О бедном монахе замолвите слово

— Сестрица Ванкси играет с жемчужно-радужными рыбками. Она смотрится очень изящно, когда легко проводит своей тонкой рукой по глади пруда... Она пытается угостить жемчужно-радужную рыбку насекомыми. Но рыбки не едят этих насекомых... А, нет, если поймать рыбку и затолкать ей муху в рот — то едят...

— ДжиДжи, а кто это там воет, словно упырь, которого накормили овсянкой? — поинтересовался старик у паренька.

— Это учитель Ли. Он прыгнул в куст Пронзающего Нефритового Терновника.

— И что он там делает?

— Пытается выбраться из него.

— Успешно?

— Не очень.

— Продолжай наблюдение.

— Старик, что я делаю не так, — возопил я, выбравшись (не весь) из гостеприимного тернового куста. — Я же вижу искру Ци, но как поймать того, у кого она внутри? Я неправильно использую технику Божественного Восприятия?

"Ты смотришь, но не видишь. Все, что тебе нужно, у тебя есть. Иди, и ищи".

— Еще один терновый куст?

"Ты должен быть выше".

Ну, да, как же. Легко быть святым, сидя в метле, а ты попробуй отринуть мирское, находясь в терновом кусту! Никто не может быть выше куста Пронзающего Нефритового Терновника, особенно, если сидеть прямо в нем.

Но раз уж старый Фанг Йи жирно намекнул, что решение рядом, значит, надо поднимать свои изрядно ободранные колючками старческие мощи с земли, и идти искать. Путь в Небеса начинается с первого шага, но кто может остановить этого Дао Ли, когда ему что-то очень нужно?

Ну, кроме кипариса и терновника, и то, разве что ненадолго.

— Старик, похоже, что это оно самое! — чтобы найти искомое мне понадобилось довольно долгое блуждание по саду. — Я вижу много мелких ярких искр и одну большую! Небеса благоволят мне!

"Культивация — вечный путь поиска, наградой же будут мудрость и опыт", — угрюмо, словно познав всю тщетность бытия, ответил мне учитель. — "Иди, и получи свой опыт".

Искомый паразит обнаружился в дупле огромного древнего каштана, где, по-видимому, решил скрыться от всевидящего ока этого старого мастера Фэн Шуй. Но все было безуспешно, ибо этот мастер сполна превзошел вторую стадию техники Божественного Восприятия, и отлично все видел. Тут и там кружились трудолюбивые пчелки, похрустывали под ногами старые плоды каштанов — надо будет после всего, набрать каштанов, и запечь на костре. С салатом из духовных трав должно получиться отлично!

Никто и ничто не скроется от моего взгляда, и бесполезны попытки спрятаться, тем более, так бездарно. Как можно поверить, что какое-то там дупло скроет от меня простодушного паразита? Хотя — растение же, что с него взять.

Поэтому я подпрыгнул и зацепился руками за одну из толстых нижних ветвей: победа была близка.

Смеркалось. Дедушка на вершине холма подкинул щепок в костерок, и, довольно сощурившись, отпил чаю из старой фарфоровой пиалы. Насладился ароматом напитка, слегка разбавленным дымом костра, и чему-то улыбнулся про себя.

— Мелкий ДжиДжи, ты там не уснул?

— Нет, дедушка Гу, — ответили сверху. Камень, нагревшийся за день, теперь отдавал тепло, и сидеть наверху было довольно комфортно. Хотя и жестковато.

— Что происходит в саду?

— Старшая сестра Ванкси перестала играть с рыбками, потому что жемчужно-радужные рыбки больше не могут есть мух и поэтому боятся всплывать к поверхности. Она развела костер и готовит чай. Ах, как он, должно быть вкусен! Дедушка Гу, полагаю, что любой напиток станет вдвое вкуснее, если чашу с ним будут держать ее тонкие нежные пальцы... Ох, она подняла лицо к небу, и что-то шепчет, наверное, поет грустную песню о несчастной любви? Или читает стихи великого поэта о красоте заката над зеленым морем лесов? Спасибо, спасибо, дедушка Гу, что научил меня читать по губам! Я так тебе благодарен, только сейчас я понял всю мудрость и прозорливость твоих поучений! Так, что там она поет? "Куда же... пропал этот старый... мерзавец??? Не дай боги, если сбежал... лысый... негодяй?" Гхм, да. Обещает оторвать ему бороду... завязать в узелок... и прибить к лысине. Гвоздями. О, дедушка, она не только очень красивая, но еще и весьма решительная! Какая твердость характера!

