Попадос-3. Главное, выбить танки. Часть 1

Именно тогда корпуса танков Т-35 оказались переоборудованными во вполне себе настоящие броневагоны. Сохранив вооружение. Для чего верхний бронелист танка с необходимым вооружение и оборудованием, был перенесён на бронированную коробку броневагона. При этом, в больших башнях, были заменены орудия, на Ф-34, аналогичные вооружению танков Т-34-76. Со сменой в башне маски пушки[3]. Зенитный пулемёт на этой башне был заменён на крупнокалиберный ДШК. А бывший до этого, на ней, зенитный пулемёт перекочевал на заднюю малую артиллерийскую башню. Плюс счетверённые зенитный пулемётную установку, сменила тридцатисемимиллиметровая зенитка. А каждый такой броневагон оказался вооружённым ещё и четырьмя бортовыми пулемётными установками. При этом оставшиеся, от Т-35, башни оказались экранированы, неся более толстую броню, как ранее экранировались башни на танках Т-28. Счетверённые пулемётные установки оказались перенесёнными в пулемётные рубки бывших артиллерийских вагонов, сменив там ещё польские зенитные пулемёты. Но вот платформу, с бывшими польскими пушками, из состава бронепоезда изъяли. Хотя тогда, уже майор Мешков, ни сколько об этом не жалел. Будучи вполне довольным огневой мощью своего бронепоезда. Перевооружён в бронепоезд огневой поддержки оказался и БП-77. Получив в свои башни стодвадцатидвухмиллиметровые гаубицы.

А вот совсем недавно, в состав дивизиона бронепоездов вошёл и третий бывший польский бронепоезд, ставший к этому времени БП-58, и зенитным бронепоездом. Заменив свои орудия на восьмидесятипятимиллиметровые зенитки. Прибывший, в состав дивизиона, с Западного фронта[4]. А потом поступил приказ переименовать бронепоезда и передать их в состав Войска Польского, сменив экипажи на железнодорожной станции, недавно освобождённого Дубно. Куда медленно и входил бывший бронепоезд 75 полка НКВД, а теперь бронепоезд Войска Польского номер 53 "Smialy". И взору подполковника Мешкова предстала железнодорожная станция, носившая следы тяжёлых боёв. Причём явно боёв прошедших довольно давно. В виде ржавых остовов нескольких Т-26 и одной Т-34, довоенного выпуска. Лишённые многих деталей и с пробоинами в корпусах. И находящихся как вокруг станции, так и между её железнодорожных путей. А далеко не столь не недавних, случившихся в момент освобождения города. Который он помнил совсем другим. Ещё целым, а не таким разрушенным.

[1] Ныне Ивано-Франковск.

[2] Первоначальное наименование захваченного в 1920 году у РККА бронепоезда в польской армии. И переименованного осенью этого же года, в честь маршала Пилсудского, в "Pierwszy Marszałek". Но если остальные названия, в том числе и в честь косиньера, солдата вооружённого переделанной в оружие, по типу пики, косой, армии Тадеуша Костюшко, ещё было приемлемо, по политическим мотивам, то вот упоминание Пилсудского не могло встретить понимание, у советского руководства.

[3] Подобным образом был перевооружён мотоброневагон МБВ-2. Хранящийся в парке Патриот. Где подобным образом были установлены новые пушки в башни от Т-28.

[4] Был потерян 27 июня на станции Жодино, в Белоруссии. На северо-восток от Минска. Когда к станции прорвались немецкие танки. Бронепоезд был отбит, но 1 июля из-за невозможности эвакуации был окончательно оставлен. До этого, 23 июня в Барановичах, при авианалёте у него были повреждены бронепаровоз и вероятно штурмовой вагон, которые отсутствовали, в бронепоезде, 27 июня. Хотя есть информация, что штурмовой вагон этого бронепоезда так и остался во Львове с 1939 года.

