— Несправедливо, — соглашается Бея, — и яйца есть, их ещё этот гадский Каннибал жрёт. Думаешь, стоит тайком стащить яйцо и отдать Марис? Заодно Скрытность повысим!
— Ну, или у тёти попросим. Она, конечно, вспыльчивая, но должна же понять, что обделять Марис драконом — несправедливо!
— Ну, или так, да!
Как хорошо, что нам пришла в голову такая замечательная идея! Теперь нужно что-то делать... или не нужно? Что если у взрослых есть причины не давать Марис яйцо? Вряд ли, конечно, ну а вдруг?
[ ] Не, это плохая идея. Всё равно дракон не вылупится. Даже рассказывать Марис не стоит, чтобы она не обнадёживалась и не расстраивалась.
[ ] Рассказать Марис, выяснить, где держат драконьи яйца, и попытаться стащить одно из них!
[*] Рассказать Марис и пойти к тёте Рейенире. Без сомнения она согласится, что будущей жене Джоффри нужен свой дракон!
Интерлюдия 4. Предложение.
Кассандра Баратеон
Шестнадцатый день пятого месяца 120 года от З.Э.
К своим десяти годам Кассандра Баратеон уже успела убедиться в том, что жизнь чудовищно несправедлива.
В самом деле, почему? Почему одним всё преподносится на блюдечке с голубой каёмочкой: восхищение, внимание, богатство, женихи-принцы, драконы, наконец — а другим светит, в лучшем случае, выйти замуж за одного из дедушкиных знаменосцев? Только потому, что этому "кому-то" повезло родиться с фиолетовыми глазами и серебряными волосами?
И ведь в первые дни Кассандре показалось, что с таргариеновскими близняшками можно иметь дело. Да, малявки и задаваки, да, смущают Марис своими детскими бреднями, но пошли же ночью в богорощу, не струсили. И не выдали, сами на себя вину взяли. Нормальные девчонки, пусть и мелочь-мелочью.
К сожалению, быстро выяснилось, что на самом деле они трусихи. Ну, одна, Рейена, Бейела-то ещё ничего. Но эта... подумать только — боится морских прогулок! И это внучка Морского Змея-то!
После этого Кассандра так и не смогла унять свою неприязнь. Да и, сказать по правде, не очень-то и хотела. Особенно после того, как за всю луну эти две зазнайки так никогда, ни разу даже не предложили хоть кому-либо покататься на драконе.
А ей хотелось. Ей так этого хотелось...
Кассандра понимала, что если попросить — то Рейенис ей, скорее всего, не откажет. Но — просить? Унижаться? Наследнице славного рода Дюрранданов, Королей Шторма? Да никогда! Обойдётся она. Ну не почувствует под собой титаническое тело летающего ящера, не поднимется в воздух, не присоединится к тем немногим людям, которые видели мир с высоты, упустит шанс, который раз в жизни выпадает... Подумаешь. Гордость — важнее.
Но обииидно...
Точнее, ей только казалось, что обидно. Только тогда, когда Марис улетела в Высокий Прилив, Кассандра поняла, что такое настоящая обида.
Поняла. И ошиблась. Потому что совсем скоро в Штормовой Предел пришли вести о помолвке Марис Баратеон и Джоффри Велариона.
Ну почему, почему, почему жизнь устроена так несправедливо? Ведь старшая — это она, и лучшая партия должна была достаться именно ей! Подумаешь, разница в возрасте! И не такие браки заключали. Так почему же всё вышло именно так, а? Почему дед каждым письмом Марис хвастается, а на неё внимания не обращают? Почему?!
И не то чтобы Кассандра винила Марис, вовсе нет. Да — завидовала, да — мечтала очутиться на её месте, но осуждать любимую сестрёнку за то, что она воспользовалась подвернувшимся шансом? Да ни в жизнь! От такого не отказываются. Она же теперь даже королевой может стать... ну, вряд ли, конечно, ну а вдруг? Всякое может случиться...
