Древолюция

— Здравствуйте! — поздоровался Вожаков. Из дома вышел косматый мужик, по виду пенсионер, в тельняшке с длинными рукавами и тренировочных брюках, оттопыренных на коленях.

— Здорово, — ответил он. — Ищете чего?

— Деревья ищем. Живые которые, — ответил дядя Петя. — К вам не заходили?

— Были, — мужик остановился рядом и прищурился, — а вам зачем?

— Посмотреть хотим, — сказал Петр Ильич. — Я лесник Дымовского района.

— Закурить есть?

Два товарища с улыбкой переглянулись. С табаком в их краях стало совсем туго, и первый вопрос при встрече всегда был один. Хорошо, что в Дымове, в перевернутом табачном ларьке, Поборцев позаимст-вовал несколько блоков сигарет. Все равно сгниют — город стоит пустой, а для дела пригодятся. Он не счи-тал это мародерством. Сам он курил только самосад, а сигареты были незаменимым стимулом для контакта с населением.

— Есть, — лесник достал нераспечатанную пачку сигарет и протянул мужику.

— Ух, ты! А сам не будешь?

— Бери все, — благодушно сказал лесник. — Так что про деревья знаешь?

— Были они здесь. Недели три назад. Сосед мой решил их из ружья пугнуть, да разве их пугнешь? Им что пуля, что топор... — житель жадно затянулся. — Здесь с сигаретами беда. Хоть траву кури.

— Дальше-то что? — напомнил ему Вожаков.

— Дальше? А ничего. Мы коров в хлев загнали и сидим, трясемся. Страшные они, чего говорить. Но ничего не тронули, проползли мимо, вон туда, — житель махнул рукой, показывая на запад.

— Все ушли? — спросил лесник.

— Одно осталось, — проговорил хозяин дома. — Как пройдете до конца деревни, так и увидите. Там оно стоит. Сосед срубить хотел, да я не дал. Негоже, говорю, трогать, они же нас не трогали. Ну, забор зацепили, подумаешь, сам бы скоро обвалился. Но детишек мы туда не пускаем. Кто его знает...

— И правильно сделал, что не срубил, — сказал Петр Ильич. — Тронули бы одно, приполз бы де-сяток. Они друг за друга стоят, не так как мы.

— Да ну? — удивился мужик. — Ни х... себе.

— В селе народа много? — спросил Вожаков.

— Да пять семей.

— Будь другом, позови всех. А мы пойдем к дереву.

Дендроид стоял возле полуразрушенного кирпичного коровника. Рядом гнил остов разбитого трак-тора. Местная собака лежала неподалеку и смотрела на пришельцев. Дерева она не боялась. Николай подошел к мутанту и обошел кругом.

— Интересно, они и зимой будут такими же зелеными? — спросил он у лесника.

— Скоро узнаем, — ответил тот.

— Слушай, как они здесь живут? — спросил Вожаков. — Ни магазинов, ни связи с миром. Да еще с детьми. Все разрушено.

— Так и живут, как раньше жили, — ответил Петр Ильич. — Если голова да руки есть, тайгой про-кормишься. И до колхозов жили, и без них проживут. А магазины здесь одной водкой торгуют.

Жители Гребнево понемногу собирались вокруг.

— Граждане, — обратился к ним Петр Ильич. — Я лесник Дымовского района. Я приехал сюда, чтобы рассказать об этих деревьях. Чтобы вы не боялись жить рядом с ними. Они не так страшны, как ка-жутся на первый взгляд. Главное: не пытайтесь воевать с ними, не рубите, не пилите их.

— Это не просто деревья, — подхватил Николай, — это живые существа. Они так же как мы чувст-вуют боль и защищаются, если их ранить. Не бойтесь, все они рано или поздно останавливаются и растут, как самые обычные деревья. Как вот это дерево, — он указал на мутанта.

— Зачем вы нам это рассказываете? — спросил один из сельчан. — А я вот слышал по радио, что они людей убивают!

