Гарри Поттер. Второй шанс.

Наконец, он сумел закричать — его горло раздирало, когда звук рвался наружу. Ракеш не знал, но этот крик не был даже отдаленно похож на вырвавшийся из человеческого горла. Он больше походил на что-то среднее между ревом дракона и визгом смертельно раненой виверны. Страшный вой, доносившийся эхом из-под земли, слышался в самой глубине города и был настолько громким, что жители закрывали уши, пытаясь спастись от жуткого звука. Инки, услышав доносящийся из-под земли рев какого-то существа, скрылись в лесу, оставив только стражу — воины стояли, зажимая уши руками. Все живые и способные слышать создания в джунглях в ужасе спасались бегством.

Потом боль ушла — так же быстро, как и пришла. Ракеш сполз на пол, всхлипывая после пережитого и приподнимаясь каждый раз, когда его рвало. Он дрожал настолько сильно, что почти не мог двигаться, а его конечности были слишком слабыми, чтобы удерживать вес. Ракеш перекатился к Шарааку, сумев не попасть в лужу рвоты. Вампир находился при смерти, но Ракеш все же чувствовал в нем жизнь. Он притянул Шараака к себе и трясущейся рукой вытащил нож. Парень так сильно дрожал, что ему понадобилось несколько попыток, чтобы поднести нож к коже. Затем он разрезал ладонь — его потрепанные нервы уже не реагировали — и пустил кровь по капле в рот умирающего. Он терпеливо ждал, уронив нож, пока в конце концов не включились вампирьи инстинкты и Шараак не сглотнул.

Через несколько минут Ракеш оторвал от штанины кусок ткани и перевязал рану на руке. Потом подтащил Шараака вверх к своей шее. Вампир почувствовал кровь и вонзив клыки глубоко в горло Ракеша.

Глава 16

В книгах говорилось, что укусы вампира очень болезненны. Теперь же Ракеш знал, что авторов никогда не кусали. Больно не было — хотя глубоко в шею ему впились длинные острые клыки, было совершенно не больно. Ощущения казались странными. Он мог чувствовать зубы, но не боль от проколов. Очень своеобразно. И с чего вдруг всё кружится?

Остатками рассудка Ракеш осознавал, что превратился в совершеннейшую амебу, но ничего поделать с этим не мог. Все вокруг кружилось; он мог слышать, как стучит его сердце, и ничего не видел. Потом боль от драконьей крови начала проходить, и Ракеш как будто взлетел на громадную высоту. Почему он чувствовал себя настолько хорошо, когда его кровь сочилась сквозь проколы в его шее? Ракеш терпеть не мог упускать контроль над разумом — тот ведь помогал ему естественно сопротивляться империусу. И вот укус вампира, хоть он не мог, да и не хотел сражаться с ним, овладевает его сознанием. Так почему же ему все равно? Спокойствие разливалось по телу расслаблением и счастьем — как будто он долго-долго отмокал в горячем источнике. Определенно надо будет поговорить с теми авторами. Вообще-то, чувствовал он себя просто отлично.

Внезапно его шею прошила раскаленная боль, и Ракеша выдернуло из оцепенения. Шараак пошатнулся и откатился от него. Неуправляемо метавшиеся глаза вампира светились. Он остановился и встал на колени, а потом рухнул наземь и застыл.

Теперь его шея горела. Боль была просто чудовищной. Незалеченные отметины от укуса все еще кровоточили. По телу пронеслась волна тошноты вместе с жуткой болью. В голове стучало, зрение расплывалось, и если бы после драконьей крови у него хоть что-то имелось бы в желудке, его бы обязательно вырвало. Однако истощенное тело не могло даже блевать — лишь слабо дрожало. Он задыхался. Перед глазами Ракеша все начало сереть.

Шараак закричал. Крик был частично приглушен грязью, на которой он лежал лицом вниз, однако все равно настолько громким, что Ракеш застонал от боли в поврежденных ушах. Вампир все кричал и кричал, дрожа и жутко цепляясь за грязную землю в пещере. Ракешу хотелось посмотреть, как у того дела, но он был не в состоянии пошевелиться.

