— Дорогая, не мучай мальчика. Ему сейчас очень нехорошо, стыдно. Дамблдор поил его зельями подчинения и не только, правда, всего пару раз. Мой внук, увы, и без того готов был ему в рот смотреть. Прямо как его дед. А последствия влияния зелий мерзкий паук регулярно стирал, виртуозно используя Обливиэйт.

— Но откуда...

— Я менталист, дорогая. До Дамблдора, может и далеко, но снять пару блоков труда не составляет.

— Ты кого-то убил? — ровным голосом спросила Рита, присаживаясь на широкий подлокотник и обнимая мужа за плечи.

— Хуже, — глухим голосом ответил Артур, порывисто обнял жену за талию притискивая к себе. — Я почти изнасиловал Молли Прюэтт.

Рита присвистнула и неожиданно чмокнула его в висок:

— И выжил? Да ты счастливчик, Медведик.

— Тебе смешно? — поразился он.

— Мне весело, — холодно ответила Рита. — Джиневра, ты же возьмёшь меня на разговор с Дамблдором? Я хочу, чтобы ему тоже стало очень весело и... приятно!

— Рита!

— Почему бы и нет, — отсалютовала ей бокалом Джинни.

— Спокойно, Арчи! Я думаю... Джиневра, как считаешь, память подчистили только моему мужу?

— Правильно мыслишь, дорогая. Думаю, мисс Прюэтт тоже была в неведении о произошедшем. Иначе... С другой стороны, если моему внуку удалось бы овладеть той девицей, и она бы понесла, сама понимаешь, женитьба была бы единственной альтернативой смерти от руки её отца или братьев. Женитьба тайная и быстрая, и как следствие — отлучение от рода мисс Прюэтт. А не будь беременности, и той альтернативы бы не случилось. Так что подозреваю, девушка могла принимать зелье плодородия, сама не подозревая об этом.

Джинни допила вино и отлевитировала кубок на стол.

— Полагаю, Артуру следует принести виру семье Молли, — задумчиво сказала Рита и благодарно кивнула, поймав подлетевший кубок с вином. — И извинения самой мисс Прюэтт.

— Да она откажется от встречи со мной! — Артур мотнул головой, отказываясь пить вино. — Это же ясно.

— Но есть Блэки, — улыбнулась Джиневра. — Которым что-то от нас очень нужно. А Вальбурга, насколько просветил меня братец, крёстная мисс Прюэтт и очень ей благоволит.

— Написать Поллуксу Блэку?

— Да, дорогая. Но под каким предлогом?

— Вспомнил! — воскликнул Артур. — Мать писала, что я должен лично вернуть Блэку мантию, что он мне одолжил на бал. Я правда не знаю, как мать её одалживала. Вообще не знал, что они общались. Её же выжгли...

— Хорошая мантия? — осведомилась Джиневра.

— Очень, — кивнул Артур.

— Только маловата слегка, — уточнила Рита с улыбкой.

— Повод хороший, — задумчиво проговорила Джиневра. — Но лучше для начала пригласить на обсуждение Альфарда Блэка.

— И он точно не откажется, — хитро прищурилась Рита. — Приглашаем его на ужин сегодня?

— Без намёков, пожалуйста, — усмехнулась Джиневра. — Но ты права. Он моложе и не так консервативен. Заинтересовать легче. Хотя... Знаешь, пусть будут оба. Или даже Поллукс с супругой и сыном. Так будет правильнее, а то ужин — сам по себе намёк не слишком приличный.

Артур только переводил взгляд с жены на Джинни, не совсем понимая, что их так развеселило.

— Значит, всё-таки обед, — Рита потрепала его по макушке, но смотрела на Джинни. — Завтра. Вы пригласите?

— Да, — Джиневра поднялась. — Пошлю Поллуксу сову завтра утром. Закажем эльфам что-нибудь вкусное, пусть сразу видят, что тоже вполне себе благополучная семья, а не попрошайки. А там уже посмотрим. Но письмо попробую составить прямо сейчас, вспомню молодость. Не скучайте.

Эльф появился, как только Джинни ушла. Домовик озабоченно смотрел на хозяев.

