Под моим взглядом старший Кайсоку занервничал и перекатился с пятки на носок.
— Что такое, Узумаки-сан?..
— Исами-кун, — я решил не обращать внимания на нотки хамства, в конце концов, пока парень держит себя в руках — не будем мелочными. — Сейчас мне нужна помощь в одной работе. Нужно разобраться с Санби.
— С Треххвостым? — глаза Исами загорелись азартом.
— Да. И я хотел бы, чтобы вы с Акане пошли со мной. Не беспокойся, — добавил я, заметив, как при упоминании о сестре он чуть нахмурился. — С самим биджу буду работать только я, ваша задача будет — меня прикрыть от... разнообразных случайностей. Справитесь?
— Думаю, да, — он серьезно кивнул. — Разрешите, я подготовлюсь, Узумаки-сан? Заодно и сестру прихвачу.
— Конечно, Исами-кун, я буду ждать вас здесь. И... — я чуть помолчал. — Айдо.
— Ч-что?
— Зови меня Айдо-сан. А если спасешь мою жизнь — можно и без суффикса, — улыбнулся я.
Синеволосый парень помолчал пару секунд, смерив меня взглядом и, наконец, посмотрел в глаза, наклонив голову. Я скрипнул зубами, продолжая улыбаться.
— Спасибо, Айдо... -сан, я запомню, — он кивнул... и исчез из вида, оставив вместо себя два закрутившихся пыльных смерчика. Жаль, что даже их Кеккей-Генкай очень далеко до пересечения звукового барьера, судя по внешним эффектам они двигаются не быстрее сотни километров в час. А ведь какой бы транспорт получился — с ветерком, хех!
Торчал я посреди площади, изображая памятник основателю и защитнику Узушио, недолго. Кажется, и пяти минут не прошло, как с одной из улиц вынырнули две едва различимые тени, метнулись ко мне и замерли на месте двумя шиноби.
Акане раскраснелась и тяжело дышала, но что-то мне подсказывало — не потому, что ей было трудно ускоряться, а от поспешности сборов. Даже сейчас — она одновременно пыталась поправить ленту в своих фиолетовых волосах, разгладить несуществующие складки на симпатичном сиреневом костюмчике с длиннополой безрукавкой и перехватить поудобнее солидный сверток с чем-то довольно тяжелым. Я не сдержался и ухмыльнулся. Жаль, что я не межмировой торговец, ведь за возможность краситься, делать прическу и собираться за пять минут для своих девушек — земные мужики отдали бы мне последнее, еще бы и долгосрочный кредит взяли, под залог их душ...
Я засмотрелся на эту милую картину торопливого приведения себя в порядок (ты б задумался дружок, это ведь все явно не для Треххвостого делалось...) и не сразу обратил внимание на Исами рядом. А когда обратил...
Парень, стоял, невозмутимо скрестив руки на груди. И, на первый взгляд, в этом ничего необычного не было. Ничего — кроме, собственно рук. Точнее руки. Правой.
Конечность парня от кончиков пальцев до самого плеча была закована в металл. Конструкция была сильно похожа на броню полного рыцарского доспеха, за исключением того, что монолитной она не была. Неширокие — в самом толстом месте в ладонь — металлические браслеты неведомым образом сцеплялись между собой, оставляя при этом руке достаточную подвижность. А их края, наслаивались друг на друга, создавали ощущение змеиной чешуи... или, скорее, лапы дракона. Для локтя была приспособлена чашеобразная пластина, кисть сверху прикрывалась одной цельнокованой и хитро изогнутой деталью, а пальцы прятались в таких же, как и на руке, кольцах, только, соответственно, меньшего размера. Что интересно — нигде не было ни следа кольчужных колечек. Все это великолепие единым неразъемным потоком поднималось до плеча, где оканчивалось массивным щитком, закрывающим часть груди и поддерживающим кожаную сбрую, которая охватывала грудь и не позволяла перчатке свалиться с руки. Металл притягивал взгляд глубокой чернотой, изредка отбрасывая темно-синие блики на сгибах и отсвечивая серым на протравленных, чтобы не блестели, внешних поверхностях...