Пещеру затопил солнечный свет — Сайлас сдвинул валун, прыгнул внутрь, приземлившись на четвереньки, и подошел к Шарааку. Через секунду за ним последовали Дарэй и Ник. Ракеш попытался остаться в вертикальном положении, но не нашел в себе сил заговорить. Все, что ему удалось выдавить — долгий скрипучий стон, и конечности парня снова начали дрожать. Он упал набок; Ник сумел его вовремя поймать и не дал голове Ракеша удариться о стену. Чтобы понять случившееся, Дарэю хватило лишь одного взгляда на кровь на полуисцеленной шее друга.

— Он не запечатал укус, — констатировал вампир. У Шараака начался припадок: он внезапно затрясся, а потом приступ ударил в полную силу, и вампир жутко закричал и завыл, корчась в муках.

— Без магии! — проорал Дарэй Сайласу. Сайлас убрал палочку и схватил корчащегося и вопящего вампира, прижимая его к земле. Шараак дернулся и зарычал, его пальцы вонзились в грязь. Он отбросил Сайласа и принялся колотиться о стену пещеры. Цепляющиеся руки сдирали плоть с пальцев, а потом Ракеш услышал кошмарный звук скребущихся о скалу костей, когда вампир ухватился за стену. Сайлас схватил окровавленные, разодранные руки и оттащил Шараака от скалы. Шараак судорожно забился как вытащенная из воды рыба; отчаянные попытки Сайласа удержать практически мертвого вампира были практически бесполезны.

— Он слишком силен для меня! — предупредил Сайлас. Он наколдовал веревки, прирастил их к земле и связал Шараака. — Надолго это его не удержит.

— Нам хватит, — заметил Дарэй. — Держи его, — добавил он Нику. Ник перебрался Ракешу за спину и сжал его руки, Дарэй схватил его сзади за голову, оттянул назад и укусил в полуисцеленные отметины от клыков.

Ракеш услышал чей-то крик, и всё исчезло во тьме.

* * *

Когда Ракеш обмяк, Дарэй вынул клыки и выплюнул кровь. После всего случившегося с Шарааком он не собирался пробовать ни капли. Укусив один палец, он мазнул кровью рану. Укус перестал кровить, и вскоре глубокие проколы заполнились уже кровью вампира. Заполнившись до краев, следы от клыков исчезли, как будто их никогда и не было. Парочка оттащила Ракеша от луж крови и рвоты к дальней части пещеры. Вокруг него медленно начало появляться сияние, а затем он задергался и задрожал, как будто с чем-то сражаясь. Всё перешло бы в ещё один полноценный приступ, но его разбитое и изнуренное тело просто-напросто отключилось.

Шараак все ещё кричал и изо всех сил пытался вырваться из веревок. Сайлас напрасно старался его удержать — старший вампир был для него слишком силен.

— Зажги костер, согрей его и постарайся удержать, — велел Дарэй Нику. Тот кивнул и отыскал дрова в дальней части пещеры, отодвинув камень от стены. Прихватив их с собой, он вернулся к яростно завертевшемуся в это время Ракешу и держал полумертвого волшебника, пока разжигал огонь.

Дарэй, уверенный, что о его друге позаботятся, повернулся к Шарааку как раз в тот момент, когда путы вампира начали рваться. Кузены бросились к другому вампиру и вместе сумели прижать его к земле.

— Что, черт побери, с ним происходит? — выдохнул Сайлас, когда в его лицо ударил летящий кулак.

— Кровь Ракеша, — выговорил Дарэй в ответ, зажав ноги Шараака и пытаясь в этот момент наколдовать новые путы. — Черт, мы же всегда знали, что он мощен. — Шараак внезапно застыл и осел. — Наконец-то. — Сайлас склонился над вампиром и принялся проверять его раны.

— У него вновь открылось все, что отчасти зажило. Однако раны заживают снова, и очень быстро, — отметил Сайлас.

— А Ракеш? — спросил Ник. Ракеш прекратил метаться, как только тепло костра согрело его, и, похоже, вырубился. Приступы причинили ему кое-какой ущерб, но ничего особо страшного для жизни.