— Прибыли гости. Госпожа, они говорят, что ваши родичи.

— Где? — тут же вскочила Рита, — у Норы? Это, верно, отец и моя обожаемая мачеха.

Гостей оказалось трое. Вместе с родителями Риты, которые с такой силой обнимали его жену, что Артуру было откровенно завидно, к ним в гости прибыл ещё один джентльмен, при имени которого хозяину поместья стало не по себе.

— Мистер Вестерфорд, — повторил он растерянно, пожимая руку гостя. Тот совершенно не походил на Дамиана.

— Верно, мистер Уэсли, — легко отозвался гость. — Роджер Вестерфорд к вашим услугам.

— Дамиан...

— Мой брат по отцу, — лицо Вестерфорда стало непроницаемым. — Вы знакомы с ним?

— Был знаком, — Артур вздохнул, не думал, что именно ему придётся говорить такие вещи родному брату мерзавца Дамиана. — Примите мои соболезнования. Вы ведь знаете, что Дамиан был убит почти месяц назад неизвестными.

— Вот как, — никаких чувств на лице Роджера не отобразилось. — Нет, этого я не знал.

— Отобедаете с нами, — тем временем спрашивала родных Рита. — Или сначала отдохнёте? Комнаты уже готовы. И для вашего друга тоже. Я распорядилась на всякий случай.

Грэм Скитер удивил Артура. Он даже не представлял, что отец худенькой и невысокой супруги такой широкоплечий, представительный и полный достоинства мужчина. Пусть и сквиб, но чувствовалась в нём непонятная сила.

— Здорово, зять, — крепко пожал мистер Скитер его руку, потом притянул к себе и похлопал по плечу. — Не обижает тебя моя дочь?

— Пытаю, — хмыкнула Рита. — Заковываю в цепи каждый вечер в нашей пыточной камере, истязаю и пью кровь.

— О, я бы поглядела на пыточную камеру, — хищно усмехнулась Одри Скитер. — В таком замке она просто обязана быть.

— Пока не нашли, — Артур теперь понимал в кого Рита такая кровожадная. Или мачеха от неё нахваталась? — И нет, сэр. Рита — самая лучшая жена на свете.

— Хорошо сказано, парень! А теперь мы и правда немного отдохнём. Одри устала и мечтает принять ванну. Путешествие магловским транспортом оказалось довольно утомительным. Но аппарировать и пользоваться портключом было нежелательно.

— Не может быть! — просияла вдруг Рита и снова бросилась на шею мачехи. — У меня будет братик?!

— Отцепись, сумасшедшая девчонка, — воскликнула Одри, смеясь. — Задушишь! Да, я уверена, что это мальчик! А твой отец всё ещё сомневается. И кстати, скажи хоть ты ему, что я не хрустальная!

— Она хрустальная! — рассмеялась Рита. — Папа, береги её!

— Арчи, будь лапочкой, угомони супругу! — потребовала Одри и подмигнула ему.

Артур не узнавал свою жену. Такая домашняя вдруг стала, так улыбалась нежно, хоть и пыталась сдерживаться. Так блестели её глаза, особенно когда только увидела своих родных. И его вдруг охватила гордость, что теперь и он стал частью этой семьи. Было так очевидно, что его просто приняли в свой круг, без проверок и приглядываний. Просто потому, что он муж их обожаемой дочери. И он тут же пообещал себе, что непременно станет достойным этой семьи.

Роджер Вестерфорд тоже улыбался, глядя на них.

— У нас гости! — в холле появилась Джиневра, явно привлечённая шумом. — Артур, представь меня.

Гости, казалось, ничуть не удивились возрасту "драгоценной бабушки". И тут же взяли с неё обещание показать весь замок после обеда — Рита заверила, что никто не знает их поместье лучше.

Собственно говоря, так оно и было. Вроде бы не так много дел у них образовалось, но Артур с Ритой до сих пор не обошли все этажи и комнаты.

Артуру досталось проводить в гостевую комнату Вестерфорда, а Рита повела родителей.

— Я у вас ненадолго, — предупредил его Роджер. — Спасибо за гостеприимство. Могу я одолжить сову, чтобы отправить письма?

