Маска для Весов

— Почему ты так обозлился, когда я сказала, что согласна с твоим предложением поработать у тебя? Ну, тогда — у вахты?

— Ты сказала по-другому. — Только что расслабившийся, Арсений снова напрягся. — Ты сказала, что принимаешь его.

— Есть разница?

— Есть. Парень Наташи официально сделал ей предложение — при наших родителях. И она ответила именно так — "принимаю его". Когда ты сказала это слово в слово, почти с теми же интонациями... — Он упёр глаза в стол. — Когда ты так сказала... Я как будто услышал сестру снова... А на следующий день она погибла. Они погибли... А когда вчера я увидел, как ты лежишь в снегу... — Он будто задохнулся. Серые глаза потемнели. — И так-то испугался, что пацана сбил, а увидел тебя... Я ведь заметил вас в последний миг — такая метель... А там — поворот. Такой, что не остановишься...

— Не фиг было гнать с такой скоростью, — проворчала я. И тут же переспросила: — А ты правда оставил бы меня с Лёшкой, не назови он меня сеструхой?

— Мне мои ребята и девочки потом такой втык дали, — тяжело сказал Арсений. — И про судороги рассказали, и как тебя обидел подозрением в пьянстве... Неужели ты думаешь, что не переживал? Я только говорить об этом не умею и не люблю. Когда тебя узнал — в снегу... Я решил, что приношу тебе одни несчастья. Поэтому и не смог прийти и повиниться. Сидел, как дурак, у твоего дома и не знал, что делать. Если бы ты не вышла...

— Я и не вышла бы... Наверное. Меня мальчишки вызвали — показали, как ты спишь на скамейке. Странно. Такое впечатление, что всё это было очень давно — и неправда.

— Почему?

— Не знаю. А ты правда меня спасать нацелился — от судьбы подстилки?

Он усмехнулся. Встал и подвинул стул к моему. Обнял меня.

— Правда. Что ж... Теперь, надеюсь, всё в прошлом. И недоразумения, и Трасса.

Исподлобья глянув на него, я слегка подняла брови. Он не заметил.

... — Давай!! Лёшка, быстрей!!

Чего орала — сама не знаю. Брат на кавасаки и так летел бешеным вихрем — из-под колёс сплошные веера грязно-белых брызг: к Рождеству подтаяло, и на Трассе уже не скользко, а слякотно. Никитос мчался с нами вровень. Но теперь Лёшка не собирался уступать ему. Реванш ему надо взять — перед поездкой в Москву. И он брал реванш — даже со мной на закорках. Даже на такой дороге, где можно утонуть-застрять в снежной каше!.. Андрюха вообще безнадёжно отстал, хотя быть вторым номером Ленуська наотрез отказалась и вообще обозвала наши гонки мероприятием психов.

Вираж — с выездом на всё ещё крепкую дорогу, где лёд только слегка стал ноздреватым. Нас, психов, пожелавших гнать по этому кошмару, оказалось не так уж и много — шестеро байкеров. С седьмой — мной. Наблюдателей — много. В большинстве — на машинах. Димка всё подпрыгивал, но Лёшка не взял его. Объяснил, что меня за спиной чует, а светлого боевого ангела — пока нет.

Вылетели на "новую" трассу — напротив байкерской Старой. И тут я завопила что-то нечленораздельное, но ликующее! Никитос не справился с подъёмом — заскользил!

Лёшка проехался по мокрому асфальту — и остановился. Я лбом стукнулась в его спину и визжала что-то радостное, вцепившись в его куртку и тряся его за неё, не в силах остановиться и придумать нужные слова.

— Ян! — предостерегающе проговорил брат.

С трудом успокоившись, я выглянула из-за него.

Даже не слышала, как подъехал чёрный бентли. Остановился неподалёку — метрах в десяти от нас. Арсений стоял возле открытой дверцы, хмурый и невообразимо каменный. Я снова спряталась за спиной Лёшки, лихорадочно придумывая оправдание.

— Боишься? — ухмыльнулся брат.

— Ага.

— Давай скажу, что я тебя уговорил?

— Не надо. Сама справлюсь.

Сползла с кавасаки, чмокнула Лёшку в щёку и пошла к Арсению.

Стоит и правда весь из себя каменный. Ну вот как с таким — подумалось уже не впервые.

Но обещала — сама справлюсь. Сделаю. С чего начать? Встала перед ним, горестно вздохнула. Смотрит — молчит. Опустила голову, улыбнулась потихоньку. Быстро обошла его мелкими пританцовывающими шажками, встала позади. Удивился — быстро обернулся. Я взялась за его руку — и быстро развернулась перед ним. В грациозном пируэте чуть не шлёпнулась, не придержи он меня инстинктивно.

— Чего вытворяешь? — недовольно спросил, а у самого глаза уже посветлели.

— Пытаюсь вспомнить, как ты меня раскручивал.

— Зубы ты мне заговаривать пытаешься, а не вспоминаешь, — пробормотал он. — Быстро в машину. Замёрзла же... Еле нашёл тебя, — кажется, последнее он хотел выговорить про себя.

Танго с Арсением станцевать на шоссе не получилось. Ничего. Будет ещё время. Я с него вытребовала обещание летом ещё раз снять павильон и пригласить свою компанию. Ведь к тому времени Анна научит основным элементам танца ребят Андрюхи и моих мальчишек. И будет на базе очень весело!

— Чему ты рада? — недовольно спросил он.

— Ты меня нашёл. Как же не радоваться? — улыбнулась я.

— Почему ты сбежала?

— Это что — допрос? Потому что Лёшка завтра уезжает на работу. И я ему обещала.

— Ты обещала мне.

— Я тебе ничего не обещала, — подняла я бровь. И покачала головой. — Это ты всё решил за меня и уверился, что я пообещала не ездить на Трассу.

— Я плохо решил?

— Притормози здесь, — сказала я, кивая на пригородную остановку.

Теперь поднял бровь он, но свернул-таки.

— И что дальше?

— Я люблю тебя.

Я вздохнула для храбрости и поцеловала его. Сидеть бесстрастно он смог лишь какие-то секунды — и сам приник ко мне. Мы целовались будто впервые, и вскоре я снова очутилась на его колене, закинув ногу, чтобы ему и мне было удобней... Он оторвался от меня, заглянул в мои глаза. Пересохшие губы вылепили: "Я люблю тебя..." И уже вслух:

— Мы как бродяги... Поехали домой.

— Поехали...

Я села на своё место, улыбаясь, всё ещё держась обеими руками за его рукав, как обычно держалась за брата. Он покосился, но ничего не сказал.

... Сейчас мы приедем домой, где, судя по коротким голодным взглядам Арсения, для начала он вспомнит, какова я на вкус. А потом с тем же волчьим аппетитом набросится на обед, который я успела приготовить, прежде чем Лёшка приехал за мной.

А завтра — Рождество. Мы отпразднуем его в три захода: сначала у мамы, к которой Арсений прикипел сразу и сильно ("Вы моя семья!"), потом он отвезёт женскую компанию из меня, Инны и Анны к тёте Клаве на торжественный просмотр и обсуждение видеороликов с танго. Потом будет наш дом — не квартира! — будут свечи, о которых мы быстро и надолго забудем, и они выгорят, потому что это мелочь, которая лишь подчеркнёт наш уют и нашу любовь.