Так-то, да, вот только где его строить, флот этот? В Марцелле* (*Суэц) теперь нет леса, его получали из Африки, а Африка сейчас ничего не поставляет, лесопилки там давно заброшены, если они вообще сохранились. Да и устаревшие они уже, даже если сохранились. Завозить новое оборудование? В Африку? Тогда уж лучше сразу на Дальний Восток, на левые притоки Меконга. На это нужны люди — тысячи специалистов высокой квалификации, ещё, минимум, пара легионов для их охраны, а потом десяток тысяч моряков. Не невозможно, но... такой флот себя может и не окупить, нужно всё считать и советоваться с Варом.

— Насчёт флота — подумаем, а ты подумай насчёт нового императора для Африки. Пилата сенаторы одобрят.

Децим Понтиус Пилат, сейчас проконсул Мавретании-Атлантической, на итоговой сессии Сената будет награждён триумфом. Легенда Римской армии, имперский герцог Ютланда и Скандинавии — фигура, действительно устраивающая всех. Муж Антонии-младшей, мамы-Антонии — кому, как не ему, теперь ближайшему родственнику, доверить заботу о потомстве Антонии-старшей и Луция Домиция Агенобарба? Друг Агриппы ещё со времён их совместной службы в 'Четвёртом Македонском', друг Мецената, после Британской кампании. Империум у Пилата уже имеется, нужно только дополнить его правом на завоевание собственного владения в Южной Африке, южнее Гамбии и Рувумы* (*река на границе современных Танзании и Мозамбика) и сделать бессрочным.

— Пилата, говоришь... Пилата одобрят. Подумаю.

* * *

Двадцать второго августа 757 года от основания Города, в день триумфа Германика Августа Феликса, с рассветом, над Римом взлетели воздушные шары. Девять воздушных шаров, а точнее — привязных аэростатов с гондолами для пассажиров. По одному шару-аэростату запустили в каждом из восьми районов Большого Рима, а девятый с форума Августа, из самого центра исторического города, прямо над маршрутом, по которому пройдёт триумфальная процессия.

Первыми воздухоплавателями в этой истории, стали: Принцепс и Цензор Римского Сената, император Востока, Голос Марса, Марк Випсаний Агриппа; император Британии, Гай Цильний Меценат; император России, Публий Квинтилий Вар; консул, герцог Средней Азии, Флавий Лаэций Метелл; проконсул Мавретании-Атлантической, герцог Ютланда и Скандинавии, Децим Понтиус Пилат; бабушка Германика, Октавия-младшая; тётка-Антония-старшая, мама-Антония-младшая; и невеста, Квинтилия Агриппина.

В самом триумфальном шествии, не было ничего выдающегося. Никаких толп пленных, никаких трофеев напоказ — обычная квадрига и довольно скромный триумфальный эскорт — тысяча германских 'гвардейцев', тысяча русских 'рыцарей' и двести сорок 'боксёров', по сорок от каждого из четырёх легионов, покорявших две Мавретании: 'Четвёртого Македонского', 'Тринадцатого Парного', 'Тридцать пятого Маркоманнского' и 'Тридцать шестого Дакийского' с наградными триумфальными вексиллумами* (*vexillum — знамя, штандарт). Командовал отрядом триумфального эскорта — легат, Гай Страбон Маурья.

Необычным был маршрут. Триумфальная процессия стартовала не с Марсова поля, а из Юго-западного района Большого Рима, но это объяснимо — Триумфальная арка Германика возвышалась именно над этой дорогой. Когда свои триумфы проводили Агриппа, Вар, Меценат и Агенобарб — никаких триумфальных арок ещё не было, а теперь есть.

