Секунда, на самом деле — не так уж много. Поэтому гигантский огненный шар влип в место, где стояла Гурен, когда я уже скрылся по шею в воде.
Секунда, на самом деле — очень долго. Поэтому подручная Орочимару, для которой мое появление стало полной неожиданностью, все же успела увернуться от встречи с Разеншотеном. Неприятно, но вероятно.
Уже скрываясь под водой, заметил, как Кабуто стремительно рванул бинты на правом запястье и прямо на воде перед лодкой, заслоняя его и синий столб, исходящий от давешнего пацана, выросли ворота с оскаленной демонской рожей на створках. Какой-то барьер. Ожидаемый сюрприз от выкормыша Орочимару.
С метровой глубины было прекрасно видно как по поверхности растекается море огня, как пламенные потоки бешено вращаются, увлекая за собой воду и мгновенно превращая ее в пар, как сердцевина огненного шторма метров в двадцать начинает стягиваться к точке прямо над моей головой, а костер за пределами этого пространства улетает все дальше по поверхности озера, постепенно угасая... Время!
Вновь дрожь пространства вокруг... и я оказываюсь посреди костра из собственной чакры, которая больше мне не принадлежит. Но это сейчас не имеет ни малейшего значения. Важно то, что огонь вместе со мной пытается поджарить еще двоих — сморщенного карлика и высокого парня в противогазе. Из этой переделки им не выйти целыми... но смерть от наружных ожогов — слишком легкая для них. Они должны сгореть изнутри! Взмах левой рукой — и сорвавшиеся с пальцев одномерные когти вскрывают карлика как свиную тушу. Взмах правой — и рванувшее с активированного Меча-из-Чакры туманное полотно Казекамы по касательной проходит вдоль тела высокого, выпуская наружу его потроха... И как же хорошо, что пламя еще горит вокруг, а на кишках есть нервная ткань!
Прыжок. Здесь огонь почти погас. Очень жаль. Под ногами корчится и хрипит нечто. Когда-то оно было голубого цвета, а сейчас под слоем гари ничего не различить. Метрах в десяти видна спина улепетывающего со всех ног парня, похожего на Кабуто. Моя левая рука немедленно взлетает вверх и спина вдруг раскрывается вырванными ребрами наружу. Врали легенды, потроха, выпущенные сзади, похожи не на крылья орла, а всего лишь на груду растерзанного мяса.
А второй... что ж, при первой встрече ты напомнил мне ленточного червя. И два лезвия Казекамы, оставившие тебя без конечностей, сделали сходство еще более полным. Жаль, искренне жаль, что огонь погас!
Прыжок. С момента взрыва Разеншотена прошел едва десяток секунд, но передо мной были настоящие шиноби, для которых убийства — хлеб и образ жизни, а секунды — вечность.
Здоровый мужик, сейчас как-то непропорционально раздутый, огромными прыжками спешил на помощь своей предводительнице, откуда-то сбоку доносился чей-то хриплый стон, наполненный предсмертным страданием, а я, не отрываясь целую секунду, смотрел в глаза с приподнятыми к вискам уголками и с удовлетворением смаковал явно новое для них чувство, сейчас переполняющее эти темные озера до краев. Я наслаждался — страхом...
Ни сейчас, ни потом я так и не смог понять, что же повлияло на такое мое решение? Возможно — шепот подсознания, возможно — не до конца задохнувшиеся ростки человечности... Может быть — эстетические чувства... Один разрез меньше портит как ни крути, но красоту, чем три, хотя в итоге все равно остается выпотрошенный труп... А скорее всего — то, что массивный мужик приближался слева, а Гурен, осознавшая, что я рядом, дернулась назад... Но, как бы то ни было, толстяк с невнятным возгласом канул в озеро, зажимая три рваных раны на груди, а лезвие Серпа Ветра утащило за собой ту, которая причинила мне так много боли. Ее броня еще сопротивлялась, но я успел заметить появившийся окровавленный разрез от шеи до бедра и отвернулся. В конце концов, медленная смерть от потери крови — даже лучше, чем мне бы для нее хотелось.
