Попадос-3. Главное, выбить танки. Часть 1

— Так встретив противника, танкисты разворачиваются и начинают атаку. Сминают противника, а потом подойдёт пехота и завершит разгром, — пожав плечами, ответил Жуков, — Лишь бы не опоздать с контрударом.

Власов тяжело вздохнул и, прямо посмотрев на Жукова произнёс:

— Товарищ генерал армии, напомню, что ваша атака одиннадцатой танковой бригады, на Халхил-Голе, с ходу, без поддержки пехоты и артиллерии[2] имела довольно ограниченный результат, при огромных потерях. А тут имеем и иные природные условия, чем степь. Ведь там, в отличие от наших условий, противотанковые орудия не спрятать. И имеем иного, чем слабо технические оснащённые японцы, противника. А противостоящий нам противник, имеет и танки, и артиллерию, в том числе и противотанковую, и авиационную поддержку. Причём в достаточном количестве. Тут, немецкие танки, при атаке наших танков, отойдут до позиций своей, усиленной противотанковыми средствами, пехоты. И при поддержке артиллерии устроят нашим танкам поле смерти. А если наши будут особо упорствовать, то и вызовут авиацию. Благо корректировщики и авианаводчики, у них, находятся прямо в боевых порядках. В экипажах командирских машин, оборудованных радиостанциями, замете не одной, а несколькими. После чего достигнув пехоты, занывшую оборону, немецкие танки пойдут в обход, а стрелками займётся их пехота, поддержанная артиллерией. А танки сходу проутюжат отставшую артиллерию, прямо в колонах. Ненадолго задержавшись, для уничтожения очередной встретившейся им нашей части. Надо идти, имея все силы в единой колонне. И не кидаться сломя голову в атаку, а встретив противника занимать оборону, в том числе танковыми частями. Да я знаю, что это противоречит требованию устава, зато согласно диалектическому материализму, соответствует моменту времени. Ибо логика событий важнее логики намерений. И я считаю, что нам необходимо накопить достаточно сил. И нанести удар кулаком, а не тыкая отдельными растопыренными пальцами. Для чего объединить все мехкорпуса и кавалеристов в оперативную конно-механизированную группу, использовав для её формирования штаб пятого кавалерийского корпуса. А вам, товарищ генерал армии, лично возглавить эту оперативную группу, включающую все мехкорпуса, как нашей, шестой армии, так и соседней пятой, — при этих словах Жуков усмехнулся и покачал головой, а Власов продолжил, — Всё равно дивизии корпуса действуют изолированно и от штаба корпуса, да и друг, от друга. При этом четырнадцатую кавдивизию подчинить мне. К тому же я считаю, что у нас недостаточно сил и средств для проведения в жизнь полученной директивы на контрудар. С выходом на территорию противника. Нам надо ограничиться менее масштабными задачами. Остановить наступление противника на нашем участке фронта.

— Товарищ генерал-майор, вы же знаете, что по плану, Юго-западный фронт должен был нанести фланговый удар по наступающей, в Белоруссии и Прибалтике, группировке противника. И тем самым отсечь её и заставить прекратить наступление. И без выхода на территорию Польши, прорваться в тыл немецких групп армий "Север" и "Центр" не получиться. И без этого не сорвать их наступление. Да и у вас в корпусе и так четыре дивизии, зачем вам пятая? Это уже армия получается.

