Глава 53
Филиус Флитвик готовился к очень важному визиту и до сих пор не мог поверить, что злодейка Судьба, не спросясь и никак не подготовив, просто зашвырнёт его на крутой вираж, как несмышлёного котёнка, нарушив давно и навсегда заведённый порядок в его не такой уж скучной жизни. А всё началось на ничем не примечательной, обычной встрече с бывшей ученицей.
Ну ладно, встреча была вовсе не такая обычная — с Амандой никогда не угадаешь, как всё повернётся. И насчёт "не примечательной" неправда. Этих встреч с Амандой, после её выпуска, было ровно семь, и каждая отпечаталась в памяти Филиуса едва ли не калёным железом.
В ту пятницу, как и собирался, Филиус обвешался дополнительными амулетами, держащими в узде его либидо, захватил марокканский чудо-браслет с васильковыми камушками под цвет глаз бывшей ученицы и книгу Гюго, уже сомневаясь, что это подходящее чтиво для этой необычной по любым меркам девушки.
Что удивляло всегда, Аманда на эти свидания никогда не опаздывала. Приходила чуть раньше и занимала его любимый столик. И этот раз не стал исключением. Филиус, только войдя в зал, залюбовался невольно её грустным профилем, обращённым к окну. Сердце радостно дёрнулось, пропустив удар, когда он разглядел аккуратную косу, перекинутую через плечо. Предательский мозг тут же задался вопросом, до какой части тела будут доставать её волосы, если их распустить. Он с трудом прогнал картинку обнажённой Аманды, прикрывающей наготу водопадом блестящих каштановых волос. Амулеты, Мордред их раздери, явно не справлялись.
Но вот она обернулась, лицо преобразилось от счастливой улыбки, и Филиус поспешил к столику, сделав вид, что только что вошёл в зал. Его тут знали. Вкусы у него не менялись, так что, не успел он сесть за столик и поцеловать очаровательные пальчики мисс Стэнфилд, как им принесли крепкий кофе и блюдо с круассанами, ещё тёплыми и хрустящими.
Другое дело, что пробудившиеся некстати инстинкты требовали едва прожаренного мяса с кровью, а после обнажённую девицу в постель. Бороться с этими вещами при Аманде уже стало привычкой и не столько раздражало, сколько удручало, а беседа приносила куда более острые ощущения, чем спарринг с братцем Эри. Пора признать, Аманда Стэнфилд — самый сильный наркотик для полугоблина Филиуса, от которого отказаться он просто не в силах.
— Вам нездоровится? — первой нарушила тишину Аманда, вглядываясь с такой трогательной тревогой, что сердце Флитвика потеплело. А главное — сама девушка выглядела напряжённой и слегка бледной. Недавно болела?
— Что вы, Аманда, — он лукаво улыбнулся. — Я чувствую себя превосходно. А вот вам не помешал бы румянец. Это чтение заставило вас проводить все каникулы дома?
— Вам ответить честно, или сойдёт милый вздор, вроде такого: "Что вы, дорогой сэр, у меня всё прекрасно"?
Ни он, ни она не коснулись ещё ни кофе, ни круассанов. Флитвик подобрался, уставившись в васильковые глаза, и решал самую трудную задачу в своей практике: притвориться, что всё нормально и свести на нет её попытку переломить их лёгкие отношения. Или поддаться на соблазн стать кем-то иным для неё — куда ближе, чем просто приятель и старший товарищ.
Что уж, не устоял, надо признать.
— О чем вы, моя дорогая Аманда? — спросил он мягко, но без улыбки. И мысленно попросил: "Скажи мне, что просто приснился плохой сон!".
— А вы не догадываетесь?! — спросила и судорожно вздохнула, пряча глаза. — Филиус, я прошу прощения, но мне лучше уйти!
А вот этого он позволить уже не мог. Не так быстро, ведь он так ждал этой встречи.