Я выпрямился и огляделся. Несмотря на то, что я совершил, боль не утихла, а как будто стала еще сильнее. Ведь теперь не осталось даже мести. Впрочем... Повернул голову к воротам, вопреки здравому смыслу все еще спокойно торчащим на воде и прыгнул. Ведь остался еще настоящий виновник всего происшедшего!
Столб света, окружавший мальчишку, в пустоте Хирайшина выглядел как неподвижная колонна из синего камня, намекая, что даже для техник S-ранга есть пределы. Но Кабуто стоял в лодке совершенно свободно, а синие искры, отделившиеся от колонны, грозили в худшем случае царапинами. Поэтому я, не задумываясь, шагнул вперед... чтобы спустя мгновение тяжелый удар швырнул меня в к подножию нелепых створок. Отвратительная рожа, мерзко ухмыляясь, следила за тем, как я выкарабкиваюсь из воды.
Этот барьер еще и пространственный. С таким я раньше не сталкивался... Задрал было голову, чтобы оценить высоту, но сзади раздался глухой всплеск. Я почти увернулся... Почти, ибо шипы на хвосте Санби торчали далеко в стороны и одним из них меня вмяло в ворота со всей силы рассерженного демона...
Я быстро тонул в лесном озере, совсем недавно бывшим таким спокойным и тихим, и наблюдал, как исполинская тень на поверхности шевельнулась и устремилась ко мне. 'А в воде он гораздо быстре...е' — Первая внятная мысль за последние минуты совершенно меня не напугала. Потому что боль тела, которая крутит меня сейчас — ничто по сравнению с болью души...
'Уходи. Треххвостым управляют. В сражении ты сможешь против него гораздо меньше, чем амеба против человека.'
Мысли Йоко были суше, чем сердце суновской пустыни и холоднее, чем зима в Стране Снега.
'Нет. Я не сделал того, что должен.'
'Уходи. Уходи сам. Иначе мне придется заставить тебя. Ты и со мной будешь драться насмерть?..'
На последней фразе голос девочки странно дрогнул, а на меня обрушился вихрь эмоций. Боль, сопереживание, непонимание... но перекрывал все страх. Безграничный ужас от того, что сейчас прозвучит слово 'Да'...
В глазах помутилось... а в следующий миг я обнаружил, что лежу в лесу под каким-то деревом, вернувшись у корней в позе эмбриона. Мысли ворочались в голове, в попытках улечься поудобнее задевая скрючившееся от боли нутро. 'Даже если ты перебьешь их всех... Изжаришь все убежища Орочимару 'Генной' стометрового диаметра... Вырежешь внутренности всех родственников твоих жертв до седьмого колена... Вся эта кровь не вернет никого из тех, кого ты потерял, Айдо. Запомни это'. Надеюсь, это я сказал себе сам. Не хватало еще новых жителей в мозгах плодить...
Я закрыл глаза и замер, стараясь не шевелиться, чтобы печать 'Восстановление' смогла отработать хотя бы по наиболее серьезным переломам ребер, отбитым легким и почкам.... и чтобы перед глазами не мелькали сожженные тела, выпущенные кишки и отрубленные конечности. Уж так и быть, трещины в костях оставим на потом, а ушибы и ссадины заживут сами. Не впервой...
Интерлюдия.
Над озером царила тишина. Успокоились волны, от воды вновь лениво поднимался туман... Лишь темные пятна, бесцельно дрейфующие то тут, то там, напоминали о событиях, происходивших здесь совсем недавно. Пятна... и запах. Запах сгоревшего человеческого мяса стлался над водой. И эту инфернальную вонь не могла унести ни дымка водяных испарений, ни ветерок, изо всех своих сил старающийся развеять атмосферу огненной смерти над этим местом...
Казалось, бесформенные следы жуткого сражения, плавающие в воде, окончательно и бесповоротно окончили свой жизненный путь, чем (или кем) бы они до этого ни были... Но вот одно пятно вдруг шевельнулось, взбаламутив воду вокруг себя, и натужным движением перевернулось, оказавшись молодой девушкой.