И всё равно, несмотря на всю любовь к сестрёнке, каждое упоминание Марис было Кассандре что нож острый. И она знала, кто виноват в случившемся. Просто знала, и всё.
Трусливая и скользкая змеюка, Рейена Таргариен.
Со стороны это выглядело глупостью, если не безумием. Ну что вообще может малявка, которая едва-едва из пелёнок вылезла? Которая всерьёз верит в свои игры в "магию"? Помолвка Марис и Джоффри — это решение взрослых, сама сестра о нём лишь во время пира узнала...
И тем не менее Кассандра чувствовала — во всей этой истории замешана Рейена. Непонятно как, но замешана. Это именно из-за неё всё покатилось под откос.
А самое мучительное — это крохотный червячок сомнений, грызущий Кассандру перед сном. Днём-то она его отгоняла, заглушала повседневными заботами. А вот по ночам, на самой грани сна и яви, ей иногда казалось, что...
...что это она виновата в случившемся. Что не задирай она понапрасну Рейену с самого начала — всё могло случиться совсем, совсем иначе.
Глупости. Во всём виновата эта трусиха. Это из-за неё всё сложилось настолько... несправедливо!
Когда за сегодняшним ужином дед в очередной раз заговорил о Марис, Кассандра не выдержала и ушла из-за стола. Возможно, получилось немного некрасиво, но разве обязательно деду каждый раз наступать на больную мозоль? Каждый раз тыкать в лицо счастьем, которое могло бы стать твоим, но не стало и никогда больше не станет? Ну вот зачем это, а?!
Спать пришлось лечь практически на голодный желудок. Нет, можно было бы сходить на кухню, покормили бы без вопросов, но для самой Кэсс это было практически признанием поражения. Она и так лишилась слишком много, не хватало потерять ещё и гордость!
И всё-таки, несмотря на почти разразившийся скандал и пустой желудок, уснуть удалось необычайно быстро.
Кассандра спала.
И видела сны.
В ином месте, в иное время.
Кассандра Баратеон ни мгновения не сомневалась в том, что спит. Вот только сон этот был очень, очень, очень неправильным.
На первый взгляд тут не было ничего страшного или пугающего. Просторная, светлая, скромно, но изящно обставленная комната. Самая примечательная её черта — это окна. Огромные, от пола до потолка, они занимали три из четырёх стен. Стёкол в них не было (ведь разве могут быть настолько большие и прозрачные стёкла?!), и через них открывался замечательный вид на пляж. Пляжами Кассандру было не удивить, как-никак, она на берегу моря выросла. Вот только пляж за окнами был очень и очень южным. С песком, ярким солнцем, шелестящими волнами, пальмами и ещё какими-то экзотическими растениями, о которых Кассандра даже не слышала. При виде всего этого в памяти сами собой всплывали истории о беззаботных Летних островах.
Остальное убранство комнаты не поражало воображения. Ковёр на полу, простой, но чистый и свежий, небольшой деревянный стол, два кресла, в одном из которых и сидела Кассандра. А вот во втором...
Мужчина, сидящий чуть наискосок от неё, обладал довольно примечательной внешностью. Смуглый, темноволосый, с ярко-зелёными глазами и выразительным лицом, в добротной, но непримечательной купеческой одежде, он смотрел на свою юную собеседницу спокойно, доброжелательно, с едва заметной улыбкой. Он не выглядел угрожающим, да и вообще, во всей этой просторной и светлой комнате с видом на пляж и пальмы не было ничего угрожающего.
Вот только — совершенно непонятно, почему, не вовремя, некстати! — Кассандре вспомнилось, как они с малявками и Родом забрели в странное, чуждое подземелье. С пыльной неровной кладкой и ровным огнём факелов. Подземелье, которого просто-напросто не могло быть. Подземелье, которого не стало.
Только чувство гордости не позволило тогда Кассандре завыть от накатывающей жути.
