— Правильно! Тогда я тоже не буду! Здесь не буду. Нехрен перед этими... говнюками лицо русского человека терять! Дома накачу! Нужно уметь достойно встречать даже смерть своего государства! А жену свою береги: она у тебя умница, до такого додумалась, что ей ещё памятник поставят! А ведь и я мог быть на её месте, если бы правильному государству служил...

Я пропустил Павла вперёд, но следом не пошёл: к выходу на балкон, гордо подняв голову, шагала Лариса, у которой, как я понял, 'уши в трубочку свернулись' из-за того, что столько времени не курила.

— О чём это вы с Тюриным разговаривали? — спросила она, когда я протянул ей прикуренную сигарету. — У тебя вид такой, будто тебя пыльным мешком по голове огрели.

— Поток сознания. Но настолько любопытный поток сознания, что я обалдел. Потом, дома, — поспешил я 'закруглиться', поскольку на балкон вышел ещё один сотрудник представительства Московского протектората. — Как твой разговор с арабом?

— Отлично! Пообещал, что сделает всё возможное, чтобы убедить правительство поддержать конференцию. Причём, это не я его за язык тянула, он сам подошёл. Ну, а когда мы с ним общих тунисских знакомых нашли, то и вовсе понеслось 'Ваня, я ваша навеки'! Он из Алжира, в Тунисе частенько бывал, но уже после того, как у меня там командировка закончилась.

Потушив сигарету о стенку установленной в углу балкона огромной пепельницы из нержавейки, Лора попросила ещё одну.

— Не накурилась! А у меня ещё разговор с представителем Ордена: ему хочется узнать, как я вижу эту самую систему международных отношений, которую предстоит разработать рабочей группе. Так что, любимый, ближайший полчаса тебе придётся скучать без меня: я еле упросила его помощника позволить мне сбегать на перекур!

— Ну, тогда держись! Удачи! Ни пуха, ни пера!

— К чёрту! — засмеялась ненаглядная.

Киев, 28.10.2011

Дипломатические приёмы для меня не в новинку, как могло бы показаться. Но вовсе не из-за дипломатического прошлого жены. Я перебрался на Украину, когда она работала в Верховной Раде, и их уже не посещала. Все они оказались связаны с моей журналистской деятельностью.

Первым была фотовыставка, устроенная Россотрудничеством и посвящённая Южной Осетии. И хотя Украина категорически не желала признавать (и не признала до сих пор) независимость этого государства, запрещать въезд на свою территорию представителей Министерства иностранных дел Южной Осетии не стала.

Мероприятие прошло 'камерно', без присутствия 'самой объективной в мире' украинской прессы, через три месяца, уже со второго дня 'войны 08.08.08', запевшей с американского голоса о 'нападении России на независимую Грузию' и выдававшей грузинские 'Грады', обстреливающие Цхинвал, за 'действия российских агрессоров'. Пришли на него лишь немногочисленные представители пророссийских организаций. Тогда я опубликовал на сайте и фоторепортаж о выставке, а в августе 2008 года наш 'СтопОранж' прорывал информационную блокаду о событиях в Южной Осетии.

Четно говоря, меня всегда поражала политика посольства РФ в Киеве в отношении контингента приглашаемых на мероприятия. Ещё с тех времён, когда диппредставительством руководил Виктор Черномырдин, условием для приглашения была 'рейтинговость' издания и журналиста. Не отношение приглашаемого к России и её политике, а именно то, насколько читаемы материалы, написанные им. Вот и получалось, что постоянными гостями приёмов были самые отъявленные русофобы и ненавистники принимающей их страны, которые непременно после мероприятия выливали бочку фекалий и на Россию, и на посольство, но их продолжали и продолжали звать на эти приёмы. Тем же, кто симпатизировал России, попасть на посольский приём было невозможно в принципе: если не считать газеты '2000', пресса, благосклонно высказывающаяся о 'северном соседе', не издавалась крупными тиражами.

Кое-кто помнит историю, когда один из журналистов, приверженцев украинского национализма, докопался до Виктора Степановича с претензиями к тому, что посол говорит 'на Украине', а не 'в Украине'. На что Черномырдин вальяжно ответил националисту очередным перлом, достойным включения в список его бессмертного творческого наследия:

— Молодой человек, идите... в х*й!

На последующие мероприятия журналиста пригласили снова, и он больше не приставал к послу.

Ситуация немного изменилась после того, как посольство возглавил Михаил Зурабов. Немного. Недоброжелателей по-прежнему никто не отсеивал, но всё-таки стали замечать СМИ и людей, пишущих о РФ в благожелательном тоне. Но, чтобы попасть в списки приглашённых, им нужно было приложить немало усилий.

Газету 'Между строк', куда мы с Ларисой писали, создал и издавал бывший министр Кабинета министров Украины Анатолий Толстоухов, прославившийся тем, что в 2004 году, когда 'оранжевые' заблокировали здание правительства, был единственным его членом, отказавшимся покидать здание Кабмина. Он никогда не допускавший русофобских высказываний, и, хотя практически не вмешивался в редакционную политику (не считая истории, когда устроил главреду нагоняй за пиар бютовцев Оксаной Шкодой), очень благосклонно относился к публикациям, в которых российско-украинские отношения подавались в позитивном ключе.

