Улыбка на лице девушки погасла, как будто ее выключили.
— Да, конечно... Ты прав, — Она явно оставила без внимания мои последние слова (а я, между прочим, военную тайну разгласил! Да и не так уж много под этим небом существ, которые знают, как зовут Къюби! Десять, если быть точным. О, женщины...) и чуть отшагнула в сторону, — И как я сама не догадалась? Спасибо за совет.
Она вновь вернула улыбку на лицо, правда, в этот раз получилась немного вымученная гримаса, и, со словами: 'Извини. Тогда не буду мешать' развернулась и неуверенно пошагала к краю поляны, где Сакура как раз отодвинулась от Хинаты, пришедшей в себя то ли от лечения... то ли от перспектив оказаться в руках любимой ученицы Цунаде.
Я проводил ее взглядом и вновь двинулся к по-прежнему пялящемуся в землю перед собой Хатаке. Мнится мне, что, даже с учетом подкрепления одноглазый собаковод будет не очень рад продолжать эту миссию. Ну, я бы на его месте тоже не обрадовался: полтора члена команды уже в госпитале, а не то что конца — начала задания не видать.
— Искренне сочувствую вам, Какаши-семпай, — С этими словами я бухнулся на пятую точку в поле зрения джонина, — Но предупреждаю сразу — все ваши попытки перевалить всю работу на меня и завалиться в тенек с желанием почитать всем присутствующим новую писанину Джирайи-сама вслух будут пресечены жестко и бескомпромиссно. Поэтому давайте я расскажу, что передала вам Хокаге, а потом мы обсудим, с какими именно вопросами вы не будете ко мне приставать!
Страдальчески закатившийся глаз собаковода и изумленно вытаращившийся Наруто, толкущийся рядом, стали для меня достойной компенсацией за все мои страдания в течение этого долгого дня...
Я стоял на зеркально-гладкой поверхности воды и смотрел на небо. Огромный ало-золотой шар дневного светила еще окрашивал в цвета заката верхушки самых больших деревьев, но в озерной чаше уже прочно обосновались сизые сумерки. От воды медленно поднимался невесомый, но постепенно набирающий густоту вечерний туман, уверенно превращающий кусочек пейзажа, достойный воплощения на картине кистью гениального мастера, в таинственную декорацию к какой-нибудь страшной сказке... или к правильному фильму ужасов, где спецэффекты и гниющие рожи зомби сильно уступают по важности атмосфере страха и настороженного ожидания. Именно из-за нее наши далекие волосатые предки преодолели вопль инстинктов, приказывающий бежать от огня и сунули сухую ветку в подожженную молнией крону дерева. А гнусные мертвяцкие хари населили промозглый туман уже потом, когда человек в самоуверенности своей решил, что на этом свете ему бояться нечего...
Я встряхнулся, выбивая из-под рубашки сырую хмарь, а из головы — лирические мысли, и осмотрелся. Туман уже полностью скрыл поверхность воды, но и не видя, я мог точно сказать, что озеро совершенно неподвижно. Даже рыбы, обычно охотящиеся на упавших в воду мошек, сегодня по какой-то причине решили объявить голодовку. Видимо, рыбий профсоюз тоже был против такого соседа.
— Хм, — Мой голос раскатился над водой, чтобы уже в десятке метров запутаться в мохнатых клубках тумана, — Интересно, чего это я о зомбаках вспомнил? Антураж, конечно, соответствующий... но почему не единорог с хвостом из радуги, блин?.. Ладно. Интересно, как будем выманивать?
Надо сказать, что разговаривать здесь мне было решительно не с кем... по крайней мере, вслух. Но так уж сложилось, что с того самого общения с Какаши я не проронил ни слова.