— Конечно, сэр! — Артур тут же позвал домовика и порадовался, что Рита настояла на покупке сразу пяти пернатых почтальонов. Теперь они занимали совятню, пустовавшую много лет, но уже приведённую в порядок.

Передав сову гостю, Артур не стал мешать ему, пожелав хорошего отдыха и предупредив, что обед планируется через два часа.

— Пергамент, перья и чернила в ящике стола, — сказал он напоследок. — А если захотите просмотреть прессу за последние месяцы, позовите Урса, толковый домовик. Хорошего отдыха, сэр.

Роджер сдержанно поблагодарил, явно занятый своими мыслями. Артуру стало любопытно, каким образом тот оказался в компании капитана Скитера, но расспрашивать и не подумал. Рита наверняка всё узнает и расскажет ему сама.

Не зная, как провести время до обеда, Артур отправился в библиотеку, которую им буквально накануне открыла Джиневра. Эта комната сохранилась лучше остальных. Артуру внезапно очень понравилась царившая здесь атмосфера знаний и тайн.

Никогда он не любил пропадать в школьной библиотеке, а тут загорелось что-то в душе. При мысли, что всё это много десятилетий собирали его предки, брали с полок, читали за широким столом, листали страницы, делали выписки, — его охватывала дрожь, и он ощущал какую-то сопричастность. Артуру до зуда в пальцах захотелось знать, что увлекало его предков, его деда, в конце концов.

Джиневра советовала не распыляться, а сначала поискать интересное ему самому. И он нашёл и вчера для всех пропал на целый вечер.

Видел бы его Роберт Вуд, вот бы удивился! А и правда, стоило пригласить к ним Роберта и Эжени, но надо будет посоветоваться с Ритой.

Фолиант, завладевший его вниманием, так и лежал на столе, раскрытый на середине, как он оставил вчера, когда Рита чуть не силой увела его спать. Чуть подросший симуран Симбо всерьёз ей помогал, вцепившись зубами в штанину. И успокоился лишь тогда, когда Артур оказался в спальне. Проворчав что-то и встряхнув маленькими пока крыльями, Симбо утопал в свою корзинку под тихий смех супруги. Артур притворно посетовал, что только няньки-симурана ему не хватало, но сразу забыл обо всём, когда Рита утащила его принимать душ вместе.

Потянувшись и стараясь не слишком широко улыбаться от приятных воспоминаний, Артур занял удобное кресло и положил перед собой пергамент и последний подарок любимой — самопишущее перо. Оказалось, делать выписки — это не только не скучно, а даже интересно. Особенно когда благодаря книге столько мыслей появилось по созданию нового проекта, взамен уничтоженного матерью.

И всё же мыслями он постоянно возвращался к утреннему разговору с Джиневрой, снявшей с его памяти блоки. Он не мог поверить, что совершил такую мерзость, пусть это было в том прошлом, что теперь вспоминалось с неохотой. Жизнь будто разделилась на две части. То, что было до Риты, и то, что стало после. И тем не менее собственный поступок жёг душу калёным железом.

Пусть под зельями, пусть был пьян, но ведь сделал. И как теперь жить? Чем он лучше Дамиана?

Сейчас с трудом вспоминалось, что он чувствовал к Молли. Теперь было с чем сравнить, и то, что тогда принимал за любовь было какой-то подделкой, чем-то ненастоящим и даже жалким. Было стыдно вспоминать, как преследовал изменившуюся за лето подругу. Стыдно и горько. А теперь выясняется ещё и такое. И как прощения просить, как оправдаться, если оправданий просто не существует.

Надо будет поговорить с Ритой, она многое могла показать совершенно под другим ракурсом, отчего всё становилось понятней и проще. Вечером поговорит. Или после обеда, ведь Альфард будет уже на ужине. Пока Джиневра будет показывать дом гостям, самое время обсудить.

— Хозяин! — появился рядом домовик Кроха. — Хозяйка зовёт обедать. Гости вот-вот спустятся в малую столовую. Кроха может перенести хозяина.