— А учитель Ли? Что делает он?

— Ах, этот странный старик... Не вижу его... Бродит где-то?

— По-моему я знаю, что тебе нужно, чтобы ты перестал все время думать о девушках, — добродушно усмехнулся старик. — Когда мы вернемся, я сделаю все, чтобы ты как можно скорее достиг пика стадии Заложения Основ, и смог совершить прорыв. И если ради этого придется дать тебе немного наставлений, то так тому и быть. Я, пожалуй, достану свою любимую трость и...

— Не достанешь, дедушка Гу, — погрустнев, отозвался сверху нерадивый дозорный. — Последнюю свою любимую трость ты сломал об меня, когда учил технике Дальнего Взгляда Орла.

— Разве это была моя любимая бамбуковая трость? — удивился старик.

— Нет, бамбуковая покинула нас еще раньше, когда ты учил меня технике Пяти Кулаков Ло. То была березовая. С сучьями, — чуть тише добавил парень.

— Ах, да. Но у меня, безусловно, найдется еще несколько. Полагаю, из акации подойдет отлично.

— Но разве у тебя есть такая?

— По дороге сюда я видел отличный старый куст акации, так что, пожалуйста, не беспокойся об этом старике.

— Дедушка, я, кажется нашел мастера Ли! — с немалым облегчением воскликнул юный Джиан.

— Чем он занимается?

— Почтенный учитель Ли лезет на старый каштан.

— Это не тот, в дупле которого свили гнездо духовные пчелы-убийцы?

— Именно тот. Может, предупредить его, пока не поздно?

— Брат Динсянь просил лишь наблюдать и записывать, так что наблюдай и прилежно записывай. Не порти чужую работу — у мастеров Фэн Шуй свой путь, он знает, что делает. Кстати, что он делает?

— Лезет к дуплу духовных пчел-убийц.

— Зачем?

— Он засунул туда руку, и шарит внутри. Кажется, что-то достает.

— Присмотрись-ка хорошенько, — попросил старик. — Что он достал из дупла с пчелами-убийцами?

— Он достал оттуда пчел-убийц.

— Вот это поворот!

— Он спрыгнул с дерева... Пытается отбиться от пчел метлой...

— Получается?

— Не очень.

— Продолжай наблюдение.

То, что в дупле мне не рады, стало понятно довольно быстро. Все пчелы, сколько их там ни есть, вылетели наружу, чтобы поприветствовать уважаемого мастера Фэн Шуй, и те, кто не успел вылупиться, быстро сделали это, и, судя по общему количеству насекомых, собравшихся дать мне отведать немножечко боли, сделали это по нескольку раз. Жужжание роя возмущенных пчел быстро сливалось в гул, и я понял, что старикам здесь не место.

Кто может сказать, что слова этого старика когда-либо расходились с делом?

Смеркалось.

— Мелкий Джиджи, что за шум там внизу?

— Мастер Ли убегает от пчел, отмахиваясь от них метлой.

— Успешно?

— Пока да. Дедушка, учитель Ли пробежал сквозь заросли Нефритового Пронзающего Терновника, и не замедлился ни на миг! Бежит к центру сада.

— Что такого есть в центре сада, для чего могут быть нужны духовные пчелы-убийцы?

— Там есть...

— Кроме младшей Ванкси.

— Эээээ... Пруд с жемчужно-радужными рыбками? Кстати, туда только что упала старшая сестра Ванкси. Учитель Ли свернул на восток. Этот старик очень быстрый!

— А что у нас в той стороне?

— Грязевая яма и духовные лотосы вокруг нее... Я понял, учителю Ли нужны пчелы возле духовных лотосов!

— Хорошо, очень хорошо! — порадовался старец хоть какой-то определенности.

— Дедушка, учитель Ли прыгнул в грязевую яму, а пчелы остались снаружи.

— Ты записал это?

— Нет, — растерявший энтузиазм юноша смотрел на немалых размеров пчелу, севшую ему на рукав рубахи. — Дедушка... Некоторые пчелы... Не полетели за учителем Ли.

