— Да. Еще жена...
— Вот! Никаких проблем. Эти свидетельства даже переоформлять не нужно. Они ведь делаются для того, чтобы установить порядок наследования. То есть вы понимаете? Я не могу чувствовать себя защищенной, пока эти свидетельства не у меня. Кто-то сможет претендовать на эту квартиру. Ну а что касается девочек... я могу их пристроить куда-нибудь, как часть платы. В общем итоге, я думаю, три полных серебряных кредита?
Дратин долго собирался с мыслями. Одевался, проверял стоявшие рядом с диваном бутылки, бросал оценивающие взгляды. Санея подумала: он не такой уж и простак, каким показался на первый взгляд. Наверняка уже жалел, что не потребовал за квартиру больше. Судя по взгляду, он что-то рассчитывал.
— Значит, свидетельства...
Порывшись в ящике стола, он выудил оттуда еще пару официального вида бумаг.
— Два кредита, — произнес он твердо. — Разумеется, золотых.
— По рукам, — спокойно согласилась Сайта. Дратин поморщился от такой легкости, но больше торговаться не решился. Он отдал документы, получил деньги, долго что-то собирал по разным углам, потом бросил на Сайту странный взгляд, будто хотел то ли попросить, то ли наоборот пригрозить, ничего не сказал, и, не глянув на детей, вышел.
— Папа на работу ушел, — тут же сообщила Клиина. В какой-то момент Санея поняла, что может различать их.
— Нужно идти, — согласилась Сорина. Она принесла откуда-то грязную сумку, и девочки принялись складывать прошедшие проверку бутылки.
— Сегодня три, — подвела итог Клиина.
— Даю три монеты, — Сайта отыскала в кошельке несколько серебряных долек. — Выбирайте.
Девочки дружно уставились.
— Какие блестящие... А темненьких монеток у вас нет?
— Это серебро, — объяснила Санея, догадавшись, в чем дело. — Оно дороже меди. Одну такую можно поменять на двадцать медных.
— Понятно, — ответила Клиина.
Она чем-то пошептались с сестрой, потом сказала:
— А можно нам одну блестящую и две темненьких?
Санея посмотрела с жалостью, ей вспомнилось, как радовался Плишка, когда Сайта сказала, что ему можно есть любую еду, не только ту, которую дают животным. Он стал с тех пор намного счастливей. Сайта же выглядела, будто кто-то подарил ей мешок с золотом.
— Конечно, можно! — она отдала монеты. — Я еще хотела спросить: а вы кушать хотите?
Глава 15
ЧЕМ ЗАНИМАЮТСЯ ДЕТИ
30 день, 10-го месяца, 4324 года
Таромский совет. Сенат.
Только они вернулись в банк, на них тут же накинулись Мнианл с Фионой. Сначала долго кричали, потом благодарили. В итоге Мнианл, он же член торговой гильдии Нест Клиниан, был передан в распоряжение Гринама, а Фиона назначена ответственной за детей, не достигших возраста самостоятельности. Правда, Клиина с Сориной и сами смогли бы о ком-нибудь позаботиться, но других детей у них не было.
Кроме того, Гринам привел друзей:
— Это Торотин и Ремтик, — первый был крепкого телосложения с серьезным лицом. У второго самым примечательным оказались ботинки один зеленый, другой темно-красный с полосами.
— И что вы про них скажете? — спросила Сайта.
— В смысле?
Выяснилось, что Торотин такой честный, правильный и терпеливый, что у Гринама от этого головная боль. Торотин спросил, знают ли мамы с папами, чем тут занимаются 'все эти дети', и Сайта решила, что он у них отныне отвечает за мораль.
— А я за что буду отвечать? — тут же спросил Ремтик. У него были клочковатые светлые с рыжинкой волосы, а к лицу будто прилипло удивленно— радостное выражение. — Я всегда мечтал стать поваром.
Готовить он, как выяснилось, не умел, но это не пугало. Он и в лекарствах ничего не понимал, но это ведь ему не мешало три с половиной месяца в гомеопатической аптеке порошки смешивать. Он был вроде Кана — много где успел поработать, только успеха не имел. Гринам не смог толком объяснить, почему его позвал, но Сайта и так поняла.
