Рождение героев

Город остановился, и худшие предчувствия Далмиры оправдались. За ней пришла стража. Девушке связали руки и больно ткнули рукоятью палицы в спину: шагай! Пройдя по деревянным коридорам и лестницам, пленница оказалась перед выходом. Яркий солнечный свет ласкал глаза, но Далмира не знала, стоит ли радоваться этому дню. Открывшийся глазам мир мог оказаться много страшнее заточения в огромной деревянной коробке.

Длинные мостки вели вниз, и Далмира спустилась на землю. Там стоял Эторг в окружении нескольких воинов. Шенна не было видно, и девушка тщетно вертела головой. Где же он, что с ним?

— Где мой друг? Где Шенн? — крикнула она, обращаясь к Эторгу, но тот молча отвернулся, всем своим видом выражая презрение. Далмира чувствовала, как слезы вот-вот потекут из глаз, но изо всех сил сдерживалась, чтобы не заплакать. Стражи потащили ее вперед.

— Стой! — Ее остановили в двадцати шагах от странного лагеря, раскинувшегося перед городом на колесах. Дюжину драных шатров окружала стена из повозок, каждая из которых имела высокие, окованные железом, борта. В стене из повозок имелся проход. Оттуда навстречу гостям вышли люди.

Один был без руки, но могучий статный торс и широкие плечи не позволяли на-звать его калекой. В единственной руке человек сжимал длинную плеть. Второй был сухощав и строен. Длинные волосы его стягивала красная повязка. Он опирался на короткое копье с широким изогнутым наконечником и жадно рассматривал девушку белесыми немигающими глазами. Третий, едва достававший Далмире до плеч, имел заметный живот и примечательную шишковатую голову без единого волоска. Странно, но именно он показался девушке главным.

Она не ошиблась. Толстяк выступил вперед и протянул руку вверх:

— Одно солнце над нами, эмон.

— Воистину так, Тормун. Как дела твои?

— Неплохо, Эторг. Куда направляешься?

— В Шедор. Везу дерево и кожи с юга. А ты как оказался здесь?

— Иду на восток, в Ринересс.

— Пусть будет легок твой путь, Тормун. Не желаешь ли нового раба, женщину? — Эторг кивнул в сторону сжавшейся от страха Далмиры. Часть сказанного она поняла, разговор шел на языке, похожем на язык ее народа.

— Клянусь, она способна на многое! Посмотри на ее волосы! Посмотри на руки! Она едва не заколола меня, когда я... впрочем, неважно. Она сильна и непохожа на наших женщин!

— Где ты нашел ее? — спросил толстяк, подойдя ближе. Оценивающим взглядом он прошелся по фигуре Далмиры и протянул руку. Девушка отшатнулась, но стражи были начеку, вовремя схватив ее за локти. В черных глазах Тормуна мелькнуло удивление. Его рука ощупала руки и ноги девушки. — Она и впрямь недурна. Довольно высока. Сильное тело. И странные волосы...

— Я подобрал ее в пустыне.

— В пустыне? — удивился Тормун.

— Да, в двух днях пути отсюда. Ее и еще одного дикаря. Я хотел помочь им, но они заплатили мне злом на добро. Поэтому я думаю, что хорошим наказанием для нее будет служение тебе и твоему делу, Тормун. Ведь тебе нужны люди?

— Мне всегда нужны люди, — проговорил Тормун. — К сожалению, они быстро умирают, а добровольцев я не припомню. Сколько ты хочешь за нее? И где ее товарищ, о котором ты говорил? Ты же знаешь, я предпочитаю мужчин. В нашем деле требуется сила и ловкость, а женщины слабы...

— Тот дикарь сумел удрать. Я отдаю тебе только ее.

— Не знаю, пригодится ли она мне, — задумчиво сказал Тормун. Он провел по щеке мизинцем. — Даром я никого не кормлю. Эй, как тебя зовут?

— Ее зовут Далмира. Она с дальних островов, что в самом конце великой реки. Так она сказала, хотя я и не совсем ей верю, — пожал плечами Эторг.

