— За кражу и посягательство на урожай, попытку саботажа, явный шпионаж злодей повинен быть казнен. Казнь суд предоставляет выбрать самую легкую, на усмотрение мирного люда.
Мирный люд, довольно скалясь, размахивая оружием. Селянин побледнел и затрясся как осенний лист. Тольяр невольно ужаснулся:
— Да неужто этот старикашка способен сделать все, что ему приписали?
— Вряд ли, — отбирая у порядком набравшегося бородача глиняную бутыль с вонючим пойлом отозвался Ольмарк. — Скорее всего, дедка словили на том, что пытался утащить брюкву или свеклу. Или что-то в этом роде. А шпионаж пришили за то, что утаскивал ночью. Отсюда же вытекает и саботаж — как же добры молодцы Грейнора, обойдутся без свеклы?
Тольяр уже знал, что свеклу местные мастера приспосабливали для выгона того пойла, которым практически питалась дружина сиятельного.
— Казнить его необходимо?! — нахмурился парень. — Большей чепухи я в жизни не слышал!
Ольмарк философски пожал плечами.
— Какая разница? Все равно мужик явно не местный. Никто его не знает и плакать по нему не станут.
Дверь в судилище распахнулась. По стойлу пронесся вздох удивления. Зашуршало сено под ногами вошедших. Молодчики недоуменно переглядывались.
Грейнор строго рявкнул:
— Кто пустил сюда шлюх?!
Три женщины в одинаковых плащах с капюшонами, надетых поверх дорожных платьев скользили взглядами по занятым лавкам. Тольяр побелел как лист бумаги. Он знал подобный взгляд.
— Грейнор Ладравальд, — звучно сказала та, что стояла, уперев руки в бока в середине. — Три дня тому ты ограбил на большаке торговца.
— Вы кто такие?! — зарычал сиятельный. — Стражницы?!
— Когда торговец с горькими слезами на глазах попросил оставить ему хоть часть заработка чтобы купить подарки маленьким дочкам, ты повалил его на землю и стал насмехаться.
С каждым новым словом бандиты негодовали все громче. Лицо сиятельного опасно побагровело. Судья задремал. Осужденный старик медленно отходил за балки к стене.
— Насмехаясь, ты обвинил торговца в жадности. Ты уличил его в обманах. Уличил несправедливо и, осудив, ударил мечом. Разграбив повозку, ты оставил человека умирать. Но перед смертью он встретил нас. И подарил право отомстить.
— Довольно! — грозно выкрикнул, вскакивая с места Грейнор. — А ну, мужики! Заткните этим курвам рот!
Воины, с одобрением рыча, бросились к беспечно стоящей троице. Скопом, словно получившая дозволение хозяина свора. Тольяр с силой схватив дернувшегося Ольмарка за руку предостерег:
— Нет! Не стоит!
Женщины разом вскинули руки. И воцарилась поистине звенящая тишина. Тольяр почувствовал как у самого лица протянулся, чудом не зацепив неподвижного его, незримый глазом канат. Или скорее щупальце, в мгновение ока, протянувшееся сквозь источающие удаль и злобу тела. Бородатые и волосатые дружинники, походя на восковые фигуры, застыли в самых разных позах, сохранив лишь способность мычать и дергать глазами. Только оставшиеся на местах Тольяр и Ольмарк не попались под действие странной магии. Их просто не заметили в этом море агрессии, пропустили, как рассчитанная на крупную рыбу сеть шириной ячеек пропускает юркую мелочь. И еще Грейнор.
— Ведьмы! Посеку!!! — стрелой сорвавшись с места, он подобно дикому зверю прыгнул вперед, в воздухе занося над головой меч. Достойный вожака стаи прыжок на грани человеческих сил.
— Мы несем месть, — ладонь Средней буднично указала на Грейнора. И тот не долетев шага, рухнул на колени перед спокойно стоящими женщинами. Несмотря на болезненное падение из перекошенного рта не издалось ни звука. Кричали только широко распахнувшиеся глаза сиятельного.