— Ну а ты как представишься? — спросил в конце Торотин. — Чересчур умная девочка? Гринам мне тут рассказал...
— Этим пока и ограничимся. У нас столько дел!
Чуть позже пришел Бенаюс. За день он успел купить и старый трактир, и доходный дом Квениана Марта.
— С ним, вообще, просто вышло. Половину реальной цены отдал. Наверняка там какие-то проблемы: клопы-людоеды или еще что... Но даже если здание снести, земля под ним дороже стоит. Одна из моих лучших сделок, — подвел итог Бенаюс. — Не считая того случая, когда два придурка за день трижды покупали и продавали друг другу небольшое колечко ценой в сотню кредитов. Все шесть сделок оформили в моей конторе.
— И вы собой очень довольны, не так ли? — Торотин смотрел на Бенаюса с тем же выражением, с каким Санея нередко разглядывала подругу.
— Еще бы! — Бенаюс явно не уловил упрека. — Да за любую сделку с прибылью больше пятидесяти процентов памятник ставить надо! Дураков-то вокруг много, но ведь к каждому нужно подход найти! Вот, — он устроился на стуле поудобней, высунул из портфеля яблочко, завернутое в платочек, аккуратно разрезал и положил кусочек в рот. — Даже ем на ходу!
— Вообще-то это бесчестно, молодой человек, — сказал ему Торотин, хотя нотариус выглядел не намного моложе. Сайта внутренне аплодировала — Бенаюс от удивления даже перестал жевать.
— Вы тоже хотите?
Не выдержав, Сайта рассмеялась. Торотин бросил на нее снисходительный взгляд, но даже не подумал смущаться. Наоборот, принялся читать Бенаюсу нотацию: 'Мораль и нежные чувства, которые мы к ней испытываем'. Только он закончил, Сайта встала со стула и указала на Гринамового друга:
— Торотин — наша совесть!
Бенаюс передумал спорить, заулыбался, глядя на него:
— Яблочко?
Под вечер пришли Клиф с Кипсом. Их Сайта ждала.
— Нас Лезва послал, — сообщил Клиф, глянув на нее бесцветными глазами. Сайта не могла вспомнить, видела ли такие у кого-нибудь.
— Лезва?! — на Кипса будто вылили ведро воды. — Не посылал он нас никуда!
— Зато не удерживал, — легко догадалась Сайта. — Лик ему все рассказал, и он захотел, чтобы вы узнали побольше. А потом он из вас все вытянет.
Кипс повернулся к Клифу, но тот даже не пошевелился в ответ. Видимо, Тихоней его все же не зря прозвали: говорил он почти с той же охотой, с какой Кан рассказывал о своем прошлом.
— Чего делать-то теперь, а? — Кипс принялся грызть ногти. — Если Лезва знает... Но ведь сразу он не выгнал... Чего делать?
— Ладно, запоминай, — Сайта стала диктовать.
Вскоре они ушли. Сайта поняла, что больше всего Кипс боялся не наказания, а того, что его выгонят. Она мысленно сделала комплимент Лезве.
* * *
— Откуда начнем?
— Отсюда.
С Клифом они встретились на следующий день на одном из рынков, каких много в Сенате. Сайте пришлось почти всю ночь спать, потом завтракать — время могло бы пройти зря, но она все это время думала. Они пришли с Санеей вдвоем — Клиф ждал их.
— Что ты хочешь знать?
— Все! — не стала скрывать Сайта. — Но начнем... Много по городу таких... шаек?
— Несколько есть, — ответил Клиф, выбирая дорогу в толпе. Его то и дело толкали, грозно требовали, чтобы не лез под ноги. Грузный мужчина с огромным животом и удивительно маленькой головой даже схватил его за руку, но парень легко вывернулся.
— В каждом районе?
— Нет, — ответил Клиф. — Где появятся. В правительственном квартале, к примеру, вообще беспризорников нет.
— А у арены?
— Там больше всего.
— И не гоняют?
— Гоняют, но к арене все равно тянет.
Они выбрались с площади, и в тот же момент все вокруг загавкало и замяукало. На этой улице котят и щенков отдавали в хорошие руки.