В ответ на то самое историческое заявление о недопущении, пресечении и порочности самой мысли об эксплуатации целого, хоть и неизвестного никому Каге, джонин проронил: 'М-ма... Хорошо...', соскочил с бревна и развил бурную деятельность. Хината была назначена на почетную должность сантиметрового радара кругового обзора и, стоя в тени деревьев у края поляны, периодически включала Бъякуган. Сформированная из Наруто и вернувшегося Ли зондеркоманда по уничтожению здравого смысла была отправлена в глубокий поиск по четко читаемым следам напавших утром, благо на тот момент им было не до маскировки. Задача, конечно, была поставлена максимально конкретно — проверить, по возможности проследить и сразу же возвращаться... Но внутренний голос мне подсказывает, что из этого рейда наши герои вернутся с узлом трофеев, возвышающимся над верхушками деревьев, головой Райкаге, приколотой к пике и женатые... на одной и той же женщине. По крайней мере, крики Ли о Пылающей в Юном Сердце Воле Огня я с дрожью расшифровал именно так...
Сакура и Тен-тен были все-таки отпущены на озеро. Пошушукавшись между собой и метнув в меня два недовольных взгляда, девушки скрылись за деревьями, а Какаши вернулся на бревно, почему-то покосился на меня и пробормотал: 'Я вижу только чакру... Поверь, Айдо-кун, ничего, кроме чакры'. Немного дрогнувшей рукой поднял протектор, уставившись им вслед, и замер неподвижно. Вот так я остался в полном одиночестве.
Немного помыкавшись по поляне, понаблюдав за Хинатой, которая непроизвольно развернулась лицом в ту сторону, куда ушли Наруто и Ли (конечно же, исключительно от беспокойства за товарищей. Разве может быть иначе? Или... может?), тщательно проверив, не спрятал ли Какаши на траектории своего шаринганистого взгляда 'Ичу-Ичу', напечатанную по спецзаказу чакропроводящими чернилами и, не найдя себе больше никаких занятий, завалился спать. Чакроистощение под напором адреналина отступило, но никуда не ушло, а соваться к одному из девяти существующих в мире демонов с полупустыми топливными баками было попросту глупо...
'Что, папа соскучился по собственному голосу? Ты петь не пробовал? Попробуй, может быть, Исобу из-за этого всплывет... Только чтобы тебя прибить!'
— Все-таки ты та еще язва... У кого только научилась? Я же всегда желал тебе только добра. И голос у меня не настолько противный.., — Вздохнул и перешел на мысли. И вовсе не потому, что эта вредная девчонка права и я веду себя по-идиотски... Не поэтому, я сказал!
'Идеи, как заставить его выбраться, есть?'
'Просто немного подожди, он всплывает сам. Я чувствую — он хочет на поверхность... Пап, — в голосе Йоко неожиданно прорезалось смятение, — скажи, все будет в порядке? Это ведь первый раз, когда я встречусь с... таким же, как я. Мы сможем подружиться?..'
От концентрированной, возведенной в куб наивности этого вопроса я чуть было не расхохотался. Вот ведь: иногда кажется, что Йоко — гораздо мудрее и опытнее меня. А иногда — вот как сейчас — я вспоминаю, что ей тринадцать лет. Что ж, наверное, это беда всех отцов, чьи дочери подбираются к рубежу переходного возраста... Тьфу, что я несу? Ей же по сути — чуть больше года и она из чакры! Айдо, а ты ведь сильно к ней привязался. Настолько, что уже не пытаешься прибить Ю, когда она дразнит тебя 'папочкой', а только гордо на это улыбаешься. Неожиданно...
Я утрамбовал все посторонние мысли в недоступный для нее закуток и постарался выразиться как можно дипломатичнее.
'Не знаю, малыш, я ведь с демон... биджу общался тоже не так уж много. Но... исходя из опыта... Йоко, не жди слишком многого, хорошо? И не расстраивайся, я с тобой!'
'Ладно.., — Изнутри пробилось ощущение бледной улыбки, но девочка тут же подобралась, — Пап, он всплывает. Приготовься!'
Ничего больше подумать и уж тем более сказать я не успел, потому что прямо передо мной в туманной дымке обозначилось темное пятно...