— Не уходите, — вырвалось почти помимо воли. Он даже осмелился удержать её за руку, когда она вскочила. И Аманда изумлённо посмотрела на его руку, а потом послушно села на прежнее место. Обругав себя всеми нелестными эпитетами, которые вспомнил — выдавать свою гоблинскую силушку совсем не входило в его планы, Флитвик осторожно улыбнулся: — Что вас мучает, Аманда, скажите. Я ведь вижу, что это не даёт вам покоя.
"И чувствую", — добавил про себя. Флюиды от девушки снова делали все его амулеты смешными пустышками. Ну хоть порадоваться можно, что с либидо всё в порядке. И испугаться, что трансформа удерживается только на чистой силе воли.
Она молчала слишком долго, прерывисто дыша и не отрывая от него глаз. Тем не менее голос показал, что девчонка прекрасно держит себя в руках, а то, что её предаёт тело, так и он не может похвастаться сейчас самоконтролем в этом плане.
— Я шокирую вас, профессор, — чопорно и даже строго произнесла мисс Стэнфилд. — Но больше молчать не хочу и не буду. Можете смеяться, но я влюбилась в вас давно и навсегда. И не могу думать ни о ком другом. Я хочу только вас, и это не прихоть. Это проклятие, если хотите. Потому я и отказывала всем этим женихам, потому вижу такие стыдные сны после встреч с вами. Я люблю вас во всех смыслах! Вот, теперь вы знаете.
Не выдержав, она отвернулась к окну, с такой силой сжав кулаки, что костяшки рук побелели.
Если у него ещё оставались иллюзии по поводу своего благородства и твёрдого следования принципам, то после этого пронзительно-честного и страстного признания, он самым подлым образом послал их в такие дали, что девочка, узнав его мысли, просто сбежала бы, несмотря на всю свою храбрость. Наверное. Скрывать от себя и дальше очевидное просто не имело смысла. Он выбрал свою женщину и не собирался ее отпускать, пусть хоть все ковены мира объявят ему войну.
Так что всё остальное, что могло произойти в этом семейном кафе, было лишь прелюдией к тому, что случится уже очень скоро. Его выдержки, которой он так бесправно гордился, хватило лишь на то, чтобы наложить на их столик заглушки и чары невнимания.
Аманда вздрогнула, когда он положил руку на её кулачок, осторожно поглаживая, наслаждаясь гладкостью кожи и каждой косточкой и впадинкой. Повернулась, глядя васильковыми глазами сквозь предательскую влагу.
— Не утешайте, я справлюсь, — её хриплый шёпот отозвался огнём внутри, опалившим все внутренности.
— Вот как, — вздохнул он. — Полагаю, внешность не имеет значения?
— Не имеет, — повысила она голос, но заглушки не подвели, никто на них не смотрел.
— Это по-детски, Аманда. Я стар, страшен, не спорьте.
— Буду спорить! — теперь она рассердилась. — Для меня комната пуста, когда вас нет, а когда вы входите, всё наполняется смыслом.
— И тем не менее я был вашим учителем, — смог назвать он самый важный аргумент. — Вы по-прежнему моя ученица...
— Бывшая! Я взрослый человек! И люблю вас с пятого курса!
Флитвик едва смог скрыть удивление. А ведь он, со всем своим чутьём даже не подозревал тогда.
— И тем не менее, — он испытующе заглянул в её глаза. — Что скажет ваша семья, вы подумали?
Он ждал ответа на коварный вопрос — если скажет, что никто не узнает, ничего не получится.
— Они примут мой выбор! — убеждённо сказала Аманда.
Он едва не зааплодировал, какое же наивное дитя. Внутри дрогнуло понимание, что он уже пропал, и эти попытки сопротивления смешны. Но шанс отговорить её ещё был.
— Вы хорошо представляете межрасовый секс? — жёстко и прямо спросил он. Девушка покраснела почти до слёз, но на жалость он не имел морального права. — Или вы думали, что мне будет достаточно разговоров и совместных чаепитий?
— Нет, — прошептала она, вырвав у него руку. — Зачем вы так со мной?
Вот и слёзы.
— Вы же сами понимаете, что ничего у нас не получится, — ненавидя себя, уверенно и сочувственно произнёс Флитвик.
