Рождение героев

— Мы только взглянем на твое добро, — сказала желтая маска, — и ты поедешь дальше.

— З-зачем вам? Я не дам! — выкрикнул он, когда мергин в черной маске подошел к крогу и принялся развязывать ремни. — Прочь, разбойники, я расскажу наместнику, что вы ограбили меня!

— Мы ничего не хотим, кроме справедливости. Поэтому развязывай мешки! — в голосе старшего зазвучал металл, и Товерну показалось, что не мергин, а сама маска говорит человеческим голосом...

— Откуда у тебя этот меч? — спросил мергин, извлекая из мешка завернутый в кусок материи длинный меч с украшенной асирами рукоятью. Товерн замялся.

— Говори! — приказала белая маска.

— Это... подарок!

— Подарок? Ты водишь дружбу с оданом? Или, может быть, наместник подарил его тебе? Кто еще может сделать такой подарок?

— Да, наместник!

— Сейчас мы отправимся с тобой в селение, и там, перед всеми, ты скажешь, кто дал тебе этот меч!

Товерн побледнел. Все люди видели клинок в руках чужеземца, видели, как он пришел с ним в селение. Отняв у чужака меч и мешок, Товерн заперся в доме и не поверил глазам: пришлец был сказочно богат! Один меч стоил состояние, а кроме меча, были асиры, множество прекрасных, крупных асиров! Он станет богатейшим человеком в Шедоре, станет правой рукой наместника, а впоследствии, возможно, займет и его пост! Когда хелмары высаживались на берег, Товерн быстро спрятал украденное в тайнике, надеясь, что разбойники не обнаружат его. Так и случилось. Отброшенные воинами Шедора, хелмары сбежали, не успев добраться до тайников. Жаль, что чужак уцелел в битве, он мог потребовать свое добро назад. И как кстати оказалось его колдовство! Если бы не проклятые мергины и попустительство десятника, он приказал бы сжечь колдуна, а его асиры остались бы при Товерне...

— А эти асиры? — произнесла черная маска, тряхнув перед старостой увесистым мешком. — Если ты так богат, отчего не живешь в Шедоре и не ездишь в паланкине?

— Он скромен, — сказала желтая маска, и ее раскосые глаза смеялись. — Когда он приедет в Шедор, он будет жить скромно и честно.

— Не сомневаюсь, — пророкотал старший.

Товерн молчал, кусая губы. У него есть меч, но их трое! Ведь они убьют его здесь и возьмут все себе!

Староста вскрикнул и нанес удар. Судья ловко уклонился и отточенным движением перехватил руку с оружием, выкрутив ее так, что яростный крик Товерна сменился болезненным воем. Меч упал на землю. Судья держал заломленную руку старосты на отлете, вывернув кисть так, что тот не мог пошевелиться, уткнувшись лбом в шершавый бок крога.

— Ты виновен в том, что украл принадлежавшее чужеземцу и обвинил его в колдовстве, чтобы присвоить деньги. Ты виновен! — повторил он.

— Я хочу честного суда, я хочу суда фагиров! Отведите меня в город! — крикнул Товерн. Судья видел его насквозь, он все знал — и от этой мысли душа Товерна сжалась в крошечный комок. Черная маска прервала его крики:

— Нам плевать на фагиров. Доказательства налицо. Признайся, чтобы облегчить свою душу.

— Это мои деньги! Мои-и-и!

Меч черной маски взметнулся вверх. Отрубленная по локоть рука Товерна упала на траву, и староста завыл, глядя на шевелящий пальцами обрубок. Из раны хлестала кровь.

— Эта рука никогда не возьмет чужого, — сказал мергин в желтой маске. — Но есть еще вторая...

— Не-е-ет! Я никогда-а... не буду-у!

Бледный староста трясся мелкой дрожью, ожидая, что сейчас его просто добьют. Но палач подошел и перетянул ремнем обрубок. Кровь пошла слабее.

— Советую прижечь огнем, — сказал палач. Мергины развернулись и направились в лес. Товерн бормотал проклятия им вслед. Старший остановился и повернулся к старосте. Товерн тут же замолк.

— Одан зовет это мергинской ересью, а мы называем правосудием, — сказал мергин, и все трое скрылись за деревьями.

