Вообще-то я аргументировал это неким маленьким капризом — хочу сегодня сам накрыть свою ненаглядную крыльями — но причина и повод вещи разные.
Ирочка не стала со мной спорить. Она отлично чувствует, что в голове у меня происходит нечто, но что именно, увидеть невозможно... Из отдельных уловленных мыслеобразов не составляется общая картинка. Так видят мир звери, не обладающие даром речи, а равно и способностью к синтезу-анализу и прочим логическим наворотам. Однако звериное чутьё вполне определённо подсказывает, что именно нужно делать его обладателю.
— А-амммм... — Ирочка обхватывает меня ногами и руками, усилием крыльев приподнимаясь над полом вместе со мной. Я будто обволакиваю её, сливаюсь...
Мягкий, тёплый, пушистый шар, возникший в моей голове, вытягивается, растёт, захватывая и её голову. Ещё усилие... Под веками пляшут огненные искорки. А вот и размытые цветные пятна переливаются, танцуют свой странный и таинственный танец, до конца понятный, наверное, только самому Создателю Вселенной... Ещё усилие...
— М-м... Ещё!
Я глажу её везде, ласкаю жадно и бесстыдно. Нежно и ласково, как только могу. Нет, не только я — и она сама ласкает себя моими руками, жадно раскрываясь, бесстыдно подставляя себя моим ладоням. Мы — странное существо, способное ненадолго разделяться надвое.
— А-а... Ещё!
И никого и ничего нет на тысячи световых лет вокруг — только мы. Мы в центре Вселенной, и вся Вселенная сейчас — только для нас...
— Х-хах-х... Ещё!
Я чувствую, как в мои ноги вцепляются пальчики её ног. Сквозь густеющий туман приближающегося оргазма Ирочка выглядит светящейся. Как и положено ангелу.
Взрыв в голове!
Ещё никогда я не испытывал столь мощного потрясения. Не имей я какой-никакой привычки, я бы сейчас валялся без сознания. Нельзя, нельзя!
Во всю ширь распахиваются огромные глаза.
"Рома? Что это? Ты...ты..."
Я улыбаюсь отрешённо-счастливо. Так, наверное, чувствует себя какая-нибудь бабочка, закончившая кладку яиц. Бабочке не дано понять, что произошло, но инстинкт говорит — всё сделано верно.
"Не я, а мы. Ты стала Всевидящей"
Я чувствую гамму её эмоций. Осознание невысказанных слов. Осторожное удивление. Глубокое изумление.
"Как ты смог?!"
"А я знаю? Это всё Радуга"
"Илайя?"
"Да нет же, нет. Просто Радуга"
Она вглядывается в мои мыслеобразы, и я вдруг осознаю — локальная психоблокада исчезла. Отдельные мыслеобразы, ускользавшие от осознания, слились в единое целое. Мы сломали барьер, тоненькую стеночку между мной и ей, воздвигнутую высшим существом. Она теперь ВНУТРИ того запретного знания.
"Как всё же замечательно, что есть телепатия" — я блаженно вытягиваюсь рядом с женой. — "Ничего не надо объяснять, всё жена сама поймёт..."
Огромные глаза смотрят на меня со смешанным чувством. Восхищение. Изумление. Потрясение. Примерно такое же, как то, что испытал некогда один абориген, очутившийся в заброшенном ските, приспособленном под свою базу ангелами-миссионерами...
"Нет, погоди... я не привыкла... это же..."
"Ну а что тут такого?" — я улыбаюсь. — "Ты и я — две половинки одного существа. Почему одна половинка не может передать второй? Это только справедливо"
Она целует меня, крепко-крепко. В той, прошлой жизни, когда я ещё был человеком, мои губы от такого поцелуя обычно лопались в кровь...
"Что бы я была без тебя, Рома?"