26 июня 1941.

1

За несколько минут до того как на юге загрохотали выстрелы артподготовки, для вспомогательного удара командир корпуса появился в штабной палатке, а блиндажи, для размещения штаба, только заканчивали отделывать, гладко выбритый, в чистой форме, со свежим подворотничком, да и ещё пахнущий одеколоном. Первым делом, отдав приказ приготовить подвижный командный пункт из радиофицированных бронеавтомобилей, передвижной радиостанции и штабных автобусов. Что бы, как только высота 223,4 окажется в советских руках организовать там командно-наблюдательный пункт штаба корпуса. Используя для этого строения, оставшиеся от старого русского приграничного форта[1]. Обязательно предусмотрев, для этого командно-наблюдательный пункта, наличие телефонов, телефонных проводов и маскировочных сетей.

И встретив комиссара корпуса, тут же напомнил ему о том, что личный состав уже почти неделю находиться в полевых условиях. И потребовал обеспечить соблюдение необходимых гигиенических норм. Организовав замену нижнее белья, у личного состава. Используя для целей стирки дегазационную технику химических войск[2]. Сказав, что будет лично разбираться с командиром, допустившим, что у его личного состава заведутся паразиты. Так как это тоже биологическое оружие. С которым химические войска тоже обязаны бороться. Для чего комсоставу надлежало организовать, в своих подразделениях, бани. И организовав помывку вверенного ему личного состава. Заодно комкор узнал, и что бригадный комиссар сделал с трофейными немецкими приказами, удовлетворившись сообщением, что они оказались, отправлены в штаб армии, с посыльным, из отдела политпропоганды. Который уже успел вернуться назад.

После чего ознакомился со сводкой разведывательного отдела штаба корпуса. Где в политическом плане главной новостью стало объявление Финляндией войны СССР. И как понял Власов этого шага финнов избежать не получилось. В стратегическом же плане генерал-майор отметил, что объединённые в третью армию, не успевшие выйти из Белостокского выступа, соединения ночью пошли на прорыв, в междуречье рек Ясельда и Бобрик, в направлении Пинских болот. Откуда встречный контрудар наносила четвёртая армия. А главными ударными соединениями, третьей армии, стали шестой механизированный и шестой кавалерийский корпуса[3]. Вышедшие же ранее из Белостокского выступа, ещё до окружения, а ещё только из-под его угрозы, части оказались объединены в составе десятой армии. Занявшей оборону западнее города Барановичи, прикрывая Минск с этого направления. В то время как тринадцатая армия продолжала оборонять столицу Белоруссии с севера. При этом на рубеже реки Березина начинали разворачиваться армии второго стратегического эшелона, двадцать вторая, двадцатая, девятнадцатая и двадцать первая. Что давала надежду, что теперь основным рубежом обороны станет именно эта река.

Ну а в тактическом плане комкора ждали две плохих новости. Одна из них была, что ему запретили развернуть штаб в Берлине. В посёлке Берлин. Дав, при этом понять, что ещё рано. Ну и по данным разведки корпуса, перед частями советского четвёртого мехкорпуса появились части сорок четвёртого немецкого армейского корпуса. И не только пятьдесят седьмая дивизия, но и части двести девяносто седьмой, двести шестьдесят второй и семьдесят пятой пехотных дивизий противника. Которые проявились на левом фланге обороны четвёртого и перед фронтом пятнадцатого механизированного корпуса. Что весьма настораживало командира четвёртого механизированного корпуса. Да и заставило несколько продлить фронт корпуса в районе города Кременец несколько на восток, до соединения со сто сороковой стрелковой дивизии. Ставшей соседом корпуса справа.