— Это неправда! — возразил Вожаков. — Вернее, это случается, но только когда люди нападают первыми! Повторяю: им просто не надо мешать! Мы не хотим, чтобы кто-нибудь пострадал, и потому прие-хали объяснить.

— Ну, да, не надо мешать! — протянул все тот же мужик. — Вон, брату моему в Повалино они дом чуть не снесли! Как же, не мешай? Без дома, что ли, оставаться?

— Почему они дома рушат, мы не знаем, — сказал Николай. — Но все равно: лучше им не мешать!

— Лучше без дома остаться, чем без головы! — добавил лесник. — Дом поправить можно всем ми-ром, а убьешь дерево — все равно другие приползут. Они свои места ищут. Как находят, так и стоят, не двигаются. А главное — они землю очищают.

— Как это очищают? — одновременно спросили сразу несколько человек.

— Знаете Дымовский комбинат, кто-нибудь бывал? — спросил лесник. Скептик повел плечами:

— Ну, я был.

— Чертову Лужу видел?

— Видел. И что?

— Нет ее больше.

— Как нет?

— А вот так, нет. Чистая вода в отстойнике, чище, чем у вас в колодце. Лягухи плавают. Это деревья сделали.

— Да ну? — усомнился мужик. — Хорош брехать!

— Брешет твоя собака, — сказал Петр Поборцев. — А я говорю, что видел! И эти деревья до сих пор стоят вокруг лужи, в землю вросли. А посередке — чистое озеро.

— Я тоже видел! — подтвердил Вожаков. — Да зачем нам вас обманывать, ну зачем? Смысла нет. А захотите, можете сами посмотреть.

— Начальник, — к нему подвинулся старик с бородой. Беззубый рот шамкал при каждом слове, — а пенсии как? Когда получать?

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. МИРОВАЯ ДРЕВОЛЮЦИЯ

— Граждане России! В этот нелегкий для страны час я обращаюсь к вам! Я призываю вас к мужест-ву и терпению! Большая часть страны находится сейчас в трудном положении, и нам всем нужно собрать все силы, чтобы противостоять невиданному в истории человечества агрессору...

Трансляция речи президента шла по всем каналам российского телевидения. В лаборатории прервали работу, и все собрались возле телевизора, встроенного в нишу комнаты отдыха. Светлане здесь очень нравилось. Обстановка и условия работы в Москве были просто великолепными, со старым местом не сравнить! Правда, появилось много новых лиц, столичных ученых, которые постепенно оттесняли 'провинциалов' на менее интересную и более рутинную работу. Если бы они были на голову умнее, никто бы не спорил, но когда один из присланных 'специалистов' толком не знал, как настроить микроскоп... Даже у Павла лопнуло терпение, и он пошел ругаться к Галееву, но без пользы. Профессор лишь развел руками. Спецов присылало министерство обороны, а мы, как подчиняющаяся военному ведомству структура, обязаны приказы выполнять. Нефедову это тоже не нравилось, но он был мудрее и держал свое мнение при себе.

Но даже столь тревожные новости никак не влияли на исследования. Никто из сотрудников лабора-тории не паниковал и не пытался уйти. Напротив, исследования велись с еще большим желанием. Люди чувствовали, что и здесь идет борьба, что здесь тоже линия фронта, и надо отдать все силы для победы.

Некоторые отделы перешли на круглосуточную работу, ученые задерживались допоздна, анализируя ин-формацию и проводя опыты.

Еще при Галееве удалось провести уникальный эксперимент по внедрению личинки дендроида в обычное дерево. Ученые смогли запечатлеть и разложить по полочкам весь удивительный процесс. Вместе с Павлом Светлана часами сидела у монитора, не в силах оторваться от поразительного превращения.