Главный редактор Вика Борейко, очень активная и красивая молодая женщина, попав на одно из мероприятий 'Россотрудничества', быстро нашла общий язык с его руководством, нашу газету теперь звали и туда. А когда Шкода узнала, что Борейко там появляется, немедленно 'упала ей на хвост'. Теперь на все посольские мероприятия они ходили парой. Причём, верная своей тактике никого 'не допускать к телу', вставляла палки в колёса любым попыткам расширить круг сотрудников газеты, которые могли быть приглашены на посольские мероприятия.

Приём в честь 93-й годовщины образования комсомола и посвящённый теме социальных лифтов для молодёжи должен был пройти в гостинице 'Интерконтиненталь'. Что делать? 'Понты' превыше всего!

Мероприятие меня заинтересовало, и я, узнав, что Виктория и Шкода 'добыли' на него приглашения, попросил Борейко 'сделать' их и нам с Ларисой. И она не была против, но тут на дыбы встала Шкода, принявшаяся 'заливать' про 'ограниченное число приглашённых и строгий отбор журналистов по профессиональным качествам'. Тогда Лора просто позвонила в посольство, представилась, и вопрос решился без каких-либо проблем.

'Упёртость' Шкоды прояснилась, когда приглашённых пропускали в конференц-зал, расположенный на 'минус первом' этаже 'Интерконтиненталя': Борейко пришла на мероприятие со своим гражданским мужем, а Оксана притащила с собой нашего общего хорошего знакомого, которого она усиленно 'обхаживала', пытаясь набиться ему в любовницы. Причём, если нас с Лорой, сверив со списками приглашённых, пропустили без вопросов, а этой пройдохе пришлось отлавливать главу 'Россотрудничества' и в буквальном смысле этого слова вешаться ему на шею, чтобы их четверых внесли в окончательные списки.

Представительство на приёме, задуманном как своеобразное заседание дискуссионного клуба, было действительно на высоте! Бывшие и действующие министры, депутаты, общественные деятели, как украинские, так и российские.

Лично меня, например, поразила на редкость вменяемая позиция по вопросу отсутствия социальных лифтов главного редактора 'Эха Москвы' Алексея Венедиктова, известного в качестве 'рупора либерализма'. Зато будущий президент Украины Пётр Порошенко нёс какую-то ахинею про 200 низкооплачиваемых вакансий на его заводе по производству автобусов, с которых должны были начать сотни тысяч молодых украинцев, чтобы 'выбиться в люди'. Но вывод из развернувшейся дискуссии следовал один: если при СССР существовало множество социальных лифтов для молодёжи, включая тот же комсомол, то теперь они практически исчезли.

Сразу после окончания официальной части мероприятия часть гостей сразу же удалилась. Я едва успел отловить Порошенко, чтобы сфотографировать его для репортажа в 'Между строк' (а вы думаете, его Шкода, прошедшая на мероприятие по 'квоте' газеты писала?). Взял комментарии у Венедиктова, последнего Председателя Президиума Верховного Совета УССР Валентины Шевченко (умнейшая и обаятельнейшая женщина!), старого друга Ларисы, бывшего замминистра иностранных дел Дмитрия Ткача...

Огромный холл конференц-зала с барными столиками, ломившимися от закусок и выпивки, стал продолжением дискуссионного клуба. Пока супруга раскланивалась и разговаривала с бывшими коллегами по МИДу, среди которых из значимых фигур, помимо Ткача, я отметил экс-главу СБУ Смешко, обвинённого в 'отравлении' Ющенко. Да, генерал тоже успел поработать в министерстве иностранных дел! Причём, то, что он именно американская креатура говорил такой факт: некоторое время Госдепартамент категорически отказывался от встреч с украинскими дипломатами, если на них не должен был присутствовать военный атташе посольства генерал Смешко.

Вокруг меня тоже собралась 'группа поддержки' из числа москвичей. Один из них узнал во мне члена аналитической группы Клуба ВИИЯ, и тащил поговорить со мной своих знакомых.

За соседним столиком, удивлённо поглядывая на это паломничество, 'тусили' Борейко с гражданским мужем и ударно накачивалась алкоголем Шкода. Она уже была в состоянии 'як вам трэба', когда мимо нас к выходу на подземный паркинг быстро прошагал Зурабов.

Михаил Юрьевич, оставшийся с 'вип-персонами', похоже, тоже зря времени не терял. Галстук-бабочку, вызвавшую едкие замечания супруги, щепетильной в области соблюдения протокола, он расстегнул, 'бабочка' просто болталась на резинке сбоку на груди, лицо довольное, походка немного нетвёрдая. Посол был не пьян, а в состоянии, называемом 'навеселе'.

И тут к человеку, в документах которого, предъявляемых при вступлении в должность и подписанных главой государства, значатся слова 'прошу верить каждому его слову так, как если бы они были произнесены мной', наперерез бросилась 'укушавшаяся' алкоголичка и бывшая торговка наркотиками. Повиснув на шее посла, Шкода полезла лобызаться и объясняться в любви к России и лично к Зурабову.