А он и не заметил, как быстро пронеслись два часа. Впереди обед и много баек о море от капитана Скитера. Обещал и про пиратов рассказать, и про борьбу с великой стихией. Интересно. И книги посоветовать про морские приключения. А Артуру, пожалуй, и жизни не хватит, чтобы прочесть хотя бы часть библиотеки Уэсли. Но про море почитать любопытно. Вот и бабушка Джиневра пиратами заинтересовалась.

Кстати, лорд Малфой очень хотел взглянуть на их книги. Артур и не против был, но Джиневра права — стоит попросить взамен доступ в библиотеку Малфоев. Согласится сиятельный лорд на такое условие, тогда и Артур разрешит. А то едва не ляпнул за вчерашним ужином, что пожалуйста, не жалко, но Джинни вовремя наступила ему на ногу под столом, а после вместе с Ритой дружно ругали за простодушность. Теперь и самому было жалко показывать библиотеку чужим. А ещё было очень тепло на душе, что Джиневра даже брату не дает его в обиду. Потрясающее чувство.

— Спасибо, Кроха, я сам дойду. Предупреди хозяйку, что сейчас буду.

Казалось, ему никогда не надоест просто ходить по замку, представляя, как здесь проходил дед, как звучали в коридорах голоса детей... Целая вереница предков, которых он уже начал изучать по родовой книге. О чем они думали тогда, какие мечты были у них, какие заботы? Кого любили, кого ненавидели? Что занимало их досуг, и были ли они так же счастливы, как он с Ритой? И пусть на все эти вопросы некому дать ответов, но он и не ждал их, достаточно было знать, что он не один, а часть древнего и славного своими делами рода Уэсли. Рода, едва не погубленного злым гением великого светлого волшебника Альбуса Дамблдора. Пусть земля горит под его ногами!

* * *

Земля под ногами Альбуса словно горела, лишь поначалу леденила босые ступни. Будь проклят снег, так не вовремя выпавший в Шотландии. И вся его магия куда-то делась, почти не ощущаясь. Наверняка, происки целителей, чтоб им икалось до изумления. Побег из Мунго дался с большим трудом, а палочку ему так и не вернули, сволочи неблагодарные. Ведь скольких обучал, холил и лелеял! И ощущение, что он почти сквиб сейчас — злило неимоверно. Даже обувь наколдовать не может, виданное ли дело!

Жар, правда, быстро прошёл, Альбус даже пожалел о нём. Ног уже почти не ощущал, наверняка отморозил. Но главное, добраться до школы. Там зелья быстро приведут в норму.

Целительская мантия, которую он позаимствовал прямо с поста уснувшей ведьмы, оказалась отличной штукой. Кто бы мог подумать, сколько комфорта. Даже тепло было, несмотря на лёгкий морозец. Попытался откромсать кусок подола, чтобы обернуть ноги, так не далась, прочная, как чешуя дракона. Но ничего, он закажет себе мантию с такими же свойствами.

Всё, на что хватило магии — не слишком удачная аппарация. До Хогвартса не дотянул буквально десять миль. Хоть сориентироваться смог, определив нужное направление. Как с крутой горы спускался вообще страшно вспомнить. Грело чувство, что к утру уже должен до Хогсмида добраться, а там, пожалуй, отлежится у Аберфорта. Тот и с ногами поможет, есть у этого глуповатого борова свои средства — дал же Мерлин родню!

И от его бормотухи отказываться не станет. Выпьет из большого грязного кубка всё до капли. И поест, обязательно упросит зажарить кабанчика. Не меньше.

Ноги подломились, когда совсем немного оставалось, каких-то полмили. Издали уже и огни виднелись, обещая тепло и спасение. Альбус сел на землю, чувствуя, что ноги вот-вот отвалятся. Свернулся в чудо-мантии в клубок, засовывая под неё посиневшие ступни. И блаженно застонал, ощущая покалывание, не совсем, значит, отморозил. Но потом стало не до удовольствия. Покалывание сменилось болью, да такой, что впору орать. Он и не удержался, сорвал горло, ничего не соображая, завыл раненным зверем, а потом затих испуганно, услышав ответный волчий вой совсем близко. Ну не огибать же было край Запретного леса!