— Ну здравствуй, знаменитый младший брат бронелифчика... не ожидал увидеть тебя именно здесь, — пробормотал я, движением головы отмахнувшись от недоуменных взглядов, ведь сказал я это на русском. Затем поднял на присутствующих взгляд и спросил уже понятно. — Откуда это?
— Гекко-сан... Это подарок!.. — они начали было говорить одновременно, но потом Акане заработала строгий взгляд от брата, замолчала и чуть покраснела. Дальше Исами говорил один. — Помните, вы с кузнецом на экзамене обсуждали способ устранить для нас необходимость останавливаться перед ударом? Это результат. Теперь можно не бояться остаться без руки при ударе. Да и еще кое-что есть.
Я только сейчас заметил, что матово-черно-серую поверхность брони покрывали едва заметные линии насечки, складывающиеся в очень знакомые узоры. Вот 'прочность'... на каждом кольце... вот 'сила'... даже несколько... пальцы перчатки оканчиваются небольшими металлическими когтями и на них тоже что-то нарисовано... мелко — не видно, но вроде бы 'ветер'...
— А... Как?.. — я неопределенно покрутил в воздухе ладонью, но, как ни странно, меня поняли.
— Пока что есть только две, у меня и Акане. Она не успела надеть свою — новый костюм показался важнее, — осуждающе посмотрел на сестру Исами. — А весь остальной комплект, помимо перчатки, кузнец делать отказался. Говорит, мало металла, а остальные части для сражения не так уж нужны... жадюга, — едва слышно пробормотал он последнее слово.
Ну Гекко, ну жучара! Я едва не расхохотался. Да уж с таким оружейником остров в безопасности — все вроде бы вооружены и, главное, склады при этом почти не опустели! Но зато теперь мне абсолютно ясны причины появления бронелифчиков — их авторы тоже решили, что в бою нужно прикрывать только самые важные части... Важные — по мнению дизанеров!
— Ну что ж, неплохо, — сказал я. — Гекко я поблагодарю попозже. Жаль, негде испытать новое оружие... Вы оба, не коситесь по сторонам, тут нет ненужных зданий! В бою опробуем. А теперь давайте-ка выступать. Тем более тебя, Исами, ожидает несколько новых и весьма интересных знакомств...
На этих словах меня нагло прервали. Мысли о еде, не дававшие мне покоя с самого утра, получили свое естественное продолжение. В животе забурчало так, что звук, казалось, отразился от стен окружающих домов и унесся вглубь деревни, постепенно затухая эхом в глубине улиц...
Пару секунд я боролся с несколькими взаимоисключающими желаниями: то ли смутиться, то ли наорать, чтоб быстрей забыли, то ли превратить все в шутку... Победил разумный подход — я решил не обращать внимания.
— ...И знаете, — прерванная фраза продолжилась легко и непринужденно, — судя по солнцу, уже наступило обеденное время, и, мне кажется, Нами-сан просто необходимо выслушать новости о своем сыне, постигающем нелегкую науку фуиндзюцу. Думаю, она будет благодарна и ее благодарность выразится в дополнительной порции свиной отбивной для всех присутствующих! За мной!
Я решительно зашагал вперед, слушая, как за спиной сначала неуверенно, а потом все четче и четче зашелестели шаги. Тут мне кое-что вспомнилось.
— А еще, — на лицо сама собой выскочила мечтательная улыбка, — я... конечно же, совершенно случайно!.. знаю, что в верхнем ящике стола в своем рабочем кабинете Ю прячет сладкие печеньки, которыми она подкармливает детишек в Академии! Поэтому тот, кто пойдет со мной на дело, получит их целых две! Нет, пожалуй, одну — я могу справиться и сам!
Шаги озадаченно смолкли, а я, не обращая ни на что внимания, продолжал с улыбкой идти вперед. Узукаге я или нет, в конце-то концов?!.