— Товарищ генерал армии, у меня в корпусе четверть всех новых тяжёлых и средних танков, находящихся в нашей армии. Это самый сильный кулак нашей армии. И я хочу сделать его ещё сильнее. У меня не хватает подвижной пехоты, и кавалерия, особенно в наших условиях болотистой местности, способна её заместить. Особенно при нанесении удара по противнику. И тут я хочу обратить внимание товарища командарма на один момент, — при этих словах посмотрел на генерал-лейтенанта Музыченко, который внимательно посмотрел на Власова, а тот продолжил, — В, районе Бродов, собирается ударная группировка, общей численностью, под сто тысяч человек. И надо, пока мы не проиграли, в битве, за господство в воздухе, перебросить из Львова, в Броды, по железной дороге, припасы. В-первую очередь боеприпасы и горючее. Во-вторую, медикаменты, запасные части и продовольствие. Для этого имеющиеся эшелоны во Львове необходимо перенаправить. То, что надо эвакуировать, оправить на восток. А там, где в эшелонах наличествуют необходимые войскам припасы, направить их в Броды. И прошу вашего разрешения, товарищ генерал-лейтенант, на выход из боя моих передовых отрядов. С выводом третьего мотоциклетного и триста двадцать третьего мотострелкового полков к главным силам корпуса.

Музыченко сначала приподнял бровь, потом согласившись с выказанной мыслью и кивнул. Проговорив:

— Ночью выведите их боя. Передав участки соседям. Я отдам приказ по армии. Благо туда выдвигается стрелковый полк, из состава сто пятьдесят девятой стрелковой дивизии.

— Понял, товарищ генерал-лейтенант, отведём ночью, — ответил Власов и снова переведя взгляд на Жукова, продолжил:

— Мы исходим из своих довоенных планов, которым противник не следует. Реализуя свои планы. Причем в полном соответствии, с теми идеями, что вы товарищ, генерал армии, реализовали во время командно-штабных учениях, что проводились этой зимой. И теперь нам надо противостоять, в том числе, и выказанных там вами, стратегическим решениям. Исходя из того, что, во-первых, противник не дал нам время на развёртывание, начав наступление сразу же. Во-вторых, он нанёс удар и по нашему фронту. Что должно кардинально изменить направление наших ударов. Надо нанести удар, но только тогда, когда мы завершим сосредоточение. И из расчёта окружить и уничтожить ударную группировку противника на нашем участке. Благо, восьмой мехкорпус, уже вышел на линию соприкосновения с семнадцатой армией противника. И поддерживает наши войска на линии, от Рава-Русской и до Перемышля[3]. Надёжно прикрывая наш левый фланг. Благо у нас есть ещё несколько дней пока Финляндия и Венгрия не начали с нами войну. И можно этот фронт удержать. Ударив по фон Клейсту. И разобравшись с ним, мы сможем перебросить наши высвободившиеся войска к Пинску. И нанести фланговый удар в Белоруссии, по танковой группе Гудериана. Кстати он склонен к весьма рискованным действиям и к отрыву, от следующей, за ним, пехоты. Поэтому, в случае угрозы окружения, третья и десятая армии, из Белостокского выступа должны прорываться в Пинские болота, нащупав разрыв между пехотой противника и оторвавшимися от них танками Гудериана. И кстати, товарищ генерал армии, как ситуация у соседей?

Лицо Жукова нервно дёрнулось, и он произнёс:

— Благодаря, тебе, генерал-майор, Копец застрелился, а Павлов отстранён от командования фронтом. Со смещением командовать только танковыми войсками Западного округа. Ничего сказать не хочешь?

— Хочу, товарищ генерал армии, — ответил Власов, прямо смотря на Жукова, — Хочу сказать, что летчиков ещё расстреляют, а вот Мерецкова выпустят. Скажут, ты конечно виноват, но иди, воюй. Ибо сейчас не до внутренних распрей. Немцы пришли убивать нас всех, вне зависимости от наших политических предпочтений. А если кто-то это сейчас не понял и будет продолжать пытаться расшатать ситуацию, то от таких нам самим надо будет избавляться. Что бы вот к нам, кто успеет одуматься, никаких претензий не было. Наоборот народ должен нам верить. Иначе всё погубим. А расстрелять лётчиков есть за что. Они слишком уж заигрались, в попытке поиграть с врагами, которые идут убивать всех, чтобы решить свои политические проблемы. И полностью парализовали работу нашей авиации. Которая, буквально закончиться, если не завтра, то послезавтра. А немецкие самолеты будут буквально висеть над нашими головами. Причём большинство самолётов мы потеряем, при отступлении, не сумев их эвакуировать. Так в Белоруссии и Прибалтике, самолеты, улетевшие на восток, через несколько дней могут оказаться без обслуживания. И будут брошены при отступлении. Можно констатировать, что в Белоруссии и в Прибалтике у нас авиации уже нет. Тут, на Украине, авиация закончиться через неделю. И в этом развале работы нашей авиацией, виноваты именно руководство наших ВВС.

