Лето выбора

Пистолеты в руках мужчин материализовались словно сами по себе. Но...

— Поговорим?

Жом Пламенный гаденько улыбался. И вооруженные люди за его спиной не добавляли оптимизма.

— Поговорим, — согласился Тигр. — Что скажешь?

Он ждал чего угодно.

Но... не такого.

Нет, не такого...

То, что прозвучало, было отвратительным даже для него. Но не для Пламенного. Вот он, стоит, улыбается и очень доволен собой.

— Ты... мразь! — сквозь стиснутые зубы выдохнул Тигр.

— Может быть. Ты согласен?

Тигр вздохнул. Сейчас бы броситься, попробовать пробиться наружу, но ведь не получится! Слишком много людей. Все одно их скрутят. Пламенный пошел ва-банк. Тигр еще искал слова, которыми можно убедить безумца, отказаться, ну... ну хоть что-то сделать... Но раньше него отозвался Ураган.

— Мы согласны.

И на руках мужчин захлестнулись веревки.

Анна, Россия.

— Так, малявки. Вот вам... Кира, пять тысяч на расходы хватит?

— Всего?

— Ладно. Пять тысяч сто рублей.

— Папс!

Боря рассмеялся и добавил ей еще пять тысяч. Настроение у него было прекрасное.

— Вы пока побеситесь в 'Маугли', а мы сходим, подадим заявление, тут недалеко, и вас заберем.

— Хорошо, папс!

Кира цапнула Гошку за руку и потащила в развлекательный центр для детей.

'Маугли'!

Три этажа всяких и всяческих радостей! От контактного зоопарка, до кинотеатра, от развлекательного центра до интерактивного тира... хоть ты целый день гуляй! И находится в центре города, очень удобно.

Борис взял Анну за руку.

— Прогуляемся?

Машину он оставил на стоянке у центра. А до ЗАГСа — два шага. Ну ладно. Полтора квартала, если никуда не торопиться. И погулять летним днем, с любимой женщиной, спокойно, не торопясь, съесть по мороженому, поболтать о всякой ерунде или просто уютно помолчать рядом — это здорово.

Вот они и шли.

Дошли, заполнили заявления, заплатили пошлину, благо, это можно было сделать рядом, в здании сбербанка.

И даже ничего не подозревали.

Пока...

Пока не влетела в банк девица, растрепанная от возбуждения.

— Девочки, кошмар какой!

— Что случилось?!

— Террористы!!!

Анна невольно напряглась.

— Где? — поинтересовалась одна из операционисток, не отрываясь от бумаг.

Ну, террористы. Чего тут удивительного? Их бы реально ликвидировали, может, и помогло бы. А то переговоры, уговоры... Проще надо быть. Опуститься до их уровня — и все семьи вырезать до седьмого колена. Как они, так и к ним.

Но у нас власть на это не способна. Не ее ж родных в заложники захватывают и убивают...

— В 'Маугли'!

— ГДЕ!? — пошатнулась Анна.

Борис машинально подхватил ее, хотя мужчине и самому было не лучше.

Девица оглянулась, поняла что-то и ответила без прежнего щенячье-интернетного задора.

— У нас. В 'Маугли'. Вроде как забаррикадировались, детей в заложники взяли...

— Кира там, — поняла, похолодев, Аня.

— И Гошка.

Борис Викторович выглядел не лучше.

— Хелла! — наплевав на все, схватилась за голову Аня, — За что караешь!?

— Аня, Анечка, — Борис Викторович схватил ее за руку. — Подожди! Может, все еще не так... и они не там...

— Да?!

— Я сейчас позвоню Кире!

Пальцы дрожали, не попадая по экрану, едва телефон наглухо не заблокировал, пока...

Тишина.

И у Гошки тоже.

И...

Аня тем временем копалась в своем телефоне.

— у меня стоит функция определения местоположения. Кира поставила, — пояснила она. — Для Гошки.

— И?

Ответ Борис Викторович уже знал.

Развлекательный центр 'Маугли', будь он неладен.

Кира с Гошкой так хотели побеситься всласть!

