К моменту, когда мы с Паркинсон, наконец, разобрали все полёты и обсудили все вопросы, поставленные на повестку дня, наша пара представляла собой ужасающее зрелище. Мы походили на двух душевно больных, только что сбежавших из Св. Мугно. Лишь больничных халатов и тапочек не хватало.
Мы сидели на полу перед кроватью. Вокруг, будто снежные хлопья, медленно кружились и опускались на пол перья из разорванных подушек. Оба взмокшие и злые, как цепные псы, с растрёпанными, словно у пещерных людей, волосами, тяжёлым дыханием, рваными клочьями вырывавшимся из наших грудных клеток, мы не сводили друг с друга убийственных взглядов. Я кожей ощущал, что на моей щеке вскоре появятся свежие синяки и ссадины от ударов, которыми меня одарила эта паршивка. Зато в моей руке был отличный боевой трофей — нечаянно оторванная в пылу борьбы лямка её чёрной комбинации.
Паркинсон, одной рукой придерживая лиф своей откровенной сорочки, а другой, опираясь о столбик кровати, сверлила меня зловещим взором. Если бы я поддавался бурению, то во мне сейчас бы образовалась неплохих размеров скважина. Ухмыльнувшись, я поднял руку и продемонстрировал ей свою 'добычу'. Моё действие привело её в неистовую ярость и мне показалось, что слизеринка сейчас буквально сорвётся с места, чтобы разорвать моё бренное тело на мелкие кусочки.
— Хочешь попробовать отнять это у меня? — провоцировал я 'милую' супругу. Многие бы сказали, что я сошёл с ума, если добровольно 'вхожу в клетку с соплохвостом', ведь именно это сейчас я и делал. Может, мне не хватает адреналина? Последние несколько месяцев, на самом деле, были скучными. Наверное, поэтому, я интуитивно искал острых ощущений на одно неприличное место.
— Обломись, Поттер! — неожиданно спокойным голосом ответила мне Паркинсон, поднимаясь на ноги. — Можешь оставить это себе. У меня есть ещё. — Изящно изогнув правую бровь, она с некоторым сожалением осмотрела беспорядок, который мы устроили в её спальне. Да-а... Мы 'потрудились' на славу!
Не совсем понимая, почему Паркинсон так быстро успокоилась (даже не попытавшись придушить меня, пока была возможность), я устремил на неё свой изучающий взгляд. Должны же быть какие-то причины. Хоть что-то...
— Поттер, прекрати глазеть на меня, как Грейнджер на новую, толстую книгу! — раздражённо буркнула Паркинсон.
— А?
— Б! Отвернись!
— Зачем? — 'недоумённо' спросил я, решив, что ещё не наигрался на её нервах.
— О, Мерлин! — утробно зарычала девушка. Кажется, злость набирала новые обороты. — Поттер, мне нужно переодеться.
— И что? — я продолжил строить из себя умственно отсталого. Это так бесило слизеринку. Грех не воспользоваться таким шансом.
— В один прекрасный день я всё-таки убью тебя, Поттер! Потом разрублю на ма-аленькие кусочки и закопаю на заднем дворе. — 'Сладким' голосом пообещала мне Паркинсон. — А теперь отвернись, пока я не сдержала своё слово.
— Окей. — Я, наконец, выполнил её просьбу, мысленно аплодируя себе за то, что я такой мерзавец. — Да не нервничай ты так. Нервные клетки не....
— ПОТТЕР! Ещё одно слово.... — рявкнула слизеринка за моей спиной.
— Ладно-ладно. Но учти, что я не сгораю от желания увидеть тебя обнажённой или подглядывать за тем, как ты переодеваешься. Не думаю, что ты сможешь удивить меня чем-то новеньким. — Равнодушно протянул я, подавляя очередной зевок. Я где-то слышал, что девушки не выносят отсутствия интереса со стороны представителей противоположного пола. Попробую подпортить настроение Паркинсон этим способом.
— Если ты думаешь, что можешь уязвить меня этим, то ты придурок, Поттер! — оптимистично пропыхтела слизеринка, пока я разглядывал дверную ручку в виде змеиной головы. Она там что? Отжимается что ли?