— Так бывает, — важно покивал старик. — Не все идет по плану.

— Дедушка... Некоторые пчелы... Прилетели к нам.

— Но ты же освоил ту технику Покрова Ци, которой тебя учил этот старик?

— Ну... Как тебе сказать...

— Культивация — вечный путь поиска, наградой же будут мудрость и опыт, — сообщил внуку старец. — Впрочем, раз уж Покров Ци ты не освоил, лучше нам переночевать с другой стороны холма.

Смеркалось.

На поверхности грязевой ямы вспухли буро-зеленые пузыри, исторгнув в атмосферу целый океан зловония, начал всплывать всякий мусор со дна.

Следом всплыл и я.

Большая часть пчел улетела искать себе другую жертву, и мне удалось спокойно дойти до прудика с жемчужно-радужными рыбками.

Ванкси, в насквозь мокрой одежде, печально сидевшая возле потухшего от воды костерка и чертившая на земле пальчиком круги, монотонно бубнила себе под нос о том, что она никогда, никогда, никогда, никогда не хочет меня больше видеть.

Я присел рядышком, готовя слова утешения, и она повернула облепленное мокрыми волосами милое свое лицо ко мне.

— Отойди подальше, — поприветствовала меня девушка. — От тебя ужасно воняет.

— Это запах поражения, — сказал я ей. Поднял с земли упавший туда котелок с напитком — к счастью, оттуда вылилось не все. Достал из кольца чашку, налил себе немного прополоскать горло, отхлебнул, и тут же выплюнул все обратно: напиток минимум на две трети состоял из воды из пруда с жемчужно-радужными рыбками. Даже немного ряски попало.

— Фу, что за шмурдяк...

— Как ты назвал мой чай?!

Смеркалось.

Я сидел на берегу бывшего пруда с жемчужно-радужными рыбками, доставал из себя пчелиные жопки, стирал одежду и предавался унынию. Нет, не от того, что милая Ванкси решила покинуть чудесный сад семьи Ло и обществу этого старика предпочла возвращение в Дунху, нет. Просто этот старый мастер облажался, и теперь сидит возле заново разведенного костерка усталый, угрюмый, мокрый, исцарапанный, покусанный, и в целом нахрен никому не нужный. Я отжал рубаху обратно в пруд, расправил, немного поудивлялся величине и конфигурации дыр на одежде, и понуро отправился вешать ее на просушку. Да уж, почтенного мастера Фэн Шуй, экзорцизма и алхимии я теперь напоминал мало: такая рвань, обнять и плакать.

"Не падай духом. Ты просто должен быть выше".

— Мастер может быть выше всего. Выше земли, и выше небес, выше самого Будды. Но никто не выше пчел!

"Просто должен быть выше".

— Вот, старик, даже в книге так написано: "Посмотри на пчелу и узнай, как она трудолюбива, какую почтенную работу она производит; ее труды употребляет во здравие император и последний крестьянин; любима же она всеми и славна, хотя силою она слаба, но благословлена небесами. Будь как пчела".

"Не надо быть выше пчел, ученик. Ты смотришь, и видишь лист, со всеми прожилками и червоточинами, но дерево не замечаешь. Техника Божественного Восприятия ограничивается лишь возможностями твоего развития, просто заберись повыше, примени технику и не торопись. Обнаружь паразита, и уничтожь его".

­— Хорошо! Дождусь утра и сил не пожалею... — пробурчал я себе под нос слегка недовольно. Да, иногда поучения старика Фанга, оказывается, следует воспринимать буквально. Но кто же знал?

— Мелкий ДжиДжи, ты что-нибудь видишь?

— Дедушка Гу, я вижу пчел.

— А еще что?

— Много пчел. Они очень злы на учителя Дао, и жаждут чьей-нибудь крови. Еще я вижу старшую сестру Ванкси, она мокрая и тоже очень зла на учителя Дао. Возможно, тоже жаждет крови. Она поднимается вверх по нашему холму.

— А сам учитель Дао?

— Он... Эээээ... Он...

— Что он делает? Не забывай, ты должен все происходящее отразить в отчете для брата Динсяня, поэтому прилежно все записывай.