Ольмарк снова дернулся, но Тольяр втайне радуясь, что их скрывают от Несущих Месть бандиты, превратившиеся в подвешенные на ниточках марионетки, шепнул товарищу:
— Не двигайся. Иначе конец, — Ольмарк не был дураком и знал, когда надо слушать. Моментально успокоился, словно находился в шаге от гадюки. Только смотрел дикими глазами вперед, едва разборчиво бормоча:
— Это магия? Что это за чары?
Тольяр молчал, обливаясь холодным потом и изображая, на всякий случай, подпавшего под поток Силы. Он знал точно, что эти были слабее Астис, а значит, шанс уцелеть был. Они не могли постоянно слушать мысли. Но на всякий случай парень избегал смотреть в их сторону. Только слушал. Чувствовал себя гостем, присутствующим на зловещем спектакле, где актеры играют взаправду.
— Бандит и убийца. Твоя расплата — справедливая смерть, — Левая сделала шаг вперед и поманила пальцем. Рука Грейнора протянула ей меч.
Тольяр забыл дышать. Он, заметив движение, случайно посмотрел в сторону противоположной стены. Туда где в уже сгущающейся полутьме виделся силуэт осужденного старика. Глаза. Люди так не смотрят.
'Проклятая судьба! Занесло же меня!'
Женщины слишком увлеклись процессом отмщения и потому не обращали внимания на спокойно скрывающегося у стены старика. Грейнор подчиняясь легким пассам Правой выгнул спину и откинул голову назад, раскрывая шею и грудь. Поза покорного животного, пасующего перед сильным. Левая хладнокровно прицелилась.
И с неженской силой вонзила меч. Удар, которым в старину победители лишали жизни побежденных, пронзая сердца. Полилась кровь. Несостоявшийся герой на глазах у парализованной свиты закатил глаза и, повалившись на разметанную по земле солому, умер. Солнце зашло, и конюшня окончательно погрузилась в бархатный полумрак.
Как только это случилось, глаза старика загорелись синеватым пламенем. Тольяр чувствуя как сумасшедше колотиться сердце видел начало движения существа, скрывавшегося под человечьей личиной. Вот остерегающе вскрикнула Правая, упираясь в воздух ладонью. Вот старое тело начинает с хрустом мяться. Поздно. Невообразимо широко раскрывается щербатый рот, и светящееся синим нечто, вырывается вперед. Неудержимое и беспощадное.
Азема. Бестелесное чудовище. Одна из наиболее редко встречающихся разновидностей окультов. Почти такая же редкая, как и моровики — смертные духи вечного холода. Чудовищная зараза, прячущаяся при свете дня в плоти, а после дуреющая от пролитой крови и пожирающая все живое. Тольяру разом стало ясно, зачем тот старик воровал брюкву, зная, что в случае поимки его ждет казнь. Казнь в окружении большого числа живого мяса.
Правая с душераздирающим криком бросилась, назад мелькая между парализованными телами и отчаянно размахивая руками. Азема, влепившись в лицо, с удовольствием переваривал женщину заживо — кожу, кости, кровь. Крохотные голубоватые щупальца через глаза и ноздри жертвы пытались добраться до мозга. Левая бессильно взмахивая руками, пыталась воздействовать на азему.
Бесполезно, ибо тварь не обладала ни телом в классическом его понимании, ни разумом. Ни жив, ни мертв, сидел Тольяр на своей скамье, рядом с обливающимся потом Ольмарком, видя из-за немощных фигур синеватые сполохи, слыша скребущие по ушам крики.
Средняя оказалась поумнее Левой. Пасс и марионеточно подергивая конечностями трое бандитов, двинулись на синюю заразу, паразитирующую на лице уже мертвой женщины. Мечи замололи воздух, до крови рассекая бездыханное тело. Бесполезно. Азему без оболочки возьмет только огонь. Или свет солнца.
Но Средняя об этом не знала, поэтому, когда азема поочередно убил троих её невольных помощников, настала очередь следующей тройки. И Тольяра, который решил, что с него хватит.