Шенн покинул селение поздно. Местные жители уже не глядели на него с опаской, напротив, после решения судей все разговаривали с ним на равных. Кто же эти люди в масках, думал юноша, раз за разом вспоминая быстрый и справедливый суд. Даже Ольф вряд ли бы рассудил лучше!

Перед уходом он навестил Риану. На счастье, пропавшее зелье не понадобилось, и девушка пришла в себя. Лихорадка отступила, оставив следы испарины на щеках, но дышала Риана легко и спокойно. Взглянув на девушку, старик-лекарь оставил их наедине.

— Я рад, что ты жива, — сказал Шенн, склоняясь над раненой. Риана слабо улыбнулась:

— А я рада, что жив ты...

— Мне жаль, что так вышло. Я должен был сам лезть на башню!

— Но тебе бы снова не поверили...

— Теперь мне верят.

Они помолчали.

— Я очень хочу вознаградить тебя за то, что ты сделала, за то, что ты перенесла из-за меня... Но хелмары забрали все, что у меня есть...

— Мне ничего не нужно, — сказала Риана. Ее глаза смотрели на юношу из-за тяжелых, полуприкрытых ресниц. — Ты уходишь?

— Да. Мне надо идти. Я иду в Ринересс.

— Пусть Сущие хранят тебя, Шенн. Возвращайся, если сможешь...

Шенн кивнул:

— Я вернусь. Если смогу, — он сжал ее ладонь и вышел из дома.

— Я буду ждать, — еле слышно произнесла Риана.

Шенн двигался на север. Отец Рианы рассказал, как выйти на дорогу к Ринерессу, минуя Шедор. В Шедор мергины идти не советовали. Прежде всего, потому, что этот пограничный город значительно меньше столицы, и чужестранец непременно вызовет интерес у многих. Учитывая, что изгнанный староста направился именно туда, путь в Шедор был для Шенна заказан.

Юноша шел налегке. Ни оружия, ни денег у него больше не было. Впрочем, асиры до сих пор так и не пригодились, были лишь бесполезным грузом, а вот меча, когда-то защитившего его от морронов, было жаль. Хорошо, что карта — истинное сокровище, всегда с ним, свернутая и спрятанная в поясе. Потеряв ее, он мог с позором возвращаться к Ольфу. В его миссии она играла одну из главных ролей...

— Эй, чужеземец!

Шенн оглянулся. На тропинке стояли судьи.

— Ты кое-то забыл, — один из них поднял над головой знакомый Шенну кожаный мешок и меч. Юноша улыбнулся и подошел к мергинам.

— Бери.

— Где вы нашли меч? Я думал, все забрали хелмары! — он взял свои вещи и привычным движением забросил за спину.

— Сразу видно, что это — твое, — сказала желтая маска, и на мгновенье Шенну показалось, что за маской — женщина. И фигура мергина была не столь плотной, как у остальных, и движения... — Мы нашли их у одного человека. Он хотел взять то, что не принадлежит ему.

— Спасибо, — сказал Шенн. В голове Шенна всплыл образ Товерна, отобравшего у него меч и мешок. Он посмотрел в непроницаемые лица судей и решил ни о чем не спрашивать. — Не знаю, как отблагодарить вас... Быть может, асиры...

Он сдернул мешок со спины, сунул в него руку и, зачерпнув горсть камешков, вытащил их на свет. Асиры засияли, отблесками живого огня играя на руках Шенна.

— Возьмите. Больше мне дать нечего.

— Ты даже не считал их, — произнес мергин в белой маске. — Ты знаешь им цену?

— Знаю, что они ценятся у арнов, — ответил Шенн, — но, честно, не знаю, на-сколько... Если этого мало...

Маски рассмеялись. Шенн тоже улыбнулся, слушая странный гортанный смех.

— Для истинных арнов они не значат ничего, — сказал мергин с посохом. — Их привезли те, кто сейчас правит Арниром. Асиры раскололи наш мир. Это грязь, и мы не станем пачкать ими руки.

— Только не думай, что мы осуждаем тебя, — произнесла черная маска. — Ты чужеземец, у тебя свои обычаи.