— Она, что, не может сама ответить? — осведомился воин с копьем. Он сделал шаг вперед и, вытянув руку с оружием, дотронулся острием до ее груди. — Нравится мое копье, детка? Давай купим ее, брат, клянусь Сущими, она чего-то стоит. По крайней мере, в постели.

— Я это сам решу, Торвар. Почему девчонка молчит?

— Она плохо говорит, но, кажется, все понимает, — усмехнулся Эторг. — Ее язык напоминает ваш, мой она вовсе не знает. Она дикарка, а дикари ловки и смелы. Как раз то, что тебе нужно!

— Дикарка? — усомнился Тормун. — Мне приходилось видеть дикарей из северных лесов — она не похожа на них. Посмотри на ее одежду, Эторг: дикари не носят вышитых рубах!

— Мне все равно, — отмахнулся Эторг. — Так ты возьмешь ее? Или я прикажу привязать ее к колесу ортангира и размажу по земле.

— Отпустите ее, — велел толстяк. Стражи вопросительно взглянули на Эторга. Тот кивнул. Далмира смотрела на толстого коротышку и окружавших его людей, пытаясь понять, что сейчас произойдет.

— Оллок, проверь ее.

Человек с плетью подошел к девушке, вытащил из-за пояса длинный нож и разрезал ее путы. Затем воткнул оружие в песок перед ногами Далмиры и отступил. Тормун схватил ее за руку:

— Возьми, — сказал он, указывая на нож. Его пухлые пальцы унизывали перстни со сверкающими каменьями, но в глаза девушке бросился длинный ярко-красный ноготь на левом мизинце, оправленный в желтый металл. — Возьми нож и убей однорукого. Убьешь — и мы отпустим тебя. Это сказал Тормун, и вы все свидетели.

Далмира поняла. Они, конечно, обманывают, но есть ли у нее выбор? Она посмотрела на черную рукоять у ног и подумала, что ради свободы ей предлагают убить человека. Вот этого однорукого, так спокойно стоящего в пяти шагах. Сможет ли она, готова ли? Ведь Далмира уже убивала, и до сих пор помнит, как легко нож, подобный этому, вошел в тело хелмара, и он умер. Но тогда ее вела ярость, она хотела мстить за отца и друзей... Далмира попыталась разозлить себя, но ярость ушла, затаившись где-то глубоко под сердцем. Она была опустошена и унижена человеком, стоявшим позади.

— По-моему, она безнадежна, — сказал Тормун. — Я не стану ее покупать.

— Тварь красноволосая, ты не стоишь отбросов, которые жрала! — разочарованный Эторг ударил ее по лицу. Далмира упала на колени, и нож сам прыгнул в руки. Молниеносный выпад прозевали даже охранники, и сверкнувшее лезвие рассекло одежду на животе Эторга. Правитель ортангира отпрыгнул и схватился за рассеченное платье:

— Возьмите ее и привяжите к колесу, ногами вперед, чтобы сдохла медленно!

Телохранители двинулись к Далмире, поигрывая палицами, она отступала, выставив перед собой короткий клинок. Почему он не умер, ведь она вложила в удар всю силу!?

— Я покупаю девчонку! — громко сказал Тормун. В следующее мгновенье плеть однорукого просвистела в воздухе, обвившись вокруг шеи девушки. Далмира ударила по ней ножом, но Оллок вовремя ослабил плеть, и удар не вышел. Воздуха стало не хватать, девушка выронила нож и схватилась за горло. Одним движением Оллок свалил ее на песок.

— Зачем ты надел кольчугу, Эторг? — насмешливо спросил Тормун. — Разве ты перестал доверять мне?

— Я не доверял ей, — выкрутился Эторг. — А ты не верил мне!

— Неплохо, совсем неплохо, — Тормун повернулся к однорукому товарищу. — Оллок, не задуши ее! Так сколько ты хочешь, достойный эмон?

Катящийся город скрылся за холмами, и Далмира невольно проводила его глазами. Она ничуть не жалела, что покинула ортангир, как называли город на колесах ее новые хозяева. Что сделано, то сделано. Далмира не печалилась о потерях — за короткое время она потеряла все, кроме жизни. Последней потерей стал Шенн...