Но пока удар наносился по пехотной группе, группе Вагнера, шестнадцатой танковой дивизии немцев. Оказавшихся перед отвлекающей группировкой корпуса. При этом услышав фамилию немецкого командира этой группы, Андрей Андреевич поморщился, проговорив, "вот же немцы, до чего не дотронуться, всё испортят даже такое название". И пока командир корпуса входил в положение дел, сложившихся к утру, на северо-востоке загрохотала артиллерийская подготовка, предвещая наступление двух танковых и двух кавалерийских полков. Наступление, в котором, должны были принять участие и пятибашенные Т-35[4]. Все, которые, смогли добраться до линии фронта. Не выйдя, на переходе, из строя по техническим причинам. И сейчас Власов надеялся, что при поддержке современных машин, эти пятиглавые драконы Сталина, всё так скажут своё веское слово.

По крайней мере, скажет своё слово, как средство поддержки. Идя в наступление во второй линии, вместе с Т-26, и несколькими КВ-2. Приняв, перед этим, участие в артподготовке. Ведя огонь из трёх орудий, причём каждый. Для чего в танках был размещён повышенный боезапас. Да и рядом, с танками, находились снаряды. Которые заряжающим, через открытые люки танков, подавали не принимавшие участие в ведении огня члены экипажа. Вели огонь по позициям немецких войск и другие танки. Так как, командир корпуса посчитал, что порядка полутора десятков гаубиц, две дюжины стосемимллиметровых пушек, и, в сумме, около двух десятков дивизионных, полковых и конных трёхдюймовых пушек, это очень мало. Даже при поддержке небольшого количества противотанковых орудий. Да и миномётов, в боевых порядках наступающих войск, было не много. Так что пришлось отдать приказ задействовать, при артподготовке, танковые орудия. Да и те же зенитные орудия, из числа тех, что прикрывали этой район и могли обстрелять позиции противника, тоже предполагалось использовать для артиллерийского удара.

В общем, это было не три сотни орудий на километр фронта, как хотелось бы. Всего орудий, что открыли огонь, было сотни четыре. Всего где-то по сотне стволов, причём довольно мелкокалиберных стволов, на километр прорыва. Но всё равно, даже тут, в штабе корпуса, в двух, с половиной десятках километров, это звучало в буквальном смысле как непрекращающийся гром, среди ясного неба. Предвещавший начало нового дня. И нового наступления.

2

Но, к полудню двадцать шестого июня, командно-наблюдательный пункт четвёртого мехкорпуса, на высоте 223,4 так и не организовали. Несмотря на то, что удары двух танковых дивизий, на главном направлении и оказались успешными. И получилось, пусть и через повреждённые немцами, но восстановленные сапёрами дамбы ворваться, частям тридцать второй дивизии, в Корутно. С ходу заняв на этом участке селения Плящевка и Теслугов. И поднялись на, нависающую над ними, гряду холмов. Войдя в лес на их северном склоне. А северо-западнее их, штурмовым отрядом восьмой дивизии, ещё во время артподготовки, занять мост в селении Плящевом. И так же выдвинутся на северный берег реки Плящевка. Хотя с ходу занять селения Солонив и Плящевое не получилось. Оказавшись прижатыми, к болотистым берегам реки Стырь, оборонявшие эти населённые пункты части противника оказали упорное сопротивление. И понадобилось несколько часов, чтобы заставить противника, бросив тяжёлое вооружение, отойти, из Солонива, а потом и Плящевого, на западный берег реки Стырь.