Самого молодого триумфатора в Римской истории, Вечный Город приветствовал по-настоящему восторженно. Германика и так любили — за его небывалую карьеру, щедрость и простоту. Простотой римляне считали породнение Августа с плебеями новых родов — Децимом Понтиусом Пилатом и Гаем Страбоном Маурья, начинавших свои выдающиеся карьеры обычными легионерами, а значит они, что называется — плоть от плоти простого народа. Щедрость тоже проявлялась постоянно — Германик больше всех тратил на свои курируемые городские районы, а теперь ещё и чудесный величественный Колизей, и волшебные летающие шары, и предстоящие стодневные Игры, на которых анонсировано необычное зрелище, и обещанное угощение самыми дорогими продуктами. Германик Август Феликс — счастливый талисман Рима и достойный преемник Голоса Марса Агриппы. Ну, а кто-же ещё? Кого сам Агриппа признал Августом, кому он уступил должность Верховного понтифика? Всё ведь очевидно — такова воля Римских Богов, воля Марса Победоносного.

Отделку Колизея, официально называющегося амфитеатром Марса Победоносного, а в бытовом обиходе — амфитеатром Феликса, закончить успели. Жителям Рима, новое Чудо Света предстало во всём своём великолепии, да ещё и с небывалыми удобствами — в каждом из восьми секторов (по числу районов Большого Рима) имелись буфеты, где раздавались чудные, но очень вкусные угощения — гамбургеры с котлетой, салатом и помидорами; картошка-фри; кетчуп и майонез и сладкие напитки; но главное удобство — отхожие места с ватер-клозетами, умывальниками и огромными зеркалами — такой роскоши пока нет даже в самых богатых виллах и домусах Вечного Города, а тут такое для всех, для общего пользования простым народом.

Да, для богатых и знатных устроены отдельные ложи, там ещё роскошней, но ложи ведь не бесплатные, в отличие от секторальных удобств, так что завидовать нечему — всё справедливо.

— Любят тебя римляне, — отметила мама-Антония, составившая неженатому пока Германику компанию в ложе триумфатора.

— Я их тоже люблю. Не такие уж они пропащие, как казались поначалу. В легионах сейчас треть пополнения — коренные римляне.

— Причём тут какие-то легионы... Ты поможешь моей сестре достроить дворец?

— Этот дворец теперь принадлежит Гнею Домицию. Стоит ли его вообще достраивать?

— Для Антонии — это очень важно. Деньги им не нужны, помоги им с поставщиками материалов. Ты ведь как-то построил храм и этот амфитеатр, значит, поставщики у тебя есть.

Есть, как не быть. Мы сами себе поставщики, у нас всё своё. Ладно, пригодится Риму этот дворец. Музей в нём устроим, если что, вроде Эрмитажа, или Лувра.

— Помогу.

* * *

Мао Ли посольству Рима вернули. Вернули прилично помятого, синего, как баклажан, но неизувеченного, и на том спасибо.

Ничего интересного Риму, в Империи Хань не нашлось. Всё это есть в Индии, по тем-же ценам, а возить из Индии ближе. Ближе, а значит и дешевле. Курс серебра к золоту повыше, но в монетах, в слитках золото и серебро вообще не продаётся. Очень хорошая керамика, называемая фарфором, но много ли её нужно в Риме? А если даже много, то не начнут ли её сразу производить на месте? Обязательно начнут, в этом нет никаких сомнений. Пару-тройку купеческих судов загрузить можно, но рассчитывать на долгую коммерцию точно не стоит. Чай? Та ещё дрянь, этот ваш чай, вряд ли он римлянам понравится.

Империя Хань хотела закупать 'серебряную' (нержавеющую) сталь — это для государственных нужд за счёт казны; а купцам-торговцам понравилось всё — от зеркал и меховых изделий, до коньяка и виски; от навигационных приборов, до красок и лаков — всё, что предлагается, да побольше-побольше. Только вот платить нечем. Серебром — невыгодно, а золота надолго не хватит — только во вкус войдёшь, оно и закончится.

Такую ситуацию, Верховный понтифик, Германик Август Феликс предвидел, а потому предложение у посла Никодима всё-таки имелось, только как это предложение будет воспринято? Вот в чём вопрос. Как бы сам Рим воспринял предложение продать Остию? Пусть даже не Остию, а, скажем, Таррент? Плохо бы воспринял, тут и гадать нечего.

На встречу с министром-регентом Ван Маном, Мао Ли не взяли. Ничего хорошего для Ван Мана сказано не будет, как-бы он на бедном Мао не отыгрался за это. Ну и что, что тот не причём? Дикари ведь...