Вначале это был похоже на небольшой островок, вынырнувший из тумана. Но шли секунды, твердь, вопреки всем законам природы росла и расширялась... Но вот из воды подобно скальным зубьям в отлив показался первый ряд шипов и стало очевидно, что передо мной — исполинский панцирь. Он выдвигался из воды все выше и шире, его края загнулись вниз и, наконец, в сумеречной тишине раздался первый звук. Им стал глухой рокот настоящих водопадов, срывавшихся с костяных уступов. Еще миг... Все звуки были заглушены могучим выдохом... и на поднятых ею самой волнах закачалась гигантская туша...
Вопреки моим ожиданиям, Треххвостый не очень походил на черепаху. У бронированной рептилии защита была сплошной и в нее можно было убрать выступающие мягкие части целиком. У Исобу же, если судить по его форме и виднеющимся краям панциря, строение напоминало скорее броненосца. Уверен, он любит сворачиваться в шар и давить врагов массой. Акимичи нашли бы в нем родственную душу...
Но и броненосцем это существо тоже назвать было трудно. Свободные от панциря участки туши влажно отблескивали однородной темно-красной плотью, совершенно непохожей на кожу, мышцы и прочие нормальные органы. И если вспомнить, что у меня во внутреннем мире сидит чудо, которое я, несмотря ни на что, считаю ребенком, то я тяжело вздохну и сравню эту влажную кроваво-розовою мякоть со свежим мясом, старательно затолкав все прочие ассоциации, от которых одновременно краснеет лицо и появляются рвотные позывы, куда подальше...
— Мда. Не мышонок, не лягушка, а неведома зверушка.., — Протянул я, а в унисон с моим голосом в душЕ раздался неуверенный смешок: 'Черепашка...'
Громадная туша продолжала качаться на постепенно утихающих волнах и никак не реагировала на мое присутствие. Я вздохнул. Ну, когда ни помирать — все равно день терять... Задрал голову и что было силы завопил:
— Эй, устрица с ногами! Привет!
В ответ не раздалось ни звука.
— А ты знаешь, что вежливые биджу при встрече обязательно здороваются! Я свою именно этому учу! А тобой, значит, родители не занимались?!
Вновь робкий хмык внутри... и в вышине раздался костяной скрежет, вслед за которым в туманной мгле, казалось, зажегся фонарь. На меня уставился громадный красный глаз. Радужка и цветом, и слоистой структурой только что разрубленной туши в точности соответствовала телу Исобу, не скрытому под панцирем. А маленький в сравнении с глазом зрачок, похожий на ярко-желтую трубочку, создавал впечатление, что прямо на тебя смотрит... э-э-э... надеюсь, Йоко не слышала первого пришедшего на ум варианта... свежевынутая из раковины мантия моллюска со всеми его внутренностями. Меня передернуло от омерзения.
Глаз несколько секунд рассматривал меня в упор, а затем вновь заскрежетал панцирь и красное пятно взмыло ввысь, уставившись на что-то невидимое вдалеке.
'Пап... Прости, но... Ты ему неинтересен... Он думает... Вот же мать его! Я даже не уверена, что он вообще умеет думать! Он не считает достойной внимания букашку!'
'Не ругайся, сначала научись делать это стильно, — Автоматически сделал замечание, — Что дальше? Есть предложения?
'Д-да... Пап... Можно, я сама попробую с ним поговорить?'
'Ты собралась наружу?! Об этом даже речи быть не может!'
'Нет-нет, — зачастила девочка, — я туда и сама не хочу! Просто я тут покров биджу усовершенствовала, настолько, что через него могу сама что-то делать! Ты только не сопротивляйся и я даже разговаривать смогу!'
'Не сопротивляйся'... Двусмысленно звучит!' — Усмехнулся я.
'Если бы ты меня видел, я бы покраснела. Не надо брать с меня пример. Это родители должны учить детей, но никак не наоборот! — Буркнула Йоко, — Ну так как?'
'Ну, что-то делать надо... Действуй.'
'Спасибо!'