Аня, Анечка!

Анна была бледной, как мел, но...

— Мне надо туда! Боря, пожалуйста, любимый...

Она первый раз назвала так Бориса Викторовича, но даже не заметила оговорки. И он тоже.

— Нам надо! Бегом! Тут рядом!

Анна закивала.

Хелла, твоя воля! Она доберется до этого центра, и если Гошка там...

Что она может?

Против вооруженных людей?

Против...

Именно она и может. Только для этого ей надо оказаться рядом с негодяями. А потом...

Она и не планировала жить вечно.

Мужчина и женщина так рванули к двери, что едва не сшибли дуру-девчонку. И та отлетела в угол, больно стукнувшись о край стола.

— Вот, блин! Чего это они?

Операционистки переглянулись. И одна из них, постарше и поумнее, выразила общее мнение.

— Дура ты, дура. Сиди молча!

И включили телевизор. Местный канал.

Это не желание посмотреть новости. Это — большое горе. Помочь бы, да чем тут поможешь? Как справишься? Остается только ждать и молиться. Чтобы все обошлось.

И второе большое желание.

Дойти до церкви и поставить свечку за упокой террористов.

Понятно, люди, которые так поступают, не принадлежат ни одному богу. От них и дьявол-то откажется, брезгливо плюнув сверху. Но вдруг подействует? И найдется тот, кто их упокоит?

* * *

Анна бежала вслед за Борисом. В боку покалывало, воздуха не хватало — не потому что тело нетренированное. Просто новость такая... Боря почти тащил ее за собой. Сам пошатывался, чувствуя дурноту, но тащил.

Квартал они пролетели за три минуты. И второй... вот и центр.

Каким чудом обезумевшие родители не попали в аварию?

Каким чудом они не упали на полдороге хотя бы от ужаса?

Ни в тот день, ни потом Борис не смог бы вспомнить, как бежал к развлекательному центру. Кажется, кого-то он сбил с ног? Да и плевать! Или его кто-то чуть не сбил?

Это все было неважно, неважно, НЕВАЖНО!!!

Находился развлекательный центр 'Маугли' в достаточно удобном месте, в центре города, стоял рядом с основной его транспортной артерией, улицей Ленинской, а еще имел удобную большую парковку.

На которую нельзя было заехать.

И к центру подъехать — тоже.

А пройти? Сейчас уже и не пропускали. Но их машина и так была на стоянке у центра, сейчас перегороженной полицией и вдоль и поперек.

За километр все было перекрыто. Машины с мигалками, желтые ленты, люди в форме...

Анна впитывала детали, не соединяя их в единое целое.

Вот Борис останавливается машину неподалеку от заграждения, и она пытается отдышаться. Вот он что-то говорит... ей не до этого.

Центр — далеко.

Гошка там, она это уже знает, она чувствует, она...

Она не предаст своего сына во второй раз!

— Там моя дочь! И сын!

— Мы не можем никого пропустить. Это приказ!

— Чей!?

— Полковника Рудова...

— ЧЕЙ!?

Вот Борис достает из кармана телефон, а спустя десять минут...

— Борька, мать твою!

— Серега! Именно, что твою мать!

Полковник оказался крепким мужчиной в возрасте, те же лет сорок — сорок пять.

— Ты командуешь?

— Генерал тоже скоро будет. Тебе чего?

— Кирюха там! И Гошка.

— Гошка — это...

— Мой сын! Неважно!

— Э....

— Серега, ты мне скажи, что и как...

Полковник развел руками. Видимо, с Борисом его связывала давняя дружба.

— Там их человек десять, может, двенадцать. Пронесли оружие, пристрелили охрану, да толку-то от нее... тьфу! В общем, народ собрали в центре первого этажа, и при малейшем нашем движении угрожают взорвать бомбу...

Анна вспомнила, что была с детьми в этом проклятом 'Маугли'. Как он построен?

Прямоугольником. Большой холл, по которому в обе стороны идут магазины. Проходишь до конца, там лифт и эскалатор, поднимаешься на второй этаж. Там развлекательный центр. И в подвале тоже он есть. Но с первого этажа есть много выходов. А из подвала их нет. Там крысоловка.