Как уже давно известно, история движется по спирали, а всякое событие имеет свойство повторяться. Именно об этом я думал, стоя на глади озера и следя, как постепенно опускается за верхушки деревьев солнце. Но в этот раз, как и положено новому витку спирали, были и различия. Во-первых, на горизонте гораздо выше деревьев пламенела верхушкой в лучах заката скала, больше всего похожая на исполинский столб или на небольшую столовую гору. В прошлый раз я стоял к ней спиной.
Во-вторых, дымка испарений, поднимающаяся от разогретой за день поверхности воды, упорно не хотела подниматься вверх, обозначая на уровне коленей мутно-прозрачный круг радиусом метров пять, что жутко меня раздражало. Надеюсь, когда все начнется — хоть немного стемнеет и моя защита от лишних глаз не будет обнаружена таки вот нелепым способом...
Ну и в-третьих, на этот раз на поверхности озера, в границе маскировочного фуин находился не один я, а настоящая команда, сеющая смерть и разрушения. К сожалению, на данный момент — лишь в рядах маленьких печенюшек, которые Таюя, видимо, готовила лично. Наверное, именно поэтому они были немного подгоревшими с разных сторон и отдавали жженым сахаром...
Как и любой план, составленный в условиях недостатка информации, наше посещение дома Шина и Нами закончилось совсем иначе, нежели я предполагал изначально. Нет, конечно, нас накормили, напоили, а потом накормили еще раз... Но все это сопровождалось вопросами обеспокоенной матери насчет ее ребенка, который впервые в жизни отправился на долгий срок туда, где его не достигнет ласковая, как поцелуй матери и железная, как стальные тиски хватка родительской заботы... Я говорил, говорил и говорил. О том, кто такой Хаттори Акихиро, кем он был, какие у него жизненные планы, чему он может научить, где будет жить Кано, не будет ли ему сложно — а потом все по второму кругу, с добавлением все новых и новых вопросов. Под конец этой экзекуции я уже было собрался создать клона и заставить разговаривать его, ибо кусок мяса, находящийся во рту (к этому моменту назвать иначе мой язык было сложновато), категорически отказывался трепыхаться дальше...
Каким-то чудом мы смогли вырваться, но к этому времени на озере уже наступал вечер. Пришлось отменять встречу с моими спутниками из Конохи и лететь к месту, где Йоко почувствовала Хвостатого Зверя на этот раз. Несмотря на громадье планов, связанных с этим знакомством, особенно для Исами, удовольствие пришлось принести в жертву делу. На этот раз импровизировать не хотелось, поэтому — живи в неведении, синеволосый дружок...
Я закинул в рот последнюю порцию печенья и смачно захрустел. Исами, стоящий справа, покосился на меня:
— Айдо-сан, темнеет.
— 'Я мечтою ловил уходящие тени,
Уходящие тени погасавшего дня
Я на башню всходил, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня'*, — невнятно, из-за набитого рта, пробормотал я.
___________________________________________________
*Я мечтою ловил уходящие тени...' — К.Д. Бальмонт. Серебряный век русской поэзии. Изд. Москва: Просвещение, 1993 (прим. авт.)
___________________________________________________
Акане, молча стоявшая слева, чуть вздрогнула, но по-прежнему ничего не сказала.
— Что? На каком это языке?
— Хрум... хрум... Неважно, — наконец-то крошки провалились в желудок. — Жаль, Ю здесь нет, она бы оценила. Надо обязательно поблагодарить ее за сладкое, кстати...
— Которое Таюя, — он по-прежнему зачем-то делал акцент на ее имени, — припасла для детей, — в глазах синеволосого парня стояло осуждение.
— Исами, — я хохотнул, но остался непонятым. — Мы с Таюей живем на острове уже четыре года, как ты думаешь, я хорошо ее узнал? Поверь, у нее еще куча таких вот пакетов. Так что можешь не переживать насчет судьбы голодающих сирот Узушио!
— Четыре года, значит? Тогда понятно... — в данный момент судьба мелких спиногрызов волновала синеволосого меньше всего. Он думал о чем-то своем... и ход его мыслей мне категорически не нравился!