— Тогда... — Шенн вспомнил о Риане. — Тогда, быть может, вы могли бы передать их Риане? Той девушке, что ранил хелмарский лазутчик.

— Почему ты не вернешься и сам не сделаешь этого?

— Я должен идти. Вы возьмете их? — протянутая рука Шенна застыла в воздухе. Горсть камней была тяжела и оттягивала руку.

— Нет, — сказал тот, что с посохом. — Если она думает о тебе, то ей нужен ты, а не асиры. Иди с миром, путник. Риана сможет о себе позаботиться.

— Быть может, мы еще увидимся, — произнес Шенн. — Одно солнце над нами.

— Воистину так...

Судьи скрылись в наступавших сумерках, и юноша долго глядел им вслед. Здесь, в Арнире было много непонятного. Ольф говорил, что арны подчиняются фагирам, но здесь суд вершился по-иному. Шенн не знал, был бы суд фагиров столь жесток, но справедливей вряд ли мог быть. Близилась ночь, и Шенн решил заночевать неподалеку от тропы, рассудив, что рядом с ней вряд ли станут рыскать хищники. Он нашел заросшую кустами лощину, свернулся в клубок, подобно короеду, и заснул.

К полудню следующего дня Шенн вышел на дорогу. Это была не узкая тропинка, едва заметная из-за высокой травы, по которой он шел прежде. Дорога представляла собой широкую, вымощенную камнем ленту, где на ладонь, а где и на локоть приподнятую над землей. Шенн взобрался и пошел по ней, чувствуя под гедами непривычно твердый камень. Пройдя какое-то время, он спрыгнул с дороги и пошел рядом. По земле идти приятнее и легче, подумал он, а упадешь — не жестко...

Дорога вела точно на север, и Шенн не сомневался, что очень скоро окажется в Ринерессе.

Вспомнив предупреждение одного из селян, юноша обмотал рукоять меча тряпками, чтобы не привлекать лишнего внимания. Но долгое время дорога оставалась пустынной. Лишь к вечеру он увидел двигавшееся навстречу стадо крогов, и посторонился, пропуская этих спокойных и могучих тварей. Кроги равнодушно смотрели на него, но стоять на пути этих гигантов Шенн не стал и посторонился, разглядывая ведущих стадо пастухов. Мужчины сидели на спинах нескольких крогов, направляя остальных длинными пиками с острыми игольчатыми наконечниками. Как они умудрялись сидеть между костяными наростами на спине крогов — Шенн не понимал. Может быть, спилили шипы? Он попытался что-то спросить, но одетые в кожаные куртки и штаны погонщики не обратили на чужака внимания. Пожав плечами, Шенн пошел своей дорогой. В конце концов, она приведет его Ринересс. Когда солнце почти коснулось земли, повстречались два торговца, ведущих нагруженных увесистыми мешками крогов. Отвечая на расспросы Шенна, арны были немно-гословны, подозрительно глядя на чужеземца:

— Ринересс в двух днях пути, — сказал торговец. — Через день дойдешь до брода, а там и увидишь...

Шенн поблагодарил их и весело зашагал дальше. Всего два дня пути! На кожаном ремешке было больше десятка узелков — так Шенн отмечал дни, прошедшие с появления голубой луны Эльмера. Время еще оставалось. Он должен успеть! Вскоре небо потемнело, и Шенн остановился для ночлега. Устроился тут же, возле дороги, справедливо рассудив, что зверье вряд ли станет гулять по мощеной камнем тропе.

Хорошо выспавшись, он двинулся дальше и вскоре нагнал двухколесную повозку, из-за которой виднелась пара босых загорелых ног. Обойдя гремящие по камням колеса, Шенн увидел высокого коренастого человека, одетого в простую одежду селян.

— Одно солнце над нами, — поздоровался Шенн.

— Одно солнце, — ответил попутчик, останавливаясь. Ловким движением он подставил под длинные оглобли, привязанные к ним ремнями костыли, и повозка встала. Разогнув спину, селянин с любопытством посмотрел на юношу:

— Говоришь по-нашему, а одежда чужая. Откуда ты, парень?

— Издалека, а иду в Ринересс. А ты, случаем, не туда идешь?

— Я — в Ринересс? Не-ет, зачем? Я в Аримдор еду.