Одновременно с последней мыслью изнутри меня поднялась волна она росла все выше и выше, пока не перехлестнуло через край того, что есть 'Я'. Вокруг замелькали оранжевые искры, а глаза нестерпимо зачесались. Очень хотелось их закрыть, но я стоял и смотрел, как искры быстро сливаются друг с другом, как это действо бесконечно повторяется сразу со всех сторон... и вот вокруг меня сияет оранжево-красным светом плотный, хоть и прозрачный, покров биджу. Примерно такой же, как я видел у Наруто, когда они на пару с Къюби выпускают один чакрохвост. А молодец дочурка! У нее хвостов нет, а даже признанному, так сказать, мастеру не уступает! Кстати, о птичках...
'Йоко, все собираюсь у тебя спросить. Ты с тех пор словарный запас поднакопила... Зачем же все-таки хвосты у биджу?'
'Это символ силы. И одновременно запас энергии. Показатель, каким объемом может оперировать тот или иной Хвостатый. Но по сути это не важно, с точки зрения человека разницы в силе между ними нет никакой, она одинаково заоблачна.'
'Хм. А в чем тогда разница? В иерархии?'
'Пап, ты о чем? Они-то и все вместе собирались, чтоб не соврать... Нет, не помню. Помню, что один раз только был, а зачем, почему — как в тумане все. Да и насчет силы... Если дело будет в пустыне, тот же Однохвостый сможет Къюби... нет, не победить, но накостылять — точно.'
'Тогда зачем они вообще нужны?'
'Ну пап, — усмехнулась девочка, — вот смотри — ты обратил внимание, что на нас таращился только один глаз Исобу? А все потому, что второй у него ранен. И, представь себе, болит!'
'Н-но как же... Он ведь... из чакры...'
'Ага. Сама поражаюсь. Знаешь, — задумчиво протянула Йоко, — вот посмотрела я на Санби... и кажется мне, что им кем-то приказано держать именно такую форму. Потому и хвосты, и глаз... Но вот кто на такое способен — не могу даже вообразить. Нам бы поговорить и, надеюсь, все станет яснее. Но уже сейчас понятно, что я — другая. Мне-то никто не приказывал. Вот только, — внезапно загрустила, — у меня ни одного хвоста нет...'
'Не переживай! Хвосты, в отличие от ума — дело наживное!' — Бодро отозвался я.
Девочка хихикнула.
'Ты сам-то понял, что сказал? Ладно, — посерьезнела, — а теперь не отвлекай. Сколько же у тебя в организме всего лишнего! И всем надо управлять!'
'Эй-эй! Не вздумай!..' — Возмутился было, но на меня рассерженно шикнули.
Вдруг мои ноги совершенно самостоятельно сделали шаг назад, при этом чуть провалившись в воду. Раздалось шипение, из-под сапог ударил пар, но равновесие тут же было восстановлено. Моя голова запрокинулась, обводя зудящими глазами всю тушу Треххвостого целиком. Я смог единым махом обозреть его полностью — от самых дальних шипов на панцире до коротких, для такой громадины, но, тем не менее, способных раздавить человека и не заметить, кургузеньких лапок.
Кажется, я увидел гораздо больше, чем смог бы вынести, потому что внезапно и резко череп прострелило болью и умничка Йоко тут же повернула мою голову так, чтобы я смотрел прямо перед собой.
Правая рука зачем-то вытянулась вперед, как для рукопожатия (надеюсь, она шутит...), и вслед за этим из открывшегося рта полетел голос...
— Исобу... Ты не знаешь меня, но я тебя помню. Я такая же как ты. Поговори со мной!
Каюсь, я никогда не думал, что мое собственное горло может произвести на свет такие звуки. Казалось, говорят сразу несколько человек, путаясь в словах и интонациях. Главенствовал женский голос, который я у Йоко никогда не слышал, да и, положа руку на сердце, не хотел бы услышать подобное больше никогда. Весь этот хор был приправлен металлическим дребезжанием, а на заднем фоне почему-то слышался странный клекот, будто пытался разговаривать орел...
'Кхм. И это ты меня критиковала за пение? Да на таком фоне я просто Кобзон!'
Но тонкая ирония и искрометный юмор были оставлены без внимания. Моя дочка-биджу напряженно ждала ответа от подобного ей...