— Мне всё равно. Я лишь констатирую факт, Паркинсон. Ну, подумай сама. — Начал я безжизненным тоном профессора Бинса, читавшего нудную лекцию о восстании гоблинов. — Чем ты можешь заинтересовать мужчину? Грудь так себе. Непонятно: то ли полноценного первого размера, то ли недоделанного второго...
— Сам ты недоделанный, Поттер! Причём на всю голову недоделанный! У меня реальный третий размер. — Огрызнулась девушка.
— Да ну?! — удивлённо присвистнул я. — А при взгляде на тебя можно подумать, что у тебя вообще нет груди.
— Твоим мнением не интересуюсь! — она хотела было закрыть тему, но кто же ей это позволит?
— А попа... Мне даже становится тебя жаль. — Продолжил я, как ни в чём не бывало.
— А что с моим задом? — напряжённо спросила Паркинсон.
— Ну, ты и сама должна это знать. — Отстранённо пожал я плечами, вложив в свой тон пофигизм всего человечества.
— Поттер, говори немедленно! Что не так с моим задом?! — потребовала слизеринка.
— Сказал бы, но не хочется тебя обижать. — Мне всё-таки удалось выдавить из себя печальные нотки.
— Поттер! Сию же секунду! — зашипела моя 'одомашненная' змеюка. Я не заставил упрашивать себя дважды.
— Ну, дорогая, попа у тебя не аппетитная, да и подержаться там не за что. — Вынес я жестокий приговор.
— Не аппетитная?! — в возмущении взвизгнула моя супруга. — Лучше возьми свои слова назад, проклятый гриффиндорец, иначе тебе не жить.
— К чему угрозы? Ты спросила — я ответил. Причём от чистого сердца. Правду. — 'Обиженно' пробормотал я, переминаясь с ноги на ногу.
— А я тебе сейчас от чистого сердца и от всей души так врежу под зад, что ты долетишь до Луны со скоростью света, милый! — прорычала Паркинсон.
— Угу. — Мои губы невольно растянулись в ехидной ухмылке. Я возобновил свою критику, невзирая на угрозы Паркинсон сделать меня астронавтом. — Но это ещё ничего. Если брать твою фигуру в целом, то... Ммм... Как бы сказать? Это вообще кошмар!
— КОШМАР?! — завопила слизеринка почище, чем портрет мамаши Сириуса. — Сам ты кошмар, Поттер! Да мне медаль надо дать за то, что я терплю твой гадкий характер и все твои гриффиндорские замашки, и этот отвратительный старый дом, наполненный сверху донизу мерзкими крысами и мышами, и санузел лишь на первом этаже, и то, что я теперь не могу отойти от тебя дальше, чем на 2 ярда... и... и... и вообще всё ЭТО!
— Что, Паркинсон? Правда — неприятная штука, да? Смирись, детка! Ты вовсе не такая соблазнительная, как ты о себе думаешь. — Говорил я нравоучительно, едва сдерживаясь, чтобы не заржать в голос.
— Ты лжёшь, Поттер! — заявила девушка, подойдя ко мне чуть ближе. — Можешь повернуться.
Обернувшись, я заметил, что она приблизилась ко мне даже на слишком опасное для нас обоих расстояние. Нас разделяло не более 3-4 дюймов. Но ей и этого было мало. В своём стремлении доказать мне обратное, она встала ко мне вплотную. Всего один дюйм. Проклятье! Становилось жарко, но я и бровью не повёл, строя из себя ледяную глыбу.
— Тебя влечёт ко мне, но ты не хочешь себе в этом признаться, не так ли, Поттер? — услышал я обжигающий шёпот возле своего уха. — Спорим, что ты не выдержишь, — она осторожно коснулась моей груди в районе солнечного сплетения кончиками указательного и среднего пальцев и мучительно медленно начала 'шагать' вверх, подбираясь к горлу и подбородку, — не выдержишь такой пытки.
Она была права. Лёгкие прикосновения её пальцев к оголённой коже были сравнимы с соприкосновением с раскалённой сталью. Только это не вызывало боль, а распаляло жажду тела. Я бы и не выдержал такой импровизированной пытки в другое время, но сейчас...