— Нашим купцам здесь делать нечего, — вынес неутешительный для ханьского министра-регента вердикт Никодим Коринфянин, — такие-же товары, по таким-же ценам, есть в Индии, а она к нам намного ближе и путь туда безопасен.

— Мы можем снизить цены для ваших купцов.

— Настолько — не сможете. Простой купец не сможет извлечь выгоды из этой торговли, вам нужно постараться привлечь 'Банк Богов'. Только Банку по силам организовать у вас выгодную коммерцию.

— Как привлечь этот ваш 'Банк Богов'?

— Он представляет здесь Банк, — уступил Никодим слово Иерофею Сирийцу.

— 'Банк Богов' не пойдёт туда, где не чтут Марса Победоносного, — Иерофей тоже отыгрывал заранее разученную роль, — Банку нужна территория, где можно будет построить храмы наших Богов. Мы можем обсудить покупку островов в дельте Янцзы. Там мы построим торговый город и свои храмы.

— Что значит покупку островов? Ваша Империя торгует своими землями?

— У нас вся земля принадлежит собственникам, а их права охраняются законом. У вас таких законов нет, поэтому Банку придётся самому охранять свои права. В ваших водах — слишком много пиратов, всё побережье разорено. Охрана очень дорого обойдётся, поэтому привлечь Банк вы сможете только очень низкими, буквально символическими налогами. Ведь Банк будет охранять не только себя, но и вход в вашу реку.

— То есть, Банк будет платить нам налоги?

— Символические. Иначе — это будет просто невыгодно.

— Мы обдумаем это предложение.

* * *

Игры удались на славу. Четыре крупнейших ланисты* (*владелец школы гладиаторов) выставили по четыреста бойцов, но забыли оговорить условия выбора пар поединщиков. То есть, не забыли, им оговаривать такое даже в голову не пришло. Пары всегда выставлял сам ланиста — это сложившийся порядок вещей, который не требуется оговаривать. Не требовалось, а теперь требуется. Бойцы оплачены? Вот и давай, до свидания, шоу мы сами как-нибудь организуем

Шоу римляне оценили. Ещё бы — никаких подстав и поддавков, бескомпромиссное рубилово, в котором полегли десятки 'звёзд' арены и на их место взошли десятки новых. Сильнейшим подбирали неудобных противников, было кому подбирать, наймом нужных специалистов, Счастливчик озаботился заранее. С таким подходом, привычное шоу засверкало совсем новыми гранями.

Бокс поначалу заходил публике похуже. Бои боксёров проводились в конце игровых дней, и после кровавых зрелищ смотрелись пресновато, но газеты, точнее приложения к 'Правде', ажиотаж постепенно разогрели. Куда деваться? Медиа сопровождение — неотъемлемая часть любого хорошего шоу, без рекламы, бокс и там бы так высоко не взлетел.

Бои проводились в четырёх весовых категориях: до семидесяти пяти, восьмидесяти двух, восьмидесяти девяти и свыше восьмидесяти девяти килограммов. Бойцов в каждой из категорий имелось всего по сорок, поэтому бои шли не на вылет, а по системе, которая в шахматах называется швейцарской.

Это гладиаторская 'кухня' Счастливчику была незнакома, а делать шоу из бокса, он и в том мире умел лучше всех. Сто дней — четыреста пяти раундовых боёв, по пять на каждого боксёра, выявили финалистов. Уже встречавшихся между собой финалистов, так уж устроена швейцарская система, поэтому финалы совместились с реваншами, интерес к которым разогревался в газетах-приложениях. Только вот сами финалы в программу Игр уже не влезли, извините. Финалы мы проведём отдельно. Вход для зрителей будет платный.

* * *

— Глазам своим не верю, — оценил полные трибуны Колизея Гай Цильний Меценат.

Двенадцатого декабря 757 года, спустя десять дней, после окончания триумфальных Игр Германика Августа Феликса, состоялись финалы первого боксёрского турнира в этой истории. Довольно дорогие входные билеты — самый дешёвый, на галёрку, стоил два 'сатурна' (десять граммов серебра), раскупили ещё восьмого декабря, а в день финальных боёв, их перепродавали уже по пять номиналов.