"Работала бы в миссии, спасала несчастных аборигенов одной полудикой планеты. Резвилась бы в восходящих потоках и купалась в Селигере. А потом тебе дали бы отпуск, и ты отправилась бы к бабушке с прабабушкой, отдохнуть. И ваша Служба соединённых судеб выдала бы тебе диаграмму суженого..."
"А вот это вряд ли, Рома" — её глаза сейчас бездонны, как сама Вселенная. — "Этого быть не могло. Моя половина — ты"
Новый поцелуй. Тот самый, легкий, будто пёрышком.
"Ну что, давай спать?" — я действительно чувствую опустошённость.
Она вдруг фыркает, в глазах, только что бездонно-глубоких, протаивают так хорошо знакомые мне смешинки. Одним движением оказывается на мне, как на диване.
— Интересно получается... Все прозрения у нас с тобой отчего-то получаются в постели. М?
— Ничего странного. В этот момент Инь и Янь сливаются воедино. Что облегчает...
В любимых глазищах бесится смех.
— До чего ты стал умным, муж мой. А я-то в простоте душевной думала — это всё оттого, что ты меня е...шь.
— Слушай, вот сколько уже вместе живём, всё никак не могу привыкнуть к твоему абсолютному бесстыдству.
— О! Ты недоволен?
— Наоборот, восхищён!
...
Глава 35
Сбежавшие из ада
Костёр дымил, выбрасывая розовые и зелёные язычки пламени, и охваченный огнём пластик коробился, съёживаясь и шипя. Хороший пластик нашёл Ушан, не так-то легко найти горючий пластик...
Вообще-то огонь тоже можно разводить не везде. Далеко не везде. Пожарная сигнализация установлена в подавляющем большинстве кабельных тоннелей, и на сигнал тревоги явятся пожарные вместе с дежурным обходчиком. И только в давно заброшенных шахтах нет никакой сигнализации.
Возле стены стоит помятый алюминиевый бак из-под каши. Большая пластиковая бутыль с питьевой водой наполовину опорожнена.
Мои ребята сидят нахохленные. Понять их можно. Ибо я и сам такой же, как они. Живой мертвец. Истинно Разумный без микрочипа официально мёртв. И сунуться никуда невозможно — в первом же обитаемом месте, оснащённом сканерами, автомат контроля поднимет тревогу, набежит охрана и конец...
Итак, что мы имеем. Шесть беглецов, лишённых микрочипов. Три фонарика. Пять плазменных разрядников. Шесть парализаторов, плоских коробок с клавишей спуска. Ножи и электродубинки убитых Санитаров, собственные дубинки, нарезанные тем же разрядником из толстостенной алюминиевой трубы. Пара мотков верёвки... Да, комбинезоны и башмаки тех же Санитаров. Которые можно надеть после того, как наши собственные превратятся в рванину...
Я открываю плоскую коробочку, и на маленьком экране зажигается заставка. Вот оно, главное сокровище. Личный карманный компьютер трёхзначного, да ещё главного инженера важнейшего проекта битком набит ценнейшей информацией. Да, и план-картой всех наземных и подземных сооружений и коммуникаций планеты, за исключением особо секретных. Без этого приборчика мы были бы глухи и слепы в бесконечных катакомбах.
В этой шахте давным-давно не работают системы контроля. Зачем? Тут никого нет и быть не может. Нижние горизонты затоплены солёными подземными водами, подъёмники превратились в груду ржавого металлолома...
Раз в три дня мы совершали поход, долго пробираясь через тьму подземелий. До участка Кормящего было совсем недалеко, если смотреть по карте — рядом. Однако одно дело карта, и совсем другое — топать ногами. Кое-где приходилось подниматься по крутым металлическим лестницам, а кое-где и по толстым железным скобам, вмазанным в бетон или вваренным в стенки трубы. При этом местами приходилось беречься обходчиков подземных коммуникаций, а где-то и системы контроля стоят... Кормящий наполнял алюминиевый бак с самодельными лямками невкусной биомассой, и мы отправлялись в обратный путь. На следующий день шли за водой, которую брали в одном укромном месте — ослабив гайки на задвижке водовода, набирали несколько здоровенных бутылей воды и заворачивали гайки снова. А третий день просто отдыхали, доедая кашу и отлеживаясь на импровизированных лежанках — ворохах обрезков изоляции, наструганных с кабелей, тянущихся кое-где по стенам заброшенной шахты. Вообще-то подобные кабели положено демонтировать после закрытия объекта, сдавать на лом, но мне ли не знать, как скверно выполняют подобную работу... Оно кому надо?