Она была полностью обнажена и любой человек, увидевший ее, нисколько бы не покривил душой, назвав ее красивой... если бы не длинная глубокая рана, рассекшая ее от бедра до шеи и пролегшая между грудей, чудом оставив их невредимыми. Багрово-красный каньон на белоснежном теле подставлял свету звезд свои кровавые глубины... изредка взблескивая кристальными гранями по краям. Кто-нибудь, чуть лучше знающий эту девушку, мог бы поклясться, что такой способ остановить кровь своими кристаллами никогда раньше не приходил ей в голову... в основном из-за отсутствия необходимости. Впрочем, тех, кто слишком хорошо ее знал, ныне почти не осталось в подлунном мире. И основной причиной этому была она сама...
Девушка с трудом открыла глаза, и чуть повернула голову, осматриваясь. Когда она повернулась налево, из воды вынырнула правая сторона головы и стало ясно, что рана не закончилась у шеи — вся щека была срезана до мяса. Однако же, и эта рана была закрыта кристальной массой.
Убедившись в отсутствии какого-либо движения вокруг, раненая успокоилась и закрыла глаза. Несмотря на шум в голове, так и не прошедший после тех взрывов, она вполне могла осмыслить ситуацию и трезво оценить собственные силы. А ситуация была такова, что самостоятельно до берега ей не доплыть. Даже от простого движения головой кристалл на ране немного потрескался, даже чакры хватало только на то, чтобы просто-напросто не утонуть. А помощи ждать неоткуда...
Ринджи и остальные... в последние мгновения перед тем, как туманное полотно закрыло для нее весь мир, она слышала их стоны. Они умирали... и умирали тяжело. На мгновение мелькнуло воспоминание, как Гозу громадными прыжками несется к ней, как на его груди беспричинно возникают три разреза и он с размаха врезается в воду. А ведь если бы он бросился бежать прочь от нее, может быть, и выжил...
'Странные существа эти мужчины... Столько лет быть надзирателем в его тюрьме, а потом дать кружку воды — и ты полностью прощена!.'
Почти против воли девушка было насмешливо фыркнула... но тут же скривилась от боли. Со щеки упала еще пара кристальных чешуек и она сочла за лучшее вновь замереть неподвижно.
'Не более странные, чем девушки, которые идут за змееглазым шиноби, потом убивают его врагов за кров и еду, а в конце изо всех сил торопятся, чтобы отдать ему собственное тело для перерождения... и искренне расстраиваются и злятся из-за того, что не успели на этот веселый праздник. А ты как думаешь?'
Во внутреннем голосе обычные люди не усматривают ничего странного... но раньше девушка не имела привычки сомневаться в своих поступках. До сегодняшнего дня, так бесславно окончившегося... и, похоже, подводящего черту под всей ее жизнью.
'О, Ками, никогда бы не подумала, что придется сдохнуть вот так!' — Хотела бросить девушка в безразличные темные небеса, но вместо этого из горла вырвался лишь хрип, мгновенно сменившийся стоном.
Куноичи бессильно замерла. Раньше, если бы ей рассказали такую историю, она только презрительно рассмеялась. Умирать посреди озера и не иметь возможности повернуть голову, чтобы напиться? Смерть, достойная настоящего слабака. 'Раньше — да. А теперь?' Внутренний голос, как и всегда в последнее время, задавал вопросы, не имеющие ответа.
Она могла бы и дальше предаваться бесплодным размышлениям, но невнятный призыв к молчаливому небу все же сделал свое дело. Ночью над поверхностью воды звуки разносятся далеко... лишь бы было кому их услышать.
Откуда-то сбоку раздался тихий плеск и к ней неторопливо подплыло пятно света, размазанное в тумане. Это оказался фонарь, укрепленный на носу лодки.
— Есть кто живой? — Знакомый голос заставил девушку задергаться, поднимая волну, и попытаться крикнуть, в итоге вновь выдавив лишь хрип. Но и он долетел до нужных ушей.