— На счет раз, — бросил Ольмарку когда шумящие оружием бандиты рубили воздух. Волхв-недоучка резко кивнул, несколько раз глубоко вздохнув. Левая 'оживила' еще двоих дружинников, явно не собираясь сдаваться.
— Бегом! — громко рявкнул Тольяр на полусогнутых рванув к выходу...
Женщины-маги? Лис, зевнув, потер глаза. Всякое может быть. Но не до такой же степени невероятное. Абсурд.
Нужно искать подтверждения. Позже, ибо сейчас перед Лисом лежали два важных решения. Впрочем, нет — одно.
— С Наместником нужно покончить, — сонно пробормотал Лис, хлопая себя по щекам. Сквозь закрытые двери донеслась ночная перекличка замковой стражи. — По крайней мере, попытка не пытка. Не зря же я так долго держал этого червяка в его окружении?
— Кто такой Оплетала? — уже в третий раз спросил Зебарий. Велари ничего, не говоря, кивнула на аккуратный двухэтажный домик с невысокой оградой и высаженными на дворе цветами. Пасторальная картинка располагалась примерно в полуверсте от загаженного человеческими усилиями городка Роврэн.
Они поднялись по ступенькам, и Велари постучала в дверь.
— Что бы ни взбрело в твою голову, ты будешь ждать внизу, — предупредила она уязвлено состроившего кислую мину советника.
— Я вас слушаю, — показавшийся на пороге мужчина в одежде слуги был вежлив. Манера поведения не очень вязалась с покрытым оспинами и шрамами лицом.
— У меня дело к хозяину этого дома, — так же продемонстрировала вежливость Велари. Мужчина с видимым огорчением покачал головой:
— К моему глубокому сожалению, мастер Харрок выехал по делам.
— Не очень сожалейте. У меня дело к мастеру Оплетале.
— Не знаю такого, — мужчина разом прекратил быть вежливым. Попытался закрыть дверь, но помешала предусмотрительно оставленная в проходе нога девушки.
— У меня нет времени на всю эту ерунду с уговорами, — поморщилась девушка и неуловимо быстрым движением ударила слугу кулаком в лицо. Навалилась, толкая его дверью, и наподдала коленом в пах. Попытку схватить спрятанный за поясом нож мужчина оплатил отдавшейся во всем теле болью и гулким падением на пол.
— Охраняй его и убереги от глупостей, — потребовала Велари, безошибочно выбирая коридор, ведущий к лестнице наверх. Зебарий, уже в который раз поражаясь манере её работы, только покачал головой, закрывая входную дверь на щеколду и приставляя собственный кинжал к беззащитному горлу лежащего человека.
— Ты уверена, что моя помощь не нужна?
— В доме сейчас только один человек, — донеслось издалека. — Ты мне не помощник.
— Что значит один?! Ты-то откуда знаешь?
Велари с раннего детства испытывала массу неудобств и неприятностей, недоступных простым людям. От природы девушка получила странный дар — очень острый нюх. Нюх в десятки раз более чуткий, чем у любого человека.
Человек, наслаждаясь цветком, слышал только один аромат, она же дурея от гаммы окружающих запахов, могла определить даже мелкие нюансы. Например, какой цветок последним опыляла сидящая на бутоне пчела. Мир Велари познавала долго. Сначала глазами и ушами. Слушая наставников. Потом по запахам. По тысячам, трудноуловимых компонентов разреженных в воздухе.
Всю юность, сколько себя помнила, Велари расплачивалась за 'вынюхивания' сильнейшей головной болью, а подчас и видениями. Запахи уводили в дурманящий болезненный бред. В её жизни был почти целый год, события которого столь тесно переплетались с видениями, что она по сей день не бралась угадывать, какие происшествия случились, а какие привиделись.