Шипит, скручивается горючий пластик, выбрасывая разноцветные язычки пламени, едкий дым уходит во тьму шахтного ствола. Вообще-то можно сидеть и при свете светодиодных фонариков с "вечными" атомными батарейками, но живой огонь гораздо веселее...
Что дальше?
"А ты расскажи им что-нибудь" — бесплотно звучит в моей голове голос. Я уже не удивляюсь его появлению.
"Что рассказать?"
"Да что хочешь. Они же ничего не знают, эти ребятишки"
"Я не умею"
"И всё-таки это придётся сделать, Изгой. Если не ты, то кто же? Ты в ответе за них. Ты старший"
"Я не гожусь в воспитатели. Я с детства не любил бить других, потому и стал инженером, а не воспитателем"
"Вот именно ты и годишься. А воспитатели в воспиталищах просто надзиратели и палачи"
Некоторое время я размышляю. Ну что же...
— Изгой, ты разговаривал с НИМИ? — спрашивает Малыш, блестя глазами. Наблюдательный парень, и ум необычайно живой...
— Верно, Малыш.
— А с нами ОНИ сегодня не хотят говорить? — это уже Ушан.
— Не сегодня, ребята. Им не так легко даются эти сеансы связи. Вы вот что... Смотрите-ка сюда, что я вам покажу.
Ребята грудятся вокруг, вглядываясь в экранчик моего компа.
...
Я улыбаюсь. Ну вот и первая работа моей жены в качестве Всевидящей.
Идея, предложенная Радугой, была проста, как гвоздь. В самом деле, в этих жутких "воспиталищах" могут вырасти только рабы. Это в лучшем случае, а в худшем — настоящие монстры. И если в элитных учебных заведениях, готовящих специалистов, крепкая личность всё-таки может как-то противостоять давлению, то обычные — натуральные концлагеря, где идёт жёсткое и целенаправленное разрушение личности. Поэтому мы начали всех перспективных воспитанников переводить в нелегалы. Вот эта группа — первый зародыш будущего общества, пока ещё крохотный. И Изгой будет первым наставником и учителем. Он может. Он должен смочь...
А вот это мнемозапись, переданная Видящей сидхэ. Слов нет, она классно работает, и её вторжение в голову практически незаметно. Поучиться нам ещё у неё... Не покажет. Пустить чужих в свою голову, открыться до донышка — держите шире все карманы разом... Гордая эльфийка единственный член нашей "Капеллы", держащийся слегка в стороне. Так и не избавилась от немеряной своей гордыни... Однако договор соблюдает честно, и задания исполняет как часы. Ну-ка, что тут?
...
Шаги охранных роботов гулко разносятся под высокими сводами, заглушая мои собственные, и от этого тяжкого топота вода в бассейне вздрагивает, мелкими волнами исходя от краёв к центру.
Двое Истинно Разумных при моём появлении встают с кресел и валятся ниц. И по тому, как они валятся, я понимаю — похвастать им нечем.
— Садитесь, садитесь, — говорю я, занимая третье кресло. Кресла упругие и прозрачные, и столик тоже сделан из прозрачного голубого пластика, скользкого на ощупь. В этом зале невозможно спрятать даже самый крохотный микрочип подслушки, не говоря уже о роботе-"мухе".
— Что у тебя, Сорок Пятый? Я имею в виду беглого главного инженера.
— Он пока так и не найден, мой Повелитель. — Сорок пятый смотрит прямо. — Я виноват.