— На тебя жалко смотреть! — протянул я скучающим тоном, даже не глядя в её глаза. Мой взгляд был прикован к какому-то странному предмету возле кровати — прозрачная сфера, пространство которой затягивалось то белой, то чёрной поволокой. Оторвавшись от созерцания загадочного шара, очень похожего на Напоминатель Невилла, я взглянул на девушку в упор. — Ты выдумываешь то, чего нет на самом деле. Ты безразлична мне, Паркинсон. — Сказав это, я просто 'отодвинул' её от себя как незначительную преграду и повернулся к двери, чтобы отправиться в ванную. Мерлиновы яйца! Я даже не подозревал, что иногда могу быть таким подонком.
— Это мы ещё посмотрим! — произнесла слизеринка с вызовом. — Эй, Поттер!
— Чего? — я устало повернулся к ней и... Вот гадина! Одна уцелевшая после боя подушка вмазалась прямо в моё лицо, заставив очки съехать на переносицу, а уже оттуда упасть на пол. — Паркинсон.... Молись Мерлину! — в ярости зашипел я, судорожно нащупывая палочку в заднем кармане моих домашних джинс.
— Случайно не это ищешь? — в следующий миг я увидел, как эта паршивка вытягивает из-за спины мою палочку.
— Паркинсон... ты... ты... — от практически неконтролируемой злости я забыл все приличные ругательные слова. Остались только очень резкие и оскорбительные, но в данном случае неуместные.
— Угу. Я знаю. Я тебе безразлична. — Пройдя мимо, Паркинсон вложила палочку в мою руку. — Идём в ванную комнату. Там ты продемонстрируешь мне всё своё безразличие.... Если сможешь. — Рассмеявшись, она выпорхнула из комнаты, но далеко уйти не смогла. Об этом можно было судить по громкому нецензурному матюгу, раздавшемуся за захлопнувшейся дверью и вызвавшему у меня ехидную усмешку.
ОНА
Ну-ну! На этот раз Поттер превзошёл самого себя. Даже образ коварного и подлого Малфоя-младшего неминуемо поблёк перед несравненным Спасителем волшебного мира. Лично я присуждаю Поттеру все 10 баллов по шкале изощрённого засранства.
Уму непостижимо: это ж какой бесстыжей свиньёй надо быть, чтобы на протяжении 5 дней скрывать от меня правду?! Это непростительно! А цирк, который он устроил утром?! Это верх наглости. Я же ему английским языком, чёрным по белому: 'Поттер, я запрещаю тебе спать в моей постели!'. Интересно, какая именно часть этого предложения осталась на задворках необъяснимого гриффиндорского сознания?
Ладно. Иногда я могу быть понимающей. В очень редких случаях я даже могу быть прощающей. Но то, что Поттер, прикинувшись подушкой, позволил мне прикасаться к его телу... Фу! Это гадко, низко и совсем не по-гриффиндорски! А то, что он сделал после этого.... Скотина шрамоносная! Заткнуть меня.... МЕНЯ... Непревзойдённую, бесподобную и блистательную Королеву Слизерина... подушкой?! Р-р-р-р-р! Да он вконец охамел! А его утверждение насчёт безразличия?! Он сам-то в это верит? Вот сейчас я его и проверю на выносливость.
— Подвинься, Поттер! Ты заслонил собой зеркало, а мне нужно почистить зубы. — Ворчу недовольно, настойчиво боком оттесняя гриффиндорца в сторону от желанного места возле раковины.
— Паркинсон, зубы можно чистить, не смотря в зеркало! — просвещает меня парень, отфыркиваясь от пены, случайно попавшей в его рот. С огромным трудом уговорариваю себя не улыбнуться, и пытаюсь сохранить раздражённое выражение лица. — А бриться без зеркала невозможно и опасно.
— Спорить со мной — вот что для тебя опасно, Поттер! Я привыкла чистить зубы у зеркала и точка. В конце концов, уступи место леди. — Говорю я с упёртостью маленького вредного ослика, решая надавить на пресловутое гриффиндорское благородство.
— Эээ... Где ты здесь видела леди, Паркинсон? — в наигранном любопытстве Поттер даже оглядывается вокруг, чтобы найти эту 'леди'. Ок. Намёк понят. — Свистнешь, когда она появится, будь добра! Ай! За что?! — на секунду возмутился мой несговорчивый супруг, потирая свой, только что встретившийся с моей отнюдь не лёгкой ладонью, кретинский затылок.