Долгое время она пыталась вылечиться. Избавиться от ненужных подарков судьбы. Но только отточила ненавидимую, хотя и драгоценную способность. Она научилась многому. Определять такие невозможные ароматы как запахи страха, слабости, угрозы. Разбираться в травах. Жить с головной болью, временами исчезающей, а порою накатывающей как морской вал. Боли в голове усиливались от теплых солнечного лучей — поэтому Велари всегда носила широкополую шляпу, позволяя себе похвастать шикарными волосами только в тени.
Много раз её пытались отравить — яды в пище она чувствовала, еще не увидев самого блюда. Прожив не так уж много по людским меркам, Велари почти десяток раз выживала исключительно благодаря своему нюху. Нюху прирожденной гончей.
Она не чуяла в доме людей, кроме избитого слуги. Зато хорошо чувствовала Оплеталу, очевидно не принадлежащего к роду людскому. Его неосязаемый дух напоминал о еловом боре в снежную зимнюю пору. Удивительно, но не слишком. Крадущейся лисьей походкой она перетекала с места, на место, минуя покои второго этажа. Шла зажмурившись. На запах. Недолго.
Деревянная с металлическими углами дверь выглядела вмурованной в стену. Оплетала был там. Велари прислушалась к царящему по ту сторону спокойствию. И невольно поправила выглядывающую из-за спины рукоять. Сегодня она не брезговала оружием.
Несколько секунд протекли в мучительных колебаниях. Стоит попробовать застать Оплеталу врасплох?
— Долго ты там будешь мяться? — вдруг поинтересовались из-за двери. — Можешь входить, раз уж явился.
Здешний хозяин не позволял застать себя врасплох. Велари подавила искушение обнажить оружие.
Добрая половина комнаты тонула в сумраке, только из высокого узкого окна падал на багряный ковер острый прямой луч света. Алые занавесы у окна были неподвижны.
Массивные забитые бумагами шкафы, поблескивая медными ручками, уходили темными абрисами в седую тень.
Велари увидела сидящее в тени существо, с трудом подавляя мимолетную дрожь.
— Дева? — нечеловеческие глаза смотрели с интересом. — Человечья самка? Или не совсем. Необычно.
— Оплетала, я полагаю? Представляла тебя иначе.
— Воображение ценное качество, — согласился сидящий в тени. — Враждебность и злоба всегда питаются воображением.
— Да ты философ, — подбоченилась Велари. — Наверное, в университетах учишь жизненной премудрости. Пестуешь будущих светил учености.
— Я тоже не люблю яркий свет. Можешь снять шляпу.
— Это еще зачем? — моментально насторожилась она. — Хитрость?
— Просто хочу тобой полюбоваться. Мне нравятся зеленые глаза.
— Хорошее начало разговора, — деланно расслабилась Велари. Ей очень хотелось верить, что Оплетала просто боится. Поэтому так вежлив.
В раскрытое окно залетел, всколыхнув занавесь, порыв ветра и у девушки пробежали по коже мурашки. Резко и сильно заныло в висках. Воздух был напоен горьким запахом приближающейся опасности. Опасности пахнущей конским потом и холодным расчетом наемных убийц.
Лис нервно прошелся по комнате. Союзников мало — каганы Синетрии не удостоили его даже ответом. Биргер демонстративно воздерживается от любых вмешательств, скрываясь в Танцевальне, точно улитка в своем домике. Врагов много. Даже слишком много для него одного. Кто бы мог подумать, что единственной возможностью победить в разгорающейся войне он будет обязан неожиданному предложению.
И от кого? От исконного врага. От неудачливого соперника Дракона Триградья. Однако так ли он неудачлив, если Дракон лишился всего, а Саламат только укрепляет свои позиции.
Алхимия единственное направление магии ни капли не утратившее от произошедшего катаклизма.
Бывший советник Дракона Триградья сел за стол и с выражением глубочайшего сомнения на лице придвинул к себе лист бумаги вместе с письменными принадлежностями. Пусть будет Саламат.
'Твое предложение весьма заманчиво. Следует поговорить о деталях. Называй место встречи. Л.' — старательно вывел он крупными буквами.
Глава 12
'Истинно грандиозный замысел по устранению противников
