— Сейчас кружки принесу, — сообщила она.
Когда девушка вернулась обратно в комнату, Олег уже вовсю уплетал блины.
— Вкусно, — невнятно проговорил он. — На кефире?
— Да, — Ника не смогла сдержать улыбки, наблюдая за Вольгиным.
Присев рядом с оборотнем на диване, Вероника разлила чай по кружкам и взяла себе один блинчик.
— Есть сгущёнка, — вспомнила она. — Будешь?
Вольгин замотал головой, продолжая жевать и что-то внимательно просматривать на экране. Вероника пригляделась, пытаясь понять, что он делает, и потерялась среди бесконечного океана цифр, скобочек, значков и латинских букв.
— Что это?
— Код, — коротко ответил Олег. — Ошибку ищу.
— Ты говорил, что делаешь сайт.
— Это потом им станет.
Ника думала, стоит ли дальше вникать в вопрос, но Вольгин сам решил сменить тему. Он свернул окно и открыл браузер. Уже загруженная страница оказалась статьёй в "Википедии".
— Я нашёл нужное нам капище, — отпивая из кружки, сказал Олег. — Это в Великом Новгороде.
Он повернулся к девушке, уставившись во все глаза. Взгляд у него был уставший и немного безумный.
— О чём ты?
— О твоём видении. Ты сказала, что те чародеи собирались к капищу на реке Волхов. Самое подходящее — Перынь, это рядом с Новгородом.
Вероника отставила свою кружку подальше и вчиталась в статью, словно надеясь найти в ней ответы.
— И что? — наконец, спросила она.
— Надо туда поехать, — убеждённо сказал Олег. — Ты увидишь, что случилось с теми магами, чего они добивались, и тогда, возможно, мы поймём смысл остальных видений.
Вероника почувствовала себя растерянной. Ей совершенно не хотелось знать, что за воспоминания передала ей Надежда Сергеевна. Действовать было куда страшнее, чем притворяться, что ничего не происходит.
— Может, мы просто попросим помощи у Наиля Ренатовича? — в очередной раз предложила она.
Вольгин нахмурился.
— И тогда все узнают, что ты из второго Круга? А вот Каширин мог бы помочь...
— Нет, я ему не доверяю, — отрезала Ника.
Она прикусила губу, понимая, что, в общем-то, и Бигееву она не доверяла достаточно, чтобы открыться. События предыдущего вечера изменили её отношение к учителю и заставили чувствовать собственную вину.
— Я хотела спросить... ты нормально себя чувствуешь? После вчерашнего...
Олег слегка нахмурился.
— Я в порядке. Привык.
— Тебе же было больно. Как к такому можно вообще привыкнуть?
— Со временем, — невесело улыбнулся Олег. — Я хотел этого, так что не мне жаловаться.
— Почему?
Вероника не ожидала, что он ответит. Вольгин откинулся на спинку дивана, смотря куда-то в сторону, и молчал. Он выглядел изнурённым и грустным.
— Все в моей семье оборотни, — вдруг сказал он. — Столько поколений уже, что и не сосчитаешь, — Олег усмехнулся. — Если верить родословной, то начиная с Всеслава Вещего, того самого князя о котором говорится в ведьминой книге. Собственно, до середины прошлого века мы всегда в Полоцке жили, где он когда-то правил. Переехали из-за войны.
Ника села поудобнее, разворачиваясь к нему и вся обращаясь в слух. Ей было тяжело ладить с Вольгиным, но в редкие моменты, когда тот был расслаблен и открыт, он завораживал её. В этом было нечто почти колдовское. Олег не смотрел на Веронику, и поэтому она могла свободно его разглядывать. Ледяные глаза, покрасневшие от напряжения, выражали редкое для оборотня спокойствие и даже теплоту.
— Как видишь, оборотничество у нас в крови. Все всегда были волкодлаками. Лена, правда, превращается в сокола, совсем как Всеслав. Ну а мне звериный подарок не достался, — на последней фразе его голос резко похолодел.
— Почему? Потому что ты шепчущий?