Но вот вынудить противника отойти с высоты 223,4 и из селения Остров не получилось. Усиленный батальон немцев, зацепившись за эти опорные пункты, продолжал упорное сопротивление. Несмотря на то, что оказался в окружении. А советские войска сумели занять высоты севернее селений Корутно и Теслугов. Где части тридцать второй дивизии заняли оборону, вдоль опушки леса. Вынужденно задействовав, для уничтожения окружённого противника один полк. И ожидая контрудара более чем сотни танков. Которые, с началом советского наступления, ушли из района селения Теслугов к Козину. Тогда командир корпуса решил, что противник, опираясь на резко усилившуюся, самоходными установками типа "Штуг" и резко возросшим числом, более чем на три десятка, противотанковых орудий[5], оборону, собрался контратаковать своими танками наступающие части тридцать четвёртой дивизии. Приказав этим, наступающими на вспомогательном направлении, частям перейти к обороне. Ожидая контрудара танков противника. Но противник вёл в основном на этих участках активную перестрелку. Только изредка контратакуя пехотными подразделениями, под прикрытием артиллерии и самоходных установок. Так, до сих пор и не вводя в бой свои танки. Которые куда-то исчезли[6], в буквальном смысле растворившись в пространстве. И о том, что они не померещились, говорил захваченный в Теслугове немецкий СПАМ. Где совместно, с довольно большим количеством прочей техники находилась и пара десятков подбитых и аварийных немецких танков. Ну и упорная оборона немецкого батальона в Острове наводила на мысль, что противник рассчитывал деблокировать эти свои части и восстановить положение.

Сковывающие удары на участке восемьдесят первой моторизованной дивизии тоже увенчались успехом. Как в районе Шуровичи, навстречу частям пятнадцатого мехкорпуса, что позволило вывести из боя, в резерв корпуса, триста двадцать третий мотострелковый полк подполковника Лысенко. Выведя его в лес в районе Антоновки. Так и, увенчавшийся успехом, удар в районе Берестечко. Позволивший занять селения Мерва и Кутров. Тем самым расширив плацдарм на западном берегу реки Стырь. Где командир корпуса приказал частям восемьдесят первой дивизии занять оборону. Так как противник стал вводить на этом участке значительные силы пехотных частей. Постоянно контратакуя советские части. И уже чувствовалось превосходство немцев в силах. Особенно на этом участке.

В общем, к полудню двадцать шестого числа наступление продолжала только восьмая танковая дивизия. Заняв населённые пункты Вербень и Глубокая долина, с окружавшими их небольшими селениями. Достигнув нависающих над ними гряды высот. На которых и заняли позиции многочисенные пехотные части противника. Из чего Власов понял, что района боевых действий его корпуса, достигли пехотные дивизии противника. До этого следовавшие во втором эшелоне наступающих немецких войск. Ещё одной проблемой, сковывающей действия советских войск, стали окружённые в Острове части противника. Переброска артиллерии, поддерживающей наступление восьмой танковой дивизии, планировалась через переправу в Острове. Так как мост в Плящевом находился под огневым воздействием противника. И если танки ещё могли там пройти, то вот рисковать артиллерий и снабжением не хотелось. Но сейчас сам Остров всё ещё удерживался подразделениями противника. Так что пришлось организовывать для артиллерии восьмой дивизии её переброску на северный берег реки Плящевки через дамбы в Корутно. После перехода туда артиллерии тридцать второй дивизии. А после ещё и, поменяв первоначальные планы, организовывать снабжение перешедших реку частей по этому-же маршруту. Имея в своём распоряжении только один, да и то поднимающийся в гору просёлок. Хотя ситуацию несколько скрашивало наличие, в составе войск, самодельных эрзац-самоходок. Которые были все собраны для поддержки восьмой дивизии. Оказывая её частям быструю непосредственную поддержку. Но как бы то не было, но восьмая танковая дивизия продолжала наступление, вдоль ровной долины, в направлении населённых пунктов Демидовка, Рогозное и Волковые. Постоянно требуя поддержки. В том числе и резервами. И если в артиллерийской поддержке комкор наступающим частям не отказывал, то вот оставшийся в резерве мотоциклетный полк Власов вводить в бой не спешил. Решив сменить атакующие Остров части высвободившимся триста двадцать третьим мотострелковым полком. А вот уже потом, выведя, от Острова, полк тридцать второй дивизии, ввести его в бой на стыке этой и восьмой танковой дивизии. Усилив свой ударные части.