Музыка. Целых четыре оркестра, поочерёдно заполняют паузы музыкой. Ринг-гёрлз, топлесс, только в набедренных повязках, с плакатами номеров раунда. Финальные бои проводятся уже из десяти раундов, поэтому напомнить текущий номер будет не лишним, да и вообще... Полуобнажённые девки в ринге на боксе — это тоже часть общей магии бокса.

Боксёры. Обнажённые рельефные торсы античных героев, красные и синие трусы — чтобы различать даже с галёрки. Хорошие бои, очень хорошие, даже по меркам того двадцатого века, а Гай Страбон — самый настоящий феномен. Интересно было бы посмотреть его бой со Славой Егоровым, но увы. Свести вместе двух феноменов через две тысячи лет может только сам 'кузнец'.

— А мне понравилось. Есть в этом что-то, — оценил Вар.

Будущий тесть. Единомышленник. Отличный архитектор и инженер, он и сам этому времени не слишком соответствует. Он бы в начало девятнадцатого века вписался намного гармоничнее. Публий Квинтилий Вар тоже начал строить себе дворец в Риме. Убедился на Меценате, что римляне 'прессуют' не всех подряд, а только особо одарённых, вроде Агенобарба, и начал. Юго-восточный район Варом доволен, это теперь один из престижных районов, а потому поддержка 'своих' римлян у Вара имеется.

Конечно, эта поддержка с опорой на своих ветеранов. 'Левым' соискателям участков в Большом Риме, Сенат выделяет по четыреста квадратных метров в самых дешёвых — Северо-восточном и Восточном районах. Участки двадцать на двадцать метров — как раз для собачьей конуры на первом (нулевом) этаже и человечьей конуры на втором (верхнем). Утрировано, конечно, но не так чтобы слишком.

Ветераны Вара получают участки в четыре раза больше, да не в козьей заднице Вечного Города, а на Юго-востоке, Юге и Юго-западе. Общие ведь ветераны. От Германии вместе дошли до самых до окраин Урала и Средней Азии. Своим ветеранам мы ещё и кредиты даём. Беспроцентные, разумеется. Рим того стоит.

Вар очень богат. Даже без доли в 'Банке Богов', от которой он отказался по собственной глупости, тесть сейчас четвёртый-пятый по богатству в Риме — делит эти места с Тиберием, который грабит Индию. Публий Квинтилий Вар никого не грабит, он строит. Строит Канал, который будет собирать с той Индии дань. Канал в частной собственности — он будет собирать с индийских торгашей ровно столько дани, сколько возможно, по тому максимуму, чтобы они не перешли к транспортной схеме 'верблюд-караван'. На пределе, на самой кромке. Всякое такое, Вар считать отлично умеет, так что соберёт он всё возможное. Тиберий ему не друг, а Максим теперь и того хуже. А вот не надо было наши самые любимые легионы на Востоке унижать.

— И мне понравилось, — согласился с Варом Децим Понтиус Пилат.

Муж мамы-Антонии, сейчас проконсул Мавретании-Атлантической. Консул 751 и 756 годов, владетельный имперский герцог Ютланда и Скандинавии. В герцогство Пилата входят тамошние Швеция и Норвегия полностью, Дания в континентальной части и Германия севернее Эльбы-Лабуса и канала Друза* (*Кильского канала) — это уже огромное недвижимое состояние с очень приличными доходами от поставок никелевой руды и эксплуатации Канала; но для него — это только стартовое поле. Пилат готовится получить империум на завоевание в собственность Южной и Центральной Африки. Вопрос по Империи Африка с Сенатом уже решён, на итоговой сессии 757 года, Децим Понтиус Пилат получит свой империум и награждение триумфом за покорение Мавретании Атлантической. К нему-же перейдёт кураторство над Северо-восточным районом Большого Рима.

Пилат уже породнился с Агриппой, через помолвку своего старшего сына Понтиуса с младшей дочерью Агриппы — Октавией Випсанией, наследницей независимого графства Палестина. Именно независимого, Империя Востока, после смерти Марка Випсания Агриппы будет распущена, разделена между его наследниками.

Понтиусу Пилату и Октавии Випсании предстоит владеть Палестиной, Восточным Римом, бывшим Иерусалимом и Кесарией Палестинской. Теми самыми землями, которыми Пилат-младший управлял в той истории, как Римский наместник-прокуратор. Иисуса Христа он в этой истории уже не встретит, это совсем другая история, и Иисус в ней, скорее всего, даже не родился, но сама Судьба зачем-то настойчиво тянет Понтиуса Пилата в Восточный Рим. Очень интересно...

— Шикарное зрелище. Интереснее любых Игр и гонок. Римляне именно так его и оценили.

Флавий Лаэций Метелл, консул этого года. Герцог Средней Азии (Хорезма и Согдианы), муж старшей из здешних сестёр Счастливчика — Клавдии Ливии Юлии. Метелл — человек Германика Августа Феликса, только его и ничей больше. Метелл не входит в число посвящённых в главную тайну, но он посвящён в другое — в то, чем Счастливчик не делится больше ни с кем другим — в планы на жизнь в 'Эпоху после Агриппы'.

Война императоров обязательно состоится. В какой конфигурации и на каком театре — пока непонятно, ситуация постоянно меняется, но грядущая война неизбежна. Метелл — начальник штаба армии Германика Августа Феликса в будущей войне и начальник тыла. Прежде всего — тыла в Вечном Городе. Именно Метелл занимается расселением в Риме надёжных отставных военных и созданием общественной организации 'Союз ветеранов различных войн'. Общественной организации экономической взаимопомощи бывших профессиональных военных. Не опасно? Не опаснее мятежа в действующей армии. Для того, кто не способен управлять — опасно всё, вообще всё.

Лучшим боксёром первого турнира этой истории, римляне ожидаемо признали Гая Страбона Маурья. Будущего зятя Германика Августа Феликса, легата и наследника графства Магатхи в Индии. Страбон тоже человек Счастливчика и ничей больше, на него тоже большие планы.

* * *

Консулами 758 года, отцы-сенаторы выбрали Гнея Корнелия Цинну Магна и Марка Эмилия Лепида. Принцепс, Голос Марса, Марк Випсаний Агриппа снова переизбрался эдилом, ещё одним из эдилов, выбрали Гая Страбона Маурья — ему Сенат поручил перестройку Римского храма Конкордии* (*храм древнеримской богини согласия, построен как символ окончания разногласий между патрициями и плебеями в 367 году до н.э.).

Децима Понтиуса Пилата уполномочили империумом на завоевание Южной и Центральной Африки и наградили триумфом. Проведение триумфа, Пилат отложил на 760 год от основания Города. Сначала он решил разобраться с Африкой, прежде всего с легионами Агенобарба, которые превратились непонятно во что.

Агриппа наконец-то внёс в Сенат проект закона 'О полномочиях и обязанностях Цензора'. Очень нужный Римской Республике закон. Проект Мецената и Германика, Принцепс доработал, но не в сторону смягчения, а как-бы не наоборот. По доработанному проекту, в Сенате должна будет появиться выборная Цензорская комиссия, которая будет оценивать итоги деятельности всех, без исключения, проконсулов и выборных магистратов на предмет коррупции и других злоупотреблений властными полномочиями. Альтернативой сенатской комиссии, Марк Випсаний Агриппа сразу обозначил антикоррупционную комиссию Народных трибунов. Цензорская комиссия появится в любом случае — вот и думайте теперь. Полномочия самого Цензора Римского Сената урезались до председателя комиссии, но взамен он получал возможность отклонять выборные кандидатуры, то есть влиять на состав.

Очень влиятельный орган власти получится. С его помощью можно попытаться спасти Республику. Зачем её вообще спасать? Вполне жизнеспособная форма правления, если её вовремя излечить от абсурда и коррупции, не зря ведь в той истории именно республики развивались успешнее авторитарных государств. Монархия хороша в крохотном Далкиленде, если ты самый богатый человек в мире, и в королевстве тебе принадлежит абсолютно вся собственность, до последнего квадратного метра. Но это уже не государство, между нами говоря, а бизнес-корпорация с единоличным владельцем.

Республику тоже можно рассматривать как бизнес-корпорацию, но с распылённым пакетом акций. Такой бизнес может расти до бесконечности — до планетарных масштабов, системных, галактических и даже вселенских. В таком бизнесе достаточно иметь блокирующий пакет — а это вполне реально. И очень выгодно. Блокирующий пакет корпорации галактических масштабов, в любом случае будет дороже любой планетарной Империи. Впрочем, от Империй пока тоже никто отказываться не собирается, на этом этапе, этапе экспансии Римской Цивилизации, они просто незаменимы, а дальше посмотрим-подумаем.

* * *

В марте 758 года, из Империи Западная Хань, в Рим вернулось посольство Верховного понтифика, Германика Августа Феликса. Точнее, вернулась часть посольства (Никодим, Иерофей и Мао Ли), другая часть (Агафон, Ломан и весь 'секретариат') закрепилась в Хань в качестве постоянного дипломатического представительства, то есть легализованной разведывательной группы.

Министр-регент Империи Хань, Ван Ман, согласился продать острова в дельте Янцзы в собственность 'Банку Богов'. В частную собственность под общей юрисдикцией Империи, но с особым статусом, который даже охарактеризовать трудно. Юрисдикция Хань над Шанхаем, а именно так будет называться наш первый город в Китае, сохраняется чисто символическая, а выражается в фиксированном годовом налоге. Совсем не обременительном, хотя Иерофей Сириец и счёл его слишком высоким, но торговаться из-за этой мелочи...

Нам Шанхай нужен для накопления сил. Туда отправятся пять наших Дальневосточных легионов, когда сдадут свои острова милиции и учебным когортам. До катастрофы на Хуанхэ осталось всего пять лет, так что налоги можно платить вообще без каких-либо скидок, но скидки уже есть и скидки очень значительные, чего же боле? В Шанхае нас и так всё устраивает более чем.

Счастливчик наградил Никодима Коринфянина, Агафона Фракийца, Ломана Галла и Иерофея Сирийца 'вулканами'* (*сто тысяч 'сатурнов', или полтонны серебра), а шестьдесят секретарей-помощников-силовиков из состава посольства 'венерами'* (*десять тысяч 'сатурнов', примерно жалование легионера за весь пятнадцатилетний срок службы). Очень щедро, но результаты их посольства того стоят.

Жрец Меркурия, Иерофей Сириец, получил назначение управляющим дальневосточной собственность 'Банка Богов' и постоянным послом Римской Марсианской церкви в Империи Западная Хань, он возвращается в Шанхай незамедлительно. Он и Мао Ли, теперь титулярный имперский барон — им предстояло воспользоваться информацией о грядущей катастрофе. Такое послезнание грех не использовать в свою пользу в религиозном плане, вот пусть на месте и думают, как это половчее провернуть, люди они толковые, как и их товарищи — Агафон и Ломан.

А жреца Приапа, Никодима Коринфянина, Счастливчик оставил при себе. Такого любимца Фортуны нужно возвышать в центральном аппарате Римской Марсианской церкви, структуры громоздкой и пока управляемой очень плохо. Пора наводить в ней порядок, тут то Никодим и пригодится в качестве полномочного личного помощника Верховного понтифика.

Пора уже всё это сборище различных коллегий жрецов, весталок, авгуров, фециалов и фламинов приводить к общему знаменателю. Церковь — это сила, сопоставимая с силой денег. К тому-же, эта сила теперь довольно представительна в Римском Сенате, а Сенат нам очень нужен. Формально независимый, но де-факто хорошо управляемый. Сенат — это очень важный символ. Сенат — это голос Гения Рима. В это сейчас верят все и это очень хорошо, эту Веру тоже нужно укреплять всеми доступными способами.