— Как это, вообще, устроено? — спросила Сайта. Рядом с ними розовощекий толстяк с мускулистыми предплечьями и заткнутым за пояс мясницким топором доказывал старушке с наивным лицом, что лучше него о ее песике никто не позаботится. — Как образуется шайка?
— Детей на улицах всегда много. Им нужно есть, где-то жить, одеваться. Ну и всякие попадаются. Кто-то быстро пропадает, другие, вроде нашего Лезвы, наоборот, как будто созданы, чтобы жить на улице. К таким и притягиваются. Несколько лет шайка растет, пока те, на ком все держится, не повзрослеют. На этом обычно и заканчивается.
— А почему шайки просто не перерастают в банды?
— Такое происходит, но редко, — Клиф не вертел головой, не окликал то и дело проходящих мимо девушек, как это делало большинство парней его возраста, только время от времени выхватывал взглядом кого-то из толпы и не отворачивался, пока тот не пропадал из виду. — В шайке всегда больше всего малолеток. Пока возраст более или менее схожий, о мальках еще заботятся, но после это уже обуза. Старшие становятся сами по себе, остальные... расходятся.
— Ты говоришь выгоняют... А за что могут выгнать?
— Если не слушаешься старшего — это главное правило.
— А попасть к вам легко?
— Когда еды достаточно, малолеток обычно жалеют, — сказал Клиф. Мимо них как раз пробежал совсем крошечный мальчуган с зажатой в кулаке бумажкой-посланием. — Потом учат. Если постарше, нужно, либо что-нибудь уметь, либо принести с собой: денег, вина или амулет. Тогда точно возьмут.
— Место, еда, вещи, — перечислила Сайта. — Как вы это все находите?
— Все зависит от главного, — ответил Клиф. Они прошли мимо кучки людей, увлеченно следящих, как пожилой наперсточник с совершенно Бенаюсовской улыбкой на лице выуживает драгоценные пластинки из чересчур полных карманов. — Сколько у него фантазии, насколько он прислушивается к остальным. Лезва старается почти всем заниматься, выгоды не упускать.
— Много у вас воришек?
— Пробуют многие, но и попадаются почти все. Есть такие стражники, которые только этим и занимаются. Потом суд и либо на каторгу, либо продают. Некоторым руку отрубают, если судья так решит.
— Руку? — удивилась Санея. — Но какой смысл. Можно ведь продать...
— Способ устрашения, — ответила за парня Сайта. — Мальчишку дороже, чем за пару золотых не продашь, а от воровства ущерб намного больше.
— На моей памяти двоим из наших руки отрубали, — произнес Клиф. — Первый-то ничего — смеялся даже, хотя потом от лихорадки умер. А вот второй сильно переживал. Под повозку бросился.
— Сам? — ужаснулась Санея.
— Иногда такое бывает, — ответил парень. — Когда лет по семь, по восемь — чаще всего... Хотя один, его Кивиком зовут... ну или Угольком еще... он бросился и не умер. С тех пор хромает очень сильно, зато рисовать стал. Его постоянно просят. Кстати, видите, паренька?
Клиф указал на убогого вида мальчишку, сидящего в пыли с треснутой чашкой в руках. Рядом с будничным видом, с каким Плишка мог бы подкидывать людей высоко в воздух, цирюльник пытался удалить пожилому мужчине катаракту — судя по тому, как он стучал зубами, денег у него не было не только на врача-мага, но и на обезболивание. Несколько человек стояло рядом и смотрело. А что? Один из трех человек лишался зрения. Сайта бы на его месте еще и плату за просмотр брала, хотя вряд ли он нуждался в деньгах. У него спросили, вправляет ли он переломы, он ответил, что да, пусть ему только объяснят, как это делается.