Она стояла посреди лагеря, и собравшийся вокруг люд разглядывал ее, переговариваясь короткими, весомыми фразами. Она видела около двадцати человек, преимущественно мужчин. Некоторые вооружены, остальные безоружны, но в их позах и неторопливой уверенной поступи она ощущала скрытую силу. Эти люди сильны и умеют убивать, думала она, глядя в обветренные суровые лица, кто же они такие?

Она услышала молодой женский голос и невольно обернулась:

— А это кто? Новый кусок мяса? — к Далмире приблизилась девушка, одетая в кожаные, до пят, узкие штаны и черную просторную куртку, почти не скрывавшую маленькие упругие груди. Лицом она напоминала женщин ортангира, вот только волосы не были распущены, а, свитые в толстую черную косу, обвивали высокую, стройную шею. Из-за плеча незнакомки торчала рукоять какого-то оружия. Лицо девушки было довольно привлекательным, но едва она приблизилась, Далмира вздрогнула: правую половину лица пересекал жуткий рваный шрам, нанесенный, верно, каким-то животным. Несколько багровых неровных полос начинались ото лба и пересекали щеку, чудом не задев глаз. Заметив испуг новенькой, девушка улыбнулась:

— Не понравилось? Ничего, привыкнешь! Значит, Торвар нашел себе новую подружку, — она провела пальцем по щеке Далмиры, глядя в глаза так яростно, что девушка не посмела отстраниться. — Ну, это ненадолго!

Расхохотавшись, она отошла. Люди стали расходиться, и вскоре на площадке никого не осталось. В дальнем углу двора столпились животные, которых Далмира раньше не видела. Некоторые из них лежали, положив на землю крупные, увенчанные грозными рогами головы, другие стояли, помахивая длинными, спускавшимися до земли, хвостами. Их шкуры носили светло-бурый оттенок и, наверно, неплохо маскировали на этой равнине.

— Иди за мной! — произнес кто-то. Она повернулась: рядом стоял однорукий, едва не задушивший ее. Его грозная плеть висела за широким, украшенным разноцветными каменьями, поясом. Он смотрел на девушку спокойно, без злобы, и она немного успокоилась. Оллок повернулся и двинулся к одному из шатров. Далмира покорно пошла следом.

Облезлый полог из звериных шкур пропустил ее внутрь. Шатер был довольно велик, по сравнению с тесными комнатками ортангира, в самом верху его виднелась закопченая дыра. Туда, по-видимому, уходил дым от костра, если обитатели его желали согреться или приготовить пищу. В центре располагался примитивный очаг, сложенный из нескольких камней, а по краям — вытертые звериные шкуры, очевидно, служившие постелью.

— Это твой дом, — отчетливо сказал однорукий. Он повернулся и вышел.

Далмира осталась стоять неподвижно, не понимая, как ее оставили без всякого присмотра или охраны? А если она убежит? Девушка осторожно приблизилась к выходу и чуть отодвинула полог, одним глазом выглядывая наружу. Приближался вечер, и лагерь выглядел обезлюдевшим. Где же все? Она прислушалась, уловив множество странных, ни на что не похожих звуков. Кажется, где-то сражались... Или кричал какой-то зверь?

Она высунула голову целиком. На площади никого. Бежать!? Пусть в пустыню, но остаться свободной! И умереть там... свободной. Но, может, лучше остаться здесь, ведь никто из этих людей пока не причинил ей никакого зла! Ее не держат взаперти, как Эторг...

Тут она рассмотрела, что проход между повозками исчез. Они сдвинулись, и лагерь оказался окруженным кольцом из повозок. Далмира повернула голову и увидела черный силуэт, стоящий на крыше повозки. 'Дозорный, — сказала она себе, — нет, не так все просто, Далмира!'

Она едва не вскрикнула, отшатнувшись — так неслышно и внезапно перед ней возник человек. Он был молод и могуч, судя по мощным, бугрившимся мышцами, плечам. Лицо его, безусое и безбородое, совсем не выглядело злобным. Напротив, смотрел парень довольно дружелюбно и, войдя за девушкой в шатер, спокойно опустился на шкуры. Он молча разглядывал девушку, и Далмира, осмелев, обратилась к нему:

— Мне сказали, я здесь буду жить. Ты тоже живешь здесь?

Молчание.