Окон в центре нет, запасные выходы есть, но их достаточно легко заблокировать.

Антитеррористические мероприятия?

Да, есть такое слово, но именно, что слово. Не дело...

Единственный подходящий вход — центральный. Но врываться туда, под автоматы, под заложников... покрошат же всех, в капусту...

А если еще и бомба?

— Борь, я тебя понимаю. Но надо потерпеть. Мы ведем переговоры...

Анна вмешалась неожиданно.

— Я должна попасть туда.

Полковник посмотрел даже с сочувствием.

— Девушка, вы там ничем не поможете...

— Если я попаду туда, я просто убью террористов, — спокойно сообщила Анна. Прости, Хелла. Но беречь этот секрет сейчас? Ценой жизни своего сына?

Ответом был соболезнующий взгляд.

— Борь, у нас тут хороший медик. Может, девушке новокаинчика?

— Серега, ты меня сколько знаешь? Аня, может, тебе и правда...

— Не надо, — Анна улыбнулась одними губами. — Боря, ничего уже не надо. На два слова, ладно?

— Хорошо.

В этот момент у Анны словно компьютер в голове щелкал.

Ее не пропустят. Даже если она кого-нибудь убьет на глазах у всех, ее все равно не пустят к террористам. И ее сын погибнет. А она... она завязнет в выяснении пустых отношений, хорошо хоть ненадолго. Ни к чему.

Надо в бейдвинд, как яхта.*

*_ Бейдвинд — острый курс, когда яхта идет практически против ветра. Прим. Авт.

— Медики вон там, — кивнул полковник на белую машину с красным крестом.

Аня не обратила на нее внимания.

— Боря, прости меня. За все прости. Я тебя люблю...

А потом плюнула на все церемонии, приличия, на все... сама обняла мужчину за шею и поцеловала так, как смогла. Вложив в поцелуй всю душу.

Сначала Борис стоял столбом, а потом, наверное, понял... и ответил. Да так, что полковник даже завистливо хмыкнул, глядя на две слившиеся в объятии фигуры.

И никто не обратил внимания, что в карман мужчины скользнула узкая ладошка.

Ключи от джипа Борис Викторович положил в карман. Анна сама удивилась, как она это запомнила.

Когда она оторвалась от мужчины, ключи были надежно сжаты в руке. Крохотный брелок, еще теплый, от его тела...

— Аня, ты...

— Я тебя люблю, Боря. Если что — позаботься о моем сыне.

— Аня...?

— Иди. Я подойду к медикам, возьму у них успокоительное, и приду к вам. Меня пропустят?

— Д-да, я попрошу...

— Хорошо.

Каких усилий Анне стоило держать лицо?

Практически, никаких. Дворцовая выучка. Ложь сама слетела с губ, словно так и надо было. Милая улыбка, ровные жесты, спокойный равнодушный голос...

Купились?

ДА!!!

Отвернулись, занялись собой, а больше Анне и не надо было ничего.

— Хелла, помоги!

К чему молитвы той, кто и так тебя услышит? И что можно пообещать существу, которому ты и так принадлежишь? С потрохами и посмертием?

Анна не знала.

Шаг, второй... вот ее скрыли машины, а вот и джип. Какие, к Хелле, медики?

Главное, чтобы ее не видели. А вот и машина... на брелке даже нажимать ничего не надо, можно просто потянуть черную ручку, и дверь откроется.

В салоне вкусно пахнет туалетной водой Бориса, пахнет и ее духами... это неважно. Ничего уже не важно... как же тут... где кнопка?!

Кажется, вот...

Анна лихорадочно взывала к памяти Яны. Та умела водить машину, а она... она — нет! Ну почему она не попробовала раньше!? Почему!?

Дура!!!

Ага, кажется, вот...

Ой...

Машина заурчала. Анна протянула руку, проверила ручной тормоз — снят. Теперь на 'Д' — и вперед!?

Кажется, так...

Хотя память Яны уверена не была. 'R' это точно назад, а вот вперед...

