Режим бога. Восход Красной Звезды

Приятный женский голос повторно объявил о посадке самолета "Москва — Нью-Йорк". Меня начала бить дрожь. Две недели я не видел моих красавиц. Готовы ли они к концерту? Не изменились ли чувства ко мне у Веры и... Альдоны? Да просто здоровы ли?

Спустя четверть часа, двери разъезжаются, начинают выходить редкие пассажиры. Я узнаю типичную советскую одежду — каракулевые пальто, дубленки, шапки-пыжики... Этот поток изредка разбавляется "постоянно выезжающими" в модной, западной одежде. Кое-кто меня узнает, пытается заговорить, но я мотаю головой. Самым настойчивым оказывается...тот самый американский спецкор Дэвид Саттер, что снимал нас с Лехой в Арагви.

— Виктор?? Вы? — журналист подскакивает ко мне, пытается пожать руку. Ага, щаз... Твою фотографию, где я крушу челюсти грузинам мне вместе со статьей тыкали в лицо на итальянском телевидении. В ходе прямого эфира.

— Виктор — Саттер чувствует неладное, заглядывает в глаза — Вы обиделись на ту публикацию? Но это же просто моя работа...

— "Певец-хулиган"?? Заголовок тоже ваша "работа"?

Дэвид слегка краснеет, криво улыбается. Отворачиваюсь.

— А меня выслали из СССР. Сообщили, что моя деятельность несовместима со статусом журналиста — Саттер не знает куда себя деть, топчется рядом — У вас сейчас в стране большие перемены. Как это русские говорят? Закрутить гайки? По республикам идут аресты партийных боссов, мистер Брежнев почти не появляется на публике. По телевизору показывают Романова. Говорят, его в Москву переводят.

Интересно кем? Впрочем, совсем скоро я все узнаю из первых уст. Молчу. Делаю вид, что меня все это не интересует. Саттер, пожимает плечами, уходит.

А мое сердце замирает. Из дверей выходит Вера! За ней Альдона. Третья — Лада. Как там пел Сплин? "Моё сердце остановилось, отдышалось немного... и снова пошло". В руках чемоданчики и портпледы. С концертными платьями что ли? А где ребята-"тяжи"? Почему не помогают с вещами? Где Клаймич? И почему у Веры заплаканные глаза??? Вот тут то сердце по-настоящему и екнуло. Красные полосы на щеках Альдоны, опущенные уголки губ у Лады... Ой-ой-ой.

Девушки подошли к барьерчику, поставили чемоданы на пол. Мой взгляд скакал с одной на другую.

— Что... что случилось? — я внезапно охрип и прокаркал вопрос словно ворон

"Звездочки" молчали, переглядываясь.

— Витя! Григорий Давыдович арестован — шмыгнула носом Вера и тут же расплакалась. Лада бросилась ее утешать. Я сильно, до боли в руках сжал металлический поручень.

— Как?? За что? Щелоков в курсе?

— В курсе — Альдона повесила портплед на загородку — Гришу взяло КГБ по личному распоряжению генерал Цинева. При передаче тридцати тысяч рублей. Обвиняют в воровстве студийных инструментов и техники. И перепродаже скупщикам.

Я почувствовал, как земля уходит из под ног. Это же наши инструменты! Те самые, что Клаймич для нас купил на переданные через Леху пятьдесят тысяч рублей. Еще до того, как Брежнев дал добро потратить на студию государственные деньги.

— Это еще не все — продолжала железным тоном чеканить Альдона — Отец был у Клаймича во внутренней тюрьме на Лубянке. У Григория Давыдовича случился инфаркт. Сейчас его перевели в тюремную больницу.

— И это еще не все — я очумело посмотрел на латышку — Студийные охранники находятся под подпиской. Один из них — Денис — возил Клаймича на встречу с перекупщиком. Другой — Сергей — присутствовал при передаче денег. Они, кстати, были меченные. Щелоков пока ничего сделать не может. Подставной покупатель — иностранец. В пакете с деньгами были доллары. Следствие ведет КГБ.

У меня перед глазами встала наша первая встреча с Клаймичем в доме Ленинградского Концертного оркестра. Он протягивает мне визитку, обаятельно улыбается. Что там было написано? Ах да, музыкальный руководитель творческого коллектива народной артистки РСФСР Эдиты Пьехи. Если бы я его не "завербовал" в директоры студии, он бы до сих пор работал у Пьехи. А не лежал с инфарктом в тюремной больнице КГБ. Я так сильно сжал поручень, что пальцы смяли железо.

— Витя, прекрати! — Вера вцепилась в мою правую руку и с трудом оторвала ее от поручня — Ты не виноват! Пойдем на улицу. Там тебе станет легче. Как у вас тут погода? Плохая? — "зая" быстро, по-бабьи тараторила, переключая мое внимание на какие-то пустяки. Я автоматически взял ее чемодан, в другую руку портплед Альдоны. Девушки окружили меня со всех сторон и повели к выходу. На улице нас должна была ждать посольская машина и я уже начал просчитывать маршрут. Сначала в отель, потом перекусить и наконец, на финальную репетицию в Мэдисон-сквер-гарден. Вечером концерт, я не имею права сейчас думать про Клаймича. Но и не думать про него — тоже не получалось.

Мы уже почти подошли к дверям, когда они сами распахнулись. Внутрь заходит мужчина в черном пальто. Я поднимаю глаза, вижу смуглую кожу лица, "индейский" разрез глаз, крючковатый нос.... Специальный агент Макгвайер. Отдел национальной безопасности ФБР. Лас-Вегас, бар, фотографии из казино... В левой руке агент держит три VHS-кассеты Панасоник. Те самые кассеты с записью из Гарлема, что размножил Леха в видео-прокате. У меня темнеет в глазах. Это конец.

— -

На самом деле это конец первой книги.

— -

— Эй, автор! А когда будет вторая книга??

— Она уже написана и ждет вас Режим бога. Зенит Красной Звезды