— Что ты хотел сказать своим 'темнеет', Исами-кун?
— А?.. Что?.. Да... Я хотел сказать, что мы стоим здесь уже полтора часа, не пора начинать?
— Исами-кун, — я доверительно положил руку ему на плечо, — когда-то, очень давно и далеко отсюда, жил и работал великий ученый. Он был даже умнее Орочимару, знаешь такого? — парень кивнул. — Потому что слова этого человека назвали 'Законом Подлости', а ведь он даже чакрой не пользовался. Орочимару далеко до уровня закона природы, — улыбнулся я. — А само правило звучит так: 'Если какая-нибудь неприятность может произойти, она случится.' Это значит, что, как только мы начнем разбираться с Санби — нам обязательно помешают. И вообще, вас что, Хиро в засаде сидеть не учил? Как только дожили до своих лет...
— Одно дело — Хиро, а другое... — парень многозначительно смерил меня взглядом.
Но на достойный ответ уже не осталось времени. С просторов озера зазвучали голоса. Я положил левую руку на плечо напрягшейся Акане, чтобы уберечь ее от поспешных действий, и приготовился ждать.
Голоса все приближались и приближались... А я все больше и больше проникался уважением к Тен-тен. Наверное, стой она сейчас здесь — не миновать бы мне пары-тройки ехидных комментариев насчет окончательного решения кристаллического вопроса. А, может быть, я слишком плохо о ней думаю и она бы просто пожала мою руку своей ладошкой в попытке поддержать... Потому что приближающихся голосов было три... и один из них был женским!
Машинально я вновь потянулся проверить метку, которая была на Гурен. И хотя теперь, без режима Отшельника, чувствовать было гораздо труднее, но уж те маячки, что рядом — вполне поддавались обнаружению. И именно этот — по прежнему лежал на дне озера. Я скрипнул зубами — Кабуто, ну конечно же. Хоть и приятно, когда у тебя настолько умные враги... но, право слово, гораздо приятнее, когда можно повздыхать об их уме, раз в год принося цветы на их могилу!
Постепенно к голосам добавились силуэты, проступающие сквозь чуть искажающее перспективу марево маскировочной печати. Благодаря тому, что на этот раз Якуши Кабуто не стал дожидаться глубокой ночи — их можно было достаточно четко рассмотреть. Но, в свою очередь, они могли заметить нас. Поэтому, когда непрошенные гости остановились, я сжал ладони, привлекая внимание моих спутников, и кивнул на их цели — Гурен и здорового мужика (тоже выжил, сволочь... теряю класс!), стоящего рядом с ней.
Никакой злости или ненависти к этим двоим у меня не осталось. Было просто желание закончить работу, потому что вряд ли после того, что я с ними сотворил, они захотят работать со мной. Но когда женщина, явно продолжая начатый не здесь спор, воскликнула: 'Кабуто, все равно, что бы ты ни говорил, я против! Хватит уже ставить свои опыты на Юкимару, я больше не позволю!' — на мое лицо вылезла довольная улыбка. Все оказалось не так уж безнадежно, Тен-тен оказалась права и тут — мертвые бесполезны, в отличие от живых. Но за свое поведение они должны понести суровое наказание!
— Гурен, я же говорил тебе... — донесся до нас обманчиво мягкий голос Якуши, но дослушивать я не стал.
На моих предплечьях загорелись четыре 'скорости', подсветив лица Исами и Акане и превратив их в жутковатую — у одного, и мрачно-красивую — у второй, маску смерти. Свет пробился сквозь маскировку, раскрывая наше место и Кабуто как раз начал обеспокоенно поворачиваться в нашу сторону, но это уже ничего не могло изменить. Я разжал ладони, чуть подтолкнув их вперед. Две смазанные тени метнулись вперед, разнося в клочья марево фуин, а мои руки замелькали в стремительных ручных печатях и вслед Кайсоку рванула невидимая волна сенсорного барьера.