Казалось бы — у подземелья и комнаты нет ничего общего, они различны настолько, насколько это вообще возможно. Но этот сон... который со всей очевидностью не был сном... сам по себе приносил ощущение какой-то едва уловимой неправильности.
Кассандре захотелось проснуться. Очень, очень захотелось.
Вот только она понятия не имела, как это сделать.
— Приветствую тебя, Кассандра, — смуглый мужчина учтиво наклонил голову. — Ты можешь звать меня Эшмаил.
— Где я?!
— У меня в гостях. Мне показалось, что наша встреча будет для тебя небезынтересной. Я не прав?
— Нет! Я хочу проснуться! — мужчина не демонстрировал никаких враждебных намерений, вот только Кассандру всё равно с каждым мгновением всё больше и больше захлёстывал ужас.
— Что же, если когда-либо захочешь встретиться, достаточно подумать обо мне перед сном.
— Отпусти меня! — ладони, судорожно сжимающие подлокотники, взмокли от пота, удары сердца отдавались в висках.
— Как пожелаешь.
Кассандра лихорадочно вздохнула
Семнадцатый день пятого месяца 120 года от З.Э.
и села прямо на своей собственной кровати в своей собственной комнате в Штормовом Пределе.
Покрытая холодным потом, с бешено колотящимся сердцем и намертво отпечатывавшимися в памяти деталями сна.
Уснуть в эту ночь ей удалось только под утро.
* * *
Чем больше Кассандра думала о странной встрече, тем яснее осознавала, что ни с кем не может поделиться увиденным. С дедом? С отцом и матерью? С мейстером? Все они сочтут произошедшее детским кошмаром. Лишь Род... Он тоже видел то подземелье. Он поверит.
По-хорошему, Кассандра должна была пойти к Родрику и рассказать ему всё. Вряд ли он сообразит, что делать, но одна голова хорошо, а две лучше, верно?
Вот только чем больше Кассандра обдумывала ту таинственную встречу во сне, тем лучше понимала: это шанс. Уникальный и единственный. Подобный тому, который она упустила... в смысле, которого её лишила эта зазнайка Рейена, разумеется!
И в самом деле, чего она испугалась? Необычный сон-который-не-сон? Ну, да. Но если бы этот Эшмаил хотел ей повредить — наверное, он бы повредил... верно? Или хотя бы попытался. А вместо этого этот таинственный мейеги разговаривал, причём довольно вежливо и учтиво. И в реальный мир отпустил, едва Кассандра попросила об этом. А вот она — сглупила. Испугалась незнамо чего. И теперь, пока не поздно... ещё же не поздно? Ведь Эшмаил сказал, что достаточно подумать о нём перед сном? Но удастся ли это? Вдруг эта возможность сгинула безвозвратно?
Остаток дня прошёл в лихорадочном ожидании вечера. Кассандре казалось, что едва коснувшись подушки, она тут же очутится в той самой светлой южной комнате. Как бы не так!
Восемнадцатый день пятого месяца 120 года от З.Э.
Несмотря на недосып и усталость (а может, именно благодаря им), ворочалась Кассандра в постели долго. Далеко за полночь уж точно. Всё думала о том разговоре, который был — и о том, который мог бы быть. Строила самые разные теории о мейеги-чужестранце, способном проникать в чужие сны. Отгоняла навязчивые мысли о том, что никогда больше не сможет увидеть этого Эшмаила. И наконец, измученная сверх всякой меры, провалилась в тревожный, неглубокий сон. А перед этим Кассандра окончательно уверилась в том, что уж сегодня точно встречи не будет.
Она ошибалась.
В ином месте, в иное время.
Сегодня комната выглядела точно так же, как и вчера. Те же окна с видом на яркий южный пляж, тот же стол с креслами, тот же смуглый зеленоглазый мужчина. Как будто тут с прошлой ночи не прошло даже минуты. А может, так оно и было.
— Приветствую тебя, Кассандра. Я почувствовал, что ты всё-таки хочешь поговорить. Я не ошибся?