— Без понятия, — ответил Сайлас. — Обычно, когда человеку не закрывают укус, все в порядке. Его же излечен частично; это от последнего ритуала Ракеша — ну, рана зажила. — Ник кивнул — ему рассказывали об их магии крови. Он чуть не вляпался в один из ритуалов Сайласа, что убило бы и его, и вампира.

— Однако с полуисцеленным укусом, когда вампира вынужденно отрывают от процесса не потому, что он сам закончил... Люди частенько умирают, — поведал Дарэй. — Я повторно открыл укус, а потом должным образом залечил его. — По горам прогрохотал гром. — Полагаю, что выпущенная во время этого сражения магия повлияла на погоду. — Буквально сразу же хлынул ливень.

— Кому-то следует сообщить стражам, что мы живы, — прозвучало от Никодемуса. Сайлас поставил щит от дождя, наложил невидимость и ушел передавать стражам, что с ними все в порядке. Ник потянулся и подобрал отброшенный флакон.

— Что это? — поинтересовался Дарэй. На днище виднелось несколько капелек чего-то красного, а изнутри стекло покрывало красное пылающее вещество. Ник пожал плечами.

— Напоминает кровь. — Он протянул руку с флаконом Дарэю, однако вампир как ужаленный отскочил назад, когда его пальцы коснулись стекла.

— Боже милостивый! Это же драконья кровь! — вскричал вампир, пятясь к противоположной стене пещеры, до которой было всего-то фута три. Ник с удивлением взглянул сначала на потрясенного вампира, а потом на флакон.

— А что не так с драконьей кровью?

— В сыром виде она смертельна для вампиров, — ответил Дарэй, несколько успокоившись. — А ещё это очень мощное вещество, которое используется в определенных областях алхимии для усиления целебного действия.

— Должно быть, именно это Ракеш и сделал, — сказал Ник, указывая на почти исцеленного Шараака. Прошло лишь несколько минут, однако все признаки жутких ран уже ушли.

— Чтобы сварить такое зелье, уходят месяцы. Нет, он сделал что-то другое. — Дарэй придвинулся ближе, держась, к развлечению Ника, настолько далеко от флакона, насколько возможно. Он опустил палец в лужу крови Ракеша и понюхал её. А потом и флакон. Вампир так побледнел, что кожа его стала почти прозрачной.

— Он выпил её. Этот идиот её выпил!

— Это плохо?

— Ещё никто не выживал в таких случаях, — ответил Дарэй и, взяв под контроль первоначальный ужас, повернулся к лежавшему неподвижно Ракешу. — Я могу чувствовать, что он жив. Это же не возможно. — Тогда он заметил, что Ник вовсе не кажется удивленным. Юный воин чачапойаро захихикал. — Что? — Никодемус пожал плечами и, отставив флакон, присел.

— Ньякахалия и Калахимран учили нас ощущать магию. Ракеш намного могущественнее, чем ты думаешь, — сказал он.

— И всё равно это не объясняет, почему он жив.

— Нет, объясняет. Ему удалось поглотить драконью кровь и посредством своей передать её мощь Шарааку. Его тело оказалось достаточно сильным, чтобы отвергнуть могущество драконьей крови и передать его Шарааку, — объяснил Никодемус.

— И в результате объединения с человеческой кровью смертельный эффект был нейтрализован. Да, понимаю, — тихо произнес Дарэй. — Могу поспорить, что такого еще никогда не делалось.

— Скорее всего, да. Таких безумцев на свете почти и нет, — снова хмыкнул Ник.

* * *

Ракеш резко пришел в себя, охнув. Он попробовал сесть, но после нескольких неудачных попыток тело всё-таки отказалось ответить. Было темно, и он практически ничего не видел. Все его тело болело и в голове пульсировало, но он чувствовал себя не удивление бодрым и не настолько волшебно истощенным, как думалось.

— Очнулся? — тихо спросили его. В ушах у Ракеша звенело, и он вынужден был сильно сосредоточиться, чтобы проанализировать услышанное. И понять, о чем речь. Он попытался заговорить, но выдавить удалось лишь сухой кашель. Кто-то осторожно приподнял его голову и поднес к губам чашку воды. Ракеш отпил, и его сразу же замутило.