— Наверно, ты не понимаешь мою речь, — вздохнула Далмира. — Я и сама не всегда понимаю вашу.

— Он немой, — сказала, входя в шатер, девушка со шрамом. — Он не может говорить. Оллок привел тебя сюда? Я тоже сплю здесь.

Далмира кивнула в ответ. Она жадно вслушивалась в каждое слово, стараясь уловить смысл сказанного, и ей это удавалось. Их язык почти не отличался от ее родного наречия, этих людей она понимала лучше, чем коверкавшего фразы Эторга. Но некоторых слов она не знала. Придется мне, как Шенну, учить слова, чуть улыбнувшись, подумала она. Воспоминание о Шенне заставило ее вздохнуть. Девица усмехнулась:

— Вздыхаешь? Это пройдет. Скоро вздыхать станет некогда. Завтра Оллок станет учить тебя.

— Учить? — не поняла Далмира. — Учить чему?

— Завтра и узнаешь. А теперь спи, — и она властно указала ей на одну из постелей. Не осмелясь перечить, Далмира легла и, укрывшись шкурами, долго глядела в потолок. В круглой дыре застыл краешек неба, и души предков величаво сияли в темноте небесного мира.

Далмира уснула, и проснулась от прикосновения рук, бесцеремонно шаривших по ее телу. Она вскрикнула, но сильная мужская рука прижала голову к земле.

— Молчи! — прошипел ей в ухо Торвар. — И снимай одежду!

Она забилась, пытаясь вырваться, но этот воин был сильней Эторга. Лезвие кин-жала уткнулось девушке в скулу:

— Хочешь стать похожей на Кинару? Я сделаю это!

Кто-то схватил Торвара и отбросил в сторону. В слабом свете догорающих углей Далмира смогла разглядеть широкоплечую фигуру немого.

— Как ты смеешь? — брат Тормуна замахнулся кинжалом, но во тьме послышался голос:

— Ты звал меня, Торвар? — между приготовившимися к схватке мужчинами возникла белеющая в полумраке обнаженная фигура девушки. Ничуть не смущаясь, Кинара подошла к Торвару, и он опустил оружие. — Я слышала, ты произнес мое имя.

— Я? А-а, да...

— Ты что-то хотел? — Кинара прижалась к мужчине и ласково провела ладонью по его лицу. Торвар растерянно улыбнулся, но Немой оставался напряженным, наблюдая за каждым его движением.

— Да, конечно, — пробормотал Торвар, гладя девушку по спине. Его движения становились все более страстными, но Кинара оттолкнула его:

— Мне надо выспаться, завтра будет трудный день. Иди к себе, Торвар. Спокойной ночи.

Она медленно, с достоинством, повернулась и пошла прочь. Брат Тормуна замер, затем пробормотал проклятье и выскочил из шатра. Далмира с изумлением смотрела на девушку, не понимая, как можно расхаживать перед мужчинами совсем нагой! Но, похоже, Кинара не знала стыда. Пройдя мимо замершего немого, она остановилась и, ласково проведя рукой по его груди, направилась к своей постели.

После произошедшего она заснула с трудом, и спала, казалось, одно мгновенье. Далмира вдрогнула от бесцеремонного толчка под ребра:

— Вставай!

Морщась и потирая глаза, Далмира поднялась. Судя по откинутому пологу, и проникающим внутрь ярким лучам солнца, давно уже утро. Снаружи слышался стук и скрип двигавшихся повозок. Потом она узнала голоса толстяка и его мерзкого брата. Разбудив девушку, Кинара взяла Далмиру за руку и вывела наружу.

Лагерь сворачивался. Дальние повозки уже отцепились от остальных, и могучие животные, запряженные в них, мычали и мотали рогатыми головами. Как оказалось, людей в лагере гораздо больше, чем Далмире показалось вначале. А может, они слишком быстро мелькают перед глазами, спеша по своим делам. Далмира осмотрелась, ища, где бы умыться, но ничего похожего на ручей или колодец не обнаружила.

— Кинара, — робко сказала она, — скажи, а где здесь... Ну, ты же понимаешь меня?

Кинара понимающе посмотрела на девушку:

— Зайди за шатер. Только побыстрее.