Личинка заползала под корень дерева и очень быстро проникала внутрь ствола. Как ей удавалось это сделать — ведь на ощупь она была довольно мягкой — осталось загадкой. Но бесстрастные приборы отметили в этот момент всплеск какого-то излучения. Дальше происходило нечто совершенно фантастиче-ское. На несколько дней личинка 'уснула', совершенно не двигаясь. Но ее аура, по интенсивности биоизлу-чения, кстати, превосходящая ауру человека, неуклонно росла. Она словно впитывала в себя энергию. Если днем источником энергии было солнце, то ночью личинка поглощала тепло из воздуха, так что температура в исследовательском боксе падала на несколько градусов.

Через три-четыре дня — подопытных деревьев было четыре, и у каждого это происходило по-разному — личинки завершали накапливание энергии и начинали ее отдавать. Из тела зеленого червячка вытягивались тонкие нити, они тянулись сначала к корням, а затем к вершине дерева. Это занимало еще примерно неделю. Потом нити начинали перестраивать соседствующие с ними волокна древесины, словно оживляя их. Процессы обмена веществ невероятно ускорялись, в это время дерево интенсивно поглощало кислород и воду. По строению нити напоминали нейроны человеческого мозга, и все они сходились на теле личинки, превратившейся в средоточие нервных окончаний, какой-то орган с непонятной функцией. Орган располагался в центре ствола, примерно в метре от основания дерева. Ученые отмечали мощные электро-магнитные колебания, какие-то возмущения и странную пульсацию плоти псевдодерева. Затем 'заражен-ное' дерево постепенно оживало. Медленно шевелились наполнявшиеся живой плотью корни и ветви, а ствол чернел, покрываясь бугристой 'кожей'.

По прошествии тридцати пяти-сорока дней дерево полностью меняло свой обычный вид, превраща-ясь в дендроида, уже способного передвигаться. Но, сколько ни ждали в лаборатории, ни один из четырех мутантов не стал размножаться в неволе и не превратился в дерево-'матку'. Ученые были разочарованы: тайна зачатия дендроидов осталась раскрытой не до конца. Но, с другой стороны, этот факт обнадеживал: значит, не каждый дендроид может стать матерью сотен личинок и, следовательно, заразить обычные дере-вья! Но какая часть из них становится 'матками'? На этот вопрос профессор ответить не успел, да и не смог бы. Для этого потребовалось бы провести чистый эксперимент, отдав на 'заражение' целый парк из сотен деревьев, что было неприемлемо из-за очевидной опасности и невозможности надежно контролировать та-кую территорию.

Полученные в лабораторных условиях дендроиды вели себя хорошо, не буйствовали и не пытались сломать железобетонное ограждение крошечного садика, в котором они находились. Некоторое время они 'прогуливались' по земле, затем дружно запустили корни в землю и остались стоять. Но внешняя непод-вижность не ввела ученых в заблуждение. Интенсивность биомагнитных пульсаций странного органа не ослабевала. В остальном же дендроиды выполняли функции обычных деревьев: поглощали воду и мине-ральные вещества из почвы и выделяли кислород...

Светлана слушала выступление главы страны и вспоминала слова Поборцева. Все-таки он оказался прав, а она не до конца верила ему. Думала, что он преувеличивает, и дендроидов, конечно, удастся остановить. Сейчас она поняла, что мыслила стереотипами, просто не представляя себе последствий этого нашествия. Как и большинство людей, она не могла поверить, что возникшие, словно из ниоткуда, мутанты способны так потеснить людей, угрожать целой стране, а, возможно, и миру. И если сперва она воспринимала исследования в экспедиции и в лаборатории как нечто необыкновенное, уникальное, но не более того, то сейчас Ольхина видела, что дендроиды — не просто мутация, а поразительные, невероятные существа, способные изменить планету и человеческую историю.

В телевизионных новостях рассказывали о применяемых против мутантов ковровых бомбардиров-ках и напалме, дендроидов расстреливали из пушек, давили танками, жгли огнеметами и подрывали на ми-нах... Но они все равно продвигались вперед, с устрашающим упрямством, невзирая на потери. Европейский Союз и другие государства мира высказывали опасения в связи с происходящим, но президент России заве-рил, что мутанты будут остановлены, просто нужно некоторое время.

