Так глупо, беспомощно и плохо он чувствовал себя, наверное, лишь во младенчестве... Даже в плену у вампиров он смог держать себя в руках и сдержать крик, не дать пролиться слезам во время пыток. А сейчас... сейчас происходит что-то невероятное, он рыдает как... ребёнок. Мир расплывчат, болит голова... И виноват во всём этом один мелкий, на вид беззащитный гадёныш. Кто бы мог подумать, что он ядовитый? А если следовать стереотипам, то каждому охотнику с детства внушают, что вампиры стараются покорить свою жертву видимой покладистостью и красотой. Ошейник или браслет, контролирующие поведение нечисти, не дают возможность пить кровь и использовать магию. Но даже лишившись всего этого, вампиры не теряют способности очаровывать и ловко ею пользуются. Так где же у Ричарда всем известное вампирское обаяние, которое он должен был испробовать на Алексе?! Если верить утверждениям дяди, то мелкий обязан был применить своё секретное оружие, против которого трудно устоять и не потерять голову... Сикхт постоянно говорит, что стоит только немного расслабиться, как сразу же угодишь в невидимую, но прочную сеть зависимости от нечисти... Впрочем, последняя уже имеется... через кольца верности. Хотя природа их магии совершенно другая и её никак нельзя назвать незаметной, особенно учитывая материальность надетого артефакта. В общем, по общеизвестным фактам выходит, что обаяние Рича сшибает с ног, заставляет пускать слюни и... сопли, — правда, они обыкновенного цвета... не розовые.
Как этому поганцу удаётся застать его, опытного охотника, врасплох? Почему все правила поведения и жизни вампиров рассыпаются в прах... как только пытаешься применить их к мелкому? Что в нём такого особенного?
Но... если подумать, таких как он больше нет, и это дикое чудо надо потихоньку приручать.
Алекс задумывается. Он теперь уверен, что до него у мелкого точно никого не было. Ведь не станет же кто-то в противогазе сексом заниматься?! В резиновой душной маске не до интимных отношений, а без этого средства защиты появляется риск умереть от удушья, нанюхавшись 'благовоний', щедро отмерянных вампирёнышем.
Резкий запах постепенно выветривается из проклятой комнаты в клубе, и отступают слёзы, застилающие окружающий мир. Прорисовываются очертания мебели... Потихоньку прибывают силы. Наконец-то их хватает, чтобы подняться с кровати, с которой Алекс уже сроднился за это долгое время. Его шатает от слабости, но нужно идти в университет, ведь дядя наверняка заметил длительное отсутствие на занятиях как самого Алекса, так и Ричарда, и сделал соответствующие выводы.
Наказание вряд ли будет. Сикхт чётко заявил, что Алекс не оправдал его доверия... Он так и не заставил мелкого покинуть университет. С другой стороны, дядя, скорее всего, не знает, что Рич очень отличается от всех известных вампиров. Конечно, Сикхту говорили о его шаманском даре и работники хосписа, и Секка, но дядя мог не придать этому значения. Слишком редко такое встречается. Алекс уверен, что вампиров-целителей, да ещё и бескорыстных — единицы. Ему, по крайней мере, не приходилось даже слышать о таких. Нужно попробовать уговорить дядю не забирать Ричарда, позволить оставить его себе... Вдруг получится? Алекс не питает иллюзии на этот счёт, будет трудно, почти
невозможно... но он станет бороться за мелкого. У Алекса не было ничего своего, сколько он себя помнит: ни комнаты, ни стола, ни кровати... всё менялось с такой частотой, что не удавалось привыкнуть к новой обстановке, а уже нужно было снова переезжать в другое помещение, захватив лишь пару носильных вещей. Дядя всегда говорит, что служители господа не должны страдать зависимостью от мирских забот... Лишь бы он не решил, что и Рич должен принадлежать кому-то другому.
'Главное, сделать так, чтобы он смог полностью доверять мне и стал действительно моим... нахальный, пугливый вампирёныш...'