Честно говоря, я впервые видел Зурабова растерянным. Охрана тоже не знала, что делать: ничего, угрожающего жизни и здоровью посла и бывшего российского министра не угрожает, просто пьяная баба виснет на шее. Другой разговор, как это сказывается на имидже Чрезвычайного и Полномочного...

— Михаил Юрьевич, что это такое? — со смехом подошёл я к образовавшейся 'скульптурной группе'. — Зачем вы забрали у нас Шкоду?

Я подцепил Оксану под руку, оторвал от посла и утащил её, возмущающуюся тем, что я помешал её разговору с 'моим любимым Михаилом Юрьевичем'. Судя по благодарному, мгновенно протрезвевшему лицу, для Зурабова вечер пошёл насмарку. И хотя впоследствии ни он, ни я не вспоминали об этом скандале, меня он запомнил, и отплатил за выручку. Но это уже другая история.

Порто-Франко, 13.08.30, суббота, 00:20

Мы с Ларисой проговорили до глубокой ночи, обсуждая наши беседы во время приёма. А вы думали, что я играл только роль пассивного наблюдателя? Отнюдь! Супруга моя хоть и стала звездой мероприятия, но часть сияния её славы и мне досталась. Особенно — когда я мог в меру своих убогих познаний английского хоть как-то поддержать беседу. Впрочем, нашлась и пара человек, достаточно сносно знающих русский язык: немец, учивший его в школе ГДР, и сотрудник мэрии, чех по национальности.

Разговор с 'орденцем' у Лоры действительно оказался нелёгким. Всесильную организацию, являющуюся на Новой Земле не просто 'гегемоном', а контролирующей буквально всю финансовую и экономическую систему, не могло не беспокоить то, как видит будущее Ордена инициатор революционного нововведения. Да только мы с женой и 'орденской фактор' не единожды обсуждали, когда проводили свои традиционные мозговые штурмы на эту тему. При этом я выступал в роли 'адвоката дьявола', ставя себя на место представителя Ордена и выискивая в её идеях то, что может не понравиться новоземельскому 'мировому правительству'. Ведь стоило ему найти хоть что-то, с чем оно принципиально не согласно, и на задумке Лоры можно смело ставить крест. Оппонировал, предлагал компромиссные варианты, подсказывал аргументы. Так что к разговору с представителем Ордена Лариса, в принципе, была готова.

Проговорили они не полчаса, а больше часа. К этому времени разошлось уже большинство гостей. В полупустом зале топтались всего человек десять, включая меня и Пономарёва, который уже начинал нервничать.

— А чего ты хочешь? — отреагировал Виктор Алексеевич на мои уговоры не переживать. — Карпентер — лишь внешне душа-человек, а в делах у него хватка, как у крокодила. Если что не по нему, порвёт, даже не бровью не поведёт! Ларисе Андреевне — что? Ну, будет иметь бледный вид, ну, объявит Орден, что не желает её видеть в представительстве. А отвечать за неё мне, как руководителю представительства, пусть даже временному. И мне потом бежать к этому Карпентеру на поклон. А вставлять палки в колёса в Ордене умеют!

Но когда дверь в кабинете, где беседовали Лариса с 'орденцем' распахнулась, у врио постпреда чуть челюсть не отпала. Сияющий белозубой улыбкой рослый седоватый американец, по-джентльменски пропустив улыбающуюся Лору вперёд, подхватил её под локоток и сопроводил к нам.

— У вас чудесная, умнейшая жена-красавица, господин Гордейефф! — пожал он мне руку. — Я заметил у неё только один недостаток: она очень много курит, и прокурила мне весь кабинет! Но я настолько восхищён ею, что не возражал даже против этого. А у вас, господин Пономарьофф, великолепная подчинённая! Настоящий профессионал! Я бы хоть сегодня переманил её на службу в Орден, если бы миссис Каменская не была столь увлечена своей идеей конференции по международным отношениям. Но я обещаю, что мы с ней ещё вернёмся к этому вопросу после проведения конференции. Счастливого Рождества, господа!

— Ну, что? По домам? — устало улыбнулась Лариса. — Как вы, Виктор Алексеевич, надеюсь, поняли, конференция всё-таки состоится, и Орден не возражает против того, что я предлагаю.

— Как вам это удалось? — поразился врио постпреда.

— Выобаяла! — усмехнулась любимая, вызвав вначале удивление Пономарёва, впервые услышавшего это словечко, а потом и смех.

Уже в машине, потребовав заскочить в магазин за вином, жена призналась:

— Не зря мы с тобой столько времени убили на обсуждение того, как нейтрализовать возражения Ордена!

— Меня Пономарёв пугал тем, что Карпентер — редкостная сволочь, рвёт всех, как Тузик грелку.

— Ты же знаешь, что я со сволочными профессионалами всегда общий язык найду. А Карпентер — действительно профессионал! Вот у меня с ним и получилось, как когда-то с Тарасюком. Помнишь эту историю?

Помню, конечно!