— Ты в этом уверен, генерал-майор? — с мрачным видом спросил Жуков.

— Полностью уверен, товарищ генерал армии. Они получили от народа больше самолётов, чем есть у наших врагов в Европе и Азии. Для этих самолётов подготовлено соответствующее количество летчиков. Для которых сформировано адекватное количество авиационных полков, сведённые в необходимое количество дивизий. И командованию ВВС осталось только правильно ими распорядиться. И тут они всё если испортили. Приведу только один, но очень показательный пример. Ленинградский Особый Военный Округ, в котором есть две истребительные дивизии. Пятая в Выборге, и тридцать девятая в Пушкине. Так вот в пятой дивизии иметься двести шестьдесят девять самолётов, на которые есть всего восемьдесят четыре пилота. А в тридцать девятой наоборот сто одиннадцать самолётов и двести девять пилотов. Итого имеем триста восемьдесят самолётов и триста тринадцать пилотов[4]. А в воздух теоретически можно поднять всего сто девяносто пять самолётов. Но это теоретически, так как такие процессы имеются и в полках дивизии. Так что не удивительно, что немцы спокойно бомбили Ленинград. А наша авиация не способна противостоять меньшей по численности авиации немцев. Увы, организация всегда ломит силу.

— Ты что несешь, генерал-майор, — подняв тяжёлый взгляд на Власова, проговорил Жуков.

Власов, всё так же прямо смотря в глаза Жукову, склонился к нему и добавил:

— Товарищ генерал армии, а вы сами удостоверьтесь. И поймёте, что ситуация с авиацией такова, что командование ВВС расстреляют. Однозначно расстреляют. И за дело. Хотя я вот не такой добрый, как товарищ Сталин, я бы командование наших ВВС отдал бы родственникам тех, кто из-за них ещё погибнет. Вот это было адекватное их преступлению наказание. А нам, надо думать о себе. Как только закончиться война, так сразу нас всех выживших вызовут в НКВД, и зададут крайне неприятный вопрос. Где, кто был, когда получил предвоенную директиву. И что предпринял, для её реализации[5]. Так что нам предстоит сейчас сражаться так, чтобы к нам вопросов не возникло. И тут, товарищ генерал армии, я обращаю внимание на руководство двенадцатой армии. Им надо внушить, что обстоятельства изменились, все предыдущие установки устарели. И сражаться надо на полном серьёзе[6]. Особенно при условии, что двенадцатая армия сейчас разворачивается на линии укреплениях старой границы. И надо подготовить этот рубеж к длительной обороне. Для чего необходимо наполнить линии укреплённых районов полевыми войсками. Так что я хочу предложить, оставить девятый корпус Рокоссовского, на линии старой границы. Так как это скорее не корпус, а дивизия. У которой треть танков просто не выйдет из парков, а треть не доберётся до линии фронта. И я бы поменял его корпус, в ударной группировки, на пятый корпус из шестнадцатой армии. Придав девятый корпус Лукину[7]. Хотя самого Рокоссовского я бы рекомендовал вам, товарищ генерал-армии, в заместители. Командовать восточной частью ударной группировки. А шестнадцатую армию, совместно, с двенадцатой, развернуть на линии укреплённых районов. Одновременно заполняя их полевыми войсками и одновременно разворачивая их из консервации. Усиливая укрепрайоны сломанными танками, в качестве БОТ-ов. Добавив к ним БОТ-ы, на основе списанных Т-24, "Виккерса двенадцатитонного" и МС-1, из Киевского укрепрайона[8]. А вот девятнадцатую армию, я рекомендовал бы уже сейчас развернуть в Белоруссию, создав на Березине, совместно с двадцатой армией второй стратегический эшелон Западного фронта. Подтягивая туда и части с Дальнего Востока. Но там необходимо инициировать формирование новых частей.