— Аримдор? Что это за место? — спросил Шенн.

— Селение здесь неподалеку. Большое селение, богатое. Я муку туда везу, — пояснил селянин, разминая затекшие плечи. Он достал тряпку и вытер вспотевший лоб, сдвинув мокрый от пота желтый тоф на макушку.

Шенн посмотрел на повозку, доверху нагруженную пыльными мешками. Тяжелые, наверное. И как он один это тащит?

— Так здесь у тебя мука?

— Да, хорошая мука. Сам молол! — гордо расправил плечи мельник. — Спроси у кого хочешь: всякий скажет, что у Ирата отличная мука. Пол-Аримдора у меня муку покупает!

— Тяжелая, наверно, повозка... Хочешь, помогу?

— Помочь хочешь? — усмехнулся мельник. — Ну и ну! А что, давай! Устал я, а ты вижу, парень крепкий.

— Попробую, — улыбнулся Шенн. Ират отступил, Шенн встал между оглоблями и схватился за них руками, а мельник убрал поддерживающие повозку палки. Юноша тотчас почувствовал тяжесть телеги.

— Ну, поехали, — усмехнулся Ират. Шенн напрягся и понял, что сдвинуть нагру-женную повозку не так легко. Но понемногу двинулся вперед. Колеса застучали о плотно пригнанные камни, и Шенн на собственных мышцах ощутил ценность этой прекрасной дороги.

— Надежнее, надежнее, не упади с дороги, — приговаривал мельник, шагая рядом. Его продолговатое лукавое лицо улыбалось, но глаза цепко смотрели, чтобы колеса не выехали на рыхлую обочину. — Ну, как, легка моя ноша, чужеземец?

— Нелегка, — признался Шенн. — Но я еще не устал.

Хозяин повозки шел рядом, ожидая, что чужак вот-вот выдохнется, но парень оказался крепким. И работы не гнушался. Такие мельнику нравились.

— А зачем тебе в Ринересс?

— Есть у меня дело.

— Ну, что ж. Дело так дело... А то шел бы ко мне работать. Парень ты сильный, — Ират бесцеремонно похлопал Шенна по плечам. — А я тебе постель, хлеба, сколько нужно. Да и жену со временем найдем... В Ринерессе бездельников хватает, а мне работники нужны, сами уже не справляемся.

— А кто у тебя работает?

— А все! Моя жена, брат, его жена, дети наши — все зерно мелят. Я же говорю: пол-Аримдора мукой нашей пользуются. С утра до вечера работаем. В долине все аримы собирают, продают, да вино делают, а мельников почти и нет. Работа у нас тяжелая — зерно молоть, зато люди уважают, каждую лунную перемену подарки приносят...

— Что же ты крога не купишь? — спросил Шенн. Он понемногу привык к нужному темпу движения и двигался почти так же быстро, как селянин.

— Крог стоит дорого, — ответил Ират. — А довезти муку до Аримдора я и сам могу.

— Пусть крог муку мелет, — сказал Шенн, — привяжи его к жерновам и пусти по кругу...

Словоохотливый мельник открыл рот, уставившись на Шенна так, словно впервые увидел.

— Как ты говоришь? Привязать к жерновам...

— Ну да. У нас в Руанноре все так делают.

Ират заставил Шенна остановиться и подставил стойки под оглобли.

— Вылезай. Ты что, тоже мельник?

— Нет. Я просто видел, как это делают люди, — ответил Шенн. На самом деле он видел это в рисунках на старинных пергаментах, а Ольф разъяснял ему, что там изображено и как работает. — А если хочешь, можно заставить ветер или воду крутить твои жернова.

— Заставить ветер крутить жернова? — переспросил Ират. Недоверие на его лице сменялось страхом. — Это же колдовство!

— Почему же колдовство? — возмущенно воскликнул Шенн. Ольф показывал ему устройство многих механизмов эльдов, призванных помогать человеку, но, похоже, здесь о них и не слыхивали. Странно, ведь потомки Древних фагиры дали арнам множество знаний! Ответ на это Шенн желал узнать как можно скорее. — Никакое не колдовство, а умение! Ковать сталь — большое искусство, но это не считается колдовством. Просто у всех — свои секреты...