— Все оборотни шепчущие, Вера. Без дара это невозможно, — Олег стрельнул в её сторону колючим взглядом, и очарования в нём как не бывало. — Просто в нашей семье принято передавать дар — как магический, так и оборотнический — только наследникам.
— Но ты же старший...
— Я рождён вне брака. Старомодно звучит и для нормальных людей ни черта не значит, но не для моей бабки.
Вероника уставилась на Олега во все глаза. И хотя Вольгин всем своим видом выказывал полное презрение к древним традициям, девушке стало неописуемо жаль его.
— Так что я должен был жить обычной жизнью и радоваться, что родился в такой расчудесной семье. Вот только я немного нарушил их планы, когда выяснилось что у меня врождённые способности, — он оскалился в насмешливой улыбке. Ника вспомнила, что рассказывала о нём Надежда Сергеевна и поняла, наконец, отчего Олег так гордился своими способностями. Он был магом вопреки всем законам и чужим желаниям.
— Но как ты стал оборотнем?
— Нашёл волка, который передал мне свой облик.
— Ты убил его?
— Нет, — решительно произнёс Олег. — Он угодил в капкан, а я помог ему умереть на свободе более быстрой и безболезненной смертью.
Вероника не забыла, как Настя предупреждала её об этом, как намекала, что Вольгин силой забрал шкуру у волка. Пожалуй, знай она Олега чуть хуже, то обязательно бы поверила в эту историю, но Ника сама видела с каким отвращением говорил он о ведьме-оборотне, убившей собственную внучку. Или же для него существовала большая разница между людьми и животными?
— Получается, ты всё же убил его, — заключила Вероника.
— Лишь завершил неизбежное. Он был сильно ранен. Я же не охотился на него, не калечил.
— Ты говорил, что оборотень и тот, чей облик он принимает, должны быть духовно близки.
— Если бы ты там была, то поняла, что так и было, — сухо произнёс Олег, явно желая закончить разговор. — Мне надо работать, — резко выпрямляясь и возвращаясь к ноутбуку, сказал он.
Ника ещё около минуты рассматривала его напряжённую фигуру, размышляя, есть ли смысл обижаться на очередную грубость. В какой-то степени она сама на неё напросилась, ковыряясь в чужой ране. Вздохнув, девушка поднялась и принялась убирать со стола. Олег отставил в сторону свою кружку, чтобы её не забрали, хотя она была почти пустой. Вероника подлила чай, стараясь даже не смотреть на оборотня. Жалость и сочувствие в ней стремительно сменялись раздражением и обидой. Трудное детство, поломанная психика и подростковые комплексы, всё-таки не давали Вольгину права приходить к ней домой без спроса, занимать диван, есть и пить всё, что она приготовит, а после обращаться, как со служанкой. Впрочем, разве не сама Вероника только что наполнила ему кружку?
"Как заботливо," — фыркнула видящая, ставя грязную посуду в раковину. — "Надо ему ещё в ножки поклониться и поблагодарить, за то, что почтил меня своим присутствием".
Решив прогнать Вольгина прочь из квартиры как только она закончит с посудой, Вероника сердито принялась тереть губкой тарелки.
Сквозь шум воды Ника услышала знакомый голос, доносившийся из коридора.
— О, блины. Огонь! — с порога кухни произнёс Женя. Он уселся за стол и принялся есть. — Сделай мне чай, пожалуйста, — пробормотал он.
Вероника поджала губу, молча исполняя просьбу.
— Помоешь за собой посуду? — ядовито спросила она.
Чип закивал, но, кажется, даже не слышал её вопроса.
— Я серьёзно, Жень. Я не против твоего соседства, но было бы неплохо, если бы ты помогал мне по дому.
Парень виновато посмотрел на неё, перестав жевать.
— Прошти, — невнятно проговорил он. — Я забыл с утра посуду помыть, да?
— Именно, — отчеканила Ника. Сжалившись, она наклонилась над столом и прошептала: — Почему Олег у нас сидит? Ему что, дома не работается?