* * *
Алекс быстро оказывается на территории университета, но попасть к себе в общагу не успевает.
Его окликает отец Патрик:
— Алекс! Ты где был?! Сикхт переживает за тебя!
Алекс пытается объяснить, что он был в безопасности, но Патрик в ответ только начинает злиться и, схватив его за руку, тянет к стоящему на обочине 'Туману'. Алексу приходится подчиниться. Он понимает, что сопротивляться бесполезно — отец Патрик сильный воин, один из лучших охотников на нечисть и преданный делам церкви, для него не существуют личности, есть только приказы. А распоряжения Сикхта для него первостепенны.
Машина срывается с места, как только они садятся в неё.
* * *
Монастырь Сен-Грегори
Сикхт, словно зверь в клетке, ходит от стены к стене своего кабинета. Он очень зол на своего подопечного, впервые так явно вздумавшего ему перечить. Мелкий кровосос уже давно должен был покинуть учебное заведение. Но вместо этого два придурка, которые обязаны быть злейшими врагами, где-то вместе проводили время. Похоже, оправдались самые худшие предположения — они действительно симпатизируют друг другу.
Ну ничего, они поплатятся за свои привязанности! Осталось лишь уговорить Алекса надеть ошейник на вампира. Для этого всего лишь нужно заставить племянника раскаяться за сочувствие к нечисти.
Сикхт останавливается и, ухмыльнувшись возникшим мыслям, садится за свой стол. Сделав пару упражнений для восстановления дыхания, он успокаивается. Придав своему лицу выражение глубокой скорби, при котором его шрам становится особо уродливым, и сцепив кисти рук в замок, он набирается терпения для новой встречи. Ждёт он недолго. Торопливые шаги предупреждают о приближении гостей. Дверь открывается и заходит Патрик, а Алекс, заметив настроение дяди, застывает на пороге и явно чувствует себя неловко.
— Заходи, сын мой... — в тишине сумрачного кабинета шелестит голос Сикхта.
Алекс вздрагивает и, потупив взгляд, приближается.
— Молодость склонна совершать необдуманные поступки, — горестно продолжает хозяин кабинета, заставляя почувствовать своего воспитанника неблагодарной скотиной. — Я переживал за тебя. Исчез, не оставив записки, не послав весточки... А ведь у меня так много врагов! Я обзвонил все морги и больницы, надеясь не услышать плохих вестей. Но слава Богу, он оградил тебя от самого страшного: ты так и не выполнил своего послушания и случись с тобой что, то сама твоя душа бы не нашла покоя!
Интонация его голоса становится всё более обвиняющей и тяжёлой.
— Зачем, скажи мне, мы молимся в наших храмах? Для чего взываем к Господу в своих молениях? Почему лишаем себя земных радостей?
— Чтобы вечно служить Отцу нашему, — смиренно отвечает Алекс, опускаясь на колени и не смея поднять головы.
Зловещая гримаса на мгновение искажает лицо священника, а в глазах Патрика загорается торжество, но искренне раскаивающийся юный грешник не замечает эту смену настроения у своих наставников, потому что судорожно думает, как вернуть доверие своего дяди. Даже мысли о вампирёныше временно исчезают из его сознания.
— Сын мой, ты обязан искупить свою вину, покаяться в совершённых грехах и очистить свою душу от скверны. Я назначаю тебе новое послушание, — лицо Сикхта вновь принимает горестное выражение, — ты должен надеть на вампира... Ричарда этот ошейник.
Звук выдвигающегося ящика стола заставляет вздрогнуть Алекса, застывшего в покорности. Однако слова, что он произносит в следующее мгновение, ввергают в шок обоих священников:
— Я не могу согласиться с вашим выбором. У меня никогда не было своих вещей, но я и не просил их. Сейчас же... Ричарда считаю своей собственностью. Только в том случае, если вы признаете мое право владения им, я надену на него ошейник. Пока же прошу назначить мне другое послушание.