— Конечно, дедушка Гу, я даже зарисовал все просеки, которые учитель Дао проделал в зарослях Нефритового Пронзающего Терновника, когда убегал от пчел. Но вот только старшему Динсяню, возможно, не понравится то, что будет в отчете. Его любимый пруд с жемчужно-радужными рыбками...

Старик, уже успевший развести новый костерок и обзавестись неизменной чашкой с чаем, на эти слова лишь еще больше сощурился.

— Ты еще молод, юный ДжиДжи, и должен знать: вышестоящему преподнеси горькое вместе со сладким. Да, Джиан-эр, твердость и несгибаемость нужна лишь в бою. В иных делах необходима и некоторая гибкость позвоночника.

— Горькое? И сладкое?

— Да. Все просто: если есть плохая новость, подай ее вместе с хорошей. В старые времена гонца с плохой новостью могли и наказать, если недобрые вести разгневали правителя.

С вершины холма послышался шум и шелест листвы — это юный любитель подглядывать за стариками отмахивался от пчел припасенным пучком ивовых веток.

— Спасибо, дедушка Гу! Вместо одной плохой новости — хорошая и плохая! Я так и сделаю. Так и напишу в отчете, что теперь сад семьи Ло вдвойне благословлен небесами: ведь у нас теперь есть целых две грязевые ямы! Хотя больше и нет пруда с жемчужно-радужными рыбками.

Старик поперхнулся чаем.

— Я не совсем это имел в виду, впрочем, ответственность за все несет учитель Ли. И если он провалится, то за испорченный пруд ответит отдельно. А что с самими рыбками?

— С ними все хорошо, дедушка Гу. Учитель Ли уже достал тех, что всплыли кверху брюхом, почистил, и теперь жарит их на костре, на прутиках из духовного орешника. Он что-то говорит... Сейчас... Он говорит, что не пожалеет сил? Видимо, чтобы окончательно уничтожить наш сад? Ай! Айайай!!!

— Что с тобой, юный Джиан?

— Пчелы, дедушка, они все еще тут! Ай!!!

— Помнишь, что я тебе говорил про культивацию? "Культивация — вечный путь поиска, наградой же будут мудрость и опыт". Пчел ты уже нашел, а немного мудрости они тебе вложат.

— Ааааааа!!!

­— Братец Джиан, что у тебя с лицом? — спросила парня злая, мокрая и растрёпанная Ванкси, спустившись вниз с холма. Тот, вопреки обыкновению, не принялся жадно ее разглядывать (чему девушка втайне осталась довольной), а, наоборот, постарался отодвинуться в тень.

— Пфоука.

— Что-что?

— Пхоука.

— ...?

— Пшоука. В Фотьку. Уаиуа.

— Мудрость и опыт, ДжиДжи, мудрость и опыт, — донеслось от старика.

— Мне тоже досталось и того и другого, — пробурчала девушка, потирая попку. — Хотя я и не просила. Опыт показывает, что никакие затеи старого Ли для окружающих добром не кончаются. Мудрость в том, что надо было остаться в Дунху. Я, кстати, возвращаюсь в город.

— И уы х тоой, а еухка У?

— Я не понимаю по-обезьяньи.

— Уокьяый саик, уокьяые пхолы...

— Ненавижу пчел, одного старого негодяя, и спать на животе.

— Раз уж юная госпожа Ванкси теперь с нами, а мелкий Джиан вряд ли сможет толком вести наблюдение, то нам, безусловно, следует вернуться в Дунху и ждать учителя Ли там, — подумав, решил старик. — Дождемся утра, и вернемся в город, а в помощь учителю Ли отправим кого-нибудь другого.

Утро встретило этого старика заботами. На холме с черным камнем никого не оказалось, а с самого камня открывался отличный вид на весь сад семьи Ло, и, озаряемый первыми робкими лучами рассвета, он оказался прекрасен. Активировав же дедову технику, я, наконец, понял, о чем он мне толковал: искры и искорки, большие, малые и совсем крошечные висели в разноцветном мареве, медленно перемещались или суматошно мельтешили. Но не все: некоторые из них выстраивались в некое подобие нитей, и нити эти, пересекаясь с подобными им, сливались в странный, но ясно различимый узор, образуя что-то вроде паутины с крупным узлом возле подножия самого северного холма.