— Он с бабушкой поссорился, — так же шёпотом ответил Женя.
— Да она просто тиран, — округлила глаза Вероника. — Но почему он действительно от неё не переедет?
— Как раз это и сделаю завтра, — раздалось с порога кухни. Ника вздрогнула от неожиданности и слегка покраснела, смутившись.
— Прости, просто было неловко спросить у тебя. Так что случилось?
— Я же сказал: съезжаю от бабки.
— Надеюсь, не ко мне, — неловко пошутила Ника.
Вольгин криво улыбнулся, а вот Женя чуть не подавился блинчиком.
— Нет, мне не хочется записываться в вашу очередь на мойку посуды, — усмехаясь, сказал Олег. Вероника только поразилась его слуху.
— В общем, я позвоню на днях. Договоримся, что дальше делать.
— Ты о чём? — спросил Женя.
— У нас, кажется, командировка планируется в связи с видениями Вероники. Впрочем, я ещё поговорю с Кашириным.
Ника возмущённо напомнила, что она против любого участия видящего в их делах, но Олег, как всегда, не слушал.
* * *
— Добрый вечер, — Ника нацепила заготовленную вежливую улыбку, и та приклеилась к лицу настолько прочно, что не пропала, даже когда на пороге предстала красноволосая девушка с тёмными глазами.
— Приветствую, — пропела она.
— Н-настя? — Вероника продолжала улыбаться, не зная как реагировать на неожиданную встречу.
— Проходи, — шепчущая сделала шаг в сторону, пропуская гостью. — Папа ещё не пришёл. Давай подождём вместе.
Ника вошла в квартиру, чувствуя себя растерянной.
— Папа? Наиль Ренатович твой отец?
Лиса пожала плечами.
— А что в этом такого?
— Ничего особенного. Просто я не ожидала. Ты же шепчущая, а он видящий...
— Мне дар от деда достался. Заходи, — девушка позвала её в гостиную. Плюхнувшись на диван, она похлопала на место рядом с собой, приглашая присоединиться. Вероника осторожно присела, разглаживая складки юбки.
Настя была одета в ласины и футболку, лисьего хвоста нигде не наблюдалось. Ника всё ещё пребывала в смятении и не знала как лучше себя вести в компании ведьмы. Их прошлая встреча была престранной.
— Хотела сказать тебе спасибо, что ты тогда пошла с нами, — произнесла Вероника. — Ты здорово нам помогла.
"Особенно когда отказалась спасти меня от Теней," — удерживая на лице выражение крайней благодарности и симпатии, подумала Ника.
Настя надула губы.
— Да пожалуйста. Только вы теперь герои, лучшая тройка и так далее, а я под домашним арестом.
— Что?
— Папа разозлился на меня за то, что я рисковала жизнью. Он не разрешает мне работать в тройке. Знаешь, это родительское вечное "пока ты не закончишь школу, то будешь слушаться меня". Затем следует "пока не получишь высшее образование" и "пока не выйдешь замуж". А мораль сей басни такова: от родительского гнёта не освободиться до самой старости, — она стрельнула в Нику тёмными глазами, словно это она была виновата в бедах лисицы. — Но героической армии князя Олега моей участи не понять.
— С чего ты решила, что мы герои?
— Слышала от знакомых, как вас расхваливали на собрании.
— А потом запретили работать вместе, — грустно улыбнулась Ника.
— Правда? — оживилась Настя, резко развернувшись и взмахивая длинными красными волосами, стянутыми в хвост. Голос её звучал немного пискляво. — Значит, вы теперь не видитесь с Олегом и Женей?
— Почему нет? Мы дружим. Женя сейчас и вовсе у меня живёт.
— Кхм, добрый вечер, — раздалось позади.
Девушки одновременно посмотрели в сторону двери и увидели Бигеева. Видящий сердито поджав губы, продолжил:
— Настя, оставь нас, пожалуйста. Нам с Вероникой не стоит понапрасну терять время, нужно заниматься.