Сикхт бледнеет, его глаза загораются от ярости, но он быстро берёт себя в руки и вновь надевает маску глубокого сожаления.
— Сын мой, я действительно иногда был слишком суров с тобой, но ведь мне приходилось заботиться о твоей заблудшей душе. Я разрешаю тебе взять в своё владение раба... и назначаю сорок плетей за ослушание. Получишь их после того, как приведёшь Ричарда в этом ошейнике. — священник протягивает Алексу упомянутый аксессуар с необычной отделкой.
Он встаёт с колен, подходит ближе и, немного замешкавшись, берёт его, а затем застывает, словно ожидает дальнейших инструкций.
— Ты свободен. Можешь идти.
* * *
После ухода послушника Патрик не выдерживает первым:
— Ты отдашь ему Ричарда?!
— А разве я это обещал? Насколько я помню, то предложил раба, но не назвал его имени, — откровенно веселясь, заявляет Сикхт.
— О, тогда нашего героя ждёт большой сюрприз! Но что может помешать ему снять этот проклятый ошейник, когда он поймёт, что обманулся в своих надеждах?
— Он не в состоянии его расстегнуть... этого никто не сможет. Ксиф — мразь, он надул меня! Скорее всего, он думал, что сможет сохранить себе жизнь, если не посвятит нас в тайну открытия этого чёртового замка, но... забыл об этом сказать. Только обезглавив вампира можно освободить его шею, именно поэтому кровосос никогда не сможет освободиться из-под моей власти. Так что осталось совсем немного до того момента, когда Алекс и эта мелкая тварь окажутся у нас в руках. Я наконец-то сломаю упёртого выродка Вернера, заставив смотреть, как насилуют его 'собственность', а затем и участвовать в этом действе. Вампир же станет изображать из себя развратную шлюху, не взирая на боль и собственные желания. Думаю, что это послужит великолепным уроком...
— Сикхт, ты гений! Можно я приведу ещё пару парней для групповухи?
— Конечно можно. Если наберётся человек десять, то Алексу очень понравится такое представление! Но прежде, чем вести его на это шоу, нужно сначала тщательно проверить его на наличие оружия. Нам не нужны проблемы.
— Я понял. Всё будет исполнено.
* * *
Оштинский университет, Ричард, чуть ранее
Я до сих пор не могу придти в себя...
Мне так попало из-за Алекса! И от кого?! От моих девушек! Еле ноги унёс! И когда это он успел их так к себе расположить? Чем они без меня там занимались?.. Думаю, он им в чём-то помог, иначе почему еще им быть такими недовольными из-за того, что я сбежал и не объяснился с Алексом?
Мне не по себе от их напористости. Да и невесёлые мысли посещают: а вдруг Алекс в кого-нибудь из них влюбился? Они же красавицы. Но в этом случае мне бы, скорее всего, посочувствовали, а не устроили вселенский нагоняй, отвесив пару подзатыльников. Вот и верь после этого в дружбу! Ага, стоило их без присмотра оставить, так сразу же все ополчились против меня. И если бы это были все неприятности!.. А то мне сегодня прямо везёт на них...
* * *
— Бедный Алекс! Мне его жаль, хоть мы никогда и не были друзьями, — это громкое высказывание одного из парней, ведущего беседу со старшекурсником, заинтриговывает меня.
Я стараюсь смешаться с небольшой группой студентов, изучающих стенд с расписанием занятий, висящий неподалёку от заинтересовавших меня охотников.
— Я ему не сочувствую. Он сам во всём виноват! Променять единственного родственника на какого-то незавидного вампира... — говорит один из беседующих.
— А мне кажется, тут не все так чисто! Просто так родственников не бросают, особенно тех, кто ради тебя рискнул жизнью! Возможно, Алекса удерживают насильно... но он ведь в шантаже не признается. Слишком гордый.
— Да брось ты! Кто может удержать старосту элитной группы?! Он же боец. Да и просьба была вполне выполнимая: чтобы чёртово отродье ушло из университета. Не убить же просили, а только очистить стены. Короче, слабак этот Алекс! И ты меня не убедишь в обратном.