— Заслужил! — заявляю я со стервозной улыбочкой, всё-таки получив своё 'место под солнцем' (место напротив зеркала). — Эй! Ты что дела... — не успела я договорить, как неожиданно появившаяся прямо передо мной рука Поттера самым наглейшим образом вымазала моё лицо гадкой пеной для бритья с ароматом мяты. НЕНАВИЖУ МЯТУ!
— ПОТТЕР! — резко поворачиваюсь к нему с самой гневной зверской рожей, имевшейся в моём арсенале.
— Заслужила. — Беззаботно и весело пожимает плечами этот тролль, ухмыляясь как отъявленный засранец. Лишь от одного взгляда на его противную ухмылку, я ощущаю, как начинает дёргаться не только моё левое веко, но и всё тело вздрагивает и трясётся в диком позыве стереть гриффиндорца в мелкий порошок.
— Ты главное не нервничай. — 'Успокаивает' меня Поттер. — Нервные клетки не...
— Ну, всё, Поттер! Придушу....
В общем, до душа я добралась не сразу. Сначала мне пришлось жёстко 'разобраться' с моей 'второй половинкой'. В итоге у меня тоже появился трофей — неимоверными усилиями отодранный от Поттеровских джинс задний карман. Будет, о чём рассказать внукам....
Довольная собой чуть ли не до экстаза, я с чувством превосходно выполненного долга и ослепляющей улыбкой победителя, наконец, поднялась с поверженного врага — точнее с запыхавшегося и распластавшегося на плиточном полу Поттера.
Мимолётный взгляд на своё отражение в зеркале позволил мне обнаружить белые комки пены в моих спутанных волосах. Ну, ничего! В отличие от Поттера, мне ещё повезло. Перевожу свой оценивающий взор на гриффиндорца... Мдя-я! Ему досталось на-амного больше. Ещё бы! Ведь я вылила на него всё содержимое флакона с пенкой для бритья. В своём нынешнем облике Поттер мог бы свободно разгуливать где угодно, не опасаясь назойливых журналистов. Единственное, чего он должен был остерегаться, так это того, что его могут пристрелить магглы, по ошибке приняв за настоящего снежного человека.
— Паркинсон, любовь моя... — злобно проскрежетал парень, устало присев на полу. Ух, как глаза сверкают. Прибил бы меня, но, видимо, пресловутое 'гриффиндорское благородство' не позволяет. Бедняжка! — Иди ты... — продолжил он, но запнулся и воззрился на меня задумчивым взглядом зелёных глаз. Трёхсекундная пауза и вид борющегося с самим собой парня навели меня на мысли о действительном месте, куда бы хотел отправить меня мой супруг поневоле. — ... в душ! — заканчивает брюнет, порывисто вскидывая руку в направляющем жесте, при этом его указательный палец упирается в сторону ванны, спрятанной за шторку.
— О, это так мило, что ты решил мне уступить. — Промурлыкала я на манер Лаванды Браун.
— Брысь с моих глаз, Паркинсон! — рявкнул Поттер, нервно стирая пенку с лица.
— Хорошо-хорошо, Поттер! Ты только не злись. Говорят, это вредно для здоровья, да и на потенцию негативно влияет... — у Поттера сейчас глаза из орбит вылетят.
— Дорогая, — он очень вежлив, что свидетельствует о том, что к нему сейчас лучше не приближаться, — прекрати читать мне лекцию о здоровье и иди, наконец, в душ. Пока я не передумал, — добавляет парень, вставая с пола.
— Хорошо, котик. — Судя по всему, моя дразнящая ухмылка вызывает у гриффиндорца приступ зверской оскомины. Нет? Тогда, зачем Вы, мистер Поттер, так страшно кривите рожу и скалите зубы?! А вот победный вид, с которым я демонстративно спрятала свой кровью и потом завоёванный 'трофей' в задний карман собственных джинс, заставил гриффиндорца закатить глаза к потолку, наверняка, в немой мольбе о скорейшем избавлении от такой порядочной сучки, как я.
'Панси, ты само совершенство!', — мысленно хвалю я себя. А кто ж меня похвалит, если не я сама? От других одобрения и признания не дождёшься. Следуя своим мыслям, бросаю на Поттера укоризненный взгляд. Он, не обращая на меня внимания, с, затаившимся в глубине его глаз, гневом стирает с себя густую пену.