Она вырвала у него руку и встала, дышала неровно, во взгляде гнев и обида. А он пытался изо всех сил убедить себя, что нельзя удерживать, нельзя. Он её просто недостоин.
И смог только взглядом проводить метнувшуюся к выходу девчонку.
Что ж, писем больше не будет, и пусть. Утро было напрочь испорчено. И Флитвик ощутил себя на все свои сорок семь лет. Никому, по сути, не нужный.
Он вздрогнул, когда расплачиваясь, ощутил вдруг знакомый манящий аромат.
Боясь поверить, оглянулся. Аманда Стэнфилд посмотрела с вызовом и, едва дойдя, дерзко схватила его за руку, вложив ключ.
— Снят до утра, — прошипела разъярённой тигрицей. — И попробуйте только не прийти!
Не дав и слова сказать в ответ, развернулась и ушла на выход.
Филиус разжал руку и поглядел на ключ. На гладкой головке было выгравирован номер комнаты и название небольшого отеля за углом, в котором он как-то даже останавливался, и даже именно в этой комнате. Знак? Судьба?
Не помня себя, он вышел из кафе, пытаясь охладиться морозным воздухом. И ведь знал, что может не пойти. Аманда поплачет и забудет его. И он сможет перебороть чёртово либидо. Сможет, наверное. Или пойти, и пусть испугается и сбежит. Тоже вариант, как ни больно об этом думать. А если девственница, и ей не понравится секс с ним? Рискнуть и поставить на себе крест?
Он точно не был уверен, но боялся, что неспособность иметь другую после секса с девственницей-человеком передалась от отца. Но он хотя бы испытает эту близость, наслаждение, по уверению отца, несравнимое ни с чем.
Если она уже знала мужчин, что было очень сомнительно, то шанс оставался — привязки не будет, всё пройдёт без последствий. Ведь не думает же он всерьёз, что её семья примет такого жениха?
Попросить набраться опыта и тогда повторить приглашение? О, он пока не дошёл до мыслей о самоубийстве. Флитвик безрадостно хохотнул, испугав какого-то малыша. Поспешил извиниться, отойти в сторону витрины Олливандера и сделать вид, что рассматривает рекламную палочку. Внутри не просто всё горело, все мысли крутились о том, чтобы шёл, бежал к ней. Сопротивляться сил почти не осталось.
Разве что возвратиться в Хогвартс. Там амулеты, там станет легче. Но ноги понесли в книжный. Вспомнилось, что там, разглядывая корочки ещё не читаных фолиантов, можно забыть обо всём.
Кто же знал, что на каждой обложке ему будет мерещиться Аманда, ожидающая его в номере или даже в постели.
Хотелось зарычать, разметать книжки, обратиться в истинный облик и кого-нибудь заавадить. Оказаться в Азкабане и понять, что ощущала мама в тех страшных стенах...
Руки дрожали, когда он ставил на полку очередной томик. Он спрятал их в карманы зимней мантии.
"Слабак! — холодно припечатал себя Филиус и понял, что если в нём осталось что-то от чести настоящего мужчины, он возьмёт себя в руки и вернётся в Хогвартс. А лучше, активирует портключ и исчезнет из магической Британии на две недели и три дня. Приняв неясное и самое тяжёлое решение в своей жизни, Флитвик вышел из магазина слегка покачиваясь, словно пьяный. И побрёл к общественному камину.
Маленькая очередь из трёх человек обрадовала, словно у него был шанс передумать.
А она всё ещё ждёт. И он уверен, прождёт до утра. И возненавидит с той же силой, как прежде любила.
"Снят до утра! Только попробуй не прийти!".
Она никогда с ним так не говорила. Да и он сорвался, сказав о сексе так жёстко. Намекнув на несуществующие проблемы, ну, кроме привязки, и кроме того, что он на самом деле крупнее во всех местах.