— Хорошо, Понеделина я предупрежу, — внимательно смотря на Власова, спросил Жуков, который уже выглядел успокоившимся, — И считаешь, генерал-майор, что японцы не нападут?

На что Власов бросил в ответ:

— Знаю. Что не нападут.

— Это с чего такая уверенность? — решил уточнить Жуков.

— Есть несколько причин, по которым Япония не вступит в войну, до полного разгрома армии СССР. Одна из них военная. Ведь после Халхил-Гола японцы поняли, что не смогут собрать достаточное для разгрома имеющихся, на Дальнем Востоке, войск СССР. Так как не смогут обеспечить всем необходимом, в должной мере, необходимые, по численности, для этого действия, свои войска. Придя в изумлении от того что, мы смогли собрать для вооружения и снабжения корпуса в Монголии техники больше чем вся армия Японии имела в Китае. Поэтому, пока мы не сократим, на Дальнем Востоке, силу войск раза в два, японцы не нападут. Считая, что с большими силами, то есть имеющимися там сейчас, они просто не справятся. Другая причина экономическая, так как захват территорий, на Дальнем Востоке, не даст немедленно японцам те ресурсы, в которых они испытывают острую необходимость. А это нефть и каучук. Для этого им надо идти на юг. А США собираются ввести санкции на поставку этих ресурсов в Японии. Японцам, для решения своих экономических, проблем надо идти на юг, а не на нас. Третья же причина имеет политическую составляющую. И связана с тем, что в 1938 году, перед решением проблемы с Чехословакией, Германия попросила союзника отвлечь СССР, от европейского направления, инцидентом. Это стало одной из предпосылок нашего конфликта, с японской Корейской армии, на озере Ханко[9]. А через год, уже на Халхил-Голе, в тот момент, когда о помощи своего союзника просила уже Япония, Германия заключила пакт о ненападении, с СССР. Попав в разряд ненадёжных союзников. Доверять которым нельзя. Так что если силы наших войск, на Дальнем Востоке, будут поддерживаться на существующем уровне, за счёт формирования там новых соединений, то нападения Японии не будет. А мы сможем использовать кадровые части оттуда. Особенно для укрепления Западного и Северо-Западного фронтов. Кстати, как там складывается ситуация, товарищ генерал армии?

— Ладно, генерал-майор, подумаем над вашими предложениями, — мрачно произнёс Жуков, — А в Белоруссии и Прибалтике ситуация очень тяжёлая. Сегодня утром, противник, наведя понтонные мосты под Алитусом, сумел прорвать оборону нашей пятой танковой дивизии. И продвигается к Вильнюсу[10]. Но туда из Белоруссии вчера был переброшен стрелковый корпус. Надеюсь, они их остановят. В район Расейняя выдвигается вторая танковая дивизия. А части двадцать седьмой армии выдвигаются на линию Западной Двины. Куда отходят стрелковые части восьмой и одиннадцатой армий Северо-Западного фронта. В Белоруссии третья и десятая армия отходят на линию рек Неман и Щара. При этом ещё двадцать первого числа к Слониму были выдвинуты шестой механизированный и шестой кавалерийские корпуса, чтобы остановить наступающую от Бреста группировку. И, пожалуй, части четвёртой армии получат приказ удерживать Пинск. Что бы всё-таки нанести фланговый удар по главной ударной группировке противника. Но ты, генерал-майор, меня расстроил. Своим нежеланием наступать. Но, на сегодня, пожалуй, закончим.

— Товарищ генерал армии, мы ещё победим. И маршал Победы Жуков ещё будет принимать парад в поверженном Берлине, — начал говорить Власов, от чего подумав, что это он так льстит начальству, усмехнулись и Жуков, и Музыченко, но в этот момент послышался голос одного из наблюдателей: