Египет. Легенда затерянной пирамиды

Апартаменты принца встретили их относительной тишиной и прохладой, откуда-то сбоку, из спальни, доносилось щебетание девушек, занимавшихся уборкой. Тихий, нежный говорок, похожий на воркование голубей, время от времени прерывался возбужденным, старательно прикрываемым ладошками, смехом. Обсуждали достоинства принца....

Сехемхет поморщился, но от идеи пойти, приструнить шалунишек, сразу же отказался. А глазах Имхотепа, ему сейчас хотелось выглядеть мужчиной....

Не мальчиком, но мужем.

Чати неловко огляделся вокруг и, наконец, сел. Рядом, как хвостик, возник принц, молча, заглядывая в глаза, но, не решаясь спросить.

— Как звучал первый ответ?

— Первый? Я... Я не помню... Что-то о том, что она — жрица. Но это я и так знал. Потом.... Потом.... Ой, Имхотеп, — парень смущенно покраснел, — мы вчера на радостях выпили.... Но, мы ведь послали тебе свиток! Я помню, что продиктовал писцу все ответы и отправил папирус с одним из ребят Кенны. Он... разве не передал? А нам... отчитался... — Голос принца смущенно стих. Лоб наморщился в попытке вспомнить точные сочетания слов...

Увы! Голова не болела.... Но и думать упорно отказывалась! Имхотеп расстроено вздохнул.

— Тут вот какое дело, сынок. Я вчера так умотался, что нечаянно испортил твой папирус.

— Как это? — Непонимающе вырвалось у того.

— Задел рукой чашку и пролил на стол чай. — Честно покаялся чати, не пытаясь оправдаться.

— А — а — а.... — Разочарованно протянул юноша, тщетно пытаясь справиться с огорчением, щедро сдобренным легкой примесью раздражения — что, все испорчено?

— Не совсем. Кое-что осталось... — Сехемхет встрепенулся. — Но... получается полный бред! Попробуй вспомнить хоть что-то, а?

— Ну.... Я попробую. Что у вас есть?

Вельможа развернул свиток.

— От первого ответа, увы, не осталось ничего.

— Это значит, что — кто она, мы узнать не сможем?

— Не знаю, парень. — Честно ответил Имхотеп.

Стараясь держать себя в руках, так как уважал чати и ценил, как друга, Сехемхет кивнул, внутренне пытаясь согласиться с этим.

— Тогда, что у нас остается?

— Почти целые второе и часть третьего ответа.

— Понятно... как поступим?

— Я буду зачитывать, а ты — пытаться вспомнить подробности. После чего я попробую разобраться.

— Ну, давайте, попробуем. — Юноша совсем не был уверен в успехе, но старался извлечь хоть что-то из опасного приключения вчерашнего дня.

— Так. У меня есть следующие строки:

.... боль и кровь...

Смерть глядит в глаза...

Что-то помнишь? Это о ней? О том, кто она?

— И, да и нет. Это описание места, если не ошибаюсь, где она находится.

— Хвала богам! — Имхотеп чуть расслабился. Идея о том, что мальчишку спасала сама Сахмет, отпадала. — Значит, она там, где умирают не своей смертью....

— По-видимому. — Юноша вновь восторженно смотрел на чати. надо же! Как он сам не догадался! А вот он, и вправду, самый мудрый! Только по паре — тройке слов, оставшихся от фразы, смог так четко определить — о чем идет речь!

— Но мы сейчас ни с кем не воюем, — продолжал чати свою мысль, между тем. — Да и строительств больших, кроме пирамиды твоего отца, тоже нет.... Где же у нас могут так умирать?

— Не знаю.

— Ладно, дальше.

Она там, где Великий спасает жизнь.

Она возле тебя...

Смотрит, как души уходят на Запад, и держит их за руки...

Что помнишь?

Сехемхет сосредоточенно хмурился, старательно морщил лоб. И, в конце концов, беспомощно пожал плечами.

— Ничего. Я тоже запомнил про руки, про запад, и про то, что она рядом. И все.... Как корова языком слизала!

— Ясно. Смотри. Она — где-то, где люди умирают не своей смертью от ран, и кто-то их пытается спасти, пока она помогает им уходить на Запад....

— Получается..., что Она...

— Да...

— Разве это может быть? Нет! Учитель, это какая-то ошибка! Не может это быть Аменет! Не было у нее никаких иероглифов на башке! — Принц возбужденно вскочил, размахивая руками.

— Прекрати, Сехемхет!

— Извини, учитель... Я просто...

— Расстроился. — Имхотеп положил руку ему на плечо, сажая на место. — Я не сказал, что твоя спасительница и есть богиня. Дело в том, что хотя я и думал так раньше, этому мешает пара фраз — "Она возле тебя" и "Возле великих богов... молчат". Это значит, что боги с ней не говорят. Это, во-первых, а во-вторых, что она в этом мире, а не в Ра-Сетау!

— Хорошо...

— Да уж. Чего хорошего-то? Нам ведь, по-прежнему, ничего не ясно. Скажи мне, здесь, в конце второго ответа, есть фраза: "Скоро придет тот, кто правит.... благословение". Не помнишь, что там еще было?

— Скоро придет тот, кто правит... — Парень закатывал глаза. Тер нос. Стучал себя кулаком по лбу.... Мысли не желали отзываться на стук. Внутри его головы было пусто и глухо, как в старом склепе!

— Хорошо... — Имхотеп встал, подойдя к окну. — Что мы имеем? Она находится в нашем мире. Где-то, где воюют или идет большое строительство. Она помогает людям уходить в последний путь. Боги ее просьбы (по-видимому), не слышат. Молчат. Либо на просьбы этих умирающих, которых кто-то пытается спасти. Скоро к ним придет правитель. Кто же их спасает? И как? Если лечит — то человек. Если оживляет, то... Шакал его раздери, не пойму ничего...

— Ясно, что ничего не ясно! Как она умудрилась так быстро выбраться за пределы Египта? И потом. Ливия воюет?

— Нет.... Да и строительств там сейчас не ведется.

— Вот! А Нубия?

— Тоже живут в мире.... Насчет строек не знаю. Не слышал. Может быть...

— Но, даже, если так, — вознегодовал принц, — она же не улетела туда?

— Это вряд ли! Опять же, говорится — "возле тебя".

— Вот именно!

Они беспомощно замолчали. У обоих начинала болеть голова. В комнату влетел Кенна (а как же без него-то! И так уже пару часов отсутствует!) и замер, наткнувшись взглядом на фигуру Имхотепа.

— Учитель, можно? — Чати кивнул, здороваясь.

— Учитель? Это моя комната! — Рыкнул Сехемхет, видя в новоприбывшем того, кто заплатит, кто пострадает за его неудачи. Но парень даже бровью не повел. Сел. Взял из вазы огурец и смачно захрустел им, весело глядя на обоих мучеников.

— Ну, как? Когда поедем за девчонкой?

— Что? — Принц аж забуксовал на месте, — Отдай огурец, гад, и чеши отсюда!

— Да ну? — Хруст стал усиленно громким. Телохранитель заманчиво чавкал, блестя глазами. — С чего бы это?

— Думать мешаешь!

— А есть чем? Извините, учитель, к вам это, конечно же, не относиться! — Он чуть привстал, пытаясь поклониться Имхотепу из положения "полуприсед".

— Ничего, ничего. — Усмехнулся вельможа, — я и так все понял. Хорошо хрустишь. Дай-ка и мне огурчик. — Он взял протянутый овощ и тоже захрустел, возвращаясь к изучению свитка. Его хруст был слегка задумчивым...

Сехемхет потоптался на месте. Хотел, было дать брату в ухо, но, быстро сообразил, что тот сегодня в лучшей форме, чем он (Пить вчера надо было меньше!). Подошел к вазе. Покопался в содержимом. Не нашел огурца и расстроился окончательно.

— Держи! — Кенна с видом фокусника извлек откуда-то из-за спины здоровый огурец. Легкая зелень его шкурки была интригующе покрыта пупырышками. Юноша взял. Отошел.

Не выдержал и, подбежав, заглянул брату за спину. Там стояла еще одна ваза. Явно парная к первой, а значит...

— Огурцы тырим?

— Я ее спрятал! — Весело сообщил капитан стражи.

— Ах, ты!

— Дети, дети! Не ссорьтесь! — Имхотеп прервал назревающую потасовку строгим взглядом, как делал это не раз за прошедшие годы.

В ответ они громко захрустели, с серьезным видом невинных овечек глядя на него. Чати лишь улыбнулся, хрустнув в ответ.

— Идите сюда, закончим. Ты — Кенна, будешь подавать светлые, трезвые идеи.

— Откуда у него трезвые — то? — Невинно изумился принц. Телохранитель лишь фыркнул в его сторону, как кот, выражая свое презрение к его "жалким" попыткам задеть его самомнение. Важно прошествовав мимо, он разлегся на скамье, устроившись с максимальным комфортом. Не забыл пристроить рядом и вазу с овощами, в которой, помимо всего прочего, нагло красовалось еще два огурца!

— Вот гад! — Восхитился братом принц и сел рядом.

— Завидуйте молча! — Важно изрек тот, за что и получил тычок в бок.

— Слушайте, — голос чати опять был серьезен. — Все, что осталось от третьего ответа. Сехемхет, вспоминай детали!

.... предназначены друг другу... мать всех...

— Это она — и мать всех? — изумился не вовремя Кенна, даже привставая с ложа. — Ну, ты даешь, брат мой! Хотя... после Мерет, я уже ничему не удивляюсь...

— Молчи, Кенна! Мы дадим тебе слово, сейчас — молчи!

... соединитесь лишь...

...она будет рядом... рукой недоступна....

— Вот. Первое не помню, — Принц махал руками, пытаясь жестами ускорить мыслеизвержение, — а это вспомнил. Там было сказано — "Вы соединитесь лишь на время"! Это значит, что мы еще будем вместе, да?

— Ага! Пару ночек! И разбежитесь! — Вставил неугомонный вояка, за что и получил еще один тычок.

— Не знаю, Сехемхет. Возможно, что твой брат окажется прав...

— Но....

— Я ж, говорю, вы, это..., соберетесь и ...

— Заткнись, Кенна! Это означает, сынок, только то, что у тебя будет шанс вернуть ее и уговорить остаться!

Юноша сидел, крепко сжимая остатки огурца, не замечая, что сок капает с пальцев на пол. На его лице боролись страх и надежда. Последняя, естественно, победила.

— Не трусь, парниша! У тебя будет шанс! — Телохранитель хлопнул друга по спине и вдруг, ехидно усмехаясь, добавил — Ты покамест потренируйся! Ну,... в этом! А то, судя по всему, в прошлый раз, тебе не удалось поразить ее воображение!

— Что? Хам! Да что ты понимаешь? Она же была девственницей!

— Да, ну? — Удивились оба присутствующих.

— Это в шестнадцать-то лет? О, дела! — Изумленный парень мечтательно закатил глаза. — Мне бы сейчас такую девочку, уж я бы...

— Я прикажу тебя выпороть. Твоему же десятку! — Голос Сехемхета был холоден и серьезен.

Кенна осознал, что наконец-то, обнаружил так долго искомый им предел терпения братцем его шалостей и благоразумно замолчал, не рискуя даже гримасничать. Принц имел очень решительный вид. Посмотрев на него еще раз, телохранитель положил в вазу остаток огурца. Есть расхотелось.

"Неужели, для тебя все так серьезно, братик? — Кенна задумчиво смотрел на родственника, пересевшего к Имхотепу и что-то пояснявшему ему в свитке. Тот кивал, хмурился, качал головой. — Совсем взрослый стал.... А так хотелось видеть его несмышленым сопляком.... Да, мужчина взрослеет, когда его сердце затрагивает женщина..." Из размышлений его вырвал голос встающего чати:

— Вот, собственно, и все, что мне удалось отсюда извлечь.

— Прости, учитель, но, честно говоря, не густо!

— Ты прав. Мне очень неловко, Сехемхет. Я виноват перед тобой. Сначала бросил наедине с духами, теперь вот испортил пергамент.

— Да, — кивнул принц. — Однако, не смотря ни на что, ты все еще остаешься лучшим и сильнейшим магом в этой стране. — Он спокойно посмотрел в глаза своего наставника и друга, — я верю, что ты найдешь способ мне помочь!

Он сказал это спокойно, без рисовки, не пытаясь ни хвалить, ни угрожать.

И Кенна замер, удивленно взирая на брата. Сейчас он впервые увидел, каким тот станет фараоном, когда...

Его глаза встретились со взглядом чати.

Хороший правитель!

Они согласились с этим оба.

Кивнув, Имхотеп вышел.

Его ждала пирамида.

И раненные.

И Нефрет...

* * *

— Нефрет, ты готова заниматься? — Голос чати фараона был спокоен, а вот девушка, вошедшая в шатер неслышно, невольно вздрогнула. Как он узнал? Значит, заклятье тишины не действует? Жаль! Или она просто неправильно что-то сделала или произнесла не так?

— Да, господин. — Она почтительно склонилась перед, по-прежнему стоящему к ней спиной, мужчине. Имхотеп поспешно сворачивал планы гробницы. Он торопился, так как хотел побыстрее начать занятие.

"Она пришла! Ей интересно! А как сильна! Я не слышал ее приближения! Если бы не покалывание в кончиках пальцев от сильного магического выброса, я бы не узнал ни о чем. Вот бы она посмеялась, когда я подпрыгнул бы, как ужаленный, при звуках ее голоса. Да — а — а. Хорошо! Ишь, напряглась. Пытается найти ошибку в наложении заклятья тишины. Не ищи, солнышко! Ее там нет! Ты великолепно справилась, просто я достаточно стар и мудр, чтобы почувствовать отзвуки магии"!

Мысль о своем возрасте расстроила его, движения его невольно замедлились, а недовольное выражение не ушло с лица даже в ту минуту, когда он повернулся к терпеливо ожидающей его, девушке.

Она стояла на коленях (дурацкая традиция!), подчеркивая и его ранг и его возраст, от чего лицо чати еще сильнее перекосилось. Руки Нефрет были прижаты к груди, что невольно притянуло туда взгляд мужчины. Хороша!

Голова чуть опущена, длинные ресницы отбрасывают тень на щеки даже в полутьме шатра. Ему захотелось протянуть руку и коснуться кончиками пальцев очертания ее бровей, носа, щек, губ...

Так хотелось, что руки задрожали и он поспешил спрятать их за спину. Да, что же это с ним? Он думал, что это пройдет, после вчерашней ночи в гареме. И ничего! У него по-прежнему безумная, мальчишеская реакция на красоту этой девочки, на ее близость.

Впрочем, она уже не девочка, он — не прав. Взгляд еще раз скользнул по девушке, отмечая как физические, так и магические признаки того, что девушка познала любовь мужчины. Причем, не только радость физического слияния тел, а именно любовь! Открытие это неприятно кольнуло Имхотепа. Так, значит, первым ему тут не быть! Жаль!

То, что младшая жрица, да еще и с ее внешностью, уже была с мужчиной близка было закономерностью и ничуть не удивило его. Но, вот золотисто-голубая аура любви... Причем, эта любовь и сейчас жила в ее сердце, понял он! И замер. Неприятный сюрприз!

— Учитель? — Девушка подняла глаза и обнаружила, что Имхотеп нависает над ней, сжав руки в кулаки и гневно хмуря лицо, — Я не вовремя? Сне уйти, господин? — голос ее дрожал от замешательства и растерянности.

Она так углубилась в воспоминания и поиск ошибки, что сейчас не имела ни малейшего понятия — что же вызвало гнев мага. Он, наверное, что-то сказал, а она, глупая, пропустила и теперь он разгневан ее непочтительностью и невоспитанностью: молчать в ответ на вопрос старшего! Она вздрогнула. Этак он откажется ее учить и что с нею будет?

— Прости меня, о, великий! Я просто не совсем поняла, о чем ты спросил и поэтому медлю с ответом. Мне так не хочется пасть в твоих глазах! Если ты будешь так добр, чтобы задать вопрос более простым и понятным языком, я смогу тот же час дать тебе ответ! — она сочиняла на ходу, моля богов и уповая на то, что вопрос не был совсем уж простым, вроде: как твои дела? И ее просьба не выставила ее в глазах мага полной идиоткой. От греха подальше, решив играть, если уж что, в полную дурочку, Нефрет коснулась лбом земли меж рук и замерла.