса, части полка "Герман Геринг" имели на 22 июня в составе двух батальонов, находился в подчинении 2-гo зенитного корпуса, который должен был обеспечивать ПВО 1-й танковой группы. Всего, на фронте, в составе двух батальонов полка, было четыре дивизиона (смешанный и три лёгких). Смешанные дивизионы состояли из трёх батареи 88-мм. орудий и двух — 20-мм., всего двенадцать 88-мм. и двадцать четыре 20-мм пушки. Легкие включали по три батареи: всего восемнадцать 20-мм. и пятнадцать 37-мм. орудий.

При этом в каждой дивизии вермахта имелась дюжина 20-мм. зенитных орудий.

[21] Есть информация, что одна из наиболее известных фотографий, самолётов этого типа, является немецкой. И была снята летом 1941 года немцами на аэродроме Дубно.

[22] По штату, разведывательный отряд немецкой танковой дивизии, имел в своём составе 407 человек. На его вооружении было 25 бронеавтомобилей, причем 10 бронеавтомобилей имели 20-мм автоматическую пушку, остальные вооружались пулемётами. Их поддерживали 2 75-мм. легких пехотных орудия, 3 37-мм. противотанковые пушки и 11 ПТР.

[23] 24 июня из состава передового отряда 40-й танковой дивизии 19-го механизированного корпуса, для занятия Млынова и находящихся там переправ, выделили танковую роту под командованием старшего лейтенанта Иванковского. Всего 16 Т-26 и Т-38. У Млынова, утром 25 июня Ивановский столкнулся с разведывательным отрядом 11 немецкой танковой дивизии. Немцы подбили два танка.

Позже, в течение 25 июня, танковая рота, совместно с полком 228-й стрелковой дивизии ожесточенно атаковала части тринадцатой танковой дивизии противника, подошедшей к Млынову, с запада. Но, к исходу 25 июня, танковая рота потеряла 11 танков Т-26 и два Т-38. Еще 3 Т-26 требовали ремонта. Имевшийся химический танк Т-26 лейтенанта Оськина, из-за отсутствия огнесмеси, использовался как пулеметный. И к исходу 25 июня этот отряд вынужден был отойти от Млынова.

[24] При этом, к Млынову, выходил один стрелковый полк с гаубичным артполком дивизии. А к Дубно двигался другой, с полком трёхдюймовых дивизионных орудий. Третий полк дивизии, находясь, с остальными частями дивизии, во втором эшелоне, выдвигался позади этих двух полков.

[25] Приказ номер 0016, по 6 армии. Согласно нему исходное положение, для наступления, 8-й и 15-й мехкорпуса, которые и составляли южную "клешню", должны были занять к 4 часам 30 минутам 26 июня 1941 года. Атаку надлежало начать в 9.00 часов.

План контрудара, разработанный вечером 25 июня, предусматривал не удар одним кулаком. А два удара, по сходящимся направлениям, с севера и юга с целью окружения прорвавшейся группировкой противника. В состав северной "клешни" вошли 9-й и 19-й мехкорпуса, которые должны были занять исходный рубеж для атаки на фронте Грудек, Рымно в 8 км юго-западнее Луцка. Бить они должны были вдоль железной дороги Луцк — Броды. Исходный рубеж они так же должны были занять к 4 часам 30 минутам 26 июня, а атаковать в 9.00 26 июня. Командарм-5 Потапов приказал наступать 9-му и 19-му мехкорпусу в направлении Дубно, с целью его захвата. 19-й мехкорпус должен был взять город к исходу дня 26 июня.

Танки должны были бить по немецким частям, которые наступали вдоль центральной "панцерштрассе". Но, на утро 26 июня план уже устарел, немцы захватили местность к юго-востоку от Луцка, удар уже наносился был не во фланг немецкой группировки, а в лоб ей.

[26] Сленговое название танков в вермахте.

[27] Лёгкий бронированный артиллерийский тягач А-20 "Комсомолец", как вариант упоминается марка Т-20. Единственный образец техники класса БТР, серийно производившийся и применявшийся, в РККА, в предвоенные годы. Производился в 1937-1941 годах. Всего было выпущено 7780 единиц. Производство было прекращено для расширения производства танков.

[28] До лета 1942 года все немецкие корпуса, даже имевшие танковые дивизии, официально считались армейскими. С добавлением в скобочках что это моторизованный армейский корпус. Так 48 моторизованный армейский корпус, у немцев, именовался как XLVIII.Armeekorps (mot).

[29] Эти документы, совместно с заметками для доклада Главной Ставки фюрера "Обращение с захваченными в плен политическими и военными русскими руководящими работниками", стали основными документами предопределившими обращение немцев с советскими гражданами. И обосновали те военные преступления, которые творили гитлеровцы, в том числе и расстреливая комиссаров.