— Откуда ты можешь знать про условия? Может, сам придумал?! — недоверчиво спрашивает первый.
— Нет, Дерик рассказывал, ну и невеста самого Алекса...
От этих слов мне становится больно... но в тоже время как-то не верится в её существование. Иначе об этой девушке говорил бы, по меньшей мере, весь наш факультет. Как будто услышав мои мысли, звучит голос, полный недоверия:
— Невеста?! Ты ничего не напутал?
— Как я могу напутать, если меня на свадьбу приглашали?! Она состоится через полгода, — уверенно произносит второй парень.
Это меня пугает. Через полгода... время летит слишком быстро. И мне все еще хочется верить, что это лишь слухи.
— А почему об этом никто не знает?! Его девушка была бы очень известна в универе.
— Она жила за границей, но недавно приехала. Алиссия сегодня придёт, ты и сам скоро увидишь её. Она прелестна! Я так завидую ему...
От услышанного мне становится сложно трезво мыслить.
Алиссия? Невеста?! Бракосочетание?!
Но с другой стороны, я действительно мало знаю об Алексе. Ещё и кольца верности на него надел... не зная ничего о его жизни и интересах. А теперь расплачиваюсь за это, оказавшись лишним.
Как я был слеп! Мне всегда хотелось чего-то добиться в жизни, но не такой ценой. Нужно исправить свои ошибки, и освободить Алекса от магических оков. Я должен уйти с его пути.
Сейчас самое простое — это расстаться с университетом, ведь без Алекса я всё равно не смогу выжить... а там посмотрим. Вдруг это окажется сплетней! Мало ли есть в мире любителей перемывать чужие косточки.
Слегка успокоившись от этой мысли, я направляюсь на занятия.
* * *
Две пары пролетели, словно одно мгновение. Я мало помню, что обсуждалось на них. Все мои мысли были только об Алексе и о его... невесте.
Неужели это действительно правда?..
* * *
Оштинский университет, Алекс
Разговор с дядей оставил неприятный осадок, но худшие ощущения произвел на Алекса ошейник. Странное чувство не оставляет в покое, словно ему пришлось встретиться наяву со своими кошмарами. Он так и не разобрался, почему не хотел прикасаться к этому предмету. Сложно понять, чем такое может быть вызвано. Просто возникает ощущение, словно ты трогаешь ядовитую змею, готовую наброситься на тебя в любую секунду. Учитывая различные переделки, в которых ему пришлось побывать, Алексу приходится доверять своим инстинктам. Они-то и подсказывают, что этот ошейник очень не прост.
Чего одна его отделка стоит! Наружная сторона покрыта крупными металлическими пластинами, изображающими искажённые от ужаса лица, уродливо выгнутые и заходящиеся от крика. Обычные ошейники таких чудовищных украшений не имеют: двойная чёрная кожа с небольшими заклёпками, иногда с маленькими фигурными штамповками или шипами. А тут... такого Алексу видеть ещё не приходилось. У него аж мурашки по коже от этого 'произведения искусства'. И где дядя его взял?
От одной лишь мысли одеть его на мелкого бросает в дрожь. Алексу страшно. Ему кажется, что может произойти что-то непоправимое и кошмарное. Впервые он не может довериться своему дяде, разговор с которым оставил горький осадок неискренности и недосказанности.
Алекс ясно понимает, что снова не выполнить его приказ он не сможет, такого предательства Сикхт точно никогда не простит. Внезапно мелькает мысль о том, что, может... стоит показать этот ошейник Джорджу? Вдруг он сможет подсказать что-нибудь стоящее? Алексу, стыдно, что у него зародилось недоверие к единственному близкому родственнику, пожертвовавшему многим ради его жизни и будущего. Но даже это не помогает, и по дороге в университет ему очень неспокойно, словно в сумке с учебниками и конспектами вместо простого ошейника лежит подрывное устройство с часовым механизмом.