— Попытайся, чтобы тебя не вырвало снова. Тебе нужно возместить кровь. — На этот раз звучал голос Никодемуса. Ракеш сосредоточился изо всех сил, и ему удалось повернуть голову и оглядеться.

Вход пещеры не смотрел на заходящее солнце, поэтому было довольно темно. Костер в центре маленькой пещерки наполнял ее теплом. Шараак лежал слева — видимо, без сознания. Дарэй, как и ожидалось, растянулся на куче, похоже, очень неудобных камней с другой стороны костра. И занимая гораздо больше места, чем возможно — в физическом плане. Никодемус сидел позади Ракеша, поддерживая его голову. Ракешу, наконец удалось пошевелиться и взять стакан в трясущуюся руку. Ему пришлось использовать обе руки, чтобы не расплескать его — чтобы воды хватило напиться.

Его тело насквозь промокло от крови и рвоты. Оно ужасно воняло. Интересно, можно ли ещё спасти его кожаную безрукавку. Даже чистящие чары не всемогущи. Он дотянулся до своих спутанных волос и рискнул провести пальцем по фальшивой коже, скрывавшей его шрам; она все ещё держалась. Однако кончики длинных волос слиплись от рвоты и крови. Живот успокоился, и он медленно выпил остаток воды, зная, что туда подмешано несколько зелий, которые Ник обычно держал в примерно дюжине мешочков на поясе. Ему немедленно стало лучше.

Его кожа светилась. Ракеш поднял трясущуюся руку и увидел, что это не сама кожа — сияли руны магии крови, вырезанные на его теле. Обычно невидимые знаки пылали темно-золотым. Он не мог вспомнить, хорошо это или плохо.

— Шараак? — наконец, удалось каркнуть ему. Горло жутко болело от крика.

— Жив и здоров. Не знаю, откуда ты знал, что делать, но это сработало, — сказал Дарэй. Ракеш медленно кивнул. Из-за движения закружилась голова.

— А инки? — спросил он.

— Сбежали. Они скоро вернутся, но твои крики их испугали — несущийся из-под земли ор, даже и близко не похожий на человеческий, — сказал ему Ник. — Я в жизни ничего подобного не слышал. Всё в лесу унесло ноги подальше.

— Энирет? — поинтересовался Ракеш, вспомнив яростный рев дракона, когда в него ударили пурпурные заклятья.

— Кто? — не понял Ник.

— Энирет. Дракон, — пояснил Ракеш и увидел, как их глаза полезли на лоб.

— Ты взял кровь у него? — удивился Дарэй.

— Да.

— Как?

— Он дал мне её, когда понял, что Шараак умирает. Сказал, что его хозяин использовал её для исцеления, — объяснил Ракеш.

— Да, в зельях. А не сырую, — отметил Дарэй.

— Что с ним случилось? — снова спросил Ракеш.

— Ты знаешь его имя? — поразился Дарэй.

— Да, он сказал мне. Что с ним случилось?

— Как это он тебе сказал? Не говори мне, что ты владеешь и драконьим, — попросил Дарэй.

— Передал из разума в разум. А теперь скажи: что случилось?

— Телепатия с драконом? Драконы не владеют телепатией...

— ДАРЭЙ! — взревел Ракеш, и потрясенный вампир отшатнулся. Ник схватил Ракеша за локоть, не давая ему встать. Ракеш вздрогнул и снова расслабился. — Что. Случилось, — прорычал парень, начиная раздражаться. Дарэй заморгал, и до него дошло, что нужно всё-таки ответить на вопрос.

— Инки. Им удалось выбить бедную тварь, и они забрали дракона с собой, когда убегали. Полагаю, он достаточно большой, чтобы мы могли найти его, если потребуется, — сказал вампир. Ракеш покачал головой. Энирета надо освободить. Парень понятия не имел, как это сделать, но так или иначе он освободит этого дракона от инков.

— Телепатия? — помолчав пару минут, повторился Никодемус.

— Я тренировал ощущения во время телепатических переговоров вампиров, следуя за их ментальной энергией. Просто открывал разум и позволял течь сквозь него всему, чему угодно, — пояснил Ракеш. Ему не хотелось обсуждать, как это у него получается. Он и сам не был уверен, как.