Лисица легко подскочила с дивана, бросила хитрый взгляд из-под тёмных ресниц на Нику и скрылась за дверью. Бигеев открыл один из ящиков тумбочки у дивана и достал толстый фотоальбом. Вероника сжала ткань юбки пальцами, пытаясь скрыть волнение. Ей было не по себе рядом с Наилем Ренатовичем. Мужчина присел в кресло напротив, положил альбом себе на колени и долго перелистывал страницы. Уже выбрав один из снимков, он вдруг передумал и открыл альбом в самом конце, где в бумажном конверте лежала стопка фотографий.
— Прошу, расскажите мне об этом мужчине.
Видящий протянул Нике чёрно-белый снимок худощавого мужчины. Рука Вероники замерла над фотографией, так и не дотронувшись.
— Что-то не так? Вы его знаете?
Девушка замотала головой, неловко улыбаясь.
— Нет, вовсе нет, — она нерешительно забрала карточку у Бигеева и положила на диван рядом с собой. Ника не могла знать мужчину на фото, но серые глаза были знакомы. Тот же лёд. И эти черты: резкие, острые, будто срисованные с героя готического романа.
— Кто это?
— Вы мне расскажите.
Ника вздохнула и неохотно взяла фотографию в руки. От портрета веяло холодом. Девушку преследовало ощущение дежа-вю, будто прежде уже приходилось внимательно рассматривать этого незнакомца с мёртвыми глазами.
— Он контрактник, — вдруг догадалась Вероника.
— Что вы увидели?
— Я угадала?
— Снова угадали? Я же просил увидеть, — в голосе Бигеева сквозило разочарование.
— Но угадала верно, ведь так?
— Да. Как вы поняли?
— Его глаза. Они как будто мёртвые. У моей бабушки такие же, — Вероника посмотрела на учителя. — Она была контрактником.
— Кхм, неужели? — строгое лицо видящего ничего не выражало. — Как же получилось?.. Впрочем, мы поговорим с вами об этом позже. Давайте посвятим наше время занятиям. Расскажите мне о прошлом этого мужчины с фотографии. Расскажите, где он сейчас.
Вероника растерялась. Прежде её не просили ни о чём подобном. Она просто старалась уловить любое видение, не концентрируясь на определённом моменте, пару раз Бигеев заставлял предсказать ближайшее будущее, но не более того.
— Хотите я дам вам карты?
— Что?
— Некоторым помогает сосредоточиться, видеть яснее. Или свечу и зеркало?
— Я не умею гадать, спасибо, — отказалась девушка.
Наиль выжидающе смотрел на неё, отчего Ника чувствовала себя только хуже.
Девушка взяла фотографию двумя руками и принялась внимательно изучать изображение, надеясь найти зацепку, которая позволит дару войти в силу. Кто этот человек? Где он был рождён, что видел, кого любил и кого ненавидел?
- Ты меня любишь?
Бессмысленные вопросы. Снова и снова. Что принесёт лживое признание? Если бы она только знала им цену. Плюнуть бы в лицо правду. Горькую, жестокую, рвущуюся наружу.
- Конечно.
Губы прокладывают дорожку из поцелуев от его подбородка ко рту. Мягко, нежно, сладко.
Рука непроизвольно тянется к чёрным волосам. Шёлком пряди скользят сквозь пальцы. Он мог бы сказать эти слова искренне, честно. Но этого не случится. Он запретил себе. У неё другое предназначение, у него иная цель.
Вероника схватилась рукой за сердце, чуть не выронив фотографию. Было невыносимо больно, и голова гудела от врывающихся чужих воспоминаний.
- Если бы ты видел его. Он такой красивый. Вылитый ты.
Сжимает губы, заставляя себя промолчать. Ещё немного. Терпение.
Это тяжело признавать, но он скучал. По её рукам, волосам, губам, по плавным изгибам тела, теплу. Привязался. Как глупо. Ему говорили, что это невозможно, что контракт лишает всех слабостей. Врут. Все врут.
И он тоже врёт. Искусно, талантливо. Так, что сам верит, когда целует её, прижимает к себе.