Время шло. Но эпидемию остановить не удавалось. Всего через два месяца после официального признания существования оживших деревьев, они стремительно распространились по всей стране. Уже не села, а целые города и области оказались отрезанными от цивилизации, скрывшись за рядами шагающих мутантов. Там отсутствовала связь, были перебои с водой и электроэнергией. Язва в самом центре России стремительно разрасталась, грозя уничтожить страну.

Вскоре объявили о строительстве Стены — фортификационного сооружения циклопических мас-штабов, призванного надежно отгородить западноевропейскую часть России от вторжения. При помощи современной техники в кратчайшие сроки планировалось построить укрепление, вполне сравнимое с Вели-кой Китайской стеной. Она пройдет от Перми до Самары, опираясь на естественные водные преграды в виде Камского и Куйбышевского водохранилищ и будет представлять собой высокий вал и ров, непреодолимый для дендроидов. Кроме того, перед стеной планировались разместить минные поля.

Народ воспринял сообщение неоднозначно. Энтузиазм одних охлаждался опасениями других, что все это напрасно. И непонятно, что станет с теми, кто живет по ту сторону Стены? Правительство уверяло, что никого не бросит, что будет эвакуация, но прибывающие с востока беженцы рассказывали о брошенных на произвол судьбы городах и поселках, к которым никто не пришел на помощь... Не только Москва, но вся Россия бурлила и волновалась. Говорили, что резко увеличилась эмиграция. Те, кто имел недвижимость за рубежом, уезжали, но большинству уезжать было некуда...

— Света, поехали сегодня ко мне, праздник отметим!

Было первое сентября, первый день осени. Картавин встретил ее у проходной и, похоже, Света не ожидала этого. Она, как всегда, уходила одной из последних и не думала, что Павел будет ее ждать. После экспедиции их отношения охладели. Конечно, работа отнимала немало времени, но раньше она могла хотя бы на час уединиться с Павлом у него дома или посидеть в кафе. Теперь не могла и не хотела.

Да, эта экспедиция многому ее научила, приоткрыв новые черты у тех, кого, казалось, она знала очень хорошо. В том числе и у Павла. Света часто вспоминала, как он неуклюже пытался заступиться за нее перед командиром, а Сергей одним ударом пресек его поползновения. Другим словом и не назовешь. Да, он не супермен, Света это понимала, но тот жалкий трусливый взгляд Павла забыть не могла. Ей было трудно в лесу, она рассчитывала на помощь и поддержку, но участия Павла хватило на пару дней, дальше он думал только о себе, а она из гордости ничего не говорила. Но запомнила. Да, было трудно всем, но даже Нефедов чаще справлялся о ее самочувствии, чем Павел. Не говоря уже об Алексе.

Алекс был совершенно другим человеком. С ним она чувствовала себя женщиной, смугловатый брюнет Поборцев увлекал ее, как увлекает быстрое течение: миг, и ты уже несешься в потоке чего-то нового, река жизни сверкает и бурлит. Да, страшно, но и весело, и хочется жить! Она вспомнила, как Алекс не-ожиданно появился в Москве.

— Дэвушка, покатаемся? — рядом с ней остановилась иномарка. В окно на Свету глядел небритый мужчина в глубоко надвинутой на глаза кепке. Светлана покосилась на него и ускорила шаг. Дом был со-всем рядом. Машина газанула, догнала ее, дверь открылась, и Света в страхе отпрянула.

— Света, ты куда?

Она оглянулась. Поборцев! Алекс стоял, улыбаясь. Без кепки. И она его узнала. Иномарка мигнула фарами и уехала. За лобовым стеклом ухмылялась физиономия водителя-кавказца.

— Как ты здесь?

— Вот так. В гости можно? А то я так проголодался, что ночевать негде.

Она засмеялась.

— Ну, заходи. А кепка где?

— В машине уехала. Она водителя, не моя.

Вечер удался на славу. И ночь...