От лодки отделилась смутная, но здоровенная тень, сделала пару шагов к девушке... и превратилась в Гозу. Он, по своему обыкновению, шел вроде бы неторопливо, но уверенно. И глядя на это, девушка неожиданно поняла, что сегодня ее жизнь не закончится. По крайней мене, не здесь.
— Эй, ты кто? Говорить можешь? Как?.. Гурен-сан? Что с ва?..
И без того неторопливая речь вдруг прервалась. Когда пауза затянулась просто до неприличия, девушка все же повернула голову... и наткнулась на пристальный прозрачно-серый взгляд.
— Кх-ха... Кха.., — Гурен собралась с силами, чтобы сказать что-то в духе 'Почему застыл? Помоги мне!', но из пересохшего горла вырвалось совсем иное, — Гозу... Хватит... пялиться... отвернись!..
Мужчина с лицом запойного алкоголика и телом штангиста-тяжеловеса как-то по-особенному хмыкнул — куноичи еще никогда не слышала от него такого звука в подобном тоне — развернулся и пошел к лодке. Вернулся он достаточно быстро, остановился рядом с девушкой... и вдруг слитным движением вытащил ее из воды, подхватив за плечи и под коленки. Гурен не успела ни возмутиться такой бесцеремонностью, ни толком зашипеть от боли, как обнаружила себя закутанной от подбородка до пяток в плотный плащ, на руках у Гозу.
— Гурен-сан, вы продержитесь немного? Скоро мы сможем оказать вам помощь. Вам что-нибудь нужно?
— Да... воды.., — Как ни странно, говорить ей стало немного легче.
Мужчина в сомнении оглянулся на лодку, покачал головой, а потом ловким движением перехватил воспитанницу Орочимару одной рукой. Вторая зачерпнула воду прямо из-под ног и Гозу, которому, кажется, даже не пришлось для этого нагибаться, поднес лопатообразную ладонь, сложенную ковшиком, к губам девушки.
И вновь никаких возражений со стороны Гурен не последовало. Жадно выхлебав все предложенное, она вновь попыталась улыбнуться — безуспешно, впрочем — и спросила:
— Гозу... спасибо.... ты хоть... руки мыл?..
— Не беспокойтесь, Гурен-сан. Мыл. В кипятке.., — Бывший подопытный Орочимару криво ухмыльнулся, показав острые акульи зубы, и отвернулся в сторону.
Мысли куноичи тут же приняли совсем иное направление.
— Гозу... а как... остальные?..
Мужчина недоверчиво покосился на нее, но все же ответил.
— Извините, Гурен-сан. Из команды больше никто не выжил... Юкимару цел, — опередил он вопрос, — сейчас он в лодке, спит.
— Спасибо.., — Повторила Гурен и, повинуясь новому, незнакомому чувству, выросшему в душе, продолжила, — А... как уцелел ты?..
На этот раз недоверчивый взгляд был гораздо более долгим.
— Корка из грязи, — Наконец, ответил Гозу, — Когда появился этот... этот...
— Айдо, — Неожиданно для самой себя перебила его Гурен. — Айдо... Узумаки... Я слышала...
— Когда этот... парень, — не стал вступать в спор мужчина, — появился рядом с вами, он ударил меня чем-то. Он не знал о моей способности. Бил туда, где у обычных людей находится сердце. А я могу стать... шире. Так что даже ребра не разрезало. Из воды меня выловил Кабуто-сан.
Последние слова он произнес чуть в сторону и так, что сразу становилось понятно — он с удовольствием поменял бы местами помогавшего ему 'Кабуто-сана' и сожженных, разрубленных и выпотрошенных спутников, а потом праздновал удачный обмен запоем и дебошем во всех попутных кабаках, как минимум, целую неделю.
— Гозу, пойдем к нему... К Юкимару...
Мужчина, не говоря ни слова, развернулся и зашагал к лодке, а Гурен, истратившая на этот короткий разговор все остатки сил, вдруг задумалась — с каких это пор ей, лучшей и сильнейшей среди всех, кого приблизил к себе Орочимару, внезапно стали важны другие люди, настолько, чтобы не только задавать вопросы... но и внимательно выслушивать ответы? Наверное, все это началось тогда, когда она встретила Юкимару.