Попробуем и так, и этак...

Машина дернулась назад. Потом вперед... ох, тормоз нажимать надо!

Кажется, кого-то Анна зацепила.

Ой!

К ней начали оборачиваться.

Еще несколько секунд, и...

Хорошо, что у таких машин есть только газ и тормоз. Не перепутаешь!

И Анна нажала на педаль газа.

Она не ожидала, что так взревет мотор, что так прыгнет с места мощный джип... дернула рукой, вцепилась в руль — и зацепила что-то...

И из колонок рванулся марш.

'Прощание славянки'.

Анна плюнула на все и вдавила педаль до упора.

Кто не ушел с ее дороги — пусть идет к Хелле! А она идет к сыну!

Глава 12

И некая влага

Поила перо.

Яна, Русина

— Они — что!?

Яна так смотрела на гонца, что здоровущий мужик, косая сажень в плечах, попятился.

И было отчего.

Из глаз женщины глядела самое смерть.

И то...

Услышишь такое, и убьешь. И не пожалеешь. И на исповеди не покаешься. Разве что погордиться собой можно за такое.

Пламенный прислал ультиматум.

Валежного ему в Звенигороде было не надо. Вместо этого он предлагал другое.

Сейчас он собрал в Кремле, во внутреннем дворе, больше полутора тысяч человек. Мужчины, женщины, дети...

Под Кремлем — взрывчатка.

Если он отдаст приказ, все сложится, как карточный домик. Хочет ли ее величество начинать свое правление с такой крови? Чтобы прославиться, как ее отец? Когда тот приказал расстрелять просителей. С женщинами, с детьми... Или будем договариваться?

Яна медленно сжала кулаки. До крови, до впившихся в ладони ногтей. До глубоких лунок.

Потом выдохнула — и заставила себя разжать пальцы.

Валежный...

Генерал смотрел на Яну.

Да, он мог отдать приказ о штурме.

Мог наплевать на гражданских — это не первые тысячи погибших.

На Кремль — отстроим.

И...

Сразу такое решение не примешь.

Яна резко мотнула головой в сторону гонца.

— Ты! Сколько твой хозяин будет ждать ответа?

— Час! — и вдруг невольно добавил. — Ваше императорское величество.

Даже для себя неожиданно. Не ждал он такой реакции. Но это — не Петер. Это — настоящая...

— Вон из штаба. Нам тут поговорить надо. Стеречь его! Не обижать, — резко распорядилась Яна.

Штабом было признано небольшое здание железнодорожной станции, чудом уцелевшее во всех передрягах. Стены были обильно помечены снарядами, но стояли. И крыша лежала.

А окна...

Не холодно без стекол. И видно неплохо.

Яна подошла к одному из них, посмотрела на Кремль.

— Тигр там, — поняла она.

— И вообще вся верхушка. Пламенный угрожает взорвать всех, как только первый солдат ступит на брусчатку Кремля.

— И пес бы с ним, — как это далось Яне, никто не понял. Но...

Темные волосы.

Зеленые глаза.

Ласковые слова, прошептанные на ушко.

Признание в любви, переданное через Ромашкина, но от этого не ставшее менее ценным.

— Пламенный сдох бы, я б на могилке сплясала, — вздохнула Яна.

Валежный вздохнул над плечом.

— Но с ним сдохнут порядка двух тысяч гражданских. Пламенный приказал нагнать. Женщины, дети...

— Жеванные мухоморы!

Понятно, одними грибочками Яна не ограничилась. И минут пять свита восхищенно внимала матюгам императрицы. Никто не удивлялся. Даже радовались, что ли...

Не плачет, в обморок не падает, а принимает решения!

В таких делах это — счастье!

В двери штаба постучали.

— Тор генерал! Тут к вам...

— Какого ...!? — наплевав окончательно на все этикеты, вызверился Валежный.

— Моего! Примете?

Митя не стал ждать доклада. Он просто явился сам, как чертик из коробочки. И как же Яна была рада его видеть!

— Иди сюда, радость моя ромашковая!

Митя даже поежился от ласковой улыбочки императрицы.