Семьдесят пять тысяч зрителей-болельщиков (примерно каждый четвёртый взрослый свободный мужчина в Риме) заполнили трибуны амфитеатра Марса Победоносного за два часа до начала боёв. Заполнились и все ложи. Бокс — это теперь очень модно. Завтра, эти бои будут темой обсуждения номер один. Завтра очевидцы (хотя, что там можно рассмотреть с верхних ярусов...) будут хвастаться своей причастностью и получать в тавернах бесплатную выпивку от благодарных слушателей.

— Я до сих пор не верю, что люди добровольно отказались от серебра, в пользу бумажных денег, — усмехнулся Марк Випсаний Агриппа, — а это уже чепуха на общем фоне.

Триумфальная стодневка закончилась, Счастливчик наконец-то снял ритуальную пурпурную тогу, и избавился от ритуальной необходимости изображать из себя небожителя. Небожителем быть скучно. Все сто дней Игр, компанию в ложе ему составляла только мама-Антония, а какая из неё компания на боксе? Да и вообще... баба — она и есть баба, пусть и знатная римская матрона.

Сегодня компания в ложе Германика Августа Феликса собралась отличная: Агриппа, Меценат, Вар, Пилат и Метелл. Трое посвящённых и двое самых близких, которые вполне могут такими посвящёнными стать. Впрочем, всё им знать не нужно. Им же самим лучше думать, что все новшества в эту жизнь вносятся по воле Богов, по воле самого Марса. Ни к чему вносить в этот стройный божественный ряд 'кузнеца' и пришельца из теперь уже точно несостоявшегося будущего. Лишние знания — лишние сомнения и печали.

— Не скажи. Всё наоборот. Деньги — это ерунда. С деньгами как раз всё понятно, а вот как можно было заставить римлян платить за зрелище? Да ещё и за такое унылое. Да ещё и радоваться этому...

Кассу действительно собрали вполне приличную — четыре с половиной 'вулкана' (две с половиной тонны серебра), но весь этот сбор станет призом для того боксёра, которого сами зрители выберут лучшим. Римляне заплатили за право выбирать, а за право выбирать, не важно кого, и жизнями часто платят, не то, что деньгами. Право выбирать — это статус особенного, статус выше, чем у остальных, за этот статус и заплачено.

А выбирать есть из кого. Сегодня на ринге настоящие 'звёзды'. 'Звёзды' даже не бокса, а римского общества. Три легионера, четыре центуриона и один самый настоящий легат — все они герои Мавретанской кампании, все они очень состоятельные люди, особенно легат, Гай Страбон Маурья — он ещё и наследник богатейшего владения-графства в Индии, и будущий зять самого Германика Августа Феликса. Только одно это выводит соревнования по боксу на высоту немыслимую, для обычного зрелища. Здесь не гладиаторы бьются на потеху толпе, здесь настоящие римские герои радуют самого Марса Победоносного — именно это старательно внушалось людям, и люди в это поверили.

'В тот день, я сидел на трибуне вместе с самим Марсом', ага.

— Это ты ещё футбола не видел, — хмыкнул Счастливчик.

Футбол тоже будет, обязательно будет. Магия этой игры свою силу доказала — поэтому просто глупо отказываться от такого мощного инструмента воздействия на общество. И футбол будет, и хоккей, и даже баскетбол — причём все они будут платными зрелищами. Гладиаторы бесплатно — это развлечение для бедных, которые не могут себе позволить заплатить за эстетику.

— Надеюсь, что и не увижу.

Скорее всего — не увидишь. Меценат стар, уже очень стар по нынешним меркам, ему уже семьдесят два. Он живой свидетель противостояния Цезаря с Помпеем, активный участник гражданской войны Октавиана с Марком Антонием, он сам уже — история. Муж сестры Октавиана Августа, Октавии-младшей, богатейший человек Рима, внушающий трепет каждому из сенаторов. Это помимо того, что он император и триумфатор-покоритель Британии. Так, как Мецената, отцы-сенаторы не боятся даже Агриппу. Агриппа — всего лишь Голос Марса, а Меценат — самый настоящий Страх Божий.