И снова его посетила спасительная мысль: прийти, но напугать, чтобы сама убежала. Почему сразу отмёл, решив, что не сработает? Смешно, чтобы трансформация и истинный вид гоблина-воина хоть кого-то оставили равнодушным! И даже сил не надо прикладывать. Просто перестать сдерживаться, отпустить инстинкты на волю и трансформация обеспечена, этого безусловно достаточно для сильного шока, а может даже лёгкого обморока. А потом он вернёт себе форму, приведёт её в чувство и уговорит забыть об этом и остаться друзьями.
Запретив себе думать, что это лишь отговорки, он едва не сбил человека, стоящего за ним в очереди, когда рванул наружу.
— Извините, профессор! — крикнул этот человек, но Флитвик не обернулся.
Замерев посреди улицы, не замечая удивлённых магов, огибающих его с двух сторон, он вспомнил, что может аппарировать. Тот номер, он же там был, всё легко. И ключ он всё ещё сжимал в руке — ключ, снимающий антиаппарационный барьер для оплатившего номер. Да, появится, испугает, утешит. Решено.
Аппарировал удачно. В комнате был полумрак, Аманда стояла у окна и резко развернулась на звук. Всё ещё одетая, к счастью.
Не разговаривать, голос может разрушить всё представление.
Глядя ей в глаза, пусть даже снизу вверх, он стал медленно приближаться, небрежно сбросив на пол зимнюю мантию со всеми амулетами. Глаза у Аманды расширились, она выпрямилась как струна. Уже боится? А трансформация уже началась. Даже Круцио милосерднее по сравнению с ней, но боль он почти не воспринимал, только страшное, изматывающее желание схватить её, швырнуть на кровать и поставить свою метку, наконец.
А он только смотрел, чувствуя, как выворачиваются кости, сводит челюсть, трещит по швам череп и болезненно увеличивается возбуждённая плоть. Его ошибка, нужно было решить эту проблему до перевоплощения. Теперь уже было поздно.
Аманда, от которой он не отводил помутневшего взгляда, вдруг сама шагнула вперёд, глупая девчонка. Тонкие руки обвили шею и глаза её оказались близко-близко.
— Сволочь ты, Филиус! Или как тебя по-настоящему? — спросила она почему-то зло и шёпотом. А телом уже прижималась так крепко, что даже если бы мог, не стал отрывать.
— Хартерион Филиус Браншретер-Флитвик, — грубый голос заставил её расширить глаза. И обнять его за талию ногами. Мордредова обезьянка!
— Хартерион... — вкрадчиво произнесла она, ёрзая по нему самым искушающим образом. И волосы расплела, чертовка! — Мы будем долго стоять, или покажешь, наконец, что там не так с межрасовым сексом?
— Остановиться не смогу, — прорычал он, обретя способность говорить, а не только пускать слюни, фигурально выражаясь. — Если ты девственница, получишь метку на самое нежное место и навсегда станешь моей.
Да, лукавил, выворачивая всё наоборот. Выдавая желаемое за действительное.
— Испугал! — Она фыркнула и укусила за чувствительную мочку. Это была большая ошибка. Он даже не понял, как оказался на кровати, нависая над ней, как сорвал с неё все тряпки — с острыми когтями было не сложно. И стало уже всё равно, конец ему и всем мечтам, или будет шанс на счастье.
Она оказалась девственницей, и Филиус с интересом рассматривал метки, отдыхая от бурного то ли примирения, то ли сражения. Но в одном папа прав — совершенно незабываемо. Аманда смотрела на него с довольной кошачьей улыбкой, стараясь не смущаться. Протянула руку, разглаживая складку у него на лбу.
— Всё? Теперь твоя? — спросила с непонятным выражением.
— Я твой, — признался Флитвик. К чему теперь врать? Но и говорить всей правды не стал. Не имел права её ограничивать и знал, на что шёл. — Не думай об этом, я преувеличил нарочно, прости. Можем забыть и вернуть прежние отношения.
— Что означают эти метки? — потребовала она сердито. А ведь только что всё было хорошо.
— Ладно, не будем забывать. Согласен встречаться, когда ты пожелаешь, если это будет не в ущерб занятиям в Хогвартсе.
— Что означают метки? — терпеливо повторила она вопрос.