* * *

В конце апреля 758 года, Германик Август Феликс отправился на раскопки Ленинграда. То, что под большим и пологим холмом (Проклятым холмом на Проклятых болотах) укрыт город, известно было уже точно. Легионеры 'Пятого Жаворонкова' подкопали юго-западную сторону холма и город начал открываться. Город под Проклятым холмом. Холмом не то из пепла, не то из ила, не то из пыли. Город древних гиперборейцев из книги 'История людей' Голоса Марса Агриппы.

Легионеры люди отважные, когда встречаются в бою с обычными людьми, но откапывать город из-под Проклятого холма, сами они побоялись, не зря же этот холм так прозвали, неспроста. Зато они всё картографировали и настелили на Проклятом болоте гати.

Искусственный (насыпной) холм в плане правильной круглой формы, диаметр этого круга — десять километров шестьсот метров, максимальная высота над уровнем моря — двести сорок метров. Главная протока из Ладожского озера обходит холм по болоту с севера, а само Ладожское озеро всего в пяти километрах восточнее холма. То есть чистая вода в пяти километрах, а так-то всё Проклятое болото — это тоже часть озера, болотистый язык.

Счастливчик приглашал на раскопки будущего тестя, Публия Квинтилия Вара, но того этот феномен не заинтересовал. Засыпанный город? И что в этом особенного? Кому нужен город на северных болотах? Если тебе делать нечего — копай. Всё, что накопаешь — твоё, а мне есть чем заняться. Менталитет совсем другой. Подумаешь — засыпали Боги зачем-то древний город, им ведь это не трудно — раз-другой дунуть-плюнуть.

Первая в этой истории археологическая экспедиция, стартовала из Германского Рима* (*примерно современный Майнц) двадцать шестого апреля, на двухстах шестидесяти семи галерах, класса река-море. Из близких, компанию Германику Августу Феликсу составил только граф Шатругна Маурья, личный тренер по фехтованию, личный телохранитель, а кроме того, теперь ещё и трибун-ангустиклавий 'Первого Германского', личный адъютант императора и помощник по общим вопросам. Шатругне сейчас всего тридцать восемь, военный ценз он исполнит к сорока семи — самый возраст для Римского политика.

Счастливчик очень старательно проводил своих людей в Сенат. По одному, по одному, но постоянно и последовательно. Все, желающие делать карьеру, легаты, получали его поддержку на выборах в магистраты, а это уже практически гарантия успеха. Никому из отцов-сенаторов, в здравом уме, не приходило в голову 'заваливать' кандидатуру в магистраты от Верховного понтифика, обладающего правом отклонения кандидатур в проконсулы.

Никакой собственной фракции в Сенате, Германик Август Феликс пока не формировал. Есть двадцать сенаторских мест у Римской Марсианской церкви и пока этого достаточно, чтобы не привлекать излишнего внимания конкурентов — императоров 'Южного пула'. Заняты они там грабежами — вот и хорошо, пусть себе грабят, не отвлекаясь на скучную Римскую политику. Пусть считают, что эта политика их не касается, что они её уже переросли, уже возвысились над ней, пусть относятся пренебрежительно, пусть. За это даже доплатить можно.

А мы будем по-тихому тащить в Сенат своих. Сенаторов много, больше двух тысяч, но треть из них уже недееспособна, ещё треть занимается 'бизнесом', или занимает должности у кормушек, политически активна всего треть. На судьбоносные итоговые сессии, на стыке лет, собираются по пятьсот-шестьсот человек, да и то — подавляющее большинство из них с целью 'справедливого' раздела проконсульских кормушек.

В 'большой' законодательной политике, активно участвуют всего двести пятьдесят человек, в основном старики, так что собрать большинство — вполне реально, если не привлекать внимание к процессу этого сбора. Пока всё идёт как по маслу. Офицеры (легаты и трибуны) из Германских, Русских и Британских легионов проходят цензы в выборных магистратах и растут-растут-растут. Дорастают до преторов, получают сенатские тоги и отходят в тень, заниматься своими феодальными баронскими делами.