Я вздыхаю. Ну что ж... Заменить Сорок пятого некем. Эти двое вообще-то могут не бояться таких мелочей, как не боится наказания рука, уронившая бокал с напитком. Кто же наказывает собственные руки? Эти двое уйдут в плазмотрон вместе со мной, если что...
— А что по этому странному делу? О похищении тела...
— Нет, мой Повелитель, он был жив в момент похищения. И ушёл своими ногами.
— Какая разница? Донор и донор...
— В этом много неясного, Повелитель. Одно ясно — им нужен был именно этот парень.
— Да зачем?! Тело и тело...
— Нет, Повелитель, — Сорок пятый делает секундную паузу. — Не тело. Им нужен был этот парень КАК ЛИЧНОСТЬ.
Я размышляю. Вот как... Бессмертные привыкли считать молодых доноров, подготовленных к Слиянию, своими новыми телами. Что ценного есть у выпускника воспиталища, кроме юного тела? О том, что кто-то из "тел" может представлять интерес как личность, никто из Бессмертных не помышляет... Стереотипы, стереотипы... Стереотипы нужно ломать.
— Все Истинно Разумные имеют вшитые микрочипы. Оружие тоже, насколько мне известно.
— Я лично проверил, мой Повелитель. Сигналы от донора и захваченного оружия пропали сразу после нападения, на месте. Очевидно, нападавшие имели при себе прибор для дезактивации микрочипов слежения. Это не так уж сложно.
— Как я понял, взять их тоже не удалось?
— Нет, мой Повелитель. Акция была настолько невозможно дикой, что каждая инстанция подолгу проверяла сведения, не веря. Никто даже не попытался организовать погоню по горячим следам... Впрочем, это детали, которыми я не рискую загружать тебя, если ты сам не прикажешь изложить всё подробно.
Я киваю. Если Сорок пятый считает, что не стоит загружать, ему видней. Специалистам нужно доверять, иначе зачем они вообще нужны?
— Вот почему я попросил ввести в дело Ноль первого, несмотря на его колоссальную загруженность, — продолжает Сорок пятый.
— Безмерно благодарен, — скрипит Ноль первый. Он может себе позволить высказываться без разрешения Повелителя, и даже перебить его в случае необходимости. Он очень многое может себе позволить, мой личный секретарь...
— То, что эта акция спланирована пернатыми, у меня сомнений нет, — продолжает Сорок пятый. — Это позволяет сделать вывод — они уже имеют на Оплоте агентурную сеть, позволяющую проводить точечное воздействие...
— Напомни, — говорю я.
— Точечное воздействие, это поиск ключевых фигур истории и их вербовка. Либо устранение, в зависимости от ситуации. Именно так работают миссионеры пернатых на планете мохнорылых. Наши сотрудники, впрочем, тоже.
И только тут до меня доходит смысл сказанного.
— Подожди. Ты хочешь сказать, что пернатые УЖЕ контролируют развитие событий на Оплоте?!
Сорок пятый смотрит непроницаемо.
— А чем, как не прямым контролем, является взрыв нового кварк-реактора?
— Я полагал это разовой акцией!
— Теперь уже нет.
Я рывком расстёгиваю комбинезон. Что тут с вентиляцией?
— Я недоволен тобой.
— Я виноват, Повелитель.
Я некоторое время молчу. Ладно... Я несправедлив. Кто бы тут справился?
— Продолжай.
— Ноль первый по необходимости плотно занимался планетой мохнорылых. Он знает всё, что знает Имперский маг. Но Имперского мага посвящать в это дело нецелесообразно, тем более невозможно других Бессмертных. Только Ноль первый...
— Я ещё раз благодарю тебя, Сорок пятый, — скрипит секретарь. — Ближе к делу.
— Нужно определиться, по каким параметрам ищут пернатые своих перспективных агентов на планете мохнорылых, и таким же образом просчитать наш Оплот. Звучит просто.