— С цирюльником договариваются, чтобы он давал сдачу самыми мелкими пластинками. За это ему при случае находят клиентов. Попрошайки — обычно самые младшие, ну и те, кто под лошадь попал или кого избили когда-то очень сильно: родители там или из другой шайки мальчишки, но таких обязательно защищать надо. Среди взрослых-то попрошаек редко настоящие увечные встречаются. Вон того парня Самти зовут, — Клиф кивнул на мальчишку с перебитым локтем. Когда он шевелил плечом, предплечье болталось под ним словно пришитое. Женщина, вся наряженная в украшения из фаянса, бросила ему монетку, он тут же забормотал что-то благодарное. — Когда мать умерла, отец перестал его кормить, в итоге мальчишка попался на воровстве. Продавец стражу звать не стал, бросил его на землю и руку оттоптал — после этого он к нам попал. Ну а охраняет его Укол, — Клиф указал на долговязого парня, прислонившегося к углу мастерской: 'Любые изделия из дерева'. — Не знаю, как его по-настоящему зовут.
— А если с взрослыми бандами пересекаетесь? — спросила Сайта.
— Если просто кто-то хочет поделиться заставить, то ничего. У Лезвы всегда есть, чем ответить. Если же настоящая банда, таких несколько в Сенате, то приходится либо переселяться, либо договариваться. Лезва платит Логану, но насколько я знаю, не очень много.
— А вообще, банды в Сенате — реальная сила?
— В окраинных районах, в центр они не лезут.
Сайта кивнула. И правлению и домам было выгодно, чтобы в центре царил порядок. Это же такой контраст: тяжелая работа, проблемы и страхи обычной жизни в трущобах, и защищенный праздник в центре. Начало турнира служило сигналом, что горожанам пора потратить накопленные со времени предыдущих соревнований эмоции и деньги. Сайта не могла не оценить красоты замысла.
— Сколько у Лезвы таких, как Укол? — спросила она.
— Семь.
— Считая тебя?
— Не считая.
Обгоняя их, босоногий паренек едва не угодил под груженую песком телегу. За ней по мостовой тянулось несколько желтых струек: тем, что высыпалось за одну поездку, наверняка можно было бы напомнить ни одну сотню песочных часов.
— С посланиями многие бегают? — спросила Сайта.
— Поначалу почти все пробуют, а уж потом, если не получается, то что-то другое... — Клифу пришлось резко отпрыгнуть в сторону. К магазину 'Краски любого цвета' пристраивали второй этаж, и время от времени прохожие вынуждены были проявлять сноровку. Предупреждения: 'Кирпич!', как правило, запаздывали. — Это не так просто, как кажется. Не подойдешь же к первому встречному на улице. Нужно места знать, ну и чужим не попадаться: послания ведь не только в своем районе — по всему городу приходится разносить.
— Тогда я тем более не понимаю, — Сайта вспомнила, что про мальчишек, передающих послания, ей рассказывал Гринам. — Это же дети. Почему они не могут взять деньги и забыть, что их просили?
— Не могут. Если послания не будут доходить, деньги платить перестанут. Старшие за этим следят и в случае чего очень строго наказывают.
— Понятно... Тогда еще скажи: в вашей шайке сколько человек читать умеет?
— Трое, — спокойно ответил Клиф. Он был почти как Кан: если его какие-то вопросы и удивляли, виду не подавал. — Лезва умеет. Еще Карандаш и Огонек.
— Карандаш? — про Огонек-то еще ясно: Ремтик, к примеру, тоже рыжий, а вот Карандаш...
— У него постоянно карандашик за ухом, на бумажках что-то записывает постоянно, штуки всякие придумывает. Лезва хотел его выгнать, но он посоветовал, как можно денег найти.
— Я б его раз в месяц выгоняла.
— Лезва так и делает.
Клиф несколько часов показывал им, где в Сенате просят милостыню. Где легче всего заработать на посланиях. Где работают карманники — за их шайкой было 'закреплено' два небольших рынка и несколько улиц, густо заселенных магазинами и ремесленными мастерскими. Несколько мальчишек, этим нередко занимался сам Клиф, искали для Лезвы любые потенциально полезные сведения. Дети не так заметны: им легче подслушать разговор стражников, вызнать, что планируют на ближайшую ночь банды. Так избегали множества различных опасностей: когда кто-то из боссов решит обложить шайку данью или какой-нибудь маг сделает большой заказ на детей. Клиф назвал пару трактиров: 'Шепот умирающего' и 'Винный погребок', где находиться было особенно полезно.