— Н-нет, — голос у Кассандры немного дрожал от волнения. Только так, и никак иначе! — Кт... Кто вы такой? И что вам нужно?
— Моё имя ты уже знаешь. Я — один из подданных Великого Повелителя Тьмы.
Эшмаил каким-то образом чётко выделили интонацией Заглавные Буквы. Подожди-те ка... Кассандра отчётливо напряглась.
— Великого Иного?!
Она не очень хорошо помнила сказки, которые ей рассказывала няня. Но ничего хорошего там не было. Да и зиму она запомнила хорошо. Нет, все говорили, что в Штормовых Землях она довольно мягкая, но...
— Нет, — Эшмаил решительно помотал головой. — Иные — враги Великого Повелителя. Рано или поздно он сокрушит их и избавит Планетос от постоянной угрозы.
Горячность, с которой прежде спокойный мужчина произнёс эту фразу, даже немного обескураживала.
— Но если это великий повелитель тьмы, — Кассандра не знала, как именно сформулировать свой вопрос, и надеялась, что собеседник сам с этим справится. Он справился.
— Я понимаю, это может немного смущать. Как правило, в культуре тьма связана со злом, а свет — с добром. На самом деле это не так, ночь точно так же необходима всем живым существам, как и день. Тьма — это не всегда зло, равно как и свет не всегда является добром.
— Но кто такой этот "великий повелитель тьмы"? — от волнения Кассандра даже кусала губы. Нет, то, что говорил Эшмаил, звучало логично, но...
— Его с полным на то основанием можно считать богом, — голос мужчины звучал абсолютно серьёзно. — При этом Великий Повелитель значительно активнее и могущественнее тех же семерых. Ему не нравятся некоторые особенности мироустройства, и Он стремится изменить их к лучшему. Для этого Ему нужны сторонники. Много сторонников.
— И поэтому вы обратились ко мне?
— Чувствуется, что ты хочешь спросить "В чём же моя выгода?", — Эшмаил улыбнулся. — Что же, это правильный и абсолютно закономерный вопрос. Видишь ли, Кассандра... Я понимаю, тебе неприятно об этом вспоминать, но всё-таки: помнишь, как Рейена Таргариен начала учить магии Марис? Ну так вот: эта магия абсолютно реальна. Более того: Рейена уже стала магом, и со временем будет лишь усиливаться и усиливаться.
Так вот почему... Так у неё вдобавок ко всему ещё и магия? ЭТО НЕСПРАВЕДЛИВО!
Ой. Кассандра поняла, что последнюю фразу она выкрикнула вслух. Впрочем, Эшмаил в ответ лишь печально кивнул.
— Увы, да. И моя задача — исправить хоть часть несправедливостей мироздания.
— Так вы можете научить меня магии?!
— Это не так-то просто сделать. Рейена проверила тебя и не нашла магического дара. Но! — Эшмаил специально выделил голосом это слово. — Твою судьбу ещё можно изменить. Великий Повелитель может сделать так, что этой проверки как бы никогда и не было. Что Рейена ошиблась, и что на самом деле ты обладаешь даром направлять Единую Силу. Правда, для этого ты должна будешь присягнуть на верность Великому Повелителю Тьмы.
Нельзя сказать, что последняя фраза пришлась Кассандре по душе. Но последствия отказа...
— А что может эта самая "Единая Сила"?
— Если я отвечу "всё", то солгу. Поэтому скажу так: очень многое. Больше, чем позволяет воображение.
— И дракона тоже можно приручить?
— Вполне. Разум ящеров силён, но примитивен. Существуют плетения, способные подчинить его.
— То есть... если я присягну на верность, то стану магом? И драконьей всадницей?
— Да. Учти, что в мир приходит новая Эпоха, и могущественные маги — а ты станешь куда могущественнее твоей сестры — обретут власть, сравнимую с королевской. Или даже превосходящую её. Обретут по полному праву.
— То есть я присягну Великому Повелителю, стану магом, оседлаю дракона